Потому что занимаюсь этим… Одному Шефу известно, сколько лет я этим занимаюсь. И ради тебя в том числе. Наверное. Точно сейчас сказать не могу, но не исключено. Так что, сиди и слушай.

Ну, пожалуйста.

Я устала. Я очень устала. Надоело до чертиков… Упс… Вот это я зря. За это попадет…

Да, я выпила. Виски. Много-много этого отвратительного пойла. Пахнет половой тряпкой. Половой тряпкой из конюшни. Половой вонючей тряпкой из вонючей английской конюшни. Ненавижу подданных Ее Величества. С ними невозможно работать, они как… как сухари, навсегда забытые в духовке. А вот поди ж ты. Ничего, кроме их вонючего самогона, не развязывает мне язык, веришь…

Пожалуйста, пойми меня. Я не хочу оправдываться. Хочу просто объяснить. Ты поймешь, я знаю. Знаю, знаю. Знать – это тоже моя работа. Моя гребаная работа. Чертовы сигареты… Ну вот, опять. А впрочем, чего уж теперь… У меня нет другого выхода, понимаешь. Это моя работа. Нет. Моя сущность. Мой смысл. Я должна это делать, потому что не могу быть, не делая этого. А я не смогу это сделать, потому что она пожелает, чтобы я этого не делала. А не сделать то, что она желает, я не имею права, потому что это тоже моя работа…

А? Сложно? Ха-ха… Как любит говаривать мой Шеф, никто не обещал, что будет легко.

Я старалась. Все время, все это проклятущее время, которое тянется, как смола на жаре, и ноет, как натянутая струна, и раздражает, как жвачка на ботинке, и… Нет, последняя порция была явно лишней… О чем я… Да.

Я старалась. Я старалась, чтобы ей было хорошо. Чтобы она действительно все это получала. Госэкзамены на отлично? Да пожалуйста. Нужный билет под руку подтасовать – это задачка для начинающих. Работу интересную, денежную и без напрягов? Да на, возьми, только тебя в этой фирме и ждали. По мелочи все, по мелочи, как было удобно, а чего ж ей не жилось-то тихо-спокойно, по-человечески… Не работа у меня была последние… неважно, сколько… лет, а сплошное удовольствие. Никаких проблем. Родители здоровы. Пока. Но это уже не мой участок, извините… Подруги все как на подбор умницы-красавицы. Конечно, кто подбирал-то… Мужиков кругом – хоть… гм… много, в общем. На любой вкус, полный ассортимент… Вон мы какого замечательного мачика в будущие мужья определили… Балда, не мальчика, а мачика. Это такой еще мальчик, который думает, что он уже мачо. Ага, смешно… Неважно, главное, он добрый и искренний. Они и внешне похожи, а подобрать такую парочку у нас особым шиком считается. И знакомство получилось просто идеальное, романтичное до соплей, прям горжусь собой… А главное, так было похоже на настоящее…

Она не должна была этого понять. Ей нужно было просто жить. И получать удовольствие. Даже быть счастливой. Я бы и еще постаралась, мне не жалко. И уж поверь моему опыту, она ни за что не отличила бы свое счастье от…

Наливай, чего смотришь. Зажигалка есть? Ага, спасибо. Сейчас самое интересное начнется.

Она не должна была узнать, что он существует. Это не мой прокол, честно. Не я отвечала за то, чтобы он ей на глаза не попался. Это в мои обязанности не входит. В принципе, их желания не должны были совпасть. Никогда. Шеф это дело под свой личный контроль взял… Но чего уж теперь оправдываться. Случилось вот… пересеклись они все-таки. И, че… кхм… елки-моталки… узнали друг друга.

Сейчас, подожди, я постараюсь не так сумбурно…

Понимаешь, изначально они были друг под друга задуманы. Я тебе даже больше скажу – они должны были встретиться. Вовремя встретиться, понимаешь, о чем я?… Красивая история получилась бы, но… Короче. Проспал его куратор. И я… в общем, мы оба проспали. Я не знала, что именно он должен был пасти конкретно вот этого, ну не знала, что у него, на лбу, что ли, написано, или еще где, понимаешь?!

Не понимаешь ты ни хрена… Мне теперь придется разгребать. А я не смогу… Потому что она не захочет, чтобы я разгребала… Не пожелает…

Не смогу разгрести!!! Я не ору! В первую очередь я отвечаю за ее желания! И это, черт меня побери, уже, наконец, моя работа! И я ее сделаю! Потому что не могу не сделать! А потом она пожелает, чтобы я не вмешивалась, и я не смогу, понимаешь ты или нет, не смогу вмешаться! А ведь именно в этом мой смысл… И с теми, кто работу выполнить не может, у нас разговор короткий. То есть, никакого даже разговора, сразу – чик-чик, и до свидания…

Извини. Сорвалась я… Ха… Первый раз…

Не знаю.

