И опять, Варя откуда-то знала, кто это и надо ли бояться. Перед ней сидела та самая тётя отца. Она знала привязанность старушки к этой вещи. Ей вдруг стало стыдно, что никто из родных не обратил внимания на эту машинку при жизни старушки.

– Это моя кормилица, – проскрипела она, повернув голову к Варе. – Когда она сломалась, тогда и я умерла…. Передай Витюшки, мою большую благодарность и низкий поклон от тётки Дарьи. Я знаю, ты видишь и слышишь, а то бы и не пришла.

Она встала и, ковыляя по кухне, подошла к стене. Протянула дряблую трясущуюся руку к выключателю и щёлкнула. Свет потух.

Варя, немного постояв в темноте, подошла и включила свет. Старушки уже не было.

В кухню зашёл отец.

– Ты чего тут? – спросил он.

– Воды попить встала, – соврала Варька, зачерпывая кружкой воду из ведра.

– А-а-а … – протянул отец. – А я, покурить. Опять, что-то весь рассыпаюсь. Всё отнимается. Да, когда же болячки закончатся? И откуда, только поналипли?

Постанывая, он уселся перед печкой на маленький оббитый мягким верхом самодельный табурет. Закинул несколько полешек в печь, которые лежали рядом, содрав с одной кору, поджег. Так он часто грел свои больные кости.

Весна в этот год вела себя капризно. То солнце пекло, как летом, то северный ветер старался выветрить всё, что мог.

– Ты ничего не слышал? – спросила его Варя.

– Сейчас?

Варька кивнула.

– Нет. Ничего.

– Да ты, поди, спал? Вот и не слышал.

– Я, спал? Да я уже часа два ворочаюсь от болей. То в животе прихватит, то под копчик как даст-даст, и ноги сразу болят, мочи нет терпеть, – жаловался отец.

– Говоришь, не знаешь, откуда эти болячки? – задумавшись, спросила Варька.

Он только пожал плечами.

– Живу-то, понимаешь ли уже долго, а оно, то там, то сям. Вот и результат.

– Нет пап, погоди. В школе на уроке физкультуры вы играли в футбол. Обуви тогда спортивной у многих не было, и многие играли прямо в кирзовых сапогах – время такое было. Так ведь?

– Так, – кивнул отец.

– И вот в одной из игр, одноклассник сильно пнул не по мячу, а тебе под копчик и сломал его. Вытерпев невыносимую боль, боясь показаться слабаком, ты еле доиграл до конца урока.

Отец с неподдельным удивлением слушал дочь, забыв даже подкурить самокрутку – он вечерами баловал себя самосадом. Так, не отрываясь, и глядел на дочь, держа её во рту.

– Затем ты старался не садиться на него. Так и привык сидеть, то на одном боку, то на другом. Даже сейчас так сидишь. Родителям боялся рассказать, потому, что мать обязательно потащила бы тебя в больницу, а ты до ужаса боялся врачей, особенно уколов. Вот так и пришел к своей болезни ног. И до сих пор боишься обращаться к ним. В твоём опасении есть и доля правды. Если осмелишься на операцию, то неизвестно, как она ещё пройдёт. Чуть не удача и всю нижнюю половину тела может парализовать. Скорей всего навсегда.

– Да уж страхи ты тут мне поописала. Я уж так поковыляю, за то на ногах.

– Насчёт живота, – дальше продолжала Варька. – Когда тебе было три года. Играя на улице, к тебе подбежал телёнок, довольно таки большой. В руках у тебя был муляж гранаты, тебе её принесли старшие братья со школы. И вот ты этой самой гранатой стукнул в лоб этому телку. Тот с перепугу не убежал, а свалил тебя и начал топтать, попадая копытами в живот. Прямо чудо, что ты остался жив.

– Благодаря, соседям, – отозвался отец. – Они, увидели и уже бежали на помощь. Откуда ты всё знаешь? Я же, это никому не рассказывал. Даже матери. Я, конечно, слыхал краем уха, что ты чудная у нас стала, но не до такой же степени.

