Глава 3

Лизкин день как-то не задался с самого начала. Она уже почти собралась выйти из дома, как зазвонил сотовый. Это была Катька. Она хриплым со сна голоском поведала, что они с «Тимочкой» уехали отдыхать (молодец, коллега, быка за рога в дальний ящик не оттягивает). «А тут у Женечки, ну, который Змей, – сказала Котя так, будто это все должно было объяснить, – спину прихватило. Лизонька же спасёт бедного мальчика от мучений?»

Как ни странно, Лиза помнила этого «бедного мальчика». Правда, в том, что он бедный, она сильно сомневалась. А в том, что он уже давно и основательно не мальчик, у неё даже сомнений не было. Она прекрасно знала этот типаж. Помесь фазана с павлином. А уж как токует… Прямо глухарь! Подносит свой член с бантиком под нос каждой встречной, типа, «рекомендую, я плохого не посоветую». Как там про таких пелось? «Ах, какое блаженство, ах, какое блаженство, знать, что я – Совершенство, знать, что я – Идеал!» И даже, если пелось это не про них, то как с них писано… В общем, Лиза с удовольствием избавила бы «мальчика» от мучений, но, увы, эвтаназия в нашей стране запрещена.

Однако профессионализм привычно послал личное мнение Лизы в даль далёкую, к морю синему, и выразил своё согласие откликнуться на зов страдальца, если таковой её настигнет.

Лиза даже первые полчаса приёма, вопреки привычке и врачебной этике, телефон не отключала. А потом махнула рукой, поставила на беззвучный режим и углубилась в проблемы и радости пациентов. Благо беременные шли через одну.

Вторая неприятность сегодняшнего дня заключалась в том, что нынче вместо её бессменной акушерки Веры Ивановны, буквально выпестовавшей в ней врача, сидела молоденькая девчонка. Олечка. Разумеется, пенсия – дело святое, внуки, школа, всё такое… Но себя было жалко. И пациенток тоже. Олечка пыталась держать лицо «крутого специалиста», но оно нет-нет, да и сползало. В общем, сдвинь корону на бок, чтоб не висла на ушах, временами хотелось фыркнуть Лизе сквозь смех. Но она держалась. Во-первых, им ещё работать вместе. А во-вторых, она сама когда-то была такой же дурочкой.

Олечка путалась, очередь двигалась медленно, дамы становились нервными… Сами знаете, как это бывает. В общем, когда уже спустя 40 минут после официального окончания приёма зашла последняя на сегодня девица, Лиза была готова станцевать ламбаду от счастья.

– Я после родов провериться, – смущённо сказала деви́ца. Угу, значит, де́вица.

– Ну, проходите на кресло. Как-то вы долго собирались провериться. Уже почти четыре месяца.

– Да, понимаете, ребёночек маленький, оставить не с кем, вот только добралась…

Цвет влагалища Лизе не понравился сразу. А после пальпации сомнений практически не осталось. Желание танцевать ламбаду рассосалось само собой. Вот и третья неприятность.

– Одевайтесь и подходите, побеседуем, – ровным голосом сказала Лиза. Она ещё раз просмотрела записи в карточке и выписку из роддома.

– Ну как, всё нормально? – весело прощебетала де́вица. Которая не деви́ца. Уже дважды.

– Если не считать того, что вы, скорее всего, беременны, то всё нормально.

– Как беременна? – на лице девицы отразилась попытка интеллектуальной деятельности, смытая потоком эмоций. – Не может быть! У меня же месячных ещё не было!

– И не будет теперь.

– Но как же так? Я же ребёночка кормлю каждые три часа…

– Это хорошо для ребёночка. Для того, которого вы кормите. А вот для того, который у вас в животике, это очень плохо. Хотя я настойчиво рекомендую аборт. У вас ещё дней 10 осталось на медикаментозный. Надеюсь, успеете.

