Глава 19. Келли

Нет, в принципе, Брайан не так плох. Конечно, от него несет… аристократичностью, и иногда даже заносит. Но в целом он ведет себя вполне адекватно. Не пытается обсудить бархатное контральто Сары Мингардо с Отавиу. Или Трампа с Додсоном. Меня рисовать не учит. Старается конструктивно решать проблемы. И вообще милый. Иногда. И даже забавный. Когда пытается меня «пометить». И красавчик он оймама, это у него не отнять. Особенно, когда так улыбается.

Но иногда как глянет-глянет… Торквемада обзавидуется. Так и хочется с низкого старта до самой Тунхи рвануть. И ведь я ему ничего плохого не делала. Пока. Может, у него с женщинами не складывается? Мало ли. Травма детская. На сексуальной почве. Нынешние школы для мальчиков уже не те, что прежде. Beating, bulling, buggery^[45] остались в прошлом. Говорят. Но мало ли, что может случиться с мальчиком в закрытой школе для мальчиков? На то она и закрытая, чтобы никто не узнал…

Мне было проще. Физические наказания к тому времени уже запретили. Учителя и старшеклассницы быстро осознали, что темноты и замкнутых пространств я не боюсь. Полазили бы с моё по усыпальницам… Бойкоты на меня тоже не действовали. Говорить мне с ними и без бойкотов было не о чем. Так что на мою долю оставались только шепотки про глупые очки и полное отсутствие вкуса. Обидно. Но я пережила это без сексуальных девиаций. Надеюсь.

А то, что самцов люблю «строить», так они сами того хотят. Для остроты ощущений. Если вам кажется, что хрупкая блондинка и команда «К ноге!» не слишком друг с другом сочетаются, то вы просто ничего не понимаете в тонком искусстве выноса мозга. Здесь суть в чем? Чтобы дезориентировать жертву. Вроде стерва я, но я сущий ангел, а виноват он, хоть ничего плохого и не делал. Это ж какой взрыв в черепной коробке! А пока мозг в отрубе, какой секс, мамадорогая!

Нет, мне не нравится унижать, истязать, привязать к себе жертву и другие долгоиграющие абьюзерские штучки. Вокруг слишком много красивых мальчиков. Новомодные договорные «оттенки серого» тем более даром не нужны. Я с террористами не договариваюсь.

Мне всего-то надо: влезть под кожу и погреться там немного. Напитаться эмоций. И свалить в закат. Работать.

И школа тут совсем не при чем.

Какое отношение подонок Берти имел к моей школе?

Никакого, практически.

Я ожесточенно дернула еще один кустик, будто это был скальп Альберта. Нам повезло набрести на небольшую ореховую полянку. К счастью, дикий арахис почти всегда так растет. Под стать аборигенам, у которых мужчины не утруждали себя сельскохозяйственными заботами, Брайан оставил «земные тяготы» (то есть необходимость вытягивать земляной орех из земли) мне. Впрочем, чего еще ожидать от представителя высшего общества. Мог бы вообще послать нас, смердов, в леса, добывать пропитание, пока сам решал бы глобальные проблемы человечества. Нет, Уэйд у нас человек прогрессивных взглядов. Сам ходит в сельву за мамонтом.

Оглушающий выстрел раздался, казалось, у самого уха. О, какого-то уже завалил. Если и не пристрелил бедолагу, то барабанные перепонки порвал ему в клочья.

Судя по короткому проклятью, всё же второе.

Следующий выстрел раздался немного дальше. И почти сразу за ним – третий. Проклятий слышно не было, похоже, успешно. Хотелось надеяться, что жертва – не обезьяна. Одно из местных племен, с которым нам довелось столкнуться в экспедициях, кормило обезьяньих детенышей молоком прямо грудью. И называло таких прирученных животных «молочными братьями». Их никогда не убивали. Мне почему-то совсем не улыбалось жарить такого «родственника».

Но нет, гордый Брайан снова притащил попугаев.

– Ты не хочешь настрелять побольше, чтобы хватило на дневной переход? – воспользовавшись тем, что мы без свидетелей, копнула я под его авторитет.

– Почему ты не хочешь подождать? – настороженно спросил он.

