Глава 6

Наверное, стоит задуматься, если судьба целенаправленно сталкивает нас с кем-то. Какую роль сыграет этот человек в нашей жизни? И можно ли обмануть самого себя, старательно избегая этих встреч?

В силу делового сотрудничества Свете приходилось в первое время едва ли не каждый день общаться с новым партнером, в частности с Константином, который был ответственным исполнителем по данной сделке. Ежедневные переговоры по телефону, частые совместные совещания и обсуждения каких-то рабочих деталей – все это до предела выбивало Свету из колеи. Чем больше она старалась избегать лишних встреч с ним, тем чаще их пути пересекались. Оказалось, что не так-то просто оставаться незамеченной для кого-то, если живешь с ним на одной улице. А потому Свете пришлось перекроить свое привычное расписание, чтобы избегать неловких для себя моментов встреч и взаимных заинтересованных взглядов.

Только все время прятаться невозможно и рано или поздно их пересечение вне круга делового общения должно было бы случиться. И конечно же в самый неподходящий момент.

Света никогда не забудет своего растерянного состояния в тот день. Вечером предыдущего дня ей пришлось отогнать машину в автосервис, и с раннего утра она ожидала на остановке свой автобус, который, к пресловутому закону подлости, где-то задерживался. Снова сверившись с часами на своем тонком запястье, Света нервно застучала носком своих сапог по тротуарной плитке: если так и дальше пойдет, то она точно опоздает на работу. А вызывать такси, скорей всего, было уже поздно.

– Если Вы на работу, то я могу Вас подвезти, – услышала она знакомый голос. Обернувшись, она увидела недалеко от себя Константина. Он приветливо ей улыбался, и эта улыбка так шла ему. – Ну так как?

Света с сомнением посмотрела на часы, а потом на дорогу. Автобуса даже видно и не было, а потому, чтобы не опоздать на работу, ей пришлось, хоть и с огромным нежеланием, но согласиться.

– Спасибо, – слабо улыбнулась она в ответ, делая робкие шаги навстречу, – Вы меня очень выручите.

Константин галантно открыл перед ней дверь своего авто, а потом, дождавшись, когда она устроится, занял свое место за рулем. Едва он закрыл свою дверь, Света поняла, в какую неловкую ситуацию попала: в замкнутом пространстве автомобиля они были просто до невозможности близко друг к другу. Она неловко замялась, не зная, что сказать, и решила просто смотреть в боковое окно.

– Вы знаете, Вам, видимо, сегодня все же повезло, – бодро произнес мужчина, – у меня возникла необходимость подъехать в Ваш отдел, чтобы подписать акт о выполненных работах, иначе, пришлось бы долго стоять в ожидании автобуса. Сегодня большие пробки на дорогах.

– Да, Вы правы, – не уверенная в степени своей везучести, ответила Света, – обычно мне не приходится так долго ждать.

– А что случилось с Вашим автомобилем?

– Его пришлось отвезти в автосервис, – ее ответы получались слишком односложными, но перебороть свою робость от столь близкого присутствия этого мужчины Света не могла.

– Что-то серьезное?

– Учитывая, что для меня даже поменять колесо в своем авто – дело сложное, то да, можно назвать серьезным, – попыталась отшутиться она. – Стали резко падать обороты. А почему такая срочность с актом? – Света постаралась сменить тему, чтобы хоть немного почувствовать себя увереннее. – По договору срок был установлен до конца следующей недели.

– Просто решили не затягивать. Надолго Ваши мучения в общественном транспорте планируются? – Константин явно не был настроен на деловую беседу и продолжил общение на отвлеченные темы.

Лишь только в офисе Света смогла перевести дух и немного скинуть напряжение. Здесь она чувствовала себя намного увереннее, оградившись деловым этикетом, словно невидимой стеной. Правда, потом весь день ей казалось, что коллеги о чем-то перешептываются и слишком уж любопытно поглядывают в ее сторону. Или это только казалось?

На другой день, чтобы не испытывать ни судьбу, ни себя снова, она выехала на работу почти за час до запланированного. Однако Константин больше не приезжал. И нечаянных встреч с ним или с его семьей тоже не было. Спустя месяц Света уже ловила себя на мысли, что она невольно ищет в лицах прохожих знакомые черты. Это было каким-то безумием. Наваждением. Сейчас, с дальности прошедших лет, она понимала, что так вырастали ее чувства: из маленькой симпатии, из маленькой необходимости просто хотя бы раз в день увидеть его, – а тогда это казалось каким-то бедствием, словно вирус, проникший в кровь. Она постоянно ругала себя за то, что ее мысли часто прокручивают моменты их встречи, а память воспроизводит его образ. Но ничего поделать с собой не могла.