– Да как вы можете, – ворвалась в разговор Олечка. – Оставляйте ребёночка! Не слушайте!

– Ольга Александровна, вы вообще в курсе, о чём идёт речь? Девушке четыре месяца назад делали кесарево. И со швом были серьёзные проблемы.

– Но как же так? – не могла успокоиться пациентка.

– Вы предохранялись?

– Нет, но ведь…

– Вас в роддоме предупреждали, что после кесарева сечения вам как минимум два года необходимо предохраняться от беременности?

– Но, понимаете, муж не любит презервативы, а гормональные, которые можно при кормлении, такие дорогие…

– Ага, а медикаментозный аборт – дешёвый! А уж насколько дешёвое удовольствие – второй ребёнок! В общем, в интересах вашего здоровья, быстренько делайте диагностику беременности и УЗИ шва. Вероятность нормально выносить и родить ребёнка у вас, мягко говоря, не очень высокая. Хирургический аборт также крайне нежелателен. Медикаментозный – тоже не панацея, но в вашем случае – наименьшее зло. Думайте. Я своё мнение уже высказала.

Когда за девушкой закрылась дверь, Олечка уже не скрывала ненависти во взгляде.

– Теперь я понимаю, почему вас зовут Морозкой! – выплюнула она.

– Это почему же? – полюбопытствовала Лиза.

– Потому что вы бессердечная!

– Вообще-то это из-за фамилии. Меня одногруппники звали или Бесстыжева, или Стужа Лютая. А потом, для простоты, сократили до Морозки. Потому что я все прогулы в журнале отмечала.

– Выслуживались? – попыталась зацепить её оскорбленная Олечка.

– Нет, просто считаю, что недоученный врач – это палач. Безграмотный, а потому – немилосердный. А у вас, Олечка, «жалелка» включилась? Это ничего, года через три она сама отвалится. От перегрузки. Тогда вы точно будете знать, кого нужно жалеть. А кому – мозги на место вправлять.

– Разве можно вот так с женщиной? У неё же горе!

– Горе у неё есть, а мозгов – нет. И если жалеть, то и не появятся. Потому что чувство ответственности за свои поступки от жалости почему-то, – вот жалость-то какая! – не просыпается. Ответственности за своё здоровье и своих детей.

– В конце концов, это же её здоровье, пусть что хочет, то и делает.

– А знаете, Олечка, вы даже не представляете, насколько вы попали в точку. Ведь природа сделала все для того, чтобы позаботиться о теле женщины и её потомстве. Но человеческое «Мы не будем ждать милостей от природы, взять их у неё – вот наша задача» послало лесом все её усилия.

– Это вы о чём? – скептически поинтересовалась акушерка.

– Организм женщины, в отличие от той же собаки, например, не приспособлен для ежегодных родов. Репродуктивный цикл человека, если так можно выразиться, составляет три года. Три года – это период активности фенилэтиламина, гормона влюблённости, который удерживает вместе самку и самца, обеспечивая безопасность детёнышу. Три года – это оптимальный период вскармливания.

– Ну это уже совсем глупости! Грудное вскармливание должно продолжаться до года. А потом у ребёнка от женских гормонов всякие проблемы начинаются, нарушение интеллектуального и эмоционального развития идёт.

– Ты ещё про эдипов комплекс добавь, – усмехнулась Лиза.

– И это тоже. Нам так наша преподавательница говорила.

– Оленька, а ты никогда не задумывалась над тем, что преподаватели могут ошибаться? Например, медики тридцать лет назад утверждали, что детей нужно туго пеленать и кормить строго по часам. А теперь говорят, что нужно делать всё с точностью до наоборот. И только за время моей работы концепция прикормов изменилась трижды.

– И что, теперь можно не учиться, потому что всё равно всё не правильно? – ядовито заметила Оля.

