Серия «Сталкер» основана в 2012 году

© С. Кузнецова, 2018

© ООО «Издательство АСТ», 2018

* * *

Издательство признательно Борису Натановичу Стругацкому за предоставленное разрешение использовать название серии «Сталкер», а также идеи и образы, воплощенные в произведении «Пикник на обочине» и сценарии к кинофильму А. Тарковского «Сталкер».

Братья Стругацкие – уникальное явление в нашей культуре. Это целый мир, оказавший влияние не только на литературу и искусство в целом, но и на повседневную жизнь. Мы говорим словами героев произведений Стругацких, придуманные ими неологизмы и понятия живут уже своей отдельной жизнью подобно фольклору или бродячим сюжетам.

Часть I

Глава 1

– При!.. – остаток слова-приказа Денис дослушивал, уже лежа на асфальте и прикрывая голову руками, – …гнись…

Можно хоть на руках стоять, распинаясь на тему недопустимости длинных слов в Периметре, хоть на макушке джигу отплясывать, но в экстренных ситуациях все знания испарялись из голов научных работников, которым, к слову, положено воспринимать любую информацию с легкостью и ошибок не допускать. И пусть большая часть из них ходила в Москву не в первый раз, дела это не меняло. С абсолютными новичками Денису даже проще работалось: те не считали себя крутыми сталкерами и слушались беспрекословно.

Над ним пронеслось нечто увесистое, шмякнулось о жестяной мусорный бак и заскрежетало по асфальту. Денис скосил взгляд в ту сторону и обнаружил штангу – самую настоящую, какие тягают в спортзалах – новенькую, блестящую, и не скажешь, что в Зоне пробыла долгое время.

– Эй, проводник, ты там случаем не замерз? – Замечание принадлежало не научному сотруднику, а одному из вольных сталкеров, в разборку которых с семейством сердяков Денис влез.

Заключение с эмиониками своеобразного пакта о ненападении привело к огромному научному прогрессу в плане изучения московских аномалий, но при этом влило второе дыхание в сталкеров всех мастей. Разные кланы-группы-одиночки вылупились, как комары на болоте. Такого наплыва людей Зона не знала и в первые дни своего существования: когда в ней орудовали мародерские банды, а правительство объявляло, что безобразие ненадолго и чрезвычайные службы все уладят в кратчайшие сроки.

Власти продолжали курс на затягивание гаек и пытались ограничить приток ненаучного народа в Периметр, да только без толку: любой заинтересованный знал, как обойти бюрократические препоны. А кроме того, на большую часть лезущего в Москву народа правоохранительные органы не могли воздействовать ничем серьезнее штрафа: если раньше из Зоны тащили артефакты, еще как-то подходившие под незаконный промысел, то теперь лезли на мутантов посмотреть и себя испытать.

«Идиотизм! – ругался Шувалов. – Этак они скоро зоновым туризмом займутся».

И оказался недалек от истины.

Когда при выводе из Москвы научной группы Денис увидел трех человек в ярко-салатовых комбинезонах, то сначала решил, будто не заметил и вляпался в «иллюз» (случалось у него промаргивать эту аномалию, отслеживая много более неприятные и опасные), а теперь наблюдал крайне безумную галлюцинацию. Однако разве бывают одинаковые видения у всех присутствующих?

«Вольные, – сказал тогда Илья Тополев, младший научник, ходящий с Денисом, наверное, уже десятый раз. – Нежильцы».

«Минут через двадцать задавят и подъедят, а пока развлекаются», – фыркнул Максим Верин (тоже из «старичков»), щурясь и разглядывая диспозицию.

Остальные предпочли промолчать. Никто про помощь даже не заикнулся: Зона дисциплинировала и очень быстро отшибала у нормального человека гуманизм вкупе с любовью к геройству. Ненормальные же либо гибли в числе первых, либо становились притчей во языцех: как Ворон или сам Денис. Впрочем, он тоже пока ничего не говорил, предпочитая вначале осмотреться. Вольные находились в весьма затруднительном положении, умудрившись что-то не поделить с сердяками – чем-то напоминающими огромных кабанов тварями, агрессивными и мстительными (пусть биологи и выступали против очеловечивания животных инстинктов и тем паче зоновых мутантов, но лучше всего подходило именно это слово).

«Не повезло ребятам, – все же посочувствовал им Тополев, – налетели бы на черных быкунов или гиен, ушли бы, а с этими… все. Кирдык».