Однако на сердце все еще не зажила ноющая рана от предательства Никиты. Света все еще помнила, как это больно, когда муж, так необходимый в трудную минуту, пусть даже минуты эти были омрачены разногласиями, заводит на стороне другую женщину. Он просто отстраняется от семьи, ищет себе место там, где легче, где ему не нужно будет думать о насущных проблемах, и где все будет прекрасно и уютно. Однажды оказавшись в роли обманутой жены, Света не пожелала бы никому пережить подобное. А уж тем более, выступать самой в роли любовницы, уводящей из семьи чужого мужа, отца троих детей… Нет, ее совесть никогда такого не позволит. К тому же что помешает мужчине, способному уйти от семьи, от маленьких детей, сделать то же самое во второй, пятый, десятый раз? Снова наступать на те же грабли? Подсознательно ждать нового предательства? И жить день ото дня, прилагая неимоверные усилия, чтобы поддерживать интерес к себе? Найдет ли она вновь силы в себе? И стоит ли это того? Ну а совладать со своими эмоциями и чувствами она сможет. Как-нибудь. Пока это не приняло совсем уж одержимого характера.

Видимо, время и правда, самый лучший лекарь и устроитель. За все те дни, что они с Константином не виделись, Света сумела привести мысли в порядок, убедив себя, что это лишь простой отклик женской сущности на маленькое внимание мужчины – то, чего она была лишена в браке с Никитой. День ото дня она повторяла это себе, пока равнодушная апатия снова не одержала верх над разумом и чувствами. Иногда Света сама себе напоминала бездушное существо, робота, запрограммированного на выполнение одних и тех же функций и лишенного права на личное существование. Да и хотела ли она сейчас это самое личное существование? Возможно ли обрести свое счастье в мире, где все рассматривалось через призму взаимовыгодных расчетов и не было места простому бескорыстному чувству, когда хотелось отдавать родному и любимому человеку всю свою душу и знать, что ее не растопчут и не выкинут? Она настроила себя на то, что все те эмоции, которые так некстати пошатнули ее спокойствие, больше не сумеют сбить ее с правильной дороги. Уверила себя, что при последующей их встрече, если таковая и состоится, сможет уже спокойно реагировать на этого мужчину и общаться с ним.

Почти полтора месяца работы над собой полетели крахом, едва только стоило Константину появиться в отделе. Он умел привлечь к себе внимание так, чтобы любой собеседник почувствовал, будто это именно ему было адресована его доброжелательная улыбка и приветствие. На удивление, он мог легко найти общий язык со всеми. Скорей всего, сказывался опыт воспитания троих детей. Света еще раз одернула себя – ей не стоило забываться.

– Вы такой загоревший, – Наталья Ивановна, сослуживица Светы, уже успевшая привыкнуть к новому клиенту и с легкостью нашедшая с ним общий язык, и на этот раз мило щебетала с Константином, – отдыхали где-то? Вас давно не было видно.

– Да, – он послал женщине очаровательную улыбку, а затем обернулся к Свете, словно объясняясь именно перед ней, – была пара недель отпуска. А он, как известно, очень быстро заканчивается. Собственно говоря, я по какому вопросу приехал… Необходимо, чтобы кто-то из ваших специалистов подъехал с нашими сотрудниками посмотреть целостность помещения после взлома.

– Если Сергей Иванович не будет возражать, то возьмите с собой Светлану, – сразу же парировала Наталья Ивановна, – потому что у меня сейчас планерка будет, а ей необходимо уже отдохнуть от бумаг.

Света, не ожидавшая подобного, заметно напряглась. Помещение, которое взломали минувшей ночью, находилось на другом конце города, а потому, с учетом дневных пробок, добраться туда получится в лучшем случае через час. Эта поездка станет проверкой ее силе воли. Однако, она зря волновалась: никаких волнений или смущений в этот день она не почувствовала. Их совместная проверка прошла в рабочем режиме, как с любым другим партнером, и Света мысленно уверила себя, что ей действительно просто померещилось некое влечение к этому мужчине, так же как и его интерес к ней.

Все вернулось на круги своя… Вот только в душе образовалась какая-то зыбкая пустота, которая, словно черная дыра в просторах вселенной, затягивала в себя все живое, не оставляя после себя ничего. Эта пустота называлась одиночеством. В те редкие минуты откровения самой с собой, Света признавала, что день ото дня это одиночество становилось тяжелее. Прежде неподвластное желание отыскать среди сотен лиц одно-единственное, хоть раз услышать завораживающий голос наполняло эту пустоту. Но не сейчас, когда она заставила себя вычеркнуть эти мысли из головы. Своими усилиями она сама загоняла себя в холод и уныние одиночества.

