Арамбольские сансеты

Вечером, перед заходом солнца, на пляже Арамболя происходит традиционное, уже ставшее легендарным действо. Несколько человек с барабанами образуют круг, слаженно выбивают особый, гоанский ритм. Этот ритм затягивает в свой круг людей, прогуливающихся по предзакатному пляжу. Кто-то танцует, кто-то наблюдает, кто-то присоединяет ритм своего барабана к общему ритму. Вечером в любом арамбольском кафе можно стать свидетелем каких-нибудь неожиданно-гениальных шоу, репетиции которых происходят на пляже. Танцы, странные танцы, пантомима, шоу с огнем, со стеклянными шарами, фокусы, медитации, активные медитации. Каждый вечер происходит таинство превращения живописного гоанского пляжа в стихийную концертную площадку или экспериментальную творческую лабораторию под открытым небом.

В каждом сезоне появляются свои герои сансетного арамбольского барабан-шоу. Так, любимицей и героиней одного из сезонов была очаровательная женщина европейской наружности «слегка под шестьдесят», которая облачалась в обтягивающий костюм тигрового окраса и танцем, мимикой и звуками изображала ночную жизнь джунглей. Кроме постоянных героев, каждый арамбольский вечер может открыть и подарить благодарной публике новую звезду!

Неподалеку от барабанного круга другие талантливые, красивые и эпатажно-нарядные люди продают за небольшие монеты или дарят свои таланты в виде картин, книг, музыки, танцев, гаданий-предсказаний, всевозможных полезных и совсем бесполезных (но от этого не теряющих свою привлекательность) поделок.

«Хаааачааапури!!!» – задорно призывает к вкусной продукции собственного приготовления парень восточной наружности в набедренной повязке, тоже звезда одного из гоанских сезонов. «Magic ball, magic ball», – усиливают полифонию арамбольских звуков заговорщические фразы. Чернокожие парни, рожденные в далекой в Нигерии, предлагают обменять на денежные знаки то, что, по мнению некоторой части гоанцев, помогает расширять сознание и открывать творческие потоки. Арамболь прощается с солнцем. Гоанский вечер плетет свой романтично-психоделический узор из звуков, запахов, впечатлений…

На пляже Арамболя часто наспех натягивает свой канат индийская девочка-канатоходка. Выступление бродячей артистки органично вплетается в гоанскую палитру творчества.

В каком-то смысле гоанские таланты, выступающие вдалеке от страны рождения, месяцами, годами (а кто и десятилетиями) живущие в разных странах Азии, тоже ходят по своему невидимому канату. Талантливые и красивые, в своих дредах, татуировках, подчеркнуто-эпатажных нарядах, балансируют они, падая и поднимаясь, по канату, натянутом над всей Азией. Балансируют над визовыми и иными, не нравящимися им правилами, над пониманием родных и близких, над удаленными работами и приближенным бездельем, над комфортом, над психологическими, творческими и психоделическими экспериментами… Балансируют, вызывая сложную гамму чувств от восторга и восхищения до раздражения и желания запретить у тех, кто не может позволить себе невероятную и доступную роскошь жить в том месте и заниматься тем, о чем шепчет по ночам всезнающее сердце.

Дауншифтеры

Атмосфера Гоа очень созвучна принципам такого явления, как дауншифтинг. «Скольжение вниз» – таково значение этого понятия. Скольжение вниз по шкале социально-потребительских ценностей. Те, кто попробовал это «скольжение вниз» быстро понимают, что суть его – это восхождение, через скольжение вниз.

Восхождение к своим истинным ценностям, над навязанными обществом целями и критериями успеха. Общество призывает нас стремиться вверх – по карьерной лестнице, за материальными благами, манящими с рекламных щитов. Общество заманивает нас в кредитное и корпоративное рабство. Изобретает для нас, с помощью новейших рекламно-маркетинговых технологий, все новые и новые цели, все новые и новые объекты, затягивающие нас в болото беспросветного потребительства.

