Таким образом, в эпоху Петра I образование становится преимущественно профессиональным, нарушается равенство образования, соединявшего ранее все сословия. Создается светская профессионально-ориентированная государственная школа, целью обучения в которой становится подготовка специалистов в основном для военной и связанных с ней областей. Содержание образования в ней составили преимущественно математические и технические науки. Поэтому она была специальной, охватывала небольшой процент детей. Отличительными чертами петровской школы были ее государственный характер, прагматизм (узкопрактическое направление), принудительность, крайний европоцентризм, выражавшийся прежде всего в иностранном составе преподавательского корпуса.

Но, что немаловажно, на своих местах продолжали оставаться и старые приходские школы, делая свое скромное дело распространения грамотности и обучая по старым порядкам. Сельские дети и дети духовенства продолжали получать элементарные знания в приходе или частным образом. Всесословные школы, которые существовали в допетровскую эпоху, принимают профессиональный характер школ для духовенства.

Духовное образование в XVIII в. постепенно начинает отделяться от светского и оформляться в самостоятельную систему. К этому времени сложилось фактическое наследование духовных мест, и необходимые знания передавались от отца к сыну. Петр по кончине патриарха Адриана (1700) передал все церковно-школьное дело в руки киевлян, школа которых, в свою очередь, была копией с латино-польского образца. В 1700 г. открыл школу у себя в Чернигове архиепископ Иоанн (Максимович); в Ростове Ярославском в 1702 г. – еп. Димитрий Ростовский; в Тобольске в 1703 г. – митр. Филофей (Лещинский); в Новгороде в 1706 году – митр. Иов. Чтобы обеспечить прилив учеников, издается закон: дети духовенства впредь не допускаются к церковным должностям, пока не пройдут обучение в специальной духовной школе, более того, без аттестатов духовной школы впредь поповичи не должны были приниматься ни в какие «чины гражданской службы», кроме «солдатского чина». В 1721 г. Духовный Регламент Священного Синода предписывал в каждой епархии иметь архиерейскую (духовную) школу. Содержание образования в ней было следующим: 1-й год – грамматика, география, история; 2-й год – арифметика и геометрия; 3-й год – логика и диалектика; 4-й год – риторика и пиитика; 5-й год – физика и метафизика; 6-й год – политика, метафизика, а также богословие, которое продолжает изучаться и на 7-й год. Преподавались языки: церковнославянский, латинский, греческий и еврейский. Для воспитательных целей была введена система общежития «образом монастыря». При Анне Иоанновне Феофан (Прокопович) преобразует архиерейские школы в «славяно-греко-латинские семинарии». К 1749 г. их число достигает 17, а ко времени царствования Екатерины II – 26 с общим числом учащихся 6000 человек [12].

В период царствования Екатерины II происходит очередное реформирование отечественной школы. С помощью московского митрополита Платона (1737–1811) были устроены низшие епархиальные школы и семинарии в тех епархиях, где их не было, улучшено их материальное положение, студенты посланы учиться за границу для подготовки к профессорству в будущем высшем учебном заведении. Латынь и схоластика постепенно уступали место церковно-славянскому языку и православному богословию, стал изучаться и греческий язык, другие иностранные языки. Сам митрополит Платон выказывал озабоченность нравственным воспитанием учащихся, требовал, чтобы наука шла об руку с нравственностью.

В 1786 г. был составлен «Устав народным училищам в Российской империи», которые мыслились как светские учебные заведения. По замыслу авторов в каждом губернском городе должно было быть главное училище, состоящее из четырех классов. Училища должны были работать на русском языке, для желающих продолжить обучение в высших училищах могли преподаваться основы латыни. Желающие преподавать после окончания главного училища в низших должны были пройти курс педагогических знаний. Новая школа продолжала пренебрегать религиозным обучением. В екатерининских школах даже курсы типа катехизиса преподавались не священниками, а светскими учителями, и соответствующие учебники были написаны не духовными лицами, а приглашенным из Австрии сербом Ф. И. Янковичем ди Мириево (1741–1814) и только просмотрены и одобрены митрополитом Новгородским; устав 1786 г. совершенно умалчивает об участии духовенства в преподавании и управлении школьным делом. Появился и совершенно новый тип учебника для светской общеобразовательной школы – «О должностях человека и гражданина» (перевод труда И. Фельбигера, 1783), главная идея которого состояла в том, что во всяком звании человек может быть благополучным, достигнув оного через образование. Законопослушный и добродетельный гражданин Отечества, верноподданный царской власти, радетельный хозяин – таковы были идеалы нового образования.

