Глава 2

Проснулись поздно. Полежали, прислушиваясь к голосам за дверью, и встали. После завтрака сидели у стола и без особого интереса, поглядывали в окно.

– В посёлке у меня тётя, отец и брат с женой живут, – проговорила Зинаида. – Я иногда к ним приезжаю в гости. Правда, давно не была, соскучилась.

Александра с интересом ловила каждое слово, сказанное о посёлке. Но о больнице и людях, работающих там, Зинаида не обмолвилась ни словом.

– Зина, а там большая больница? – выбрав удобный момент, Александра решила расспросить.

– Нет, совсем небольшая: одноэтажное здание, две палаты для больных, одна для женщин, другая для мужчин, операционная, перевязочная и ещё несколько кабинетов. Работает три врача, да несколько сестёр.

– Это совсем немало для посёлка! – обрадованно произнесла Александра. – Есть специалисты нескольких направлений. Я понимаю, что если есть такой штат и стационар, то посёлок немаленький, – больше убеждая себя, чем Зинаиду, продолжала она. – В небольших деревнях только фельдшера работают, а здесь такой персонал! Мне были два предложения фельдшером, но я выбрала ваш посёлок, решила, что он большой.

– Ты преувеличиваешь! – сказала Зинаида, понимая, насколько Александра разочаруется, когда приедет на место. – С первого взгляда поймёшь, что ошиблась. Насчёт штата больницы скажу: главный врач и его жена, уже давно на пенсии, а всё работают. Замену не шибко-то найдёшь. Таких смелых, как ты, ещё поискать нужно! Илья Степанович в больнице за главного, на нём всё: и операции, и лечение. В смену всегда две медсестры, – задумавшись, она продолжала: – Когда в деревне одни охотники жили, Илья Степанович с женой, всё на себе держали. Когда леспромхоз открыли, то прибавилось и врачей, и сестёр. Одна из медсестёр – его жена и одну из местных, кажется, Машей зовут, я видела. Она приехала с мужиком в посёлок и осталась навсегда. Живёт со свекровью и растит ребёнка. Представляешь, сынок уехал, а сноха вместо дочери осталась.

– Основное производство в посёлке – это леспромхоз? – заинтересованно спросила Александра.

– Раньше там только промысловики жили, – рассказывала Зинаида. – Занимались охотой в тайге; добывали пушнину, сдавали, тем и жили. Как леспромхоз открыли, народу понаехало, понастроили домов, два магазина, клуб, больницу. В клубе, по выходным, кино показывают, для молодёжи под магнитофон устраивают танцы. Остальное время мужики пьют и дерутся. Так что у тебя работы будет хватать всегда, от безделья скучать не придётся. Я от этого в стороне была. Мои родители живут не в самом посёлке, у нас хутор в тайге, в двадцати километрах. Лет пять, как свет провели, а то ни радио, ни телевизора. Одним словом – глухомань. Наш хутор называется «Затерянным», – вздыхая, Зинаида проговорила: – Летом собираюсь к ним в гости. Отец старенький стал, часто болеет. Хочу съездить, проведать, а то уже три года не была. Если не сбежишь, то увидимся.

– Не сбегу, – ответила Александра. – Мне некуда сбегать.

– Ты, что детдомовская?

– Нет. У меня большая семья.

– Разве такое может быть? – удивлённо глядя на Александру, в недоумении спросила Зинаида.

– Получается что может! Я жила в семье никому не нужной – чужой.

– Но так не бывает, если у вас семья?

– Оказывается, бывает.

– Александра, расскажи.

– Вам интересно слушать про чужую жизнь, про чужие проблемы? – спросила та.

– Интересно. Я тоже в семье выросла: с родителями, с тётей, с братом, и у нас прекрасные отношения, поэтому мне трудно понять тебя. Может быть, ты сама в чём-то виновата? Все вместе не могут отвернуться от одного человека, если тот ни в чём не виноват? Прости, что я говорю тебе обидные слова, но согласись, что и такое в жизни бывает.

– Нет, Зина, я не обижаюсь. Я столько слышала обид и оскорблений в своей жизни, что ваши слова совсем необидны.

– Расскажи.

– Нас у родителей пятеро, – немного помолчав, решилась рассказать Александра.

– Пятеро и вы чужие?! – в изумлении глядя на неё, спросила Зинаида.

– Да, мы чужие люди! Вернее, они между собой общаются, а я только ругалась с ними, – подумав немного, Александра согласилась: – Хорошо, я расскажу вам о своей жизни, а вы уж судите сами, виновата я или так сложились обстоятельства, – вздохнув, она начала рассказывать: – Мои родители прожили вместе пятнадцать лет. Оба пили, особенно отец. С самого детства помню, как страшно было вечерами, когда они напивались. Всю жизнь без единого светлого дня; только пьянки и гулянки. Пили вместе, а потом папа напивался и бил маму. Дрались по договору.