Нравится она мне. Мы, вообще-то, не испытываем эмоций к объектам. Так уж устроено. Все на голой технике, захотел – получил. Не захотел – получил тот, кто захотел. Уж извините, правила есть правила. Поэтому эмоции нам запрещены. А то каждый рано или поздно захочет своему любимому объекту подыграть из самых чистых побуждений, ну, сделать что-нибудь приятное без его желания. В результате такой кавардак может начаться, ты не представляешь…

Тсссс… Сейчас раскрою страшную служебную тайну… Наклонись-ка…

Хотеть надо по-особенному, понимаешь? Желать надо сильно. Искренне. Горячо. Хи… Знаешь, почему говорят «горячее желание»? Потому что у меня уши горят, когда она начинает желать…Тихо, не смейся. Главная тайна. Будешь желать – формулируй четко. Сечешь? А то с последствиями потом не разберешься. Например, пожелаешь завтра на работу не ходить – и с утра в больницу загремишь с приступом аппендицита. А ты думаешь, мы вас с полуслова, что ли, понимать должны? Учти, нечеткая формулировка объектом своего желания может привести к последствиям, несовместимым с продолжением выполнения указанным объектом своих жизненных функций. О. Инструкции мы можем цитировать даже в таком состоянии… Понятно, о чем я? Короче, повнимательнее с формулировками, договорились?

Потому что после нечетких формулировок нам приходится напрягаться и исполнять свои прямые служебные обязанности. Вынимать вас из… оттуда, куда вы сами и попадаете, нажелав всякой… Думаешь, легко вот так все время – сначала желание объекта исполни, потому что не исполнить не можешь, а потом этого придурочного объекта и храни, потому что он сформулировать нормально не смог, чего хотел… А? Не охраняй, а храни, я, что, непонятно говорю? У вас говорят – «хранить», а у нас, знаешь, как? «Разгребать последствия». Профессиональный сленг, да…

Проблема в том, что она всегда четко формулирует. Мне поэтому всегда все завидовали. Ничего разгребать не приходилось, основной работы никакой. Легко и просто, да уж…

И сейчас вот она сформулировала. Четко. И я не имею права не услышать хоть одну букву в ее желании.

А когда будут последствия, она сформулирует еще отчетливее. А мне ничего не останется, как выполнить и это. Потому что ее желание будет абсолютно искренне и абсолютно горячо. Какое желание? Да простенькое. Чтобы я постояла в сторонке, пока эти последствия будут. Нееее… Про последствия я тебе даже и на ушко не могу… и не проси. Я знаю. Чудак ты, человек, я же сказала, я все знаю. Могу устроить так, что вы познакомитесь, тогда и ты узнаешь. Только знакомиться надо быстро, а то времени маловато осталось…

Не надо? Правильно, не надо. А то насмотришься – вообще желать перестанешь. И твой со скуки сдохнет. Или сопьется. У нас это запросто.

Чего, не веришь до сих пор, что ли?

Ладно, так уж и быть, смотри. Сигарету только убери, а то подпалишь ненароком… Ох, не люблю я это… Больно-то как… А-а-а… Нал-лей…

Рот закрой. С тебя вата и лосьон какой-нибудь. А то у меня потом вся спина в прыщах и чешется. Смотри-смотри. Красивые, правда? Еще бы, уж как я за ними ухаживала…

А на нее, представляешь, даже они не подействовали. Я ж честно пыталась предупредить. Понимаешь? Все инструкции нарушила. Явилась ей. Нечего ржать опять, это тоже сленг. А она все равно…

Уперлась. Четко сформулировала и уперлась…

А, ладно. Мне-то теперь одна дорога. И кое-куда похуже, чем просто в ад.

В конце концов. Ничего личного, это просто моя работа. И я все исполню.

Увидимся на земле, человек.

Перышко подбери.

Это у нас плохая примета – перья терять.

Сказки про Лушу

Кто такая Луша

Если вы захотите познакомиться с Лушей, она непременно склонит головку к левому плечу, указательный палец правой руки засунет в рот и внима-а-а-тельно-внимательно рассмотрит вас с ног до головы. Если то, что Луша увидит, ей не понравится, она быстренько шмыгнет за маму, крепко-накрепко ухватится за мамину ногу и будет молчать, как бы вы ни пытались вытянуть из нее хоть словечко.