Сначала мы зарабатываем деньги для приобретения вещей, потом нам нужно все больше и больше денег для обслуживания этих вещей. У нас все больше и больше дел и задач, все меньше и меньше времени. Мы строим большие дома, в которых живут, мало соприкасаясь, члены наших маленьких семей. Мы устраиваем быт и разрушаем отношения. Мы тратим время и силы на то, чтобы «обеспечить достойное детство своим детям», одновременно теряя возможность участия в этом детстве, а заодно и связь со своими детьми.

Мы так усердно строим, что у нас нет времени подумать, а что, собственно, мы строим. И выстраиваем стену, отделяющую нас и друг от друга, и от себя самих. Ауууу!!! А где мы? А чего хотим мы? А существуем ли мы на самом деле? Или мы лишь проекция чьих-то больших целей и задач? Мы на самой вершине! Мы достигли самой главной цели главной цели пирамиды – мы потребили сами себя, время своей жизни. Может быть, пора начать скольжение вниз?

«Стоп!», – говорят себе те, кто бежал-бежал (или даже добежал до вершины) по карьерным и прочим социальным лестницам, стоящим на зыбкой почве. И начал свое скольжение. Покинул свои напичканные электроникой и иными бытовыми благами жилища. Поселился где-нибудь в Гоа. В доме со сложным, особенно первое время бытом, в котором мусор нужно сжигать, газовые баллоны для приготовления еды добывать, воду качать из скважины насосом (фух, хорошо, что электрическим), приносить домой необходимые овощи и фрукты из смешной местной лавки, а не кучу ненужных баночек и бутылочек из супермаркета. И тут открывается удивительная истина! А ведь без всех этих дорогих вещей, которые спешно раздавались при отъезде, оказывается, очень легко можно обойтись.

Мы покупаем бытовую технику, чтобы облегчить себе быт и освободить время… для работы, чтобы заработать деньги на покупку новой бытовой техники – замкнутый круг потребительства. Какое это имеет отношение к счастью? Обратно пропорциональное. Согласно исследованиям Всемирной организации, занимающейся расчетом так называемого коэффициента счастья для разных стран, человек чувствует себя более счастливым, если он меньше втянут в потребительскую трясину.

В Гоа я познакомилась со многими людьми, которым судьба дала удивительный шанс соскользнуть вниз с социальной лестницы, в ту точку, где разошлись пути желаний, потребностей и задач собственной Души и навязанных обществом целей и мотиваций. Кому-то из них не нужно думать о хлебе насущном уже только за счет снижения масштабов потребления. Кто-то работает, но гораздо меньше, чем раньше (опять же, за счет снижения расходов). Я знаю замечательного парня, совмещающего удаленное руководство своим предприятием (основная часть прибыли которого отдана управляющим) с… собственноручным изготовлением творога в домашних условиях для реализации через местные супермаркеты. Параллельно с этими занятиями он работает над совершенствованием изобретенного им метода психоанализа, черпая вдохновение от ежедневных медитаций на безлюдном берегу, от морского бриза, от не проходящего счастья близости всего этого. Оказывается, отказавшись от покупки огромного количества ненужных вещей, мы не только экономим деньги, но получаем обратно заложенную, словно в дьявольский ломбард, главную ценность своей жизни – ВРЕМЯ. То самое ВРЕМЯ, которое отведено нам для саморазвития, творчества, познания. Мы возвышаемся, «скользя вниз».

Хиппи и бездельники

Если дауншифтеры – это те, кто «соскользнул» с социально-карьерной лестницы, то люди с психологией хиппи – это те, кто и не помышлял на нее забираться. Таких людей тоже очень много в Гоа.

Гоа, в качестве своего обретенного рая, впервые открыли для себя именно хиппи в теперь уже далеких шестидесятых. Иногда их называли «дети цветов» за то, что они дарили цветы прохожим, проповедовали пацифизм, пребывали в улыбчиво-благостном состоянии духа. Отрицая мораль общества потребления, хиппи бродили по свету в поисках мест, где климат был бы таким же мягким, как и законы. Где расходы на жизнь были бы такими минимальными, как и их желание работать ради «презренного металла».

С удивлением наблюдали местные жители за нашествием дивного племени, проводящего время в праздности, музицировании, любви и курении марихуаны. Когда у хиппи заканчивались деньги, они продавали различные свои вещички, поделки, положив начало популярному ныне туристическому аттракциону – ночному рынку в Арпоре.

