– Вижу признаки эндометриоза, – сказала мне гинеколог во время Узи,– постановка точного диагноза требует весьма болезненной процедуры, которой мы обычно не подвергаем женщин. Ваших жалоб и видимых очагов воспаления на узи более чем достаточно для постановки диагноза.
Мне в ответ оставалось лишь кивнуть и согласиться с длительным и тяжёлым лечением, которое она мне прописала. 5 месяцев, 3 вида антибиотиков, свечи, гормоны, но, как вы уже поняли, по итогу никакого улучшения состояния не произошло, наоборот болезнь лишь прогрессировала.
А жаль. Это была частная клиника в крупном областном городе. Ну, хоть диагноз поставили, и на этом спасибо. До этого, в мелком провинциальном городке, где я родилась, мне ставили лишь диагноз «Меноррагия», со свистом отмахиваясь от меня рукой: «Милочка, всё в норме. Чего выдумывайте? Рожайте, и будет вам счастье».
Ох, уж их это «Рожайте». Ответ на все проблемы. О, у вас киста – рожайте. О болезненные дни – рожайте. Не можете забеременеть? Не проблема – рожайте. Вы всё ещё не родили? Кошмар! А как же профилактика онкологии грудной железы? Срочно рожайте. Думаю, если случайно в гинекологический кабинет, зайдёт мужчина, они и его отправят рожать.
Да, с тех пор утекло много воды. Я переехала в столицу, пережила несколько курсов гормонов, несколько кист, обошла лучших врачей – гинекологов. Но даже, лучшие врачи самых высших категорий, стажировавшиеся за границей, не смогли мне помочь.
Я никогда не сдавалась – лечилась, старалась. Я ставила свечи во все места, разве что кроме носа, но мне становилось только хуже. Я всё копалась в литературе, медицине, искала информацию в интернете. Всё, что мне удавалось найти на тот момент, были различные трактовки самой болезни, её виды, симптомы, количество заболеваемости в мире и возможность перерождения в рак.
Я поняла, что болезнь до сих пор не изучена в полной мере, что нет какой-то чёткой схемы лечения, ведь каждый гинеколог придерживается разных вариантов ведения и лечения больной.
Странно, но врачи даже не смогли между собой договориться, как называть эту болезнь. Многие, из пройденных мною врачей, называли эту болезнь – эндометрит, а другие говорили – эндометриоз, а третьи говорили – заболевание эндометрия, настаивая, что это одна и та же болезнь с практически идентичным течением и симптоматикой.
Меня же совсем не интересовало, как она называется. Мне было важно – каковы причины и как это вылечить?
Глубоко в душе я всегда чувствовала, что есть какая-то причина. Болезнь не берётся просто так из не от куда и уж, раз она так быстро прогрессирует, на это тоже есть серьёзная причина. Что-то эту болезнь провоцирует.
Так я размышляла, хрустя последней чипсой, забыв в этот раз про сериал. Я легла в кровать в расстроенных чувствах и всю ночь проворочалась, корчась от боли. Под утро моя аптечка опустела на две обезболивающие таблетки, а я провалилась в небытие, где мне часто снился один и тот же сон: я плыву по реке и слышу выстрел, понимая, что пуля попала мне в грудь. Я чувствую, как тепло разливается у меня по телу, а разум проваливается в темноту, и я понимаю, что тону и умираю в одно время. Странно, но это страшно и одновременно очень хорошо, приятно.
После таких снов, я долго хожу, словно, под впечатлением, словно, одной ногой ещё в том мире. В этот момент мысли где-то витают. Они, словно, не хотят возвращаться на землю.
– Ну, что всё уже хорошо? – вернула меня в этот мир одногруппница.
– Нет, Настя, не хорошо.
Я кивнула в сторону лестницы, и мы отправились с ней в парк, покинув «тяжёлое», холодное и редко проветриваемое здание университета, заскочив в, расхваленную Настей, новую кофейню.
Мы сидели на лавочке в парке, возле университета. Солнце приятно «било» в лицо, что очень удивительно в эту пору года. Конец октября, как-никак. Я сжимала в руках, расхваленный ею карамельный раф, совершенно не чувствуя его вкуса. Она затянулась сигаретой и, выпустив клуб дыма, произнесла:
– Рассказывай.