Варя, стояла и улыбалась. Она любила отца, но побаивалась. Ей всегда казалось, что он очень строг, а вот сейчас она его видела совсем беспомощным, растерянным. Именно теперь она поражалась его духу, самовыдержки и самообладанию.

– Пап! – обратилась она к отцу. – Знаешь, почему я спросила, слыхал ли ты здесь чего?

– Нет, говори Варька, чего слыхала.

– Тебе благодарность и низкий поклон от твоей тётки Дарьи. За машинку. Она её уже испробовала, отвела душу бабулька. Не могу об этом молчать, слово ей дала, что всё на словах тебе передам. Спокойной ночи, пойду.

Она ушла к себе в комнату, зная, что оставляет отца наедине с его тяжелыми воспоминаниями. Но жалеть его было бы хуже.

***

Вся неделя прошла относительно спокойно. После школы Варька быстро шла домой стараясь ни на кого не смотреть и проводить все вечера за учебниками.

Выходной день выдался теплым, и класс Вари решил сходить последний раз все вместе в поход – так называлась прогулка до какого-нибудь ближайшего места возле леса.

Все шли, шутили друг над другом и громко смеялись. Кто-то из мальчишек взял с собой велосипед и на него все дружно сгрузили свои поклажи, в которых лежали разные вкусности.

Варька шла рядом с подругой Катей. Заметив, что при смехе, Катя сильно морщится от боли и прикрывает рукой горло, спросила:

– Что горло болит?

– Угу, – промычала та. – Обидно, в такой день и заболеть. Ох, и замучило оно меня уже.

Послышался визг восторга. Девчонки умиляясь, смотрели на прыгающую лягушку.

– Лягушка! Ух, ты, лягушка, да какая большая! – гудела толпа.

Та медленно прыгала, по уже вылезшей зелёной болотистой траве.

Варька раздвинула ребят и взяла лягушку в руки.

– Фу! Дай посмотреть, – кричали сбоку.

Она не обращая ни на кого внимания, подошла к Кати и сунула лягушку ей в руки.

– Ты чего? – удивилась та.

– Не бойся. Слушай меня. Сожми её обеими руками, а голову засунь себе в открытый рот и глубоко дыши ею минуту-две. Увидишь у тебя сразу перестанет болеть горло. Лягушка возьмёт на себя болезнь. Жалко только, что сдохнет. Тут же.

Катя отбросила лягушку на траву.

– Не буду. Я что похожа на идиотку?

У самой так свербело в горле и ломило под челюстью, что каждое слово ей давалось с трудом. Варя снова поймала лягушку и сунула в руки подруге. Класс, завопил.

– Давай Кать, пробуй. Интересно же. Ну, чего ломаешься, приколемся. Варька, ну ты и гонишь.

– Давай! – настаивала Варя.

Сильно сжав руки подруги, направила лягушку ей в рот. Катя, уставившись в землю, глубоко вдохнула и выдохнула.

– Чувствуешь, как от нее идет ледяной воздух в горло?

Катя кивнула глазами.

– Ну, всё хватит! – Катя, сделав усилие над собой, сделала ещё несколько дыханий и бережно положила лягушку на дорогу. – Посмеялись и ладно, – с обидой произнесла она.

Лягушка быстрыми прыжками стала удирать. Все громко рассмеялись.

– Смотрите! – закричала Катя, показывая пальцем в сторону лягушки. – Смотрите!

Лягушка, проскакав несколько секунд, вдруг перевернулась на спинку, вся выпрямилась, животик её побагравел и, дергаясь, некоторое время в конвульсиях, затихла. Затихли и ребята. Они смотрели, то на сдохшую лягушку, то на Варьку.

– Варюха, ты чё колдунья? – выдавил один из парней. Все уже неотрывно, смотрели на Варьку, сверля её любопытными глазами.