– Если до обеда мы не услышим шума поисковиков, значит, нас здесь не ищут, – привела я свои аргументы. – И чем больше времени мы будем сидеть, тем меньше нас будут искать.

– А если они прилетят, а нас уже нет?

– А мы им записку оставим, – предложила я. – Начинается сезон дождей. Что мы будем делать, когда закончится газ в зажигалке Отавиу?

– Нас найдут раньше! – твердил он, как мальчик, для которого папа – супергерой, а супергерои не портят воздух. Значит, пукнул кто-то другой.

– А если не найдут? А если найдут, но не те? – «испугалась» я. – Где мы вообще?

– В глубокой… – он поморщился и бросил взгляд куда-то мне за плечо, – межгорной котловине.

Уэйд внезапно вскинул ружье и выстрелил. Вот теперь реально над ухом, и я запоздало потерла его рукой. Впереди раздался «шмяк», значит, слух я не потеряла. Британец ушел вперед и с видом «посмотри, какой я скромный великий герой» вернулся еще с одной тушкой.

– Мы где-то в предгорьях Восточной Кордильеры, – продолжил он, кидая попугая на землю, в компанию к двум другим. – Где именно – совершенно непонятно. На востоке – вершины горных хребтов. На западе – глубокая Магдалена. И тоже горы. На север и юг – сельва до самого горизонта. До более-менее открытых и хоть чуть-чуть обжитых районов километров тридцать-сорок.

– Ну, это не очень много, – прикинула я.

– В гору, Келли. В гору. Без дороги. Как ты сама сказала, сезон дождей открыт. И у нас волшебного самолетика, чтобы в карман сложить и надуть потом, чтобы спать под крышей, не будет. Спальный мешок есть только у меня. Тебя, конечно, милости просим, – он подмигнул, – хотя в одежде вдвоем мы там вряд ли поместимся, – он выразительно посмотрел на меня, и на этом месте я, видимо, должна была растечься у его ног. – Но кроме нас есть еще Эндрю и Ферран. И спать на голой земле я бы им не советовал.

– У меня есть гамак, – тихо призналась я.

Брайан взглянул на меня, будто в прицел на попугая.

– Я его тетушке везла. В подарок… – залепетала я в оправдание.

Формально Рамона была мне мачехой. Но это слово в моем сознании было неразрывно связано со злобной теткой из «Золушки». Колумбийка же была миниатюрная, радушная и очень мягкая. Со всех сторон. Мой суровый, жилистый, прямой и острый, как треугольная пирамида, отец рядом с нею оттаивал. К тому же она появилась у папы, когда я была уже в осознанном возрасте, и детской ревности не вызывала. Специально для Рамоны я сшила классический колумбийский гамак, украсив его вышивкой и всякими побрякушками. Разумеется, я надеялась подарить его при более радостных обстоятельствах.

– Куда ты собираешься привязывать его на заснеженной вершине? – поинтересовался Брайан язвительно.

К твоему члену, очень хотелось мне сказать, но я промолчала. Видимо, мысль о том, как я без одежды лезу к нему в спальник, грела британца сильнее, чем подсказывала логика.

– И с едой там будет не так хорошо, – напомнил Уэйд. – И теплая одежда есть только у тебя. В общем, ждать безопаснее, чем идти.

– Но ведь всего тридцать-сорок километров…

– Келли, прости, если я оттаптываю тебе феминистическую мозоль, но через пять ты начнешь проситься на ручки.

– Значит, пойдем медленнее. У меня есть нитки и иголки, можно сшить тент из кожи кресел. Пленку с цветочного ящика можно подстелить под спальник. Он у тебя распахивается до одеяла? Если нас действительно ищут, то на открытом месте, – как ты говоришь, на «заснеженной вершине», – заметят быстрее.

– А что мне за это будет? – Брайан изобразил на лице самое плотоядное выражение и уставился мне на грудь, чтобы не осталось никаких сомнений в том, о какой расплате идет речь.

– Цивилизация тебе будет! Ресторан нормальный, душ, кровать! – завелась я. Будто я единственная, кого что-то не устраивает в жизни среди сельвы. – И целый эшелон девчонок, готовых прыгнуть тебе в постель по первому щелчку.