Я тяжело вздохнула и впервые решила поделиться с кем-то такой тяжёлой, деликатной, даже интимной проблемой моей жизни.
Мне это нужно было. Нужно было выговориться. Такое не расскажешь мужу, не пожалуешься, как тебе плохо и больно, гинекологу. Даже подруге стыдно такое рассказывать.
– Несколько лет назад мне поставили очень плохой диагноз. Не смотря на все мои попытки лечения, болезнь прогрессирует. Я очень боюсь её развития, ведь в конце пути меня ждёт, – я сделала паузу, чтобы набраться сил и произнести свои опасения вслух, – удаление «женственности».
Одногруппница утвердительно кивнула, поняв, что я имела в виду.
– Я не понимаю Настя, не понимаю. Почему, откуда, за что? – я не была расстроена, я была очень зла, – я не курю, и никогда не курила, имею здоровый вес, занимаюсь спортом. Выпиваю лишь по праздникам бокал вина и правильно питаюсь. Я замужем с 18 лет, но всё равно проверилась у венеролога на все известные инфекционные заболевания. Я абсолютно чиста. Кажется, все возможные факторы исключены, но у меня такое страшное заболевание, которое хоть и в редких случаях, но всё же может переродиться в рак.
Выдержав очередную паузу, я закончила рассказ на том, что именно произошло после той злополучной пары.
– Лечения нет?
– Лечение есть. Толку нет.
Настя сочувствовала мне, но ничем не могла мне помочь. Благополучно сдав сессию, я уехала домой. Я почему-то запомнила тогда её слова: «Ты у нас девчонка пробивная. Шубутная. Я верю, что ты справишься». Эти слова вертелись у меня в голове, пока я тряслась в маршрутке, в очередной раз, проклиная себя и не понимая, кто меня дёрнул ехать учиться за 302 километра от дома. Слава богу, что на заочное отделение и всего 2 раза в год.
– О, красный, красный. О, ведьма, ведьма, ведьма, ведьма. Беру.
Продавщица покосилась на меня, как на умалишённую, но покупку в виде спортивного красного рюкзачка завернула, пробив чек на смешную сумму в 10 $.
Сжимая «свою прелесть» в руках, я забросила в него паспорт, который всегда ношу с собой, 10-ю айфоню – подарок мужа на день рождения и на секунду поколебалась на счёт старого рюкзака. Но маленький еврей, живущий внутри меня, был «зашикан», и я торжественно выбросила неожиданно порвавшийся старый портфель прямо в мусорный бак возле магазина одежды. Забросив обновку на плечо, я галопом помчалась в зубную клинику. Ненавижу опаздывать.
– Ну-ка, что это у нас такое некрасивое?
– Жшуббки,– прошепелявила я, пытаясь пошутить через открытый рот.
– Да не жшубки, – стоматолог у меня тоже с чувством юмора, – а вот это. Рвать немедленно твою жшубку.
– Как рвать? Жевательный? Шестёрочку мою любимую? Это же я так скоро не в шутку, а реально шепелявить буду. Живой не дамся, – мы посмеялись. Объяснив на пальцах и ткнув меня личиком в ужасный, только что сделанный снимок, мой любимый стоматолог села за компьютер и принялась выбирать ближайшую дату расправы, – Я могу 6-го и 7-го.
– Я не могу 6-го и 7-го. У меня операция.
– У вас? Что-то случилось? – хоть это было и не моё дело, но я была обеспокоена за её здоровье. Совершенно внезапно, я услышала в ответ уже знакомый диагноз. В последствии, я слышала его от многих других знакомых мне женщин. Я призналась ей, что тоже страдаю данной напастью.
– Не удивляйся, сейчас это заболевание у каждой 4-ой, а то и 3-ей женщины.
Оно почти не лечится. Это уже моя 2-я операция.
У неё, на счёт возникновения эндометриоза, была своя теория.
– Радиация.
– Думаете, мы страдаем из-за последствий Чернобыля?
– Не только я так думаю. Эндометриоз у нас что? Правильно чрезмерное разрастание новых клеток эндометрия за пределами матки. Думаю радиация, как «тихий убийца» атакует наш организм, а он, защищаясь, отращивает новые клетки, только не там, где нужно.