«Старинная свободная дьячковская школа», как ее называл Π. Ф. Каптерев, продолжала существовать, хотя ее и теснила новая государственная школа. Смотритель нежинской городской (новой) школы в 1789 г. доносил своему начальству: «дьячковские школы я все осмотрел; в оных обучают по старинному методу, славенскому букварю, часослову, псалтирю и писать. У соборного дьячка 30 учеников, у пономаря сей же церкви 7, учениц 5; у Преображенского дьячка 8, учениц 6; у мещанина 16; у дьячихи 5, учениц 6 и т. д…» Всего 121, вдвое больше, чем было учащихся в государственном казенном училище. Сверх того, были школы и при церквях. «Дьячковская школа, – писал Каптерев, – была, конечно, не высокого разбора, но она была люба, что была свободна, в нее никто насильно не гнал и не тащил, воинские команды не ловили для нее учеников. Да и учила она дорогому, душеспасительному предмету – божественному писанию» [11, с. 212–213].

Таким образом, школа в России в конце XVII – начале XVIII в. делится на церковную и светскую. Первая продолжает традиции церковных школ допетровской эпохи, вторая своей целью ставит сначала профессиональную подготовку, затем общечеловеческое просвещение, поэтому вводит в свой курс светский компонент. Возникает и развивается еще один тип школы – духовная школа, профессионально готовящая священнослужителей.

В начале XIX в., по крайней мере с внешней стороны, в народном образовании все представлялось более или менее благополучно: возрастает число школ, главные народные училища преобразуются в гимназии, открываются несколько университетов, духовных академий и т. п. Значительная роль в организации образования, особенно в низших звеньях, стала отводиться духовенству. При каждом приходе организовывались приходские училища, финансировавшиеся Церковью, государством, местным дворянством. Обучали в них чтению, письму, Закону Божию, счету, домоводству. Срок обучения в них составлял 1 год. Учителями чаще всего были приходские священники.

Восстание декабристов 1825 г. усилило внимание и самого Николая I, и общества в целом к проблемам воспитания молодежи. Государству стала нужна такая система образования, которая формировала бы законопослушных и верноподданных граждан. К поискам решения этой проблемы Николай I привлек графа Сергея Семеновича Уварова (1786–1855), видного специалиста в области древнегреческой литературы и археологии, опытного администратора в сфере просвещения и науки. С 1811 по 1822 г. Уваров был попечителем Санкт-Петербургского учебного округа, а с 1818 г. до конца своей жизни возглавлял Российскую академию наук.

В 1826 г. под руководством С. С. Уварова был создан Комитет по устройству учебных заведений, который подготовил новый «Устав гимназий и училищ, состоящих в ведении университетов», опубликованный в 1828 г. Особенности нового устройства системы образования заключались в том, что теперь каждое предыдущее и последующие образовательные учреждения не имели между собой никакой преемственности. Приходские школы создавались для низших слоев населения, уездные училища – для детей купцов, ремесленников и мещан, гимназии, дававшие право поступления в университеты, – для детей дворян.

20 марта 1833 г. Сергей Семенович Уваров вступил в управление Министерством народного просвещения. Одновременно с этим назначением он опубликовал документ – знаменитую триаду «Православие. Самодержавие. Народность», представленную в виде директивы Министерства просвещения. Уваров отмечал, что в поиске путей российской школы следует выделять те, которые отражают особенность русского менталитета, национальное своеобразие. По определению С. С. Уварова, в окружавшей Россию Европе в 1-й половине XIX в. происходило быстрое падение религиозных и государственных учреждений, что свидетельствовало об обнищании нравственных идеалов, ведущем к социальному хаосу. Поэтому необходимо, считал он, немедленно идеологически окружить и укрепить отечество в тех устоях, на которых стоит благоденствие, сила и жизнь народная; найти те начала, которые составляют отличительный характер России. Как же представлял сам С. С. Уваров свою триаду? Почему он, когда православие в России являлось государственной религией, отстаивал этот тезис? Дело в том, что православие к тому времени уже не являлось сутью жизни значительной части российского общества. Многие крестьяне и купцы были увлечены идеями сектантства (хлыстовство, скопчество и т. п.). Русская аристократия отдавала дань масонству.