– Ресторан, – произнес он на старинный манер, проговаривая «е» и «о», и подошел ко мне вплотную. – Душ, кровать… – мечтательно продолжал он, проводя большим пальцем у меня под губой, и предательская жаркая влага между ног напомнила, что я женщина. Наедине с невозможно красивым, сильным парнем. Среди джунглей.

– Я не хочу других девчонок, – он говорил, приклеившись взглядом к моему рту, и губы непроизвольно дрогнули. – Хорошо. Мы пойдем. Но когда нас всё же спасут, я хочу «ресторан, душ, кровать». С тобой.

Он сжал пальцами мой подбородок и поднял лицо так, чтобы я смотрела ему в глаза.

Да ладно! Мы это проходили.

Типа, сценарий «мачо приручает необъезженную самку».

Но, черт подери, это работало!

Глава 20. Брайан

– Ты офигел? – потрясенно выдала Келли, с усилием отдирая мои пальцы от своего подбородка. – Тебе корона не жмет?

Корона – нет. Корона мне впору. Брюки жали. Вообще-то планировалось это как показательные выступления, но завелся я так, что был готов хоть сейчас. И вообще-то, после таких слов любая нормальная девчонка должна была наброситься на меня и изнасиловать.

Что лишний раз доказывало: эта – ненормальная.

Но так даже интереснее. Вдвойне интереснее, потому что она-то тоже завелась. Я это видел. Но отреагировала лишь вопросом о том, насколько размер моей короны соответствует размерам головы. Интерес к размерам, думаю, можно считать хорошим знаком.

– Я – не офигел. Я – пошутил, – улыбнулся я. – Но ужин – за тобой.

– Конечно за мной, – легко согласилась Келли. – Я же такой замечательный повар. Вчерашняя румяная птица это доказала.

Я не стал с нею спорить. Тайм закончился вничью. Игра только начинается.

С другой стороны, конечно, в словах блондинки было зерно истины. Мы ведь действительно могли отклониться от основного маршрута довольно далеко. А учитывая, что из-за нерабочей радиосвязи никто даже не знает, когда мы упали, не говоря о «где», искать наш самолет всё равно, что песчинку на пляже. Поэтому, да, нужно двигаться туда, где ловит связь. Или хотя бы могут заметить наш костер.

Я помог девчонке надрать побольше арахиса, поскольку не факт, что нам удастся вернуться на эту полянку, и снял рубашку. Постепенно ее раскраска приобретала черты авангардизма. К жизнеутверждающим оранжевым пятнам манго на ней добавились свежие: зеленые от ботвы и черные от земли.

Когда мы вернулись, костер встретил нас уютно булькающим котелком и одиноким Эндрю. Отавиу продолжал дрыхнуть, и это не порядок. Почему я уже встал, настрелял дичи и накопал орехов, а он еще спит? Короче, через полчаса на благо лагеря вкалывали уже все. Келли командовала кройкой и шитьем, к которому присоединился Додсон. Оказалось, он тоже способен пользоваться иглой. Мы с Ферраном занимались костром, лущили полосатый, как спинка бурундука, дикий арахис и жарили дичь.

Потом снова готовились к переходу. У меня был небольшой рюкзак, куда можно было сложить самое необходимое. Рюкзак обнаружился и у Келли. Тут я уже ничему не удивился. Но у нас были еще Ферран и Додсон, у которых были только чемоданы на колесиках, а это не лучший спутник в джунглях. Келли вновь кроила, кромсала ножом и учила шить Феррана. Даже я совершил подвиг, пришивая веревки для натягивания тента. Надо сказать, что девочка не зря зарабатывала деньги в своем модном доме. Сумки, пошитые из частей чемоданов и парусины, ободранной в багажном отделении, были вполне юзабельны. Из парусины и поролона сидений француженка даже умудрилась смастерить нечто вроде походных матрасиков. Она сделала очень многое; больше, чем я бы просто придумал.

Моя дневная охота не увенчалась успехом. До попугаев, похоже, дошло, что двуногое не для красоты носит гремящую палку. Пришлось ужинать арахисовой кашей с остатками утренней птицы. После ужина занялись упаковкой вещей. Я раскритиковал всех, особенно досталось безрукому американцу. Пару советов дал Келли – чисто, чтобы подразнить. Но она с серьезным видом приняла замечания под козырек, лишив меня удовольствия погавгаться.