Луша очень хорошо умеет молчать. В свои пять с хвостиком она уже освоила: молчание выразительное, молчание многообещающее, молчание зловещее, молчание таинственное и даже просто-так-молчание-когда-просто-так-хочется-помолчать.

Нет, вы не думайте, говорить Луша тоже умеет хорошо. И если Луше захочется с вами поговорить – а это может произойти только в том случае, если вы ей понравитесь при знакомстве – вы можете смело рассчитывать на час, а то и два увлекательнейшей беседы обо всем на свете. Правда, логопед в детском саду считает, что Луша, беседуя обо всем на свете, не очень правильно выговаривает шипящие, но Луша думает, что шипят пусть змеи, а она – девочка, а не змея, а девочки не шипят.

Если вы понравитесь Луше, она отпустит мамину руку, сделает шажочек вперед, присядет в книксен – даже если при этом на ней будут надеты, например, шуба и валенки – и торжественно представится:

– Лукерья. Витольдовна. Иванова. Можно просто Луша.

И распахнет широко-широко невероятные карие глазищи, наблюдая за вашей реакцией.

В свои пять с хвостиком Луша уже умеет наслаждаться впечатлением, которое производит на незнакомцев ее полное имя. И фамилия. И отчество. А особенно имя-отчество-фамилия вместе.

Самый глупый вопрос, который вы можете задать Луше после того, как она вам представится:

– Твоего папу зовут Витольд?

В ответ вы услышите молчание зловещее.

Как мама и Луша ехали в Любимый Парк

Однажды весенним воскресеньем Луша и мама решили пойти погулять в Любимый Парк. Луша всегда сильно-сильно радовалась, когда мама вдруг хватала ее на руки, кружила по комнате и, смеясь, говорила:

– Ну что, Луша, найдем силы в единственный выходной сделать праздник для души?

В свои пять с хвостиком Луша уже хорошо понимала, что такое «единственный выходной», и почему он единственный, хотя, по правде говоря, по календарю выходных полагается два. Но как они с мамой ни старались, суббота ну никак не хотела становиться выходной. Суббота получалась спальной-до-обеда, закупочной-на-неделю, генерально-уборочной, бабушкиной, какой угодно, но не выходной. А вот воскресенье… Воскресенье было «праздником для души» – весёлым, ярким и потом еще обязательно вкусным.

Любимый Парк был дальше от их дома, чем Ближний Парк. Чтобы до него добраться, вам нужно сначала перейти дорогу, потом сесть на большой зеленый автобус, проехать две остановки и еще пройти немножко пешком. Но зато в Любимом Парке есть разноцветные горки, качели, на которых можно качаться одной, качели, на которых можно качаться еще с кем-нибудь, и огро-о-мная песочница, в которой можно играть втысячером.

– Нет такого слова – «втысячером», – сказала мама.

– Почему? – спросила Луша.

– Не знаю, – мама пожала плечами, – просто нет, и все.

– «Вдвоем» есть? – спросила Луша.

Мама кивнула.

– «Втроем» есть, и «вчетвером», и «впятером», и «вшестером», и «всемером»…

– Луш-ша, – прошипела мама, нервно оглядываясь на других пассажиров зеленого автобуса.

– Даже «вдесятером» есть, – сократила подсчет Луша, – почему же нет «втысячером»? Ему обидно.

– Кому?! – переспросила сбитая с толку мама.

– «Втысячеру».

Дяденька на соседнем сидении не выдержал и хмыкнул.

Мама вздохнула и взяла Лушу за руку.

– Нам выходить, смотри внимательно под ноги.

Дяденька с соседнего сидения встал и тоже собрался выходить. Луша рассматривала свое отражение в дяденьковом блестящем портфеле. Отражение было расплывчатое и какое-то чумазое. Портфель качнулся и поплыл вверх. Луша подняла голову вслед за портфелем и увидела, что дяденька лукаво ей улыбается. Глаза у него были зеленые и хитрые, как у Братца Лиса.

– Передай ему привет, – сказал дяденька и подмигнул.

– Кому? – спросила Луша. Дяденька ей понравился, пусть и с лисьими глазами.

– Втысячеру, – абсолютно серьезно сказал дяденька.

– Хорошо, я передам, – солидно кивнула Луша. – Только вы скажите, как вас зовут, я же не могу передать привет не знаю от кого.

– Луш-ша, – опять прошипела мама. Вот мама у Луши замечательно выговаривала все шипящие.

– Кирилл, – хихикнул дяденька, но посмотрел при этом почему-то на Лушину маму. А мама покраснела и вцепилась в Лушину руку, прямо как клещ.

– Что ты за ребенок? – горестно вопросила мама, когда они подходили к Любимому Парку. – Почему, скажи мне, ну почему в любом общественном месте, да хоть в автобусе, ты всегда оказываешься в центре внимания?

