Глава 8

Следующие несколько дней ничего интересного не происходило, если не считать того, что на север королевства окончательно и бесповоротно пришла весна. От снега не осталось и следа, свежий ветер разогнал с неба серые тучи, а музыку капели сменил щебет птиц. Жители Трелони приступили к работе в полях, и Гвендолин отпускала детей пораньше, чтобы они могли помогать родным, а сама возвращалась к своей рукописи и, если бы не каменный шарик, уже забыла бы и встретившегося в лесу мага, и его слугу.

Однажды, когда ученики разошлись по домам, а Гвен развешивала в классе географические карты для завтрашнего урока, за её спиной послышались шаги.

– Позволите помочь?

Обернувшись, она увидела прямо перед собой лучистые голубые глаза – так близко, что ещё немного и в них можно было бы утонуть.

– Добрый день! – улыбнулся Криспин Дэй. – Помнится, вы не возражали, когда я сказал, что как-нибудь загляну.

– И сейчас не возражаю, – ответила на улыбку Гвен, решив не напоминать, что с того разговора прошел уже не один день. – Давайте закончим с этим, а затем я напою вас чаем.

– Мне хотелось прийти раньше, однако подвернулся выгодный заказ. Ремонтировал часы одного из деревенских жителей. Они передаются в его семье по наследству из поколения в поколение, и он собрался отдать их дочери, как вдруг заметил поломку.

Не прерывая рассказа, Криспин подхватил второй конец шуршащей карты и ловко пришпилил его к доске. Затем выровнял нижний край, проведя по нему ладонью. Их руки почти соприкоснулись, но Гвен тут же отдёрнула свою.

– Вам никогда не хотелось посмотреть мир? – спросила она, кивнув на карту.

– А вам? – вопросом на вопрос ответил молодой человек.

Второй раз на этой неделе у Гвен зашёл разговор о путешествиях с мужчиной, но это был другой мужчина, и ему эта тема не напоминала о неверной жене.

– Хотелось, – призналась Гвендолин. – Я слышала об одной женщине. Она осталась старой девой, родственники которой перестали нуждаться в её заботе. И тогда, собрав все накопления, она отправилась в жаркие страны. Там помогала местным жителям, изучала растения, переплывала опасные реки и даже ударила зубастого крокодила зонтиком по голове, когда он осмелился ей помешать!

– Бедняга крокодил, – шутливо посочувствовал часовщик, – не ожидал, должно быть, такого.

– Вы мне не верите?

– Почему же? В виде исключения всё возможно. Но всё же путешествия и приключения – совсем не женское дело.

«Вот потому-то я и придумала Арчибальда, – мысленно заметила Гвен. – Ему куда проще справляться с трудностями, к тому же не приходится путаться в юбках».

Оставив классную комнату ожидать нового учебного дня, они поднялись на кухню. Талула отправилась навестить приятельницу в соседней деревне, так что чай Гвендолин приготовила самостоятельно. Поставила на стол остатки холодного пирога с курицей и грибами.

«И добавится же у деревенских поводов для сплетен, если его увидят выходящим из школы! – подумала она. – Но мы ведь ничего дурного не делаем, верно? Просто разговариваем».

– Чем занимаетесь, когда нет уроков? – полюбопытствовал Криспин, расправившись с пирогом.

– Я… – Нет, о романе лучше не рассказывать! – Иногда хожу гулять, иногда остаюсь здесь и читаю.

– И, конечно, проводите время с подругой?

– Да, с Джесмин. Вы приходили на её праздник, помните?

– Разве я могу забыть?

Поймав на себе пристальный взгляд, Гвендолин смущённо потупилась. Почему его присутствие так на неё действовало? Ведь он совершенно не походил на Арчибальда, как, впрочем, и никто другой из её знакомых. Совсем не стремился обойти весь мир. Ему вполне хватало той жизни, которая у него имелась.

А ей самой? Гвен очень сомневалась, что смогла бы бесстрашно размахнуться и приложить острозубого хищника зонтиком. Она ведь не сделала ничего храброго, когда встретила в лесу разбойников. Даже не позвала на помощь. Ей несказанно повезло, что маг и его люди охотились в тех местах.

Но везение – слишком ненадёжный предмет. Сегодня оно с тобой, а на другой день упорхнуло. Вот, например, Гвенда. Ей подвернулся шанс изменить свою жизнь, но чем он в итоге для неё обернулся? Почему до сих пор нет писем?

Криспин вдруг придвинулся чуть ближе, перегнувшись через стол.

– Вы позволите…

Договорить он не успел. Хлопнула дверь внизу, на лестнице раздались уже знакомые быстрые шаги. Спустя несколько мгновений в кухню влетела Джесмин.

– Вот ты где! Вы здесь?! Вот это да!

– Ты не… – поднявшись со стула, начала Гвендолин, но дочь старосты уже раскланивалась с гостем, расточая ему улыбки и лукаво подмигивая Гвен. Словно хотела сказать: «Вот я вас и поймала! Не уйдёшь теперь от ответов».

