Цитаты из книги «Бизнес-ведьмы. О внутренней силе, мудрости и смелости выбирать свою тропу»

. И в жизнь пачками выходят женщины, у которых простроенный маршрут. Что такое хорошая девочка?

Душа, скованная запретами, предписаниями и оценкой не взрослеет. Потому что взрослость – это самостоятельность в принятии решений и умение нести ответственность. Золушки и Белоснежки не бывают взрослыми. Взрослость – это умение позаботиться о себе и прекратить тягостные отношения – с партнером, работодателем, деструктивным окружением. Но мы все так же чутко прислушиваемся к сигналам внешнего мира и флюгером вертимся, пытаясь этим сигналам соответствовать. Родительская роль повисла на социуме. Взрослая женщина из кожи вон лезет, живя в предписанном формате. Чтобы не видеть, что формат ее не устраивает, она наполняет жизнь иллюзиями и насмерть бьется с теми, кто попытается их разрушить

Откуда у наших родителей все это интеллектуальное добро? От бабушек и дедушек, от значимых «старших», из собственного житейского опыта, из глубин родовой системы и родового бессознательного. От тех, чьи судьбы были покалечены суровыми временами, тягостными решениями, трагедиями, выпавшими на долю рода. Родители всегда готовят ребенка к преодолению тягот их собственных жизней – как генералы, которые готовят солдат к предыдущей войне. Нашим предкам хотелось иной жизни. Никто не стремился быть бедным и больным.

Человеческий детеныш слишком долго беззащитен и несамостоятелен. Единственная возможность выжить – стать частичкой стаи и не стать отверженным. Отвержение – смерть. Многое из того, что записали в свои активы социология и психология, скорее относится к этологии – науке о поведении животных. Мы – стайные животные. Эволюция предписала нам ужас перед изгнанием из стаи. Наша первая стая – семья. Важная задача детства – усвоение правил стаи. Кто-то не пересмотрит правила первой стаи ни разу в жизни. Кто-то поймет, что правил много, в разных стаях они разные и иногда могут противоречить друг другу. Значимое отличие человеческих сообществ от животных – обучение несамостоятельности. В природе взрослое животное, не умеющее добыть себе еду, не выживает. Человек же выживает за счет других. Женщину учат несамостоятельности веками. До сих пор она ищет, как выжить, не умея себя содержать. И на ней паразитирует бездна социальных институтов и разномастных гуру, задвигающих темы женского предназначения и женского счастья.

Мы, дети, в целом нереалистичны в своих представлениях о том, что наши матери могли и должны были сделать для нас. Мы ждем безупречной работы предустановленной программы, а рождаемся у живых женщин

И вот где-то в недрах этих детоцентричных времен возникает миф о всепоглощающей материнской любви, как замещение красивой картинкой факта безразличия к отпрыскам. Как возникло, кто ж теперь вспомнит, видимо засвербело натянуть святую материнскую любовь на сонмы младенцев, орущих у грудей кормилиц. Маловероятно, что свербело у крестьян. Там, где человек приближен к природному и где пятнадцать детей, сенокосы, корова и вечная беременность, свербеть не будет. Но где-то там в веках нам сказали, что всякая мать любит своего ребенка больше всего на свете. И мы, дети, сели ждать всепоглощающей материнской любви. Одни дождались, другие нет. Те, что не дождались, часто винят себя в том, что не чувствуют любви к матери. Чувствуют. Чувствуют настолько остро, что невозможность удовлетворить сосущий голод по недополученному приводит к внутреннему отказу и расколу. Я потеряла надежду это получить и отвергла потребность в любви вместе с той, что лишила меня надежды. Отщепенец, изнывающий по материнской любви, находится за высоким внутренним забором без права голоса. Если он заговорит, станет невыносимо. Пусть лучше сидит молча.

Слова о безграничной материнской любви повсюду, но если покрутить головой и посмотреть, что вокруг, многие ли из наших знакомых могут сказать, что их отношения с матерью им нравятся? 83 % опрошенных россиян в 2006 году и всего 7 % голландцев считают, что жизнь женщины полноценна только тогда, когда у нее есть дети. Если это действительно так, и полноценность жизни наступает с рождением ребенка, где 83 % наших знакомых, имеющих удовлетворяющие отношения с их матерями? Материнской любви нередко попросту нет. Материнская любовь часто становится отравой. Мать убеждена, что ее действия продиктованы любовью, а для ребенка она становится ядом. Оба чувствуют себя отверженными, делают друг друга несчастными и не могут этого изменить.

я – женщина, я женственна и в своей силе, и в своей слабости, и в своих успехах, и в своих поражениях, мне не нужно идти мужскими дорогами, у меня есть женская, я знаю, как по ней идти. Похоже, что великая Богиня, изгнанная из нашего мира, продолжает ждать и хранить своих дочерей. Какими бы ни были наши матери, что бы ни происходило с нами, мы связаны друг с другом невесомыми невидимыми нитями. Когда мать не передала своей дочери связь с великим природным началом, дочь вынуждена сама искать ее. Когда связь с женским не восстановлена, женщина приходит к серебряному возрасту со словами «я прожила не свою жизнь».

Нормы устанавливают сильные. Слабые их исполняют.

Показать щиколотку во времена Пушкина было серьезным заявлением о намерениях и намеком о нарушении регламента в миссионерской позе. Показать колено всего сто лет назад значило окончательно испортить себе репутацию. Колени демонстрировали балеринки и проститутки – плюс-минус одно и то же.