Глава II
Эваларин Ран

702 года после катастрофы

Столица Марса, Эрдэл

Равнина Эллада была одна из немногих, что не пострадала от метеоритного дождя. Барьер надежно укрыл ее и позволил сохранить город – наследие праотцев. В остальных крупных населенных пунктах история была та же – защита городов не пала. Однако мелкие поселения, особенно в южных землях, были стерты с лица планеты, но и там нашлись выжившие.

На протяжении последовавших столетий императоры острова Хранителей были исключительно из дома Ран. Остальных вполне устраивали те сферы правления, что им выделил сам Авил когда-то. Южане же, как и обещали, навсегда отреклись от севера и предпочли жить не под властью императора. Их земли объявлены вольными, и ни один закон Эрдэла там не действует. Правда, со временем, когда забылись былые распри, ситуация изменилась, но не сильно. Беловолосых по-прежнему не жаловал черноволосый гордый народ. В некоторые города, где еще помнили семь домов Храмовников, попасть мог лишь тот, кто отвоевал себе это право. К слову, ни один из подданных императора за семьсот лет не удостоился этой чести.

Это был знаменательный год для империи и для острова Хранителей – наступила новая эра по календарю праотцев – Эра Перемен. Внимание народа от сводок с заброшенных территорий, где пропадало все живое и неизвестное вещество ежегодно отвоевывало себе новые владения, отвлекали новости из дворца, где на свет должен был появиться второй наследник дома Ран. Весна на огромном острове, окруженном Священным морем, выдалась чертовски жаркой, и воздух над городом дрожал, рождая немыслимые миражи. На окраинах Эрдэла то и дело вспыхивали оранжевые пески, и ветер поднимал пламя к небу, напевая свою песню, рисуя в огненных столбах картины скорого будущего. Увы, но слышащих и способных видеть это не осталось.

Старики с опаской посматривали на горы и качали головами – они не знали почему, но знали, что это чертовски дурной знак.

Эрдэл за последние семьсот лет сильно прирос территориями, и образ столицы подвергся тщательным изменениям. Дворец окружили неприступные стены, напичканные оружием и с выставленным круглосуточным дозором. Он походил на механического монстра, где небоскребы из стали и камня соседствовали с руинами. Из труб, торчавших в разных районах города, к небу поднимались клубы сероватого, но не удушливого дыма. Дороги, проходившие и по земле, и по воздуху, опоясывали столицу со всех сторон и всегда, в любой час дня были напрочь забиты всевозможной техникой. Зеленые островки встречались крайне редко, да и те скрывались под сберегающими куполами. Пепел извергавшихся вулканов, оседавший на поля Эллады, изменил ее внешний вид, и теперь люди спасали остатки былой роскоши.

Центральная аллея Эрдэла, носившая имя первого императора из дома Ран – Авила Великолепного, кишела людьми. На ней располагались многочисленные магазины и лавки лучших мастеров буквально в любом деле. Тут можно было приобрести старинный артефакт, добытый в землях отчуждения, или оружие из арсенала хранителей, что несли свою службу близ орбиты Земли. Если вы искали проводника по южным землям или гида в лабиринты Великой долины, тут вы их обязательно встретите. В погожий день можно было разжиться и подержанным гравициклом, способным развивать невероятную скорость и летать над неглубокими ущельями, или того лучше – собственным аэролетом. Особой популярностью пользовалась оружейная лавка отставного вояки, бывшего командира дворцовой стражи Фари́са Хэла́. День у него был расписан по минутам, но настроения работать не было. Половину суток он провел сидя у телеэкранов с угрюмым выражением лица, просматривая то сводки с полей далеких сражений, то семейную хронику императора. Один из его помощников принес начальнику обед и, тихонько поставив поднос на столик, аккуратно поинтересовался:

– Господин Фарис, там покупатели интересуются, будете ли вы сегодня? У нас три заказа на ремонт серебряных цилиндров…

– Пф-ф! – махнул он рукой. – Черт побери! Как можно сломать что-то настолько совершенное?! Что они ими делают?! Лучше бы голову себе им пробивали, ей-богу! – всплеснул пожилой мужчина руками. Паренек шумно вздохнул. – Хех, Закки́, – Фарис кивнул на экран, где показывали императора Авила III, улыбающегося и держащего своего старшего сына за руку, – этот дурак думает, что родится мальчик и их семейное предсказание сбудется…

– Разве врачи не подтвердили это? – удивился помощник, почесав затылок.

