Отзывы на книги автора «Святитель Лука Крымский (Войно-Ясенецкий)»

Небольшая книга содержит три беседы святителя Луки на тему семейных отношений и воспитания детей.

Читала книгу издательства Духовное преображение.
Уважение к автору, как к личности.
Но для меня оказалось, что книга ни о чем. Одна вода, никакой физики, лишь размышления о том, что есть вещи, которые нельзя объяснить научным путём, а раз нельзя (что ставит перед читателем вопрос: а как же это тогда, что же это?, ответ очевиден :), значит это Божественное, чудо.
Что по мне, так мир состоит из энергии. Воля, мысль - это тоже энергия. Интуиция, предчувствие, невидимые нити между близкими людьми.... Любовь - это тоже энергия. Прислушиваться к себе и к другим, чувствовать себя и других - это норма.

Единственный недостаток этой книги - она слишком короткая. Автор надиктовывал ее уже в глубокой старости, будучи полностью ослепшим и все события описывал с высоты прожитых лет с каким-то величайшим смирением и принятием. А, если вчитаться, то рассказы у него страшные.
Родился Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий в 1877 году, а умер в 1961-ом, пережив революцию, ссылки, Великую отечественную и снова ссылки. В 1920, после смерти супруги, принял сан священника и вскоре на себе испытал все грянувшие на церковь гонения.
Первое что поражает, отказ юного Валентина поступать в художественное училище, хотя у него были и талант и желание.

С детства у меня была страсть к рисованию, и одновременно с гимназией я окончил Киевскую художественную школу, в которой проявил немалые художественные способности... Но во время вступительных экзаменов мной овладело тяжелое раздумье о том, правильный ли жизненный путь я избираю. Недолгие колебания кончились решением, что я не в праве заниматься тем, что мне нравится, но обязан заниматься тем, что полезно для страдающих людей.

Это соответствовало моим стремлениям быть полезным для крестьян, так плохо обеспеченных медицинской помощью, но поперек дороги стояло мое почти отвращение к естественным наукам... Когда я изучал физику, химию, минералогию, у меня было почти физическое ощущение, что я насильно заставляю мозг работать над тем, что ему чуждо. Мозг, точно сжатый резиновый шар, стремился вытолкнуть чуждое ему содержание. Тем не менее, я учился на одни пятерки и неожиданно чрезвычайно заинтересовался анатомией.

Кратко, сухо, всего пара абзацев, но сколько стоит за этими строками, какая огромная сила духа. Всю свою дальнейшую жизнь будущий архиепископ посвятил служению Богу и людям. Днем он оперировал в местных больницах, по ночам - занимался наукой. Главный труд его жизни "Очерки гнойной хирургии" выдержал несколько переизданий, последний - в 2006 году. В 1944-ом Войно-Ясенецкий получил за него Сталинскую премию.
И еще один маленький эпизод, описанный так же скупо:

Весной 1930 года стало известно, что и Сергиевская Церковь предназначена к разрушению. Я не мог стерпеть этого, и, когда приблизилось назначенное для закрытия церкви время, и уже был назначен страшный день закрытия ее, я принял твердое решение: отслужить в этот день последнюю Литургию и после нее, когда должны будут явиться враги Божий, запереть церковные двери, снять и сложить грудой на средине церкви все крупнейшие деревянные иконы, облить их бензином, в архиерейской мантии взойти на них, поджечь бензин спичкой и сгореть на костре... Я не мог стерпеть разрушения храма... Оставаться жить и переносить ужасы осквернения и разрушения храмов Божиих было для меня совершенно нестерпимо.

За свою жизнь архиепископ пережил много горя, смерть жены, бесконечные ссылки и чудовищные допросы. И все равно он продолжал помогать, оперировать, служить. От него требовали снять сан, он отказался. Его пытались оговорить в шпионаже - он не поддался.
В 2000-ом он был полностью реабилитирован. В том же году прославлен в Соборе новомучеников и исповедников Российских.

Единственный недостаток этой книги - она слишком короткая. Автор надиктовывал ее уже в глубокой старости, будучи полностью ослепшим и все события описывал с высоты прожитых лет с каким-то величайшим смирением и принятием. А, если вчитаться, то рассказы у него страшные.
Родился Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий в 1877 году, а умер в 1961-ом, пережив революцию, ссылки, Великую отечественную и снова ссылки. В 1920, после смерти супруги, принял сан священника и вскоре на себе испытал все грянувшие на церковь гонения.
Первое что поражает, отказ юного Валентина поступать в художественное училище, хотя у него были и талант и желание.

С детства у меня была страсть к рисованию, и одновременно с гимназией я окончил Киевскую художественную школу, в которой проявил немалые художественные способности... Но во время вступительных экзаменов мной овладело тяжелое раздумье о том, правильный ли жизненный путь я избираю. Недолгие колебания кончились решением, что я не в праве заниматься тем, что мне нравится, но обязан заниматься тем, что полезно для страдающих людей.

Это соответствовало моим стремлениям быть полезным для крестьян, так плохо обеспеченных медицинской помощью, но поперек дороги стояло мое почти отвращение к естественным наукам... Когда я изучал физику, химию, минералогию, у меня было почти физическое ощущение, что я насильно заставляю мозг работать над тем, что ему чуждо. Мозг, точно сжатый резиновый шар, стремился вытолкнуть чуждое ему содержание. Тем не менее, я учился на одни пятерки и неожиданно чрезвычайно заинтересовался анатомией.

Кратко, сухо, всего пара абзацев, но сколько стоит за этими строками, какая огромная сила духа. Всю свою дальнейшую жизнь будущий архиепископ посвятил служению Богу и людям. Днем он оперировал в местных больницах, по ночам - занимался наукой. Главный труд его жизни "Очерки гнойной хирургии" выдержал несколько переизданий, последний - в 2006 году. В 1944-ом Войно-Ясенецкий получил за него Сталинскую премию.
И еще один маленький эпизод, описанный так же скупо:

Весной 1930 года стало известно, что и Сергиевская Церковь предназначена к разрушению. Я не мог стерпеть этого, и, когда приблизилось назначенное для закрытия церкви время, и уже был назначен страшный день закрытия ее, я принял твердое решение: отслужить в этот день последнюю Литургию и после нее, когда должны будут явиться враги Божий, запереть церковные двери, снять и сложить грудой на средине церкви все крупнейшие деревянные иконы, облить их бензином, в архиерейской мантии взойти на них, поджечь бензин спичкой и сгореть на костре... Я не мог стерпеть разрушения храма... Оставаться жить и переносить ужасы осквернения и разрушения храмов Божиих было для меня совершенно нестерпимо.

За свою жизнь архиепископ пережил много горя, смерть жены, бесконечные ссылки и чудовищные допросы. И все равно он продолжал помогать, оперировать, служить. От него требовали снять сан, он отказался. Его пытались оговорить в шпионаже - он не поддался.
В 2000-ом он был полностью реабилитирован. В том же году прославлен в Соборе новомучеников и исповедников Российских.