«В углу заплачет мать-старушка, смахнет слезу старик-отец, и молодая не узнает, каков у парня был конец, – промурлыкал, жутко переврав мотив, Верин и усмехнулся: – Кстати, господа, а вы не замечали пошлый подтекст данной строчки? Или только у меня мозги в одну сторону повернуты?»

«Только у тебя», – буркнул Коробов, специалист по сбору данных, человек спокойный и обычно не склонный болтать попусту.

«Значит, я настоящий мужик!» – хохотнул Верин.

Денис не прерывал разговоров, считая бессмысленную болтовню неплохим антистрессовым действом. Что же касалось мутантов, то по слуху они не ориентировались, да и не интересовала сердяков научная группа, пока стояла в отдалении, наблюдая и не вмешиваясь.

«Ага, – подтвердил Тополев. – Все мысли возле определенной части тела. – И все же обратился к Денису: – Я могу узнать ваши намерения, Дэн?»

Сердяки не терпели ни малейшей агрессии по отношению к своим семействам. Были известны случаи, когда за один-единственный выстрел в их направлении мутанты начинали охоту.

«Твари мощные, но не двужильные, автоматной очередью их вполне удастся свалить», – заметил Верин.

«Каждого сердяка по отдельности, – отозвался Коробов. – Мы наблюдаем четыре особи, но наверняка хотя бы еще одна тварь шляется поблизости. А патронов у нас не так много».

«Всех не завалим, Дэн, – продолжал незавуалированно намекать на невозможность вмешательства Тополев. – А уйдет хоть один мутант, жизни нам не даст».

«КПП близко», – обронил Денис.

«Только ты ведь сам рассказывал: они никогда не пойдут напролом, станут подкрадываться, используя любые возможные укрытия, и, лишь основательно сократив дистанцию, атакуют быстро и слаженно, как касатки или волчья стая, – настаивал Тополев. – А у нас на руках куча данных, образцов, да и головы поценнее, чем у этих отморозков».

Денис давно уяснил сам и посоветовал всем, кому мог, не иметь с сердяками дела, тем более первыми они не нападали. Да только вольным разве кто-либо указ?

Сердяков еще называли серыми быкунами. Не столько из-за внешней схожести, сколько по причине склонности держаться вблизи черных. Они только в метро не спускались. Еще сердяки воспринимали быкунов то ли родичами, то ли еще кем: если черного быкуна завалить на глазах серого, эффект тот же будет – вендетта, причем в восьмидесяти процентах со смертельным исходом.

«И чего полезли, охламоны?» – прошипел Коробов.

«Красивые ж звери, – сказал Верин и пожал плечами. – Сильные, гордые… почти как туры».

Тополев фыркнул.

«Что-то в этом есть, – заметил Коробов. – Туры были мощными животными с мускулистым, стройным телом высотой в холке около ста семидесяти сантиметров и массой до восьмисот килограммов. Высоко посаженную голову венчали длинные острые рога. Окраска у взрослых самцов черная, с узким белым «ремнем» вдоль спины, у самок и молодых животных – рыжевато-бурая».

«Ага-ага, – покивал Тополев и в тон ему продолжил: – Глаза узкие, ушей нет либо они находятся вне головы, вместо них – закрученные, как у барана, рожки. Да еще и со свинячьими… пардон, для эстетов веприными рылами. Тур, совершенный! Я даже не сомневаюсь».

«Ну, я пошел, – вздохнул Денис. – Агрессивных аномалий поблизости нет, отдыхайте и не разбредайтесь».

«Шаг влево-вправо считается побегом? – уточнил Верин. – А расстрел будет?»

«Хуже. Вытаскивать из «иллюза» не захочу», – ответил Денис.

«Так его ж здесь нет! – усмехнулся Верин, затем глянул на сканер, покрутил колесико настройки и вздохнул. – То бишь есть… электроника глючит, чтоб ее. Прошу прощения, сталкер».

Денис коротко рассмеялся.

Конечно, мутантам неизвестны основы тактики и стратегии, но вот загнать людей на площадку с мусорными баками, расположенную позади пустой автомобильной стоянки, и закрыть единственный путь к отступлению у них получилось отлично. Ловушка захлопнулась. Непосредственно за площадкой асфальт обрывался нереалистично изумрудным газончиком с фиолетовыми, оранжево-желтыми и ярко-синими цветами, за которым чего только не скрывалось.