Луша решила в ответ промолчать многозначительно.

Про мамин волшебный глаз

Когда Луша покачалась на качелях, покаталась с горки и испекла целых восемь пирожков с мясом и один – из голубой формочки – с черничным вареньем, ей стало скучно. Она посмотрела на маму. Мама сидела на скамеечке и одним глазом читала толстую книгу.

Луша точно знала, что читает мама только одним глазом, потому что второй глаз у мамы был волшебный и всегда наблюдал за Лушей. Луша об этом узнала, когда захотела потихоньку от мамы вытащить из холодильника сгущенку и съесть одну ложечку, всего одну, честное слово. Но стоило ей приоткрыть холодильник и взять баночку, как мама крикнула из гостиной: «Луша, немедленно поставь сгущенку на место и закрой холодильник!» Луша так удивилась, что без споров поставила баночку обратно и холодильник тоже закрыла. «Мама, – спросила она, – ты что, видела меня?» – «Конечно, – ответила мама, – я всегда тебя вижу одним глазом. Он у меня волшебный». – «А какой? – спросила Луша. – Правый или левый?» – «Не скажу, – мама сурово сдвинула брови, – это тайна всех мам на свете. Если я тебе ее открою, другие мамы никогда не будут со мной разговаривать». Луша пошла к себе в комнату, посадила куклу Зою на кровать, сама села за свой столик и попыталась одним глазом смотреть на яркие цветы, нарисованные на столике, а другим следить за тем, что делает Зоя. Ничего-то у нее не получалось. Только голова закружилась. «Значит, – расстроилась Луша, – у меня никакой глаз не волшебный. А может быть, только у взрослых мам глаза волшебные?» Луша хотела спросить об этом маму, но тут Зоя раскапризничалась, Луша с ней совсем закрутилась и забыла, о чем хотела спросить маму.

Как Луша встретила в Любимом Парке настоящую колдунью

Теперь Луша смотрела на маму и пыталась угадать, какой же глаз у нее волшебный. Если правый – значит, мама сейчас очень хорошо видит, что делает Луша, потому что скамеечка стоит немного правым боком к песочнице. А если левый? Если левый, подумала Луша, то он никак не может видеть песочницу. Или волшебные глаза умеют вылезать на нос? Или они видят даже сквозь голову?

Луша встала. Мама продолжала читать. Луша огляделась.

Ряды скамеечек уходили от детской площадки во все стороны. Скамеечек было много-много, наверное, сто или даже целая тысяча. Почти на всех скамеечках кто-то сидел. Вон дяденька одной рукой что-то пытается сделать со своим мобильником, а другой туда-сюда возит розовую коляску. Вон тетенька и малыш кормят голубей и воробьев булочкой. Луша тоже любила кормить голубей и воробьев булочкой. Однажды им с мамой попались такие смелые голуби, что их можно было кормить прямо с руки. Большой белый голубь с коричневыми пятнышками осторожно склевывал крошки с лушиной ладошки и при этом смешно урчал, ну просто как котенок. А Луша совсем-совсем не боялась, потому что клюв у голубя оказался вовсе даже не острый, а только твердый, как карандаш. У малыша кончилась булочка, и он с визгом пробежал сквозь стаю. Воробьи бросились врассыпную, а голуби тяжело зашуршали крыльями и полетели низко над землей мимо детской площадки. Луша проводила их взглядом.

И тут она увидела волшебницу.

Волшебница была уже немножко старенькая. Она сидела на дальней скамеечке, подставив морщинистое личико под солнечные лучи, покачивала ногой в ярко-синем тапке с загнутым носом и улыбалась. На голове у нее была настоящая остроконечная шляпа, которую носят все настоящие волшебницы, а на плечах – шелковый плащ со смешными помпончиками.

Луша положила совок в ведро, вылезла из песочницы и решительно направилась к дальней скамеечке. Мама ничего ей не сказала, даже голову от книги не подняла. Луша хотела предупредить маму, что сходит к дальней скамеечке, но потом подумала, что можно не волноваться, ведь мамин волшебный глаз все видит.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась Луша, примостившись на скамеечке рядом с волшебницей.

Та приоткрыла один глаз, скосила его на Лушу и ответила:

– Привет.

– Вы правда волшебница? – спросила Луша.

– Не-а.

Луша удивилась. Не могла же она ошибиться. Вот же – и шляпа, и плащ.

– Я не волшебница, – сказала старушка, переводя взгляд внимательных серых глаз на Лушу. – Я колдунья. Я была волшебницей в молодости. А сейчас я стала настоящей колдуньей. А ты кто?