1.14. Йоги Рамаях, человек-тайна

Йоги Рамаях был человеком удивительного упорства и сильного характера. Когда он в 1968 году переехал в США, выяснилось, что его диплом о медицинском образовании Бомбейского колледжа недействителен.

В то время Йоги Рамаяху было 45 лет, он решил получить медицинское образование в США, хотя и без этого диплома был большим специалистом в традиционной индийской и классической западной медицине. Получив американский диплом и степень доктора медицины, он начал работать как физиотерапевт.

Первые годы жизни в далёкой Америке были достаточно тяжёлыми для Рамаяха. Некоторое время ему пришлось работать консультантом в книжном магазине, потом он работал как врач в клинике. Параллельно Йоги Рамаях начал организовывать группы медитации и йоги.

Он не давал большую рекламу своей деятельности, потому что знал, что на занятия придут только те, кто действительно духовно связан с практиками медитации в традиции крийя-йоги.

Мистическая связь между учителем и учеником формируется многие жизни, учитель, как магнит, притягивает учеников, даже если ученик живёт в другой стране и, казалось бы, нет шанса встретиться в этом огромном мире. Учитель всегда притягивает к себе ученика, и они встречаются для того, чтобы продолжить совместный путь бесконечного познания духа.

В те времена на Западе шла волна неформальных молодёжных движений, достаточно много молодых людей вслед за музыкантами «Битлз» заинтересовались йогой и медитацией. Огромное количество молодых людей пытались найти себя в новую эпоху. Для этого молодые люди экспериментировали с трансовой музыкой, читали Бхагавад-гиту и буддийские сутры, а также употребляли наркотики в надежде испытать изменённые состояния сознания. Молодежь без разбора смешивала все учения и эзотерические практики, самым главным для них был поиск альтернативных стилей жизни и протест против истеблишмента. На этом фоне интерес к медитации и йоге был обычной модой и не имел ничего общего с глубоким духовным поиском.

Некоторые из американских учеников хотели сделать Йоги Рамаяха более известным и даже советовали ему, что нужно сделать, чтобы обрести популярность, но он наотрез отказался и прогнал тех, кто начал советовать ему подобные вещи. Всю жизнь Йоги Рамаях был гуру, который оставлял рядом с собой только тех, кто готов был к серьёзным практикам. Он никогда не стремился к известности и большому количеству последователей.

Иногда он вёл себя неадекватно с точки зрения социального и финансового успеха. Йоги Рамаях легко прогонял учеников, оставлял только тех, кого считал готовыми воспринять то послание, которое он должен был донести от своего великого учителя.

В 1968 году Йоги Рамаях переехал в США, первое время он жил в Нью-Йорке. В его судьбе начался новый этап, с грустью он оставлял родные места, с надеждой смотрел в будущее. Он понимал, что Махаватар Бабаджи освободил его от привязанности и ненужной связи со своим кланом, которая уже мешала ему двигаться дальше по духовному пути.

Для Йоги Рамаяха это было сложное время: он потерял любимую жену, временно прервал общение с братом, покинул родную Индию. Его посещали грустные мысли, и начало казаться, что Бабаджи отдалился от него и оставил один на один со всеми проблемами и неурядицами.

Йоги Рамаях одиноко бродил по огромному Нью-Йорку. Современный город произвёл на него большое впечатление, в то же время он чувствовал себя чужим и потерянным. На самом деле бессмертный учитель не оставлял его ни на мгновение и внимательно следил за разворачивающейся драмой жизни своего выдающегося ученика.

В Нью-Йорке Йоги Рамаях снимал скромную квартиру, именно там Махаватар Бабаджи неожиданно появился в его комнате и поведал интересную и удивительную историю.

Йоги Рамаях всегда знал, что его прадед в молодости тяжело болел. В семейных преданиях сохранились истории о том, как во время тяжёлой болезни прадеда в их дом неожиданно вошёл святой. Никто не знал, кто он и откуда пришёл. Святой был совсем молодым человеком, но по его взгляду чувствовалось, что это был мудрец высокого духовного уровня. Не говоря не слова, он медленно прошёл в комнату смертельно больного прадеда Йоги Рамаяха, благословил его, а затем молча вышел из дома. К вечеру того же дня прадед, который в то время был совсем молодым человеком, выздоровел.

Вся семья захотела поблагодарить неизвестного святого юношу. Домочадцы разослали слуг в ближайшие храмы, надеясь разыскать там незнакомца, но найти таинственного гостя так и не смогли.

Появившись перед Йоги Рамаяхом в Нью-Йорке, Махаватар Бабаджи сообщил, что на самом деле тот таинственный юноша был он сам. Узнав эту историю, Рамаях пролил слёзы радости и благодарности за великую заботу, которую оказывал бессмертный учитель его семье.

