Магистр как-то странно посмотрел на него и тут же отвёл взгляд, переключившись на играющее пламя свечи.
– Не хочу огорчать, но он уже нарушен, – тихо произнёс Аполлинарий.
– Не понял…
– Сейчас постарайтесь вникнуть в то, что я скажу. Попробую объяснить просто. Законы физические тесно связаны с законами энергетическими. Законы физического мира явно выражены, базируются на законах природы и законах морали. Законы энергетические не видны, но это не значит, что их нет. Что такое магия? Это использование законов энергии.
– Пока ничего сложного для понимания. Но как это соотносится со мной? В данном случае. Недостаточно энергии, чтобы пришёл ребёнок?
Магистр ухмыльнулся.
– Однако, вы не так далеки от того, о чём я говорю. Тем лучше. Но не совсем так.
– Каких же энергий мне не хватает?
– Если бы просто не хватало каких-то энергий, я бы так и сказал. НО. Я упомянул о нарушении!
Над столом, словно большая сонная птица, зависла тишина.
– Магистр, можно более подробно? – прогнала я своим вопросом неуместную сейчас паузу в разговоре.
Тишина встрепенулась и улетела, уступив место плавной речи Аполлинария.
– Не буду ходить вокруг да около. На недавней вечеринке, посвящённой трезвому образу жизни, мне пришлось побеседовать с Михаилом Андреевичем, которого вы прекрасно знаете. Он был столь любезен, что посвятил меня в ваши внутренние с ним дела, то есть дела личного свойства. Разговор коснулся ныне здравствующих детей. А именно вашего драгоценного сына и любимой дочери вышеназванного товарища. Но пламенная любовь младшего поколения наткнулась на противоречия со стороны старшего. Я отнюдь не судья. Не в моём вправе решать, кто здесь виноват или кто прав – не об этом речь. Однако же я разбираюсь в тонкостях взаимообмена энергий. И с этой позиции позвольте мне дать совет, коль вы обратились ко мне за ним. Воплощение души происходит не зависимо от наших желаний. Если душа будущего ребёнка выбрала себе именно этих родителей, значит, именно они и нужны для её воплощения. Душа какого-то будущего человека жаждет воплотиться через союз вашего сына и дочери Михаила. Вы, не давая своё согласие, перекрываете дорогу этой возможности. Это нарушение! Соответственно оно несёт в себе энергетический сбой, который отражается на вашей нынешней семье. Перекрывая дорогу одному ребёнку, вы не можете обзавестись своим чадом, который мог бы прийти в эту жизнь через вас, Никита Сергеевич. И вашу прекрасную супругу, – добавил магистр, указав рукой на сидящую напротив него молодую женщину.
Во время речи Аполлинария Никита Сергеевич постепенно багровел. По окончании, в ответ он разразился гневом и словами о давно наболевшем.
– Я действительно противник этого союза! С чего именно мне быть против? Да с того! Александр довольно взрослый уже, а связаться хочет с малолеткой! К тому же она вся в свою мамашу! Один в один! Это ж надо из всего города выбрать именно её! Даже наши разногласия с её отцом здесь роли особо не играют. Она ж девчонка ещё совсем! Внешностью в маму, характером в папу. Тот ещё экземпляр! К тому же такая разница в возрасте! Мы-то Сашку родили ещё по юности, а этот Казанова от предыдущей жены лет семнадцать назад, точно не помню. Развелись, наверное, ей лет пять было. Она новых жён своего папаши на дух не переваривала. Как она сможет сделать Александра счастливым?
Я покосилась на Милону, сидевшую по правую руку от меня. Получалось, что самому себе Никита Сергеевич разрешал такой вариант отношений, когда женщина намного младше мужчины, а сыну – нет. Хозяин дома перехватил мой взгляд и смутился. Его гнев вмиг улетучился, он нахмурился и произнёс уже более спокойно:
– Да, конечно, я тоже женат не по возрасту, но тут другое. Другая ситуация.
Какая другая ситуация, он объяснять не стал. Вместо этого, долго и внимательно посмотрев на свою супругу, видимо что-то обдумав, он окончательно сбавил тон.
– В общем, я вас услышал. И понял. Получается, я мешаю одному ребёнку проявиться на этом свете, и тем самым не даю того же сделать своему. Нарушаю энергозакон, – почти хладнокровно сказал Никита Сергеевич.
– Всё верно. Рад, что меня правильно поняли. Приятно общаться с умным человеком, – чуть склонив голову, произнёс Аполлинарий.