– Выгляни в окно, мой мальчик, наступила Эра Перемен… – Он ухмыльнулся, сдунув со лба упавшую седую челку. – Ветер и огонь бушуют за внешними стенами, пытаясь нам, глухим и слепым, сказать что-то важное… Как в той песне, что со всех экранов играла в прошлом году… – Фарис закрыл глаза и стал напевать знакомую мелодию, а потом тихо пропел: – Падшие ангелы рядом… с лицами старых солдат. Ждут одного лишь приказа вернуться… вернуться назад. Чтобы собрать все знамена, стрелы, обломки мечей, вновь пережи-и-ить вместе битву-у ста дней и ночей… Верни им небо! Тоску по дому утоли-и, посеребри путь звездной пылью-ю… Верни им небо, хозяин света… в знак прощения дай вновь крылья-я им…

Закки удивленно вскинул брови. Он и не думал, что его начальник слушает подобный андерграунд, да еще и с лирикой трехсотлетней давности. Однако в голосе Хэла было столько боли и тоски, словно пел он о себе.

– Знаешь, – мужчина встал с кресла и, стряхнув с одежды крошки, подошел к окну, – их ребенок, этот очередной наследник дома Ран, должен родиться через три дня, в день Сияющего дракона. – Прищурившись, он всматривался в дальние границы города, которые с двадцатого этажа его мастерской были как на ладони. – Но она родится сегодня, в седьмой день двух лун, – Фарис перевел взгляд на бледные и едва заметные спутники Марса – Фобос и Деймос, – в день, который семьсот два года назад изменил всё… День Черного солнца…

– С чего вы это взяли?

– Интуиция, сынок, просто интуиция, – шумно выдохнул старый вояка, продолжая смотреть на огненные столбы. В какой-то момент он приложил правую руку к груди и трижды стукнул себя, шепча что-то под нос. Закки не смог разобрать всего, но услышал лишь концовку: – …делай что должно, и будь что будет…

Мужчина снова посмотрел на экран, где рассказывали об очередном поселке, провалившемся под землю, откуда до сих пор доносятся крики обреченных. Фарис снял со стула полотенце и, вытерев руки, небрежно бросил его на пол. Подняв голову, он встретился взглядом со своим помощником, который во все глаза смотрел на человека, которого считал своим учителем.

– Господин, но как рождение девочки повлияет на империю? Ведь это ничего не значит для нас, так ведь?

– Хех, наивная твоя голова, – мужчина потрепал его по копне русых волос, – для дома Ран это трагедия. Они не смогут продолжить свою традицию, где один брат – император, а второй – Мастер над Хранителями. Им придется отдать трон следующему дому Впервые за семьсот лет. Право, не думал, что доживу до этого.

– До войны домов?

– До настоящих перемен, мой мальчик, – посерьезнев ответил учитель.

– Император будет сражаться за свой трон, – покачал головой Закки. – Просто так он его не отдаст.

– Он не Авил I, тот бы смог, а этот так… слабак, – махнул Фарис рукой. – Сынок бы смог, но кто ему даст?.. – Он взял с подноса стакан с лиловой жидкостью и выпил его залпом. – Ты ведь слышал, сынок, что в день Черного солнца дети не рождаются? – Он вытер рот рукой. – Еще никогда за семьсот лет никто не рождался, умудрялись либо задержать, либо успеть до… Сегодня все изменится. Надеюсь, что эта принцесса изменит привычный уклад. Я это увижу. Да-а… увижу. – Он не спеша пошел в сторону выхода из своего закутка. – Ладно! К черту их! Пора работать.

