Торговый зал походил скорее на лавку старьевщика, где все прилавки и стеллажи забиты странными вещами, имеющими на взгляд Зои очень узкое значение и применение. Ну не будет же каждый второй, например, покупать банданы или косынки с черепами, костями и всякими рожами. А эти рюкзаки – их только на сборища вурдалаков носить, как и эти майки, толстовки и бейсболки. Кто вообще с такой тематикой эти вещи купит?

Ну, разве что парочка тех наркоманов в подобных же вещах, разглядывающая какие-то диски у стойки у окна.

А эти перстни – неужели они кому-то могут понравиться? Эти цепочки, фенечки – зачем этот псих собрал под одной крышей такую фигню?

А это что? Наборы для тату? Боже, а если Кешка их увидит и, не дай бог, пожелает приобрести, чтобы самостоятельно наколоть себе татуировку? Что может понадобиться её мальчику в этом странном месте? Он же совсем ребенок!

А хозяин магазина уже обращался к какому-то патлатому дядьке, проверяющему звучание гитары.

– Бери, братан, отвечаю, лучше не найдёшь.

– Точно Джокер отдал?

– Для тебя просил, как для себя, – заверил его «медведь».

Ну, не медведь, конечно, просто толстяк, Зоя заметила это с первого взгляда, поспешно отведя глаза, сразу наткнувшись на уродливые чучела и маски всяких тварей, которым в нормальном человеческом языке и названий-то не было дано.

– Лавр, если отвечаешь, я беру, – дядька полез в карман за бумажником. Узкие черные джинсы, странного покроя кожаная куртка, серьга в ухе и подозрительно знакомые перстни на пальцах. Ах, она только что видела подобные под стеклом. Ему скоро внуков нянчить, а он так вырядился.

– Я порожняка не гоняю, Крон, ты меня знаешь, – заверил его Лавр, проходя за прилавок и открывая кассу.

Боженьки мои, тут и касса есть! Может, он ещё и лицензию имеет и налоги платит? Так это магазин? А она-то подумала, что здесь филиал преисподней, где бесы с упырями отовариваются вне очереди.

Став обладателем раритетного музыкального инструмента, дядька вскоре покинул сие странное место, впрочем, по его глазам встревоженная Зоя прочла, что того нисколько не напрягал местный антураж. И Кешка, довольный, прильнул к витринам, и те наркоманы определились с выбором, только она чувствовала себя здесь как не в своей тарелке.

– Ма, иди сюда! – позвал Кеша, и Зоя мгновенно попала в поле зрения колоритного продавца.

– Вау, старик, да ты сегодня не один, – проговорил он, во все глаза разглядывая бедную женщину, мгновенно сжавшуюся в комок.

Ну все. Да, она ненавидит такие «гляделки»! Словно все софиты и лучи ламп направляют на неё и она стоит перед всем залом, скрывающимся во тьме, тогда как все её изъяны видны как на ладони, да что там, как под микроскопом. Она всё знает про свои бедра, и отсутствие талии, и морщинки у глаз, и не любит, когда на неё так пялятся, но волосатого медведя, казалось, ничего не смущало и не напрягало.

«Какое свинство», – пробормотала Зоя в раздражении, направляясь к сыну деревянной походкой сквозь бьющий в глаза свет софитов.

– Кеша, ты нас познакомишь? – не унимался продавец. С довольной улыбкой он опёрся своими ручищами в прилавок и не сводил с неё взгляда.

– Конечно, Лавр, это моя мама, Зоя, – важно проговорил мальчик, глядя на мужчину, чьи глаза с прищуром беспардонно разглядывали тихо звереющую женщину.

Мальчик готов был представить своего «товарища» Зое, но женщина вдруг перебила сына.

– На вывеске значится, что здесь два слона, а я вижу только одного.

И она смело посмотрела в лицо этому мужчине. Открытое, чистое, с маленькой бородкой, модно подстриженной, с большими серыми глазами и черными бровями, с чувственным ярким ртом, он спокойно смотрел на неё, и лишь слегка изогнул уголок губы и приподнял одну бровь, мол, смешно, хоть и грубо. А что он хотел? Разе можно так по-хамски разглядывать незнакомого человека, тем более женщину!

– Второй слон в отъезде, – сообщил он спокойно с легкой насмешливой улыбкой. – Но вообще-то мы медведи.

– Ч…что? Медведи? Мой сын водит дружбу со зверями?

– Ну, не мне вам говорить, что порой звери лучше некоторых людей, по сути – двуногих животных, – спокойно пожал плечами мужчина.

Зоя смогла рассмотреть, наконец, что он не толстый, просто высокий и широкий в плечах, и создает впечатление огромной скалы. Ну медведь, в общем.

– И всё же, я предпочла бы контролировать круг друзей моего сына.

– Знаете, дамочка, Маугли вот жил в кругу «неконтролируемых друзей», зверей, кстати, и ничего, человеком, знаете ли, вырос, – заявил неформал, сложив руки на груди.

– Ну, я, разумеется, рада за Маугли, но, надеюсь, вы не станете заниматься пересказом бессмертного произведения?

– И в мыслях не было такого намерения, – мужчина насмешливо поднял руки.

– Вот и хорошо.

Кеша внимательно слушал и ничего не понимал. Они что, ссорятся? Его мама и друг, самый крутой друг!

– Это Лавр, – проговорил он, перебив замысловатый разговор двух взрослых.

– Честь имею, – отреагировал на это мужчина, ещё раз насмешливо склонив голову.

– Я очень на это надеюсь, – не собиралась сдаваться Зоя.

По лицу мужчины пробежала едва заметная тень, будто заныл зуб.

– Дамочка, если вы боитесь медведей, то напрасно. Мы веселые, добрые, умные, и мы несём мир.

– Ага, что явно следует из ваших тем. Эти оскаленные рожи, эти уроды и эта мерзость тоже несёт мир? – и Зоя в раздражение обвела рукой зал. – Я бы ни за что не впустила это в свой дом. И в свою жизнь. И в жизнь моего сына.

«Упертая дамочка», – пробормотал себе под нос медведь Лавр, продолжая лучезарно улыбаться.

– В ваш дом ни одна из этих мерзостей и не рвётся, – заметил он вежливо. – Если только ваш сын не собирается дать на это своё разрешение.

– Никогда! – вскричала Зоя. Блин, надо успокоиться, она чего-то распалилась. Кажется, только она принимает всерьез этот разговор.

– Это всего лишь игра, фарс, это стёб, – насмешливо пожал плечами продавец, нисколько не обидевшись за свой товар. – Не стоит принимать всё так близко к сердцу.

– Моё сердце – не ваша забота, – процедила Зоя, не в силах остановиться. Кешка лишь тревожно взирал на неё. Он гадал, выгорит или нет получить в подарок то, что он выбрал.

– Разумеется, вы правы, и никто здесь не претендует на ваше сердце, – Лавр замер, подумав, что, не стоит её больше доводить. – Ну, вот ваш