Свою философию хиппи построили на отрицании ценностей презираемого ими социума. Отрицание выражалось в пассивном неподчинении существующим социальным правилам.

В Гоа много последователей (в явной или скрытой форме) философии и образа жизни хиппи. Многие представители хиппи говорят на русском языке. Сезон в Гоа, потом Непал, или Бали, или Таиланд – повсюду в Азии можно встретить компактно проживающих русскоговорящих людей (такие места компактного проживания местные жители разных стран называют «Russian village»), которых, по внешним признакам, сложно назвать, путешествующими богачами. Скорее, наоборот, – живут они скромно, с минимальным уровнем потребления (которое презирали хиппи). Время проводят в праздности, творчестве, философствовании и общении. Те, кто не имеет какого-нибудь пассивного дохода с родины, могут быть заняты какой-нибудь минимальной трудовой активностью, но не позволяют себе слишком этой активностью увлекаться, только лишь для обеспечения самых минимальных жизненных потребностей.

Среди людей склада хиппи (сейчас они часто называют себя бэкпекерами) существует сильная взаимовыручка – они всегда помогут друг другу информацией о самом недорогом жилье, бюджетных способах перемещения и прочих способах потратить как можно меньше средств на жизнь и путешествия.

В арамбольском «Литературном салоне», в клубах марихуаны, хиппи по духу аплодируют своим и чужим стихам, высмеивающим «офисный планктон», поездки в метро на работу и карьерные устремления. Разумеется, часто у них возникают материальные затруднения. Но эти гордые свободолюбивые люди предпочтут попросить о помощи в группах соцсетей, чем откликнуться на предложение работы в этих же группах.

О том, как много людей с подобным умонастроением в Гоа, часто можно судить по какому-нибудь вполне адекватному (российской действительности, к примеру) предложению о работе, беспощадно высмеиваемому и критикуемому людьми, которые просят подвезти их бесплатно в аэропорт, например. Вакансия остается открытой месяцами, пестрея в ленте новостей тематических групп соцсетей рядом с многочисленными просьбами о каких-либо видах материальной помощи.

Безусловно, таких людей много во всех странах. Но в Азии им живется проще, не дураки же были первые хиппи при выборе места для жизни. Минимум одежды и обуви (а можно вообще ограничиться стильной набедренной повязкой и полезным хождением босиком), комнату за сто долларов в месяц можно разделить с друзьями, пищу можно найти, при желании, в свободном доступе на деревьях, вокруг множество хороших людей, у которых можно перекусить или одолжить денег.

Жизнь иногда подбрасывает, в качестве уроков, в том числе и неприятные сюрпризы. Особенно, если это жизнь тех, кто кочует по Азии, часто без медицинской страховки, денег, вдалеке от родственников и друзей, иногда, в традициях хиппи, с небольшим количеством «для собственного употребления» какого-нибудь легкого средства расширения сознания. Да, многие из них попадают в серьезные передряги, из которых их вытаскивают «всем миром», всем кочевым гоанским и всеазиатским миром.

Бизнесмены

Далеко не все могут «бросить все» и «уехать в никуда». Но часто уехать, по разным причинам, хочется и «серьезным и основательным» людям. Такие люди приезжают в Гоа, открывают кафе, рестораны, торговые точки и другой бизнес, которым они занимались на покинутой родине. В отличие от Шри-Ланки, Бали, Камбоджи, в Гоа почти нет отелей (кроме сетевых брендов, функционирующих по всему миру) или ресторанов, которые открывают европейцы. Прагматичные, расчетливые европейские бизнесмены не спешат инвестировать средства в курортную инфраструктуру Гоа. Причин тому множество. Это и непрозрачные непростые правила регистрации и ведения бизнеса. Коррупция на всех уровнях бюрократической иерархии. Особенности менталитета местных жителей, без которых, согласно индийским законам, не обойтись при организации бизнеса. Эти правила приводят к многочисленным гоанским историям, когда индийский «друг и брат», который становится соучредителем вновь организованной компании, как того требует закон, через какое-то время, под влиянием меняющихся жизненных факторов, начинает себя вести совсем не по-компаньонски.