Еще с 1916 г. страну сотрясали забастовки против роста дороговизны жизни: Испания вывозила продукты питания воюющим странам. Начиная с марта 1917 г., руководители Социалистической партии активно готовили всеобщую забастовку с целью добиться «фундаментальных изменений системы, которая будет гарантировать народу минимум условий для достойной жизни». Основное требование – учреждение временного правительства, призванного организовать выборы в Учредительное собрание. 9 августа забастовочный комитет призвал к общенациональной забастовке.

Глава испанского правительства Дато, отдавая себе отчет в серьезности ситуации, ввел военное положение. 18 августа забастовка была подавлена силой. Согласно официальным данным, жертвами стали 80 погибших, 150 раненых; две тысячи забастовщиков были задержаны. 24 августа 1917 г. газета «El Imparcial» сообщала: «Король выражает удовлетворение действиями армии». 29 сентября военный трибунал приговорил членов забастовочного комитета, среди которых были Ф. Ларго Кабальеро и X. Бестейро, к пожизненному заключению. В движение за амнистию включились самые широкие слои испанского общества, и в ноябре, будучи избранными советниками мадридского муниципалитета, лидеры социалистов были амнистированы.

Биографы Франко утверждают, что он не участвовал непосредственно в репрессиях против участников всеобщей забастовки в августе 1917 г. Подтвердить или опровергнуть это суждение не удалось.

По воспоминаниям племянницы Франко Пилар Хараис, дон Николас-старший незадолго до своей смерти, когда Франсиско Франко был уже главой государства, как-то сказал: «Если бы моего сына любили женщины, у нас бы были другие песни»^[8]. Франсиско Франко, действительно, не мог похвастаться таким длинным списком увлечений, который был у его отца. И вряд ли он пытался ему следовать.

«Пакито, оставь меня в покое, ты мне не нравишься», – эти слова Софии Милье, предмета первой любви Франсиско, когда ему было 12 лет, он впоследствии слышал еще раз, когда ему было уже 19 лет. На новогоднем балу в Мелилье он познакомился и был увлечен подругой своей сестры Софией Сурбаран, принадлежащей к аристократическому роду и тесно связанной с военной кастой – она была дочерью полковника и племянницей генерал-майора. Висенте Гарсиа опубликовал в 1978 г. в Барселоне книгу «Любовные письма Франко», в которую он включил и интервью с Софией Сурбаран: «Он был хорошим человеком, но очень нерешительным. Очень молчаливым… Очень серьезным». К тому же Франко не умел танцевать. И заключение: «Мне Франко не нравился»^[9]. И только когда Франко было уже 24 года, ему, наконец, повезло.

В Овьедо, в Астурии, когда Франко был прикомандирован к полку «Принца Астурийского», на «ромерии», народном празднике, устраиваемом на местах паломничества, он встретил Кармен Поло Фернандес. Семья Кармен была не в восторге от претендента на руку их дочери. Особое недовольство выражала тетя Кармен, заменившая ей рано умершую мать. Изабель Поло Фернандес, тесно связанная с высшим обществом Астурии, гордилась своими аристократическими корнями. Отец Кармен, который интересовался только лошадьми и охотой, также полагал, что претендента на руку его дочери привлекает прежде всего возможность поднятия своего социального статуса. Но Кармен была очарована героем Африки, «майорчиком». Хотя уже в 1920 г. Франко был официально признан женихом, до брака прошло еще 3 года. Причина отсрочки – новый поворот в карьере.

31 августа 1920 г. по распоряжению короля был создан Иностранный легион «Терсио». Его командир подполковник Мильян Астрай несколько дней спустя послал телеграмму майору Франко, предложив стать его заместителем и командиром первой бандеры «Терсио». Франко выехал немедленно.

Война против Республики Рифф в Марокко не была успешна для Испании. Но это никак не сказывалось на карьере Франко. Напротив, в июне 1923 г. сам король оказал давление на Совет министров, добившись для него внеочередного повышения в чине: тридцати лет от роду Франко становится подполковником и командующим Легиона. Получив от короля не только согласие на женитьбу, но и 40-дневный отпуск, Франко воспользовался им, чтобы посетить Мадрид, поблагодарить Альфонса XIII за присвоение ему придворного звания камергера и попросить быть посаженным отцом на свадьбе, что приблизило Франко к знати и сняло все препятствия к браку с Кармен Поло, принадлежавшей к одной из самых богатых и знатных семей Астурии.

Семья невесты была удовлетворена: короля представлял генерал Лосада, свадьба состоялась в церкви Сан Хуана в Овьедо 23 октября 1923 г. В эти дни Испания уже жила в условиях военно-монархической диктатуры.

13 сентября 1923 г. генерал Примо де Ривера с согласия короля совершил государственный переворот: кортесы (парламент), на выборах в которые весной этого же года победу одержали либерально-реформистские группировки, были распущены, введено военное положение, запрещены деятельность политических партий, демонстрации, ограничена свобода прессы: это означало, что монархия утратила облик конституционной. Новый режим монархии имел все признаки авторитаризма.