В те годы Йоги Рамаях иногда открыто показывал свои сверхспособности. По просьбе некоторых учеников, а также медиков Йоги Рамаях входил в состояние самадхи. Суть этого высшего медитативного состояния заключается в глубинном мистическом переживании Бога, которое сопровождается остановкой дыхания и сердцебиения. Йоги Рамаях делал это для того, чтобы показать, что высшие медитативные состояния – это не фантазия и не миф, а реальное достижение практикующего йога. Йоги Рамаях также демонстрировал другие сверхспособности, такие как ясновидение и левитация.

В конце 1970-х годов Махаватар Бабаджи запретил Йоги Рамаяху демонстрировать сверхспособности. Бессмертный учитель разрешил ему проявлять сверхспособности только перед близкими учениками в редких случаях, когда в этом действительно была необходимость.

Мне было 22 года, когда я впервые приехал в Индию, а Йоги Рамаяху – семьдесят. С самого начала он стал общаться со мной так, как будто давно и хорошо меня знал. В первый раз я приехал в ашрам с небольшой группой русских учеников Йоги Рамаяха.

Помню, как наш автомобиль подъехал к воротам маленького ашрама, мы вышли и начали выгружать чемоданы. Естественно, я чувствовал некую робость оттого, что был единственным новым учеником для Йоги Рамаяха, остальные участники нашей группы уже были знакомы с ним, так как приняли участие в его семинаре в Москве.

Услышав, что мы приехали, Йоги Рамаях тут же вышел к воротам для того, чтобы гостеприимно встретить нас у самых ворот. Было странное ощущение, что я вижу хорошо знакомого мне человека, его солнечная улыбка и пронзительный взгляд казались столь родными и близкими.

Когда Йоги Рамаях увидел меня, он сказал, чтобы я скорее положил свой чемодан в кладовую комнату и поспешил. Не успел я отойти от долгой дороги и радости первой встречи с учителем, как был буквально ошарашен тем, как он заговорил со мной. Йоги Рамаях общался со мной так, как будто мы были прекрасно знакомы.

В ашраме мне всё показалось хорошо знакомым и привычным, было полное ощущение, что я давно живу в этом прекрасном месте. Казалось, что я как будто ненадолго уезжал и вновь вернулся домой. Во мне всколыхнулось ещё более явное ощущение глубинной внутренней близости.

Слова Йоги Рамаяха, обращённые ко мне в первый же день, звучали так, как будто я постоянно жил в ашраме, помогал ему по хозяйству и изучал йогу. Я быстро кинул чемодан в маленькую кладовую, и мы поехали с ним на базар за овощами, а затем в медицинский колледж, ректором которого он был.

Йоги Рамаях был семейным человеком, занимался бизнесом и социальной деятельностью. У него были рисовые поля, он был совладельцем строительной компании, занимался торговлей, был основателем и ректором медицинского колледжа.

Несмотря на радушный приём, в мой первый приезд Йоги Рамаях отказался обучать меня техникам медитации крийя-йоги, заявив, что сможет начать моё обучение только на следующий год. Подобное решение было для меня буквально шоком.

Поначалу я всё же надеялся, что смогу уговорить его дать мне посвящение и некоторые техники. Естественно, моим аргументом было то, что я с трудом приехал в далёкую Индию и, кто знает, смогу ли приехать ещё раз. Откладывать обучение на целый год казалось мне полным безумием.

Йоги Рамаях наотрез отказался обучать меня полному курсу крийя-йоги, однако всё же научил некоторым предварительным практикам: показал дыхательные упражнения и благословил практиковать несколько мантр. Казалось, он проверял серьёзность моего намерения и силу упорства, с которым я стремился к изучению великой традиции.

Впоследствии я понял, что год ожидания был весьма гуманным решением, большинство учеников он вообще не обучал основному курсу крийя-йоги, ограничившись только несколькими предварительными техниками и дыхательными упражнениями.

Йоги Рамаяха иногда спрашивали, как можно более всего порадовать Махаватара Бабаджи? Какой самый лучший способ поклонения Махаватару Бабаджи? На подобные вопросы Йоги Рамаях отвечал: «Практикуйте медитацию крийя-йоги. Тот, кто глубоко практикует медитацию, наиболее близок к Махаватару Бабаджи. Никакие внешние поклонения не приблизят вас к высшему учителю. Только практики крийя-йоги выстраивают внутреннюю духовную связь с Бабаджи». Йоги Рамаях иногда добавлял ещё более таинственные слова: «Ищите Бабаджи, для того чтобы стать Бабаджи».