– Нет, просто думать надо. Головой. Вот когда у ребёнка затухает сосательный рефлекс? Ай-ай-ай, не знаете? К трём годам. А к какому возрасту у ребёнка формируется собственная иммунная система?

– К трём годам, – на этот вопрос Оля ответ знала.

– Связи не замечаешь? Учитывая, что в состав грудного молока входят антитела.

– Но животные так долго не кормят!

– Это какие животные? Коровы, разумеется, нет. А вот приматы, например, в среднем вскармливают детенышей до пяти лет. Так вот, тот самый гормон, который отвечает за выработку молока, гасит либидо, вот ведь какая незадача. То есть естественный отбор закрепил в организме женщины идеальный механизм, обеспечивающий оптимальный цикл воспроизведения. Но увы! Мы не будем ждать милости от природы. В крайнем случае, мы будем на них надеяться. Вы даже не представляете, Олечка, сколько женщин беременеют вот так, по лично мне совершенно непонятной уверенности, что первые полгода можно не предохраняться, – выдохнула Лиза, потирая брови костяшками пальцев.

– Но ведь не все же они не предохраняются. Просто способы предохранения несовершенны.

– О, вы даже не представляете, насколько, Олечка! В моей практике были и те, кто беременел со спиралью – не так мало, кстати сказать. И с «Фарматексом». И с гормонами. Правда, та девушка параллельно принимала жиросжигающие препараты. И с презервативами. Но там с размерчиком не угадали. Картина была: «Кондом инсайд». Да что там, я лично принимала девочку, которая умудрилась спрятаться от хирургического аборта. В какой она там складочке затаилась, я даже представить себе не могу. Но, как говорится, жить захочешь – и не так раскорячишься. Биологический метод и прерванный половой акт я вообще за контрацепцию не держу. Но на фоне тех, которые залетали по глупости, эти несчастные случаи – ложка в океане. Ладно, поздравляю вас с первым днём на новом месте! К счастью, на сегодня мы закончили. Хоть и практически… – Лиза достала сотовый, чтобы посмотреть время, – на час позже.

Надпись на экранчике сообщила ей о десяти пропущенных звонках.

Глава 4

Длинные гудки были Женьке ответом.

«Ну и хрен с ней, с этой врачихой», – подумал Женька. И набрал телефон своего зама. Тот всё внимательно выслушал и пообещал как можно скорее заехать в аптеку и спасти болезного шефа. Любой ценой. Женька сказал на деньги не скупиться.

Уже через полчаса в дверь позвонили. Никогда ещё путь из спальни до порога квартиры не казался Женьке столь долгим. Но Змей он или не Змей? Не прошло и десяти минут, как он дополз.

Зам огорчил главу корпоративной СБ новостью, что, оказывается, все приличные обезболивающие теперь продаются исключительно по рецептам. Но ему посоветовали какой-то «энпэвээс» – в таблетках, поскольку уколы делать он не умел и справедливо полагал, что Женька себя в качестве тренажёра не предложит. Но он привёз очень хороший разогревающий крем. В аптеке заверили, что прямо реально разогревает, сказал довольный зам, протягивая красно-белую коробочку.

Женька пополз в обратном направлении, послав приятеля за водой. Таблетка была проглочена, а спина готова к растиранию. Зам ухнул, потёр руки, выдавил, не жалея, содержимое тюбика, и энергично прошёлся вдоль позвоночника. Женька крякнул, но промолчал.

Через пару минут он понял, что он идиот. Решение проблемы всё это время было у него под носом! Нужно было просто со всей силы звездануть молотком по пальцу – и он бы сразу забыл о позвоночнике. «Как сейчас, например», – думал Женька, нарезая круги по комнате и матерясь на ошалевшего зама. Змей на своём примере понял, что чувствуют его сородичи, когда с них слазит кожа. Спина блондина разве что не дымилась. Ну во всяком случае, палёным не пахло. Хотя от едкого запаха крема слезились глаза. А может они и по более очевидной причине слезились, кто их поймёт?