Отправляясь вновь в Марокко, Франко нанес визит диктатору, который впоследствии неизменно покровительствовал ему.

Отношение к Франко в армии не было однозначным. Игнасио Идальго де Сиснерос, аристократ по рождению и воспитанию, ставший в годы гражданской войны командующим авиацией Республики, вспоминал о 20-х гг.: «На базе в Мар-Чика никто не любил Франсиско Франко, начиная с родного брата, с которым он едва разговаривал… Он прибывал на базу всегда вовремя и держался очень надменно, стараясь как можно больше вытянуться, чтобы казаться выше и скрыть свой начинающий появляться животик… Не помню, чтобы я хоть раз видел его улыбающимся, любезным или проявляющим хоть какие-то человеческие чувства»^[10].

Многие сослуживцы отмечали его авторитарность, закрытость его менталитета, нетерпимость и враждебность ко всем идеям, которые он не разделял. Но были и другие суждения. Диктатор высоко оценил его меры по реорганизации Легиона, обратив внимание на «Кредо легионера», автором которого был Франко, а также его руководство журналом «Revista de Tropas coloniales», в котором он опубликовал 12 статей.

В 1925 г. Примо де Ривера реорганизовал «Терсио» – теперь в нем было уже 8 бандер. Франко, получив чин полковника, был назначен временно исполняющим обязанности командующего. Тогда же правительство Франции наградило его орденом Почетного легиона.

Диктатор неизменно покровительствовал Франко: по представлению Классификационной Хунты, контролируемой Примо де Риверой, в феврале 1926 г., задолго до выслуги положенного срока, в возрасте 33 лет Франко становится бригадным генералом, самым молодым в Западной Европе.

В этом же году, уже в Мадриде, 14 сентября родилась его дочь, нареченная Марией дель Кармен Рамоной Фелипой де ла Крус. По признанию будущего диктатора, его дочь – самая большая любовь его жизни: «Я был сумасшедшим от радости».

Франко использовал свое пребывание в Мадриде для укрепления связей со столичным генералитетом. Место встречи чаще всего – салон клуба «Гран Пенья», что на проспекте Гран Виа. Как я смогла заметить, бюст Франко и поныне «украшает» холл этого клуба. Биографы Франко единодушны: в беседах не только с теми, кто занимал высокие ступени военной иерархии, но и с лидерами консервативной оппозиции – с правым либералом Санчесом Геррой и его единомышленниками в престижных клубах, – Франко избегал обсуждения любых тем, имевших касательство к политике. А это не могло не остаться незамеченным диктатором.

Режим диктатуры Примо де Риверы никогда не отличался прочностью; в правящих кругах не прекращались раздоры. Латифундисты были недовольны политикой покровительства финансовому капиталу и крупным промышленникам; представители крупного капитала были недовольны политикой аграрного протекционизма. Широкие круги промышленной буржуазии были недовольны вмешательством государства в экономику в интересах финансового капитала.

Оппозиция антидемократическому режиму, являвшаяся постоянным спутником диктатуры с момента переворота, к 1926 г. становится массовой и переходит к активным действиям. Уже не только передовая интеллигенция, студенчество и республиканские силы Каталонии, возмущенные политикой национального угнетения, участвуют в борьбе против режима диктатуры, но даже монархисты и все более значительные круги офицерства начинают выражать свое недовольство диктатором. Вновь возрождаются офицерские хунты, созданные в тревожном для Испании 1917 г. Недовольство, офицеров носило преимущественно кастовый характер: часть из них была недовольна политикой фаворитизма, проводившейся в армии диктатором, а также тем, что среднее офицерство до 1923 г. объединенное в военные хунты, не играло сколько-нибудь значительной роли в политической жизни страны. Недовольство в армии усилилось после того, как в связи с прекращением активных боевых действий в Марокко в 1926 г. многим офицерам было предложено перейти в запас. Военные и явились инициаторами и участниками одного из первых заговоров против диктатуры в июне 1926 г. в Валенсии, накануне дня Сан Хуана (Иванова дня). Помимо военных в заговоре приняли участие монархисты – граф Романонес, Мелькиадес Альварес; республиканцы – А. Леррус, М. Доминго, Г. Мараньон и Ф. Галан; анархист А. Пестанья. Заговор окончился поражением; Ф. Галан, М. Доминго, А. Пестанья, Г. Мараньон и другие были арестованы.

То, что Франко остался в стороне от заговора, приблизило его еще больше к диктатору и ко двору.

Иначе трудно объяснить, почему Франко был назначен в начале 1928 г. директором Генеральной военной академии в Сарагосе: ведь он не был обременен педагогическим опытом, не был замечен в глубоких теоретических изысканиях. Его военный опыт был ограничен уроками колониальных кампаний.