«Православие» рассматривалось Уваровым как основа нравственности, культурных устоев исторически сложившихся в политической и общественной жизни России, отвергающее любое проявление сектантства, ведущее к дестабилизации и расколу в российском обществе. Вслед за «Православием» Уваровым поставлено «Самодержавие», которое у него отождествлялось с понятием государственности, т. е. уважением и почитанием власти. Там, где такого уважения нет, быстро образуется новый разряд людей с особенными понятиями, менее привязанных к правительству, а более занятых собственными выгодами, считал Сергей Семенович. Самодержавие он считал главным условием политического существования России. Христианство и самодержавие стояли, по его мнению, рядом с давних времен, их взаимосвязь включена в христианскую историософию, согласно которой одно явление есть залог другого. Определяя понятие «Народность», С. С. Уваров рассматривал его, с одной стороны, как синоним равноправия исторического народа в среде других таких же, а с другой – как показатель индивидуальности, несхожести, своеобразия как постоянной величины, не подверженной прогрессистским изменениям. Народность понималась им как необходимость придерживаться собственных традиций и отвергать иностранные влияния.

Примечательно в этом отношении введение в школы в качестве обязательного предмета Закона Божия. Со времен Петра I в государственных школах России изучение вероучения как предмета почти исчезло из практики преподавания. В большинстве школ изучение вероучения чаще всего заменялось курсом философии, в том числе и в двух низших классах гимназии. На философию отводилось наибольшее количество часов. Книга «О должностях человеческих» конкурировала с изучением книг Священного Писания. Первые уроки Закона Божия были введены в гимназии Казанского учебного округа в 1809 г. В 1819 г. в программу обучения был включен Новый Завет вместе с катехизисом, но без плана, программы, без руководств, учебных часов и средств содержания законоучителей. Постепенно, однако, Закон Божий как предмет гимназического образования определился, принял устойчивые формы. В 1851 г. обработанный протоиереем Райковским план его преподавания был утвержден Синодом и по распоряжению министра народного просвещения принят во всех гимназиях. По плану Райковского изучение Закона Божия слагалось из изучения молитв, священной истории, катехизиса, кратких учений о богослужении и истории Церкви, отечественной и вселенской. Таким образом, к середине XIX в. в России окончательно сложился Закон Божий как учебный предмет.

После отмены крепостного права в 1861 г. в русском обществе был очевиден подъем, оживление, жажда деятельности. Общее направление деятельности правительства Александра II в первые десять лет было довольно либеральным. Реформами 1863–1864 гг. были сокращены функции попечителей учебных округов и инспекторов училищ, часть которых была передана земским органам, уездным и губернским училищным советам. В состав училищного совета входили представители Министерства народного просвещения, духовного ведомства, Министерства внутренних дел, городского самоуправления, земских органов. Председателем городского училищного совета являлся архиерей, членами – губернатор, директор народных училищ, два члена губернского земства.

В эпоху уничтожения крепостного права, когда вопрос о народном образовании получил небывалую прежде важность, среди духовенства поднялось просветительское движение. Церковноприходские школы открывались по епархиям сотнями каждый год; духовенство жертвовало на них и временем, и удобствами своих жилищ, и деньгами. С 1859 по 1865 г. было открыто свыше 21 400 новых приходских школ исключительно одним духовенством [9].

В 1864 г. вышло положение о земствах. В числе прочей деятельности земства могли открывать и содержать школы. Со временем земства стали заниматься и организацией учебного процесса в школах, а также подготовкой учителей: при земствах стали появляться учительские школы и учительские семинарии. Земства стали устраивать свои школы, часто по европейским образцам, с новым – не религиозным, а «культурным» – направлением. Приходские школы стали присоединяться к земским, число их стало сокращаться.

В 1864 г. было утверждено «Положение о начальных народных училищах». Цель воспитания в них была обозначена как «утверждение в народе религиозных и нравственных понятий и распространение первоначальных полезных знаний». В начальные народные училища принимались все желающие без ограничения возраста. Содержание образования включало Закон Божий, грамоту, счет и церковное пение. Обучение по преимуществу было бесплатным. Школа объявлялась всесословной. Преподавать могли и духовные, и светские учителя. Последние должны были получить разрешение от уездного училищного совета.