На тот момент я испытала смешанные чувства. С одной стороны, я была немного рада за то, что у меня сформировалась хоть какая-то теория возникновения этого заболевания. Я была ни в чём не виновата – это всё радиация, плохая экология. На тот момент, мне не пришло в голову, что эндометриозом болеют женщины со всего мира. С другой стороны, я поняла, что раз причина такова, то шансы на исцеление резко снижаются. Уходила я из стоматологии в подавленном состоянии, с распухшей щекой и без зуба. Ради меня, стоматолог задержалась на работе, а я мысленно пожелала ей удачи в предстоящей операции.
Многим женщинам с данным диагнозом делали много различных операций. Удаление кист, полипов, она же гистероскопия, лапароскопию и другие. Я же всегда тихо радовалась, что меня пока это не коснулось. Возможно, я должна благодарить за это различные курсы гормонов, свечей и антибиотиков. Хоть их приём никак не отразился на моём самочувствии или на течении болезни, но я допускаю такую мысль, что они могли немного «стопить» развитие серьёзных осложнений.
Шёл 2018 год, а я всё ещё не сдавалась. В один из очень болезненных дней, я, выпив уже парочку обезболивающих и, мысленно показав эндометриозу неприличный жест, доползла до компьютера и стала искать лучшего специалиста в городе, специализировавшегося именно на данном заболевании. Им неожиданно оказался мужчина. Мне, конечно, было всё равно, я бы и к ясеню пошла, спросить, если бы он мне хоть чем-то помог.
Записавшись, и дождавшись приёма в одном из лучших и старейших частных центров нашего города, я вывалила на опешившего врача весь свой анамнез:
– Мне так плохо, так плохо. Я и это пила, и это пила, и все рекомендации выполняла, а гормоны, а свечи. А гормоны «Жанин» я вообще еле пережила. Критические дни от него 1,5 месяца у меня были. Помогите, я лечусь, лечусь, а легче не становится. Голова кружится, работать совсем уже не могу, подташнивает, низ тянет, интимная жизнь нулевая, всё время хочется спать, кровотечения уже почти по 10-ть дней в месяц.
Мужчина выслушал меня с каменным лицом и невозмутимо спрашивает:
– А что вы там лечите?
– Так эндометриоз, же!
– Так это же не лечится.
– Я не знаю, – пискнула я, словно облитая ушатом холодной воды.
– И я не знаю, что вы там лечите.
– Но, мне гинекологи говорили, – еле слышно пробормотала я, – лекарства назначали.
– И что? Легче стало?
– Нет.
– Ну вот.
– А что же делать-то?
– Купировать. Есть 2 способа. «Этамзилат» или «Клавутановая кислота». Оба прекрасно справляются с кровотечениями. «Клавутановая кислота», правда, лучше и сильнее, но она идет по рецепту. Я вам выпишу, когда кончится, сможете покупать Этамзилат без рецепта или приходите, я новый выпишу. Принимать всё равно с осторожностью. Тромбоза нет?
– Нет.
– Отлично. Плюс, конечно, обезболивающее. Здесь индивидуально. Какое вам помогает, такое и пейте. Они без рецепта отпускаются. Гемоглобин давно проверяли?
– Недавно. Знаете, что самое странное, гемоглобин у меня всегда в норме, ниже 120 не опускается.
– Вот и отлично.
Далее последовал стандартный осмотр: грудь, кресло, узи. Ничего нового или критичного обнаружено не было и я со спокойной душой и рецептом на очередные пилюли, вышла на улицу и пошагала на остановку. По дороге на работу, я позвонила мужу сказать, что никакой надежды скорее всего нет. Муж всегда меня поддерживал. Он произнёс пару тёплых слов и что-то о том, что всё будет хорошо, но я его уже не слышала, погрузившись в свои мысли.
Спустя пару месяцев, мы совместно приняли решение, что я не должна больше работать, за что я была безмерно благодарна мужу. Нет ничего лучше, когда можно в самые тяжёлые дни просто лежать под одеялом, пить горячий какао и ненавидеть весь мир за вселенскую несправедливость. Тогда мне это казалось совершенно нормальным и, словно, помогало находить баланс и опору под ногами. Я не ничего не делаю, я не сдалась, я не просто лежу, а занимаюсь весьма полезным делом – я страдаю и злюсь. Получай эндометриоз очередную комбинацию из трёх пальцев.
О проекте
О подписке