А потом заболела мама. Вера Ивановна попала в больницу, и для ее лечения потребовались деньги. Света, не долго думая, продала свою машину и все свое свободное время проводила в больнице. Все посторонние мысли сразу же растворились в ежедневной заботе. Она приезжала домой из больницы едва ли не за полночь, и сил оставалось ровно для того, чтобы принять душ и добраться до подушки. А на другой день все повторялось: работа-больница-дом. Больше месяца кошмарного ритма. Больше месяца переживаний о здоровье мамы. Справляться с этим в одиночку было тяжело. Если раньше Вера Ивановна была для дочери поддержкой, то сейчас Свете пришлось самой стать опорой для мамы, давая той понять, что нельзя сдаваться и насколько она ей нужна.

Спустя несколько недель состояние Веры Ивановны улучшилось, и Света наконец-то смогла спокойно выдохнуть. Напряжение, так долго державшее ее, постепенно отпускало, и теперь на смену ему возвращалось еще большее опустошение. Даже от тех томительных ожиданий случайной встречи с Константином не осталось и следа. Она просто выгорела изнутри, переживания полностью поглотили все, и теперь они не исчезли, а просто приняли облик тяжелейшей усталости. Настолько сильной, что даже мыслям не осталось места.

– Мамочка, я так за тебя переживала, – Света устало склонилась к плечу Веры Ивановны и, как когда-то в детстве, потерлась о него щекой, словно маленький котенок, ластящийся к кошке. – Больше не смей меня так пугать.

Вера Ивановна ласково провела по волосам дочери, успокаивая и приободряя ее.

– Знаешь, – задумчиво протянула она, расправляя спутанные светлые пряди волос дочери, – наверное, мне было страшнее не меньше твоего. Как подумаю, что ты осталась бы совсем одна после…

Женщина умолкла, боясь произнести это страшное слово, отнимающее жизнь, близких и любимых людей.

– Мама, ну что такое ты говоришь? – возмутилась Света. Она поднялась и укоризненно смотрела на все еще бледную, исхудавшую мать, лежавшую на подушке. – Что за ерунда пришла тебе в голову?

– Я знаю, что говорю, – твердость в голосе лишь только подтверждала правоту сказанного. – Когда лежишь целыми днями в больничных стенах, столько всего обдумать успеешь. Нет у нас с тобой никого из близких. Ни братьев, ни сестер. Даже мужей вот тоже не стало по различным причинам. Случится что-нибудь со мной, ты ведь совсем одна останешься. Ни семьи, ни родных толком… Что там дальние родственники – одним названием все сказано.

– Мам ну не начинай, – попыталась отмахнуться Света и перевести разговор в другое русло. – Вот сейчас поправишься, и все будет в порядке. Я знаю, что ты уже устала тут, потерпи немножечко. Доктор сказал, что ты идешь на поправку и скоро можно будет выписываться домой.

– Девочка моя, просто пока еще ты не можешь этого понять, – покачала головой Вера Ивановна. – Я беспокоюсь за тебя. Не за сегодняшний день. И не за завтрашний даже. Ты сама прекрасно видишь, что здоровее мы не становимся. Придет когда-нибудь такой день, и ты останешься одна. Для меня уже сейчас тяжко осознавать, что это будет так. Знаешь, когда не стало твоего отца, у меня была хотя бы ты. Именно ты, мой ребенок, стала для меня главным стимулом жить дальше, бороться, тянуться к каким-то целям. Люди не могут просто существовать без цели в жизни, иначе чем они тогда будут отличаться от простых растений?

– Мамочка, не накручивай себя. У меня все в порядке. Правда. Ты лучше себя побереги.

– Свет, задумайся над тем, что я тебе сказала. Рано или поздно наступит такой день, когда меня с тобой уже не будет. И в эти свои последние минуты мне будет очень тяжело. Понимать, что я оставляю тебя совсем одну. Что даже некому будет разделить с тобой горе утраты…

– Мама, прекрати. – Может быть ее слова прозвучали чересчур резко и грубо, впервые в своей жизни, но слушать дальше Света уже не могла. Она отвернулась и дрожащей рукой прикрыла глаза, чтобы не дать себе расплакаться. Что же такое она говорила, мама, ее родная мама? Разве можно такие мысли допускать, когда едва-едва начались долгожданные перемены к улучшению? Света не знала, чем еще можно было отвлечь ее от таких тягостных раздумий, потому что они не давали той идти к полноценной поправке.

Заставив себя немного успокоиться, Света снова повернулась к маме и, взяв ее за руку, постаралась как можно ровным тоном произнести.