– А я проходила мимо, дай, думаю, забегу. Не иначе, скучаешь ты здесь без Талулы, думаю. А ты вовсе и не скучаешь!

– Но послушай…

– У меня тоже новости, и какие! – Джесмин не давала и слова сказать. Вытянула вперёд руку и пошевелила пальцами, на одном из которых красовалось кольцо с гранатом. – Я теперь помолвлена! С там самым, да, – со значением уточнила для Гвен. – Поздравления принимаются!

– Поздравляю! – первым отозвался на новость Криспин. – Если пожелаете подарить наречённому хорошие часы, я знаю, где достать.

Гвен с поздравлениями замешкалась. Она была рада за Джесмин, получившую столь серьёзное подтверждение взаимности своих чувств, но ведь помолвка означала скорую свадьбу, а свадьба – это уже навсегда. Не слишком ли поспешно всё решилось? Некоторое время, пока гости обсуждали жениха и подарки, Гвен растерянно стояла на одном месте, затем, спохватившись, снова поставила чайник.

Как и следовало ожидать, после ухода Криспина Джесмин допрашивала Гвен целый вечер. Но рассказывать было нечего. По сравнению с новостями приятельницы Гвендолин не могла ничем похвастаться. На прямой вопрос о том, что чувствует к молодому человеку, она лишь пожала плечами. Разве ответишь так сразу? Они и знакомы-то всего ничего, несмотря на ощущение, будто гораздо дольше. Да и не похоже, что он намеревался ухаживать за нею. Просто зашёл, оказавшись поблизости.

Точно так же, как на следующий день снова заехал в школу альд Линтон.

Как и в предыдущий раз он появился в середине последнего урока, но теперь у Гвен не было ребёнка на коленях, и она смогла провести занятие как положено. После проводила учеников до двери, чтобы убедиться, что никто не остался в здании школы, и на всякий случай строго погрозила пальцем братьям Бенсонам.

– Я уже говорил, вы прекрасно ладите с детьми, – улыбнулся сквайр, оставшись с Гвен в коридоре. – Но сегодня, признаться, хотел обсудить не вашу работу. Вернее, не эту… Один мой знакомый вскоре собирается посетить наши края, и я подумал, что мог бы представить вас ему.

– Зачем? – растерялась Гвен.

– Видите ли, – альд Линтон понизил голос до заговорщического шепота, – он – издатель. И полагаю, не откажется взглянуть на вашу книгу.

– Альд Линтон, вы… Вы не забыли обо мне! С вашей стороны…

– Постойте, не благодарите! – остановил он Гвен, готовую от радости броситься ему на шею. – Я не могу ничего обещать. Но, если ваша история чего-то стоит, она обязательно будет издана.

– Несмотря на то, что я не мужчина?

– Уверяю вас, мой знакомый – человек без предрассудков. Он считает, что талантливым может быть любой, независимо от пола и возраста.

– Такие люди – большая редкость. Буду рада с ним познакомиться.

Волна радости схлынула, оставляя Гвен в смятении и сомнениях. Перемена настроения не укрылась от глаз её собеседника.

– Что вас беспокоит? – спросил он.

– Вы так добры ко мне, с самой первой встречи… – она на миг прикусила губу. – Не знаю, чем заслужила это, и не знаю, как смогу вас отблагодарить…

– Ох, Гвен, – сквайр с шутливым укором покачал головой. – В нашу первую встречу вы мёрзли на пустой станции. Мог бы я после считать себя порядочным человеком, если бы оставил вас там? Сейчас же… Сейчас вы – мой друг, я надеюсь. Вы ведь не откажетесь им быть?

– Конечно, нет!

– А что касается благодарности, – продолжил альд Линтон, будто не услышал поспешного согласия и не заметил, как вспыхнули её щёки, – я не отказался бы от чая. Ведь в прошлый раз мы условились поговорить за чаем, да?

И они действительно пили чай, сидя за столом в кухне, так как в квартирке Гвен не имелось гостиной. Видимо, никто не предполагал, что деревенская учительница будет принимать у себя посетителей, тем паче таких. Особенно Талула. Она суетливо переставляла посуду, поправляла скатерть и поминутно интересовалась, не желает ли благородный альд чего-либо ещё. Лишь после того, как гость в третий раз похвалил её пирог, женщина успокоилась и наконец-то догадалась, что не стоит мешать разговору.

Беседа вертелась в основном вокруг книги Гвен, но иногда альд Линтон спрашивал и о другом, и важно было не утратить бдительности и, забывшись, не сказать что-нибудь, чего никогда не сказала бы настоящая Гвенда Грин.

– Моё присутствие вас тяготит? – нахмурился Карлион Линтон, заметив, как она напряжена.