Помощник проводил мужчину взглядом и вспомнил старую историю о том, как дом Ран буквально выставил заслуженного командира за дверь лишь за то, что тот женился на южанке. Пожалуй, не было более верного стражника дома Ран, чем Хэла, но они предали и его неподкупную верность. Закки поймал себя на том, что приди к нему однажды эта еще не рожденная принцесса, и он присягнет ей.

Во дворце царила предпраздничная суматоха. Все готовились не только к рождению наследника, но и к ритуалу «разделения души», который должен будет провести старший сын императора – Ивалиран. Мальчику было всего девять, но он был необычайно развит как физически, так и морально. По его суждениям и делам было сразу видно, что это будущий правитель и та самая перводуша Марса, которой открыты тайны планеты. Именно ему предстояло поделиться половиной своей великой души с братом, чтобы править вместе как единое целое. Обряд, что придумал Авил I и провел впервые после катастрофы. Ивалиран не тратил время на подготовку, а проводил его в обучении искусству боя на купрум этах – оружии хранителей. С виду это был обычный, ничем не примечательный серебряный тонкий цилиндр с четырьмя символами. При правильном нажатии из тела цилиндра появлялись два тонких клинка, излучавших синее свечение – молнии. В руках мастера оружие было смертоносным. Его удары были быстры и резки, а проникновение лезвия в тело порой нельзя было ощутить.

– У тебя отлично получается! – похвалил принца его учитель Нури, высокий, поджарый воин. Он был уроженцем южных земель, но волосы его были светлы, что и помогло добиться значительных успехов в службе в северных районах Марса. – Еще несколько месяцев таких усердных тренировок, и ты превзойдешь меня! – Серо-голубые глаза учителя довольно просияли.

– Ну что вы, – удовлетворительно улыбнулся мальчик, пригладив выбившуюся, белую как снег, прядь волос, – это произойдет гораздо раньше, – прошептал он себе под нос, складывая оружие и цепляя его за пояс-ножны.

– Готов к ритуалу? Слышал, это не самое приятное действо, – полюбопытствовал Нури, снимая с себя защитный доспех и складывая его на полку.

– Это пустяк, если награда – вся власть, – пожал мальчик плечами. Мужчина, не поворачиваясь к ребенку, сглотнул. От Ивалирана веяло холодом и силой, а иногда закаленный в боях воин чувствовал, что говорит по меньшей мере с командиром флота Хранителей, а не с маленьким принцем. – Спасибо за урок, учитель Нури. – Мальчик кратко поклонился и поспешил покинуть зал.

Выйдя в просторный коридор, он пошел вдоль расписанных древними преданиями стен, изредка посматривая на едва различимые лики своих предков. Проходя мимо высокого окна, откуда открывался вид на северные земли Эрдэла, он заметил что-то. Подойдя ближе и присмотревшись, он увидел буйство стихий на подступах к городу. Это были главные глашатаи планеты – ветер и огонь. Столбов пламени было не счесть, и они вихрем поднимались от земли к небу, но не двигались с мест. Сильный порыв жаркого ветра ударил мальчику в лицо, заставив поморщиться. Протерев глаза, он снова посмотрел на огонь, и ему показалось, что он видит в нем ухмыляющееся лицо, окутанное тьмой. Языки алого пламени пытались уничтожить окружившую его тьму, но ничто не могло рассеять ее, как бы сильно стихия ни старалась. Вдруг в пламени мелькнул чей-то профиль, и белые как снег волосы сменили тьму. Ивалиран все больше вглядывался в пламя, надеясь разглядеть призрака. Это была какая-то женщина, и в руках у нее было странного вида оружие. Она шла к ухмыляющемуся лицу, и последнее, что показал огонь, было то, как она обернулась и бросила хмурый взгляд изумрудных глаз на принца. Мальчик отшатнулся. Когда он снова посмотрел на огонь, то ничего не увидел. Глянув по сторонам, он поспешил покинуть коридор.

Увлекшись чтением очередной книги из обширной библиотеки отца, он и забыл о видении. Мечты о троне и фантазии о том, каким он сделает остров Хранителей, захватывали его куда больше. Ближе к вечеру во дворце появились тревожные настроения. Ивалиран заметил, как хмур был его отец и его советники. Поймав момент, когда император был один, сын подошел к нему.