– Однако не ожидал подобного ответа. Думал, вы нам предложите какие-то микстуры, обряды магические или ещё что-то в таком духе. Такая, знаете ли, обычная выкачка денег.
Мы сидели вокруг овального стола с яствами так, что мэр находился напротив меня, а Аполлинарий по левую руку. Мне хорошо были видны лица обоих мужчин. Сейчас в выражении лица Аполлинария отчётливо наблюдался сдерживаемый смех. Он взял вилку и постучал ею о край бокала, привлекая к себе внимание присутствующих.
– Если вы ожидали, что, как уважаемый мной Граф Калиостро, я с удовольствием начну есть вилки за столом и зажигать огонь пальцами, то тогда вам будет лучше пересмотреть фильм «Формула Любви». Там этого добра преизбыточно. Кстати и полезного много. Например, нравится мне фраза: «Материализация чувственных идей». Похоже, это как раз то, что от меня здесь ожидалось. Поэтому рекомендую ещё раз лицезреть, чем действие закончилось. Поймите правильно, маг и шарлатан – это несколько разные вещи. Вы ожидали увидеть шарлатана, но перед вами маг. Елена называет меня Магистр. Тоже верно, хотя магистратуру я не заканчивал, диплома у меня нет. Скорее такое название для красного словца. Имеется в виду – Наставник, с чем я согласен. Мои знания практического свойства. В них опыт разных людей, с которыми я общался, и мой собственный. В какой-то момент я научился подключаться к энерго-потоку, там есть информация обо всём.
Брови Никиты Сергеевича резво подпрыгнули вверх и вернулись на место. Он сделал жест руками, напоминающими хлопки, потом чуть развёл их в стороны.
– Что ж, достойно. Знаете ли, не относился к этой встрече серьёзно, если честно. Но вам удалось практически невозможное: вызвать уважение к человеку, которого я считал проходимцем. Это Милона предложила обратиться к магу и чародею Котовскому. Я был категорически против. Когда же вы появились у меня в кабинете, то чтобы её успокоить, я решил пригласить вас на ужин, не ожидая ничего толкового от него. Просто подумал: посмотрит она, поговорит, да и отстанет от меня. Иногда, знаете ли, проще один раз показать, чем десять объяснить ненужность чего-либо!
– Понимаю. Вы привыкли мыслить рационально, поэтому такой ход мыслей естественен.
Аполлинарий ничуть не обиделся на слова мэра. Слова могут задеть того, кто подсознательно с ними согласен. Но маг и чародей Котовский слишком хорошо себя знал, чтобы реагировать на чьи-то сомнения о себе. Он был кем угодно: искателем, практиком, йогом, травником, энергетом-целителем, но только не «проходимцем». Аферисты, шарлатаны получают деньги за обман. Магистр же честно делала ту работу, которую знал.
– Вы совершенно правы! Действительно! Моё мышление рационально. Поэтому принимаю объяснение сего вопроса. И более того, прислушаюсь к совету, – сказал мэр.
Такого быстрого изменения во мнении никто не ожидал, даже я, уже привыкшая к деятельности магистра. Милона же чуть не подпрыгнула на витом стуле от радости. Если её идея, казавшаяся мужу безумной, оказалась полезной и сработала на благо семьи, то она вправе была считать себя победительницей и хранительницей домашнего очага.
– Наш спаситель, Аполлинарий. Позвольте вас поблагодарить и от себя. Как замечательно и подробно вы всё объяснили и разложили по полочкам. Надеюсь, теперь эта зависшая ситуация изменится к лучшему. Желаю, чтобы счастье посетило и наш дом. О нет, я конечно счастлива с моим любимым мужем. Но хотелось бы быть счастливой вдвойне, – проворковала Милона, глядя на магистра.
– Возможно, что даже втройне. Бывают случаи, когда женщина рожает тройню, – ответил ей маг и чародей Котовский.
– Так, давайте остановимся на одном будущем ребёнке и одном будущем внуке. Мне этого вполне достаточно. Вполне, – возразил Никита Сергеевич.
– Это уже не в нашей власти. Как Бог распорядится. Как распорядится, так и будет. Конечно, я утрирую, но есть вещи, которые мы можем только принимать такими, какими они приходят. И по возможности вносить свои коррективы. Например, в данном случае их внести можно.
– Магистр, почему же мне вы не говорите, как внести коррективы в мою жизнь? – поинтересовалась и я, раз зашёл такой разговор.
– Елена, поверьте, ваша жизнь уже изменилась. Просто вы ещё не заметили.
Когда мы вышли от пригласившего нас Никиты Сергеевича, у меня сложилось впечатление, что маг и чародей Котовский всемогущ.
– Прошу вас, дорогая Леночка, не думать обо мне, как о всемогущем существе, и не приписывать того, чего нет, – словно читая мои мысли, сказал Аполлинарий.
– Как вы узнали? – в который раз опешила я от неожиданности.
– По взгляду. Ничего особенного. Взгляд, полный восхищения, говорит лучше слов, – ответил он со свойственным ему спокойствием.
Чего-чего, а умения владеть собой, ему было не занимать. Я бы тоже с удовольствием научилась такому. Однако, я хотя бы видела как это, на живом примере, к чему следует идти.
– Но согласитесь, Аполлинарий, за месяц вы провернули столько дел, что далеко не каждому под силу.
– Просто я знаю больше, чем другие, и умею анализировать ситуацию.
– Ещё умеете очаровывать собеседника, – добавила я.
– Не всегда, дорогая Елена. Не всегда.
Что-то в его тоне заставило не переспрашивать, когда это «не всегда». К тому же он имел право на свои собственные тайны, куда вход другим был воспрещён. Вполне могло оказаться, что решать собственные проблемы, гораздо сложнее, чем чужие. И утверждая, что не всемогущ, он имел в виду что-то конкретное. Но, во всяком случае, вопросы нашего города ему решить удалось.
После ужина, оказавшись в доме Лизаветы Васильевны, Аполлинарий набрал номер Михаила Андреевича, несмотря на то, что было уже поздно.
– Рад сообщить о благоприятном разрешении того, о чём мы разговаривали, – сказал он.
– Похоже, Аполлинарий Котовский действительно маг и чародей, настоящий маг и чародей! Договорённость в силе! Жду у себя! Восхищён, – ответили ему с той стороны.
Отключившись от оппонента, магистр повернулся ко мне.
– Теперь вы будете спокойны на свой счёт? Помнится, вы, Елена, очень переживали по этому поводу. Думаю, для переживаний больше оснований нет.
Я слегка кивнула. Говорить ничего не хотелось. Слишком очевидно было всё то, что делает Аполлинарий. Даже стало как-то стыдно за свои сомнения и претензии.
– Не подозревала, что магия – это нечто иное, не то, что так разрекламировано. Сама жизнь – магия. Всё, что с нами происходит, и как мы с этим справляемся – это уже магические действия. Разве превращение крохотного семени в великолепный цветок, не является волшебством? А ведь это волшебство, к которому мы просто привыкли.
– Вы совершенно правы, мудрая Елена. К тому же ещё и Прекрасная.
Магистр сообщил о своём отъезде. Конечно же, это должно было произойти. Но кто же знал, что я так сильно привыкну к присутствию этого удивительного человека, который, казалось, знает ответы на все вопросы и выходы из всех ситуаций. А то удивительное спокойствие, ему присущее? Оно обволакивало тёплым невидимым пледом и на душе становилось так уютно, хорошо, словно тебя согревают солнечные лучи. Одним словом, мне было жаль. Знаю, что жалость не самое лучшее чувство, но иначе не получалось. Примерно тоже самое Аполлинарию высказала Лизавета Васильевна.
– Захочешь вернуться, Аполоша, будем всегда рады, – добавила она к своим сожалениям.
На мага и чародея Котовского благодарности сыпались со всех сторон. Его благодарили Михаил Андреевич и Никита Сергеевич, их дети, так же прелестная Милона, настоявшая на нашем приглашении. Благодарили и женщины, мужья которых вели теперь трезвый образ жизни. Разумеется, я тоже присоединилась к благодарностям. Мне повезло больше всех. Фактически на целый месяц я стала ученицей магистра, и даже удалось кое-что усвоить из демонстрируемых знаний. Во всяком случае, утверждение Аполлинария, адресованное мне вначале, что став помощницей на время его пребывания в городе, вопрос, с которым я обратилась, решится без особых усилий – оправдалось. Я теперь иначе смотрела на некоторые вещи, в том числе и на себя. Но самое главное, в моём понимании прорисовалась дорожка, куда мне двигаться дальше. Словно растаяла невидимая стена, которая вызывала чувство тупика.
– Магистр, вы же волшебник, самый настоящий, – сказала я ему на прощание.
Мы стояли на железнодорожном вокзале, ожидая объявленный поезд. Листьев на деревьях уже не было. Холодный ветер задувал в лицо, заставляя щурить глаза. Но внутреннее тепло казалось сильнее порывов неугомонной стихии. Чувство покоя, исходившее из доброжелательных отношений, согревало лучше тёплого пальто.
О проекте
О подписке