– Нет-нет, я просто задумалась о ваших словах. Вы предложили мне стать вашим другом, но, боюсь, общение со мной не будет вам в радость. Понимаю, вы скучаете по сестре и… – Гвен благоразумно умолкла, в последний момент осознав, какой бестактностью будет упомянуть сбежавшую супругу, и покачала головой: – Я не смогу заменить тех, кого вам так недостаёт.

– Вы не замените. Но вы можете стать для меня чем-то новым.

Сказано это было так серьёзно, что Гвендолин стало не по себе.

После отъезда альда Линтона она не раз вспоминала их разговор. Но волнующие недомолвки постепенно уходили из памяти, и в конце концов остались лишь мысли о предстоящей встрече с издателем.

Предвкушение сменялось паникой, страх – новым восторгом, мечты – боязнью разочарования, и так бесконечное множество раз в течение нескольких последующих дней. От тревог не отвлекали ни занятия с детьми, ни визиты Джесмин. Лишь вечерами, катая в руках каменный шарик, Гвен могла забыть о переживаниях.

Вряд ли магический предмет создавали специально для того, чтобы успокаивать неуверенных в себе писательниц, и будь Гвендолин магичкой, она бы, наверное, смогла разобраться, для чего он на самом деле предназначен. Но, увы. Её брат, которого не стало, когда он был ещё ребёнком, унаследовал дар, а ей не досталось и крупицы. Гвен не позволяла себе думать о том, что всё могло бы сложиться иначе.

А шар? Что ж, он чудесно согревает руки и отгоняет печаль.

Гвен думала, что ничто, кроме её чудесной находки, не может заставить улыбаться так счастливо и безмятежно. И ошиблась.

Букетик нежно-лиловых цветов вызвал такую же улыбку. Разве что приправленную немного смущением, но это относилось уже к тому, кто принёс нежданный подарок.

– Первоцветы! – ахнула Гвендолин, касаясь цветов, хрупких и в то же время сильных и неустрашимых, ведь они пробились из холодной земли, с которой едва сошёл снег. – Спасибо! – Она с благодарностью посмотрела на молодого человека, встретившего её на школьном дворе после ухода детей. – Я думала, вы уже уехали. Разве дом не продан?

– Нет, покупатели ещё думают, – без улыбки ответил Криспин Дэй. – Но если вы мне не рады…

– Я такого не говорила, – запротестовала Гвен. – Я рада…

Щёки вспыхнули пожаром. Ещё никто не дарил ей цветов. Деревенские парни, которые иногда заглядывали в школу будто бы для того, чтобы проведать младших братьев и сестёр, ухаживали за ней неуклюже, делая комплименты, звучавшие грубовато, а порой и довольно смешно. Никому из них не приходило в голову порадовать её подобным образом.

– Вам нравится? – спросил Криспин.

Подняв на него глаза, Гвен улыбнулась.

– Как такой подарок может не понравиться?

– Может быть, вы предпочли бы что-нибудь другое? Шляпку? Драгоценности?

– У меня есть две вполне приличные шляпки, а драгоценности здесь надевать всё равно некуда.

Показалось, будто он хочет что-то сказать, но, как и в прошлый раз, помешало появление Джесмин.

– Почему ты не приглашаешь гостя в дом? – осведомилась она, поглядывая со значением то на молодого человека, то на цветы в руках Гвен. – Может, и меня заодно позовёшь. У меня столько новостей!

Новости Джесмин сводились теперь к рассказам о подготовке к свадьбе, но Гвендолин не хотелось отказывать подруге и упускать возможность продолжить разговор с Криспином. Пусть даже говорить они станут всё о той же свадьбе.

– Нужно поставить цветы в воду! – спохватилась она, усадив гостей на кухне. – Сейчас вернусь. Не скучайте!

В своей комнате она отыскала пылившуюся на шкафу вазу, ополоснула и наполнила водой. Осторожно коснулась пальцами нежных лепестков. Её первый букет… Несправедливо по отношению к цветам обрывать их, ведь без корней они завянут. Но теперь Гвен боялась заходить далеко в лес и наверняка не увидела бы первоцветов, если бы не Криспин Дэй.

Может быть, в следующий раз он пригласит её на прогулку?..

– Ты что так долго? – окликнула, прокравшись в комнату, Джесмин. Остановилась рядом, глядя на цветы. – Он их тебе принёс, да?

Гвен кивнула.

– А мой и не догадывается! – хмуро выпалила дочь старосты, но тут же вновь повеселела. – Я же говорила, что ты нравишься Криспину! Потому-то он и не торопится покидать Трелони. Наверное, рассчитывает, что ты уедешь с ним. Или, может, хочет остаться здесь с тобой? Но для часовщика в деревне мало работы. Наверное, вам всё-таки придётся поселиться в городе.

– Ах, Джесмин, дай тебе волю, и ты придумаешь имена нашим детям! – не удержалась от смеха Гвендолин.

– Ну, девочку, думаю, вы назовёте в мою честь.

Гвен никогда не задумывалась об имени для дочери. Она выбрала только имя сыну, если когда-нибудь он у неё будет. Арчибальд.