Парадокс заключается в том, что вполне естественно желать встречи с Махаватаром Бабаджи, но в то же время не следует превращать это стремление в навязчивую идею. Когда вы будете готовы, он сам проявится перед вами и позволит вам встретиться с собой, до этого момента необходимо сфокусироваться на практике регулярной медитации. Обрести глубокую духовную близость с Махаватаром Бабаджи возможно, прежде всего почувствовав его присутствие в духовном сердце. Важно стремиться к более глубокой практике медитации и осуществлять служение во благо всех людей. Тем самым вы выстраиваете внутреннюю связь с Махаватаром Бабаджи, и, если необходимо, он позволит вам встретиться с ним лично. Это может произойти в любом месте, совсем необязательно ехать в далёкие Гималаи.

Суть духовного пути – это самоисследование бесконечной природы своей души, а не внешняя погоня за великими учителями. Даже если вы встретитесь с великим учителем, то пользу это принесёт лишь в том случае, если вы являетесь глубоким духовным искателем и практикуете медитацию. Встреча с Махаватаром Бабаджи имеет смысл только лишь в той степени, в которой она сможет помочь раскрыть вечную суть вашей души. Священная пещера, о которой говорится в древних текстах, находится не в снежных Гималаях, но, прежде всего, в глубинах духовного сердца каждого человека, именно там происходит истинная встреча с Богом.

В первый приезд я прожил в ашраме Йоги Рамаяха несколько месяцев, на следующий год вновь приехал в Индию. Я вошёл в двери ашрама и по традиции припал к стопам учителя, который молча покачал головой в знак одобрения. В тот день он практиковал мауна, обет молчания.

Йоги Рамаях один день в неделю практиковал обет молчания, это позволяло ему накопить больше энергии. Тот факт, что Йоги Рамаях практиковал обет молчания раз в неделю, давал хороший пример всем ученикам. Узнав об этой технике, я также решил последовать его примеру, что позволило мне вывести практику медитации на более высокий уровень.

Во время моего второго приезда он дал мне дикшу, инициацию в крийя-йогу и биджа-мантра-йогу. После этого началось серьёзное обучение. Метод общения Йоги Рамаяха с учениками был весьма странным, он вообще не заботился о том, чтобы угодить или понравиться. Он делал буквально всё, чтобы оттолкнуть приехавших к нему потенциальных учеников. Порой Йоги Рамаях мог вести себя грубо и вызывающе, именно поэтому большинство приехавших достаточно быстро покидали его с ощущением, что он был безумным стариком. Лишь немногие оставались рядом с ним, несмотря ни на какие странности его поведения.

Йоги Рамаях начал обучать учеников практикам саморазвития и медитации в середине 50-х годов XX столетия, его путь учителя длился до самого конца его жизни в 2006 году, это значит, что он обучал различным направлениям йоги около 50 лет. Количество его учеников за все 50 лет составляло около двух тысяч человек, что весьма мало и показывает серьёзность его отбора потенциальных студентов.

Основную часть учеников он обучал только предварительным техникам. Незадолго до ухода Йоги Рамаяха из этого мира мне удалось узнать, что за всю жизнь он обучил полному курсу крийя-йоги и биджа-мантра-йоги всего около десяти человек. Крайне маленькое количество учеников смогли узнать от него полный объём практик, которые сам Йоги Рамаях получил от Махаватара Бабаджи. Узнав о том, сколь малое количество людей смогли получить от него полный объём знаний и техник, я был удивлён.

Его строгость и внимательность в отборе учеников была крайне велика. Порой я задавался вопросом о том, насколько оправданна была подобная строгость. У каждого духовного учителя есть своя миссия в этом мире и свой стиль работы, поэтому я перестал пытаться искать причины столь жёсткого отбора учеников. Я начал воспринимать Йоги Рамаяха таким, каким он был, подобный подход был самым правильным.

Йоги Рамаях делал в жизни то, что должен был делать. Постепенно я смог осознать, что мне несказанно повезло, ибо я не только смог встретить столь уникального гуру, но и пройти под его руководством полный курс практик крийя-йоги.

Постоянно в ашраме жило от трех до пяти человек, расписания занятий не было. Ежедневная жизнь в ашраме протекала в спокойном ритме: работы по хозяйству, общение с учителем и практика медитации.

Йоги Рамаях был семейным человеком, к тому времени, когда я общался с ним, его трое детей были уже взрослыми, двое сыновей жили в Америке, а дочь в Австралии. Дети редко приезжали к нему в Индию, однако Йоги Рамаях ежегодно посещал своих детей в Америке и Австралии.

Йоги Рамаях активно занимался сельскохозяйственным бизнесом, его жизнь гармонично соединяла ведение большого хозяйства с практиками йоги и медитации. В течение дня я сопровождал Йоги Рамаяха во время его посещений рисовых полей, где он проверял, как происходит сбор урожая, после этого мы ехали в медицинский колледж, которым он руководил.