Эта Академия была закрыта еще в 1893 г. и вновь открыта 20 февраля 1927 г. Король счел необходимым издать специальный декрет о возобновлении ее деятельности. На открытии Академии и на торжественном богослужении в соборе Вирхен Пилар 5 октября 1928 г. присутствовал сам диктатор.

Франко привлек к преподаванию «африканистов», в прошлом выпускников Академии, среди них – Алонсо Вегу, своего двоюродного брата Франсиско Франко Салгадо Араухо, называемого в семейном кругу «Паконом». Сам Франко и преподаватели-«африканисты» пытались погрузить Академию в атмосферу мифов и мистики марокканской кампании. Но наиболее одаренные слушатели Академии все же тянулись к вице-директору Кампинесу, в прошлом полковнику Главного штаба. Адепт либерализма, поклонник идей Просвещения, он восхищался Ф. Хинером де лос Риосом, который вместе с Хоакином Костой, Еухенио Монтеро и Николасом Сальмероном, провозвестниками идей «поколения 98-го года», серебряного века испанской культуры, основал «Институт свободного образования», педагогическая система которого была основана на светском образовании.

Менталитет Кампинеса как бы воплощал все то, что было ненавистно Франко. К тому же обозначились и расхождения Франко и Кампинеса в чисто профессиональной сфере: в лекциях директор Академии неоднократно повторял: «…сопротивляться – значит победить». Кампинес в соответствии с традицией французской академии Сен-Сир этой лемме противопоставлял свою: «обучаться, чтобы победить». Но Франко не только терпел своего высокообразованного заместителя, но и доверял ему руководство Академией во время своих посещений военных академий в Париже и Берлине для изучения опыта преподавания.

Хотя в это время уже более отчетливо обозначились политические пристрастия Франко: по его приказу Академия регулярно получала журнал «Entente Internationale Anticommuniste contre la Troisiйme», издававшийся в Женеве^[11].

Между тем над его покровителем сгущались тучи, о чем доходили слухи даже до традиционно консервативной Сарагосы.

«Примо де Ривера продержался у власти семь лет благодаря чудесам эквилибристики; он пугал короля армией и армию королем и их вместе политической и социальной революцией». И когда на политическом горизонте появились первые признаки того, что социальная революция из пугала становилась реальностью, механизм эквилибристики стал разлаживаться^[12]. Даже те классы, которые находились у власти в период диктатуры – финансовая олигархия и латифундисты, давно уже недовольные тем, что режим Примо де Риверы усиливал и углублял противоречия, грозившие превратиться в глубокие политические конфликты, – опасаясь дальнейшего роста массового недовольства, решили пожертвовать диктатурой и вернуться к конституционной монархии.

Для Примо де Риверы не была тайной эта картина всеобщего недовольства. Так, в официальной ноте 31 декабря 1929 г. он писал, что диктатуре отказывают в поддержке аристократия и церковь, банкиры и предприниматели, чиновники и пресса.

Те же самые круги, которые способствовали перевороту 1923 г., стали активно поддерживать готовящийся военный заговор военного губернатора Кадиса монархиста генерала Годеда, ставившего своей задачей ликвидацию диктатуры. Примо де Ривера знал об этом заговоре; у него оставалась единственная надежда на поддержку высших слоев испанской военщины.

Утром 26 января 1930 г. без ведома короля диктатор обратился с посланием к десяти капитан-генералам, главнокомандующему в Марокко, капитан-генералу морского министерства, начальникам корпусов гражданской гвардии, карабинеров и инвалидов. Признав в послании, что установление диктатуры оказалось возможным лишь в результате поддержки армии, он спрашивал, поддерживают ли его по-прежнему вооруженные силы. Диктатор заявлял, что в случае отказа он немедленно подает королю заявление об отставке. Реакция верхушки испанской армии была такова, что, не дожидаясь официального ответа, 28 января Примо де Ривера ушел в отставку. Через несколько часов было сформировано правительство генерала Дамасо Беренгера, объявившего о своем намерении управлять на основе Конституции 1876 г. Но эта конституция уже не устраивала даже «умеренных» – она предоставляла слишком широкие права королю.

Падение режима Примо де Риверы застало Франко в Париже. Он с огорчением наблюдал, что падение диктатуры, против установления которой в свое время активно не протестовал король, не стало тормозом на пути недругов монархии. Напротив, начиная с февраля 1930 г. антимонархические митинги и демонстрации становятся неотъемлемой частью политической жизни столицы и больших городов. 17 августа 1930 г. лидеры партий и группировок республиканского лагеря, включая недавних монархистов – Н. Алькала Самору и М. Мауру, собравшись в Сан-Себастьяне, заключили пакт и избрали Революционный комитет.

Участники Сан-Себастьянского пакта не исключали насильственных методов свержения монархии. Они сошлись на том, что основной силой переворота должна была стать армия. Свою ориентацию на армию заговорщики объясняли стремлением свергнуть монархию без большого пролития народной крови. Революционному комитету удалось склонить к своим планам некоторых офицеров.