– Дурак, книги надо больше читать, – ответила ему Варька.

– По черной магии? – не унимался тот.

– Народной медицине, – язвительно ответила Варька. – Ну что прошло горло? – спросила она Катю.

Все перевели взгляд на Катю.

– Правда, ребят, это какое-то чудо. Всё прошло. Даже хрипеть перестала. Спасибо подруга.

Варя аккуратно перенесла лягушку на траву. Прошептала над ней что-то и двинулась со всеми ребятами дальше. Эмоций от увиденного, всем хватило на весь день.

В дверь постучали. Затем в проём двери высунулась голова Кати.

– Можно к вам? – спросила Катя.

– Можно, можно, – отозвалась мать Вари, хлопотавшая у кухонного стола.

– Тёть Вер, а Варька дома? Можно к ней?

– Ну, ты что Катюш спрашиваешь, конечно же можно, заходи давай. Позавтракаешь с нами.

– Нет тёть Вер, мне некогда. Мне Варька нужна срочно.

– Как мама? Что-то её не видно сутра, – спросила тетя Вера.

– Заболела очень сильно.

– Ай-я-яй. А что с ней?

– Не знаю.

Из своей комнаты вышла Варька, доплетая свою красивую русою косу.

– Привет. Что за переполох?

– Привет. Варь я ненадолго. Пойдем ко мне, дорогой всё объясню. Тёть Вер вы не переживайте, мы с Варькой до нас сходим.

– Ладно, – равнодушно ответила Варя. – Могу только на час, Лёшка обещал подъехать, на машине покатать.

Катя кивнула.

– Что случилось-то? – спросила она Катю.

Они шли быстрым шагом в сторону её дома.

– Что случилось, а? – догоняя её, ещё раз спросила Варя.

Та стала объяснять, что у нее внезапно заболела мать. Да так сильно, что с трудом поднимается в постели.

– Катька, я же не врач. В больницу её надо срочно, – возмутилась Варя.

– Да я знаю. Она жуть боится врачей. У неё аллергия на многие препараты, так натерпелась уже от медицины. Посмотри Варь её, а? Прошу тебя! Если уж ничего не получиться, тогда в больницу, – умоляла подругу Катя.

Катя жила недалеко от Вари, всего через пять домов. Поэтому пришли они быстро. Когда открыли входную дверь в дом, Варя увидела, как какое-то небольшое лохматое существо юркнуло в комнату, где лежала мать Кати.

Тёть Лена лежала на спине, выпрямив ноги и скрестив руки на груди, от этого она была похожа на покойницу. На ногах у неё сидело небольшого размера, с густой неравномерной шерстью, глазастое существо. Вело оно себя спокойно, уверенное в том, что его не видят. Варя, уставившись в его черные выпуклые глаза, спросила:

– Кто ты? – существо совсем не ожидало такого поворота и слегка заволновалось.

– Варь ты чего? – Катя толкнула подругу в бок. – Вот мама! – она показала в сторону матери.

Варька, молча, усадила Катю на стул, что стоял рядом.

– Ты кто? – ещё раз спросила Варя, существо.

Оно забеспокоилось. Соскочив на свои коротенькие ножки, побежало и спряталось в углу печи. Варя побежала следом, Катя за ней. Подойдя ближе, Варька почувствовала, как оно боится её.

– Ты кто? – настойчиво спросила Варя. – Ты меня понимаешь? Слышишь?

Она протянула руку, чтобы погладить сжавшийся в комок лохматый бугор, но тот весь ощетинился и предупредительно издал шипящий звук. Варя разглядела тонкие полоски губ. На мордочке шерсть была намного короче. При шипении открывались и остренькие как толстые иглы небольшие зубы. Нос был мясистым, и с него ровно свисала и потряхивалась такая же коричневая шерсть. На маленьких коротких руках и ногах выглядывали по четыре пальца с твердыми черными коготками. Варя отдернула руку. Она по-прежнему, пыталась узнать от него что нибудь.