Йоги Рамаях внимательно следил за ходом занятий, знал по именам каждого студента и лично принимал экзамены. К вечеру мы могли отправиться на встречу с местными фермерами или в офис юриста.

День был насыщен делами и встречами. Иногда Йоги Рамаях посещал нотариуса, где его принимали как уважаемого клиента, иногда по вечерам мы отправлялись на переговоры с местными представителями касты четтияров, к которой принадлежал и сам Рамаях. Подобные переговоры мало походили на привычные для западной цивилизации встречи по бизнесу. Четтияры могли собраться у кого-то в особняке или в ресторане, они, развалившись, сидели на старинных плетёных креслах или возлежали на диванах, некоторые пили чай с молоком. Со стороны их общение больше походило на скандал, они активно жестикулировали и часто говорили на повышенных тонах. Я не мог понимать содержания разговора, потому что они всегда говорили на тамильском языке. Присутствуя на таких встречах, я немного беспокоился, мне казалось, что они конфликтуют и в любой момент может начаться стычка, но потом понял, что это всего лишь слишком эмоциональный южноиндийский стиль общения.

Во время обычного круговорота ежедневной рутины мы часто заезжали в соседний храм бога Шивы, практиковали там медитацию и мантры.

Пару раз в неделю мы отправлялись на базар для того, чтобы купить овощи. Йоги Рамаях выращивал рис на своих полях, а овощи он покупал на базаре. Он всегда самостоятельно покупал все продукты, чаще это происходило уже совсем поздно вечером, когда жара спадала и можно было спокойно пройтись по торговым рядам.

Восточный базар потрясал своим изобилием и разнообразием, торговцы овощами и фруктами начинали свою работу с восходом солнца и расходились ближе к полуночи. Основной наплыв покупателей был с утра и после захода солнца. К вечеру дневная жара спадала, и это было временем, когда можно было спокойно пройтись по торговым рядам.

Йоги Рамаях шёл уверенной походкой между торговыми рядами, иногда останавливался, тщательно выбирая овощи, всегда жёстко торговался и требовал скидки. Я медленно плёлся за ним, неся на плечах тяжеленную сумку.

Меня удивляло то, что он с высокой степенью концентрации относился ко всему. Йоги Рамаях внимательно поштучно выбирал овощи и фрукты, просматривая каждый помидор и огурец, он также внимательно следил за ходом образования каждого студента своего медицинского колледжа. Йоги Рамаях был осознан в каждом моменте своего бытия, казалось, что любое, даже самое мелкое событие воспринималось им как существенное и становилось настоящей практикой медитации. В таком неспешном ритме проходили долгие и счастливые месяцы в ашраме.

В самый неподходящий момент Йоги Рамаях мог начать рассказывать про Махаватара Бабаджи и других махатм, а также мог спонтанно прокомментировать ведические тексты или ответить на вопросы по практикам медитации крийя-йоги. Он редко отвечал на вопросы учеников в удобное время, например когда мы спокойно сидели в ашраме. Наиболее интересные беседы происходили где-то в дороге, казалось бы, в наиболее неподходящей обстановке.

Таков был странный метод общения Йоги Рамаяха с учениками. Он обучал постоянной осознанности и готовности в любой момент получить долгожданные ответы на важные вопросы духовного пути. Йоги Рамаях не разделял жизнь на «духовную» и «материальную». Всё, что он делал в жизни, было частью духовного пути. Он мало и редко говорил о духовном пути, он ежедневно демонстрировал его в своей повседневной жизни. Йоги Рамаях делал всё с совершенной осознанностью и тщательностью. Он сконцентрированно выбирал овощи на рынке, тщательно выбирал лампочку в местном магазине, глубоко вникая в то, какая именно лампочка более высокого качества и по хорошей цене, внимательно принимал экзамены у студентов своего медицинского колледжа, лично руководил ремонтом крыши в ашраме.

Даже если речь шла о самых мельчайших действиях, Йоги Рамаях совершал их удивительно сконцентрированно и в то же время совершенно расслабленно. Я помню, как он мог взять ножницы и разрезать бумажку, наблюдать за ним было одно удовольствие – это был шедевр осознанности в настоящем моменте.

Он обучал меня буквально всему: как правильно подметать пол, как экономно следует относиться к деньгам, как нужно подсвечивать ему фонариком, когда неожиданно вырубался свет в ашраме (перебои с электричеством частенько бывали в Индии того времени). Точно такую же внимательность он требовал в выполнении практик медитации крийя-йоги. Он обучал осознанно и внимательно изучать философские тексты и размышлять над их содержанием.

Человек, осознанный в малом, осознан в великом, потому что осознанность – это непрерывный процесс. Если ученик плохо подметал пол или скверно мыл кувшины на кухне, такой ученик, очевидно, был не готов к высоким практикам медитации, потому что всё взаимосвязано.