– Что-то не так? – по-взрослому спросил он, заглядывая Авилу в глаза.

– Надеюсь, что нет, – холодно ответил правитель Марса, то и дело сжимая челюсть. – Похоже, что твой брат решил родиться сегодня. – Мальчик хмыкнул, привлекая этим внимание отца. – Ты смеешь насмехаться над традициями нашего дома? – Мужчина был готов вспыхнуть от охватывающего его гнева на отпрыска.

– Это смешно – привязываться к датам, – пожал принц плечами. – Не важно, когда он родится, главное – кем он станет. Дни – это всего лишь названия… быть первым за семьсот лет, кто родился в день Черного солнца… хм-м… – Ивалиран подошел ближе к отцу. – Значит, он будет таким Мастером над Хранителями, что все будут дрожать от одного его имени. Тень Черного солнца будет на его стороне, сама смерть выбрала его своим посланником… Не нужно страшиться неизбежного, отец. Нужно принимать этот дар Марса.

– Пусть так, – чуть помолчав, ответил Авил, – главное, чтобы этот дар не стал нашим проклятьем.

– О чем это ты? – вскинул одну бровь мальчик. – Ты о том предсказании Кана Фэро, что ли? Ты правда веришь ему?

– Каждый отец из дома Ран верит и боится увидеть потомка Фэро в своем роду, ибо это конец нашего дома.

– Что ж… – Ивалиран отвернулся и пошел в сторону своей спальни, но вдруг остановился и повернулся к императору: – Тогда он умрет раньше, чем его душа успеет закрепиться в теле.

Несмотря на все старания императрицы дотянуть хотя бы до утра, ребенок не стал ждать и родился в день Черного солнца. По лицу врача она сразу же поняла, что что-то было не так.

– С ним все в порядке? – испуганно спросила Даэва, переводя взгляд с одного человека на другого. В глазах всех присутствующих угадывалась тревога. – Дайте мне его! – приказала императрица, но все стояли словно каменные. Лишь одна молоденькая девушка-служанка, явно южанка, не знающая традиций северян, послушно исполнила волю Даэвы. Она взяла ребенка и, посмотрев на его лицо, улыбнулась ему. Затем протянула его женщине.

– Такая красивая… вся в вас, миледи, – сказала девушка, любуясь новорожденной.

– К-красивая?.. – переспросила Даэва, раскрывая расшитую серебряными нитями пеленку. – Девочка… но, но… доктор Ривл? Вы же говорили, ваши машины показывали, что будет наследник. – Голос и руки императрицы дрожали.

– Эра Перемен, – выдохнул Ривл, стерев со лба проступивший пот. – Видимо, не зря буйствовала сегодня стихия. Мне очень жаль, ваше величество, – опустил он голову, и лишь немногие понимали, какое именно значение имеет рождение девочки для дома Ран. – Мой долг здесь исполнен. Ребенок абсолютно здоров, как и вы. Оставляю вас. – Доктор вместе со своими помощниками поспешил покинуть покои Даэвы, оставляя ее наедине с ребенком и со своими мыслями.

Через пару минут в комнате никого не осталось. Даэва села, положила девочку в люльку, стоявшую у кровати, и впервые посмотрела на нее. Принцесса и вправду была красива и отчего-то молчалива. Она во все свои светло-серые глаза смотрела на мать и даже пыталась улыбаться. Женщина шумно выдохнула, закрывая лицо руками, когда в комнату вошел ее муж.

Авил молча подошел к ребенку и взглянул на нее. Девочка очаровала его с первого взгляда, и император сам не заметил, как потянул к ней руки, желая прикоснуться.

– Прости, – тихо проговорила Даэва.

– Она прекрасна, – улыбнулся глава дома Ран, аккуратно беря дочку на руки и прижимая ее к себе. – В нашем роду так мало рождалось принцесс. – Авил подошел к распахнутому окну и посмотрел на клонящееся к закату солнце.