Душ и мыло несколько ослабили пытку, но чем меньше горела кожа, тем настойчивее напоминал о себе позвоночник.

– Может, ещё чем-нибудь помочь? – неуверенно спросил зам.

На цензурный язык ответ Женьки можно было перевести примерно как «Спасибо, ты уже помог».

И Змей снова набрал номер из смс-ки. А через полчаса – ещё раз. Потом заветная кнопочка с зелёной трубкой стала нажиматься каждые 15 минут.

«А что терять? Похоже, эта ведьма назло мне забыла дома телефон, – обречённо думал Женька, – ещё пятнадцать минут, – принял он решение, – и попрошу кого-нибудь из ребят отвезти в больницу».

И в этот момент телефон зазвонил.

* * *

– А раньше ответить было сложно?! – почти проорал он в трубку.

– Сложно, у меня был приём, Евгений Петрович. А здороваться у нас нынче не модно?

– Здравствуйте, Елизавета Сергеевна. Пусть хоть кому-то из нас повезёт.

– Я вот одного не пойму, – абонент с той стороны тоже был недоволен, – если у вас всё так плохо, почему же вы мне сразу не позвонили?

– Никак не мог решиться. Вы же недвусмысленно сказали, что в ваши руки я смогу попасть, только сменив пол, – парировал Женька.

– Судя по настойчивым звонкам, все сомнения остались позади? – всхлипнул смешком женский голос. – Смена пола – серьёзное решение. Видимо, действительно не по-детски припекло.

Тебя бы так припекло, рыкнул про себя Женька, снимая со спины холодное полотенце.

– У вас, видимо, сегодня очень хорошее настроение, – желчно выговорил Змей. – Извините, что я тут со своими глупостями, – и собрался нажать «отбой».

– Простите, Женя, – ведьма, оказывается, умела говорить по-человечески. – Настроение у меня сегодня как раз ни к чёрту, вот вам и прилетело рикошетом. Говорите адрес, я скоро буду. Сейчас в нашу аптеку загляну – и сразу к вам.

– Разогревающего только ничего не берите, пожалуйста, – взмолился Женька.

– Разумеется, – непонимающе ответила Елизавета. – А горячительное у вас есть? Водка, например, или спирт.

– Не бывает пациентов нелюбимых, бывает мало водки, – не удержался Змей.

– Пациенты не делятся на любимых и не любимых, ибо все равны перед Асклепием. Есть водка?

– Есть.

– Отбой.

Путь к входной двери он начал, не откладывая. Одно дело – корячиться перед замом, и совсем другое – перед симпатичной женщиной. Ничего не случится, если дверь немного побудет открытой.

Врачиха действительно прибыла быстро. Женька практически едва успел доползти до дивана в зале – так скромно называлась вторая комната в квартире.

– Тут-тук, есть здесь кто живой? – поинтересовался женский голос из прихожей.

– Ваш оптимизм восхищает, – не мог не огрызнуться Змей.

– Есть живой, – констатировала внимание дама, проходя в комнату. – Ну, больной, на что жалуетесь?

– На судьбу, – хмыкнул Женька.

– Это само собой, – невозмутимо заметила ведьма. – Показывайте, что у вас со спиной.

После значительной паузы она поинтересовалась:

– Инквизиция в гости забегала?

– Не, заместитель, – горько выдохнул Женька, понимая, что скрыть свой позор не удастся.

– Серьёзная у вас борьба за власть, – уважительно заметила брюнетка. – Это было что?

Женька мотнул головой в сторону сиротливо лежавшего на столике тюбика.

– Узнаю брата Колю. Много?

– Был полным, – пояснил он.

– Ого! Не знаю, как вы, а я бы к вашему заместителю спиной поворачиваться бы не стала. Смыли?

– Угу. Напрочь.

Врачиха положила руки ему на спину, даруя блаженную прохладу.