После 1861 г. по общественной инициативе появляется и новый тип учреждений – воскресные школы, ставшие впоследствии уникальным явлением православной педагогической культуры. «В разных городах и селах России в промежуток времени с 1857 по 1860 г. возникло по частной инициативе до 500 воскресных школ. Отличительной чертою их были – бесплатный и добровольный учительский труд, бесплатное помещение и новая педагогическая задача дать учащимся – взрослым и подросткам – не только элементы грамотности и математики, но и первоначальное общее развитие [32, с. 33]. В воскресные школы учиться шли по желанию, обучение было бесплатным, а учительский персонал весьма разнородным: священники, дьяконы, врачи, студенты и т. д. Но в существовании школ стали возникать проблемы, некоторые воскресные школы стали использоваться для пропаганды политических идей. В 1862 г. школы закрыли, а в 1864 г. они были разрешены вновь. Теперь они открылись при большинстве духовных семинарий, позже появились частные воскресные школы. 13 июля 1884 г. вышли «Правила о церковно-приходских школах», где отдельным параграфом духовенству разрешалось открывать при церковно-приходских школах школы воскресные. Просуществовали воскресные школы вплоть до революции 1917 г.

К. Д. Ушинский, посетив в свое время ряд таких школ, вынес из них, по его словам, «самое отрадное, самое успокоительное чувство» [29, с. 58]. Из своих наблюдений Ушинский сделал вывод о нужности и своевременности воскресных школ в России. Как опытный педагог, он дал несколько советов в их устроении, в частности указал на то, что не следует спешить с обучением в воскресной школе грамоте, поскольку грамотность только тогда будет важным приобретением для человека, «когда он вместе с ней получает желание и умение пользоваться ею как следует, т. е. так, чтобы чтение развивало его ум, обогащало его полезными познаниями и укрепляло в нем христианский, нравственный элемент» [29, с. 64]. «Читать, – писал ученый, – это еще ничего не значит: что читать и как понимать читаемое – вот в чем главное дело». Поэтому он советовал не торопиться с учением чтению и сопровождать его постоянным умственным и нравственным развитием учеников.

Со времени отмены крепостного права и появления земских образовательных учреждений общественное сознание по вопросу устройства русских школ отразилось в двух резко противоположных направлениях: одни желали видеть народную школу строго церковной направленности, другие – со светским характером. Однако впоследствии в лагере противников церковного характера народной школы появилось колебание. Прежде они отстаивали идею обустройства народной школы по образцу американской, где не учат религии, а сообщают только множество полезных в жизни знаний. Затем начали соглашаться, что религиозная потребность народа должна быть удовлетворена в народной школе» [7, с. 52].

По мнению историка А. Р. Забелина, в то время когда только начали широко устраиваться народные школы, т. е. с 60-х гг. XIX в., достаточно было бы подчинить их непосредственному и ближайшему наблюдению духовенства и, конечно, самих учредителей, общин и родителей. Защитники светского характера школы возражали против подобного рода их устройства еще в 60-х гг., аргументируя свои возражения тем, что при контроле духовенства клерикальный характер школы лежал бы тяжелым ярмом на учителях и, отчасти, на народе. Приходской священник рисовался в то время врагом света и прогресса, на вид выставлялась педагогическая несостоятельность духовенства и будто бы всеобщая нелюбовь к нему народа. Но вышло все наоборот. «По словам профессора Рачинского, – писал Забелин, – хорошо знающего школу, к образованным в светском смысле учителям народ не оказывает доверия, школы же с церковным характером – процветают… Мы сами слыхали от земских деятелей, занимающихся школами, что если бы земства искусственно не поддерживали школы своей опекой и субсидиями, то из настоящих школ не осталось бы и десятой части; напротив же – церковно-приходские школы все уцелели бы» [7, с. 59–60]. Церковно-приходские школы А. Р. Забелин называл «самостоятельными, а не подражательными учреждениями», существующими в России [5, с. 2]. В своей книге он так описывал устроение одной из них. Церковно-приходская школа в селе Тростянице Бельского уезда Гродненской губернии сначала была одноклассной церковноприходской школой с двухгодичным курсом, позже обращена в двухклассную с четырехгодичным курсом. При втором классе был открыт курс сельского хозяйства, для чего были выделены деньги на жалование соответствующего педагога, садовника, на практическую работу в летнее время и на покупку сельскохозяйственных орудий. Устроитель школы – священник Сосновский – всю церковную землю своего прихода предоставил к услугам школы, чтобы разбить большой фруктовый сад, завести огороды и пчеловодство. Также при школе имелось большое здание для мастерской, в которой сам священник обучал золочению и столярному мастерству, книжный склад, общежитие. По воскресеньям и праздничным дням в школе происходили чтения и беседы [5, с. 3–4].