– Не ты ли мне говорил, что это верный знак приближения конца дома Ран?

В этот момент в комнату к матери зашел Ивалиран. Его родители никогда не могли понять, что за эмоции скрывались внутри. Мальчик подошел к отцу и посмотрел на свою сестру. Затем он обвел взглядом отца и мать и улыбнулся одними губами.

– Могу я узнать, что вас так опечалило? – спросил он тихо. – Эра Перемен, мам, не означает, что они будут плохими. Рожденная в день Черного солнца, она может стать легендой нашего дома.

Авил посмотрел на сына, понимая, что голосом ребенка говорят его предки. Те, кто, как и он, когда-то были сосудом перводуши острова Хранителей.

– Законы Марса не рассматривают женщин в качестве Мастеров над Хранителями, – сказала Даэва, взяв прядь своих снежно-белых волос и начав ее нервно перебирать.

– Значит, мы изменим эти законы. Наш род правит Марсом, и нам решать, как мы будем править дальше.

– Ты говоришь как истинный император, – похвалил его отец. – Что ж, теперь принцессе нужно имя. Даэва?

– …Моя новая служанка рассказывала мне о своих родных землях. В день Черного солнца, на изумрудном пруду близ горы Олимп, расцветает белоснежный цветок, чей сок, скрывающийся в стебле, может исцелять и зовется эвала, а пыльца ее зовется рин и может убивать, вдохни ты ее хоть раз… – Женщина посмотрела на свою новорожденную дочь глазами полными безразличия и разочарования. – Эваларин. Вот ее имя. Может исцелить и может убить. Двоякая природа и неизвестная судьба…

– Мне нравится, – кивнул Авил, – и, по-моему, ей тоже.

– Ритуал нужно провести сегодня до полуночи, – напомнил о себе Ивалиран.

Его мать, будто выйдя из ступора, подняла голову и уставилась на сына.

– Ты готов делиться частью своей великой души с… ней?

– Да. Она такая же наследница дома Ран, как и я, – кивнул мальчик. – Мне и ей предстоит продолжить наследие, и ее пол не имеет никакого значения. Пророчества обошли нас стороной и в этот раз. В ней нет от наших врагов ровным счетом ничего.

– День Черного солнца еще не закончился, – покачала головой Даэва, – и ветер не стих, да и огонь не погас. – Она кивнула на окно. – Лишь с новым восходом мы сможем говорить с уверенностью, что и это поколение проклятье Фэро обошло.

– Вы слишком сильно верите в слова давно погибшего человека, – покачал головой Ивалиран. – Эваларин будет той, кем ее вырастят. С частицей перводуши она станет подобной мне, моим отражением.

Авил и Даэва переглянулись. Сейчас их девятилетний сын говорил словно взрослый, одержимый властью. Они оба знали, что, как только он войдет в полную силу, его будет не остановить. В этом он безумно походил на Авила I. Император уложил дочь в люльку и направился к выходу из покоев жены.

– Авил, – подняла глаза на мужа императрица, – может, нам стоит провести ритуал тайно, не посвящая других?

– Не думаю, что это правильно, – ответил мужчина, покидая комнату.

Ивалиран подошел к кроватке и, протянув руку к сестре, коснулся ее лица. Девочка впилась в него глазами, словно изучая.

– Нас ждут великие мистерии, Эвала. Вот увидишь, – прошептал он тихо-тихо. – Вместе мы изменим этот остров. Но посмей ты помешать мне, и сгинешь в огне Марса…

Уже через три часа все было готово к ритуалу. Во дворце собрались многочисленные соратники дома Ран и вовсю обсуждали рождение наследницы вместо ожидаемого наследника. Кто-то высказывал опасения и предположения о том, что Авил III теперь не сможет удержать власть, и ему придется передать ее впервые за семьсот лет другому дому Марса, но в большинстве своем людям было все равно. Мало кто верил, что рождение ребенка, пускай и в день Черного солнца, способно изменить хоть что-то в укладе хранителей. У планеты было слишком много проблем, и новости из дворца воспринимались чаще как развлечение.