– У вас картошка есть? – неожиданно спросила она.

– К жареной лопатке в качестве гарнира?

– Почти. Так есть или нет? Сырая. И тёрка.

– Проголодались? – язвительно поинтересовался хозяин.

– И это тоже, вообще-то. Но сейчас мы будем играть в «Шкварчащий Животик» из «Голого пистолета». Правда, жарить будем не яйца…

– И то слава богу! – пробормотал себе под нос Змей.

– А картошку.

– Издеваетесь?

– Нет. Это народное – и очень эффективное – средство борьбы с ожогами. Снимает жар, частично – воспаление. Практически полностью – боль. Так что, спасать спину будем или так оставим?

Женька сообщил точные координаты картошки и тёрки, и врачиха скрылась на кухне. Возвратилась она с глубокой тарелкой и большим полотенцем из ванной.

– Нужно подстелить, а то, учитывая площадь пострадавшей поверхности, что-нибудь может стечь на обивку дивана, – сказала она, и после того, как Женька героическими усилиями привстал, и полотенце оказалось под ним, стала выкладывать скользкое содержимое тарелки на кожу. Сначала наступило ЩАСТЬЕ, потом немного пощипало, но в целом неподвижное тело Женьки стало погружаться в нирвану. То есть состояние без боли.

– А теперь продолжим общаться. Что ещё принес вам ваш зам и не нужно ли нам теперь делать промывание желудка? – не без издёвки спросила ведьма.

Но Женьку это уже не волновало. Он лишь промычал что-то невнятное в подушку и вновь махнул в сторону стола.

– Сколько выпили?

– Одну таблетку.

– И что, легче не стало?

– Может, и стало. Не успел заметить, пока бегал по квартире и мылся под холодным душем.

– Ладно. Сейчас сделаем два укольчика. Один – нестероидное противовоспалительное средство. Оно снимет боль и отёк с пострадавшего участка. Ожог тоже немного обезболит. Второй – комплекс витаминов группы В в большой дозе. Он также обладает анальгетическим свойством и поможет нормализовать процессы в нервной ткани, – убаюкивающим тоном говорила врачиха, и смысл произносимого дошёл до Женьки не сразу.

– А эти витамины, их обязательно колоть? – робко спросил Женька.

Он вырос в те времена, когда витамины В выписывали всем детям, которым не повезло подхватить ОРЗ или ОРВИ, и на собственной попе с ними познакомился. В маленькой дозе. Возобновлять знакомство в большой не хотелось. Сильно-сильно не хотелось.

– Ой, да ладно! – отмахнулась медичка. – Первый укол гораздо больнее.

Женьке поплохело.

– А может лучше просто ещё таблеточку выпить? – почти жалобно попросил он.

– Таблеточки дают меньший эффект и плохо влияют на желудок, – продолжила ведьма. – Евгений Петрович, вы что, уколов боитесь?

– Только болючих, – тихо признался Женька.

– Так дело в этом? Не переживай, витамины с лидокаином, ты вообще практически ничего не почувствуешь. Водка где? И обнажайся давай.

– А ты приставать не будешь? – включил привычную программу успокоившийся Змей.

– А что, есть на что посмотреть? – поинтересовалась ведьма, набирая лекарство в шприц.

– И не только посмотреть, – какбэ-обиженно просопел Женька, спуская штаны. Сделать это лежа было непросто, но встать сейчас он бы не смог при всём желании. Да и картошка так и норовила скатиться спёкшимися хлопьями.

– Призна́юсь, недвижимость в сексуальном смысле меня слабо возбуждает, – усмехнулась врачиха, демонстрируя идеальные зубки. – Особенно, когда она вопит от боли в процессе.

– А я думал, что все врачи – садисты. Разве у вас нет такого специального экзамена при поступлении? – Женька, ощущая влажную ватку на ягодице, на всякий случай сморщился.