– В смысле «по договору»? – удивившись, переспросила Зинаида.

– Странно, да? Но именно по договору, – ответила Александра. – Пьют, поют, потом встают, выносят из комнаты телевизор, кое-какую посуду и начинают драться.

– Господи, по договорённости драться – ужас какой! Прости, но я о таком даже не слышала?!

– Но бил он маму по-настоящему. Она кричит, визжит, убегает от него. Кошмар! Жили мы бедно, потому что каждый день им нужны были деньги на выпивку. В таких условиях, в таком кошмаре мы жили и росли. У меня два брата и две сестры, я средняя. Когда мы подросли, родители разошлись. Мама сразу же изменилась: перестала пить, начала за собой ухаживать. Жить мы продолжали, все вместе, в четырёхкомнатной квартире. Почему после развода не разменяли квартиру, не понимаю? Как можно было жить вместе? Папа в большой комнате, а мы в трёх маленьких. Братья в одной комнате, мы с сестрой в другой, а мама с младшей сестрёнкой в третьей. Потом папа женился!

В дверь постучали, и Александра замолчала. В купе, широко улыбаясь, вошла проводница.

– Давно обед, все чай попросили, а вы сидите молчком, – сказала она. – Что, обедать не будете?

– Конечно, будем! –      спохватившись, ответила Зинаида.

– Нести чай? – спросила проводница.

– Да, Ирочка, несите, – вытаскивая сумку с продуктами, ответила Зинаида и, взглянув на попутчицу, сказала: – Заболтались мы тобой, Александра, забыли про обед. Ну что, сервируем стол?

– Да, – ответила та.

Проводница исчезла за дверью, а женщины, не спеша, начали накрывать, выкладывая продукты каждая из своего пакета. В ожидании чая сидели молча, задумчиво глядя в окно. Зинаида изредка поглядывала на попутчицу и удивлялась, что такая воспитанная и интеллигентная девушка, выросла в неблагополучной семье. Она с нетерпением ждала продолжения рассказа, но ей не хотелось торопить Александру, понимая, как непросто открыть душу совершенно постороннему человеку.

Обедали молча. Задумавшись, Александра ела булочку и с грустью вспоминала детство. Ей стало холодно и неуютно даже сейчас, когда она выросла и сама о себе беспокоится и заботится.

– Александра, ты как? – осторожно, но с нетерпением спросила Зинаида, когда убрали посуду и остатки продуктов.

– Нормально, – ответила та.

– Ты не расстраивайся и не переживай, всё будет хорошо! Вот увидишь, по-другому не может быть, – сказала Зинаида. – Рассказывай дальше.

– Дальше, – с грустью произнесла Александра и продолжила начатый рассказ: – Папа женился и привёл в свою комнату женщину. Мы с мамой, и он с женой, все в одной квартире. Папина жена русская, но жила в Узбекистане. Вернулась с сыном, нашим ровесником. Устроилась работать в домоуправление и там познакомилась с папой. Они поженились. Жить, всем вместе, стало невыносимо. Она пила с папой так, что ни он, ни она, никогда не были трезвыми. Повторилось то же, что и с мамой; он напивался и начинал драться. Её сынок Васька, успевший побывать в тюрьме за воровство, такое устраивал! Папа бил жену, её сын, защищая мать, бил папу, мои братья дрались с Васей, и повторялось это почти каждый день. Но продолжалось недолго. Не выдержав такой жизни, папа повесился.

Ахнув, Зинаида закрыла рот рукой.

– Как повесился?! – переспросила она, после небольшой паузы.

– В своей комнате на крючке от люстры, – Александра казалась внешне совершенно спокойной, но ответ прозвучал печально.

– Почему?!

– Не хватило сил всё это вынести, если бы он не пил, всё было бы по-другому!

– Не убивайся, всё в прошлом, – качая головой, произнесла Зинаида. – Рассказывай дальше, а потом обсудим, поговорим.

– Вскорости мама вышла замуж, и с маленькой сестрёнкой уехала к новому мужу, – продолжала Александра. – Братья на правах старших, расселились по комнатам. Мы с сестрой продолжали жить вместе. Папина жена, после его смерти, как законная наследница, стала хозяйкой комнаты. Я к этому времени уже училась в институте. Занималась в библиотеках и читальных залах, потому что дома делать уроки не было никакой возможности. Домой приходила только переночевать. Последнее время даже одежду носила с собой, на всякий случай всегда имела сменку. Жизнь шла, мы все выросли, повзрослели. Братья привели к себе девушек, и наша комсомольская семья увеличилась. От этого скандалов и драк только добавилось, потому что Вася оказывал знаки внимания девушкам, а те, как ни странно, были этому рады. Потом их мужья, мои братья, дрались с Васей.

Через два года наша семья увеличилась на два человека. У братьев родились дети. Кошмар стал ещё кошмарней. Девушки были ленивыми; спали целыми днями и ничего не делали по дому.