Неудивительно, что у научников аппаратуру глючило, даже Дениса чутье подводило из-за многообразия встречающихся там аномалий. Пока шел, насчитал штук десять «соловьев», три «шутихи», не считая стайки «голубей». Под каждым кустом перемигивались огнями новогодней китайской гирлянды «болотные огоньки». Сканеры вольных наверняка чувствительностью не отличались и, как говаривал Верин, на чехлы не годились иизовским. Да и базы данных-распознавания у них не блистали. Наверняка вместо нескольких областей, подсвеченных разным колером (чем краснее, тем опаснее), по экранам расплывалась обширная малинового цвета клякса с расшифровкой «Опасно для жизни».

Метрах в восьми справа стелилась полутораметровой ширины асфальтовая дорожка, ведущая к расположенным в отдалении малоэтажным зданиям. Вот только чтобы добраться до нее, вольным все равно пришлось бы ступить на газон и пройти практически по краю шикарного «огненного круга». В середине него Денис разглядел пару «огневушек» (артефакт не считался очень уж редким, сгодился бы разве на сувениры) и с облегчением перевел дух: вольные то ли не заметили артефакты, то ли не прельстились ими.

Итак, на травку вольные нипочем не сунулись бы, а на асфальте ждали сердяки: то застывающие статуями с низко опущенными мордами и раздувающимися ноздрями на рылах, то приближающиеся на несколько шагов и тотчас пятящиеся обратно, то просто топающие и встряхивающие головами. Вряд ли мутанты знали такую науку, как психология, но давить на нервы людям им это нисколько не мешало. К счастью для самих себя, вольные не запаниковали, иначе давно погибли бы. А еще сердяки «развлекались», швыряя в центр площадки разнокалиберные предметы. Убивать не спешили, хотя, судя по отсутствию выстрелов, вольные израсходовали весь боекомплект.

«Пройти мимо и не помочь – себя не уважать», – заметил Денис, решивший бедолаг вытащить.

«Кто ж такой умный тебе эту глупость в голову вбил?» – вздохнул Коробов.

Он прекрасно знал ответ, но Денис все равно его произнес:

«Ворон».

«Ну конечно! А если мы все здесь гробнемся, тоже Ворон виноват будет?»

«Вряд ли».

То, что зря полез, Денис понял, подробнее разглядев оружие вольных.

«Не просто так пришли: хотели сафари устроить, – озвучил его мысли Верин. – Одним словом, уроды».

«В Москве подобным как медом намазано, только вначале они мародерствовали по большему счету. Сейчас народу слишком много, за куш особо не поубиваешь, да и по негласному зоновому закону, начавшему действовать несколько месяцев назад, за выстрел в человека полагается смерть (и не факт, что только в Периметре), не так ли, сталкер?» – поинтересовался Коробов.

«Не мешай», – Денис мог бы многое сказать относительно наивности некоторых научных сотрудников, но дело требовало сосредоточенности.

«Вот они и переквалифицировались, – продолжил вещать Коробов так, словно получил подтверждение своим словам. – Повесить на стену мутантскую морду не выйдет – разложится, только ядовитая гадость и останется, – а вот убить тварь и на камеру это действо снять желающих хоть отбавляй».

Вот это действительно практиковалось, пусть на КПП и изымали подобного рода материалы, если находили. Денису новый бизнес не нравился хотя бы потому, что Зона – не развлечение и в человеческие рамки не вписывается. Черт побери, никто так и не докопался до того, что это вообще такое и так ли неправы темные сталкеры, считая Ее живой. А тут – сафари с ролевыми играми полным ходом и попытка встроить аномалии в человеческую жизнь, отгородиться от смертей и явной враждебности среды галочкой под договором и пунктом «с опасностью ознакомлен, ответственность за возможные последствия беру на себя, от любых претензий отказываюсь».

В рядах правозащитников уже объявилась организация, назвавшая мутантов «ни в чем не повинными животными, пострадавшими по вине преступной антропогенной халатности», и требующая придать московской Зоне статус национального парка. Дошло до того, что в Думу чуть не протащили закон о жестоком обращении с мутантами, а некто от экологов при поддержке какой-то иностранной организации потребовал внести сердяков, черных быкунов и гиен в Красную книгу в качестве редких видов.

Мир медленно, но верно сходил с ума. Впрочем, для него это было нормальное состояние, как утверждал Шувалов, а глава ИИЗ долго прожил на свете и наверняка знал, о чем говорил. По мнению же Ворона, правозащитники тоже являлись уродами, только иного полюса направленности, чем «тур-поставщики», и единственное, чего могли быть удостоены: помещения в центр бывшей столицы (на территорию Московского Кремля, например). Сумеют вернуться – пусть чешут языками и дальше, если решимости хватит (фанатиков Ворон не любил, но уважал за упорство в заблуждениях), нет – туда и дорога.