– Мам, ты сама прекрасно видела, через что я прошла… Подожди, – Света покачала головой, дав понять, что хочет продолжить свою мысль, – дай я договорю… Ты видела, чем закончились отношения с Никитой. Пока к новым отношениям я не готова. А сказать, когда это будет, я не могу. А ты брось все эти упаднические мысли о смерти. Ты у меня еще молодая. И очень мне здесь нужна. Если нужно будет, я найду и деньги и возможности для лечения. Только с таким настроением, как у тебя сейчас, вряд ли они сильно помогут. Я тебя очень прошу, помоги и ты мне. Не загоняй себя раньше времени. Побудь подольше со мной.

– Свет, ты меня не слышишь…

– Мам, я тебя услышала. Но и ты услышь меня. И давай не будем возвращаться к этому разговору, хорошо?

Она никогда не думала о подобном. Просто не было повода. Может в силу своего возраста, а может собственного эгоизма. Мама… Ее присутствие в жизни всегда казалось непреложным. Света и мысли не допускала, что может быть как-то иначе. А ведь рано или поздно наступит такой момент. И сейчас она отчетливо понимала, что за пустота сковывала ее все эти долгие дни болезни мамы, что могло отступить лишь только под натиском физической усталости – страх. Страх потерять самого любимого, близкого и дорогого человека. Все эти дни, что Вера Ивановна провела в больниц, Света просто выключала в себе все эмоции и чувства. Оставалась лишь одна надежда, придававшая силы. И вот теперь, когда все страшное уже позади, страх снова вернулся. Света не боялась одиночества. Может оттого, что она просто не знала, что это такое на самом деле, потому что даже живя отдельно, всегда можно было позвонить маме, поделиться с ней чем-то. Она боялась потерять того человека, которому была нужна и которого безмерно любила. Хотя… Может это и было одиночеством? Может быть мама и была права, говоря о том, что для каждого человека нужен смысл в жизни? Какой смысл будет у нее самой, когда она останется одна?

Мелькали огни вечернего города за окном автобуса, и Сета зачаровано на них смотрела, полностью погруженная в свои мысли. Этот разговор затронул какие-то невидимые струны души. Слова оседали в сознании тяжелым осадком, не давая спокойствия, снова и снова напоминая о себе.

Под натиском тяжких дум Света проехала свою остановку и потому пришлось прогуляться по затихающей перед ночью улице.

– Не страшно Вам так поздно возвращаться домой? – послышался позади нее знакомый голос. Его она узнала бы из тысячи других. С легкой хрипотцой, такой глубокий и теплый, он с первых дней завораживал и успокаивал ее, будоражил, зарождая новые, еще не изведанные, а потому столь пугающие эмоции.

Света обернулась и тут же встретилась с яркими сияющими глазами и улыбкой. Можно было сколь угодно внушать себе, что она могла управлять своими эмоциями, но стоило все же признать, что даже от одного голоса внутри что-то вспыхивало, согревая теплом и озаряя светом. Вот и в этот вечер тревожные мысли, вызванные разговором с мамой, отступили назад.

– Я уже привыкла. Да и район здесь людный.

Константин поравнялся с ней, и теперь они неспешно шли по улице вдоль домов с затухающими перед сном огнями.

– Позвольте я провожу Вас до дома.

Света слегка опешила от такого предложения. Даже не сразу нашлась, что ответить.

– Спасибо, но это будет излишним. К тому же я почти уже пришла, – Света кивнула в сторону видневшегося дома.

– И все-таки…

– Не нужно, Константин, – Света сразу же оборвала его, догадываясь, о чем он хотел сказать. Дома его ждала семья, и не важно, из каких побуждений он хотел провести ее до дома: будь то простая вежливость или мужская заинтересованность – ей не хотелось становиться причиной конфликтов в этой большой семье.

Вежливо распрощавшись, Света, не оглядываясь, поспешила к своему дому. Много позже, спустя много лет, она задумается над тем, насколько часто судьба посылала им с Костей встречи. Совершенно случайные, они были судьбоносными. И в тот вечер после разговора с мамой такая встреча казалась спустя много лет совершенно уж откровенным намеком… Но это стало понятно спустя лишь годы… А пока… Пока она с равнодушием заварила дома теплый чай и с сожалением подумала, почему судьба так усмехнулась над ней, даруя встречу с мужчиной, сумевшим непостижимым образом всколыхнуть ее похороненные надежды и мечты и, к огромнейшему ее сожалению, оказавшимся для нее столь же недоступным, как и звезды на небосклоне.

А на другой день Константин совершенно невозмутимо появился на пороге ее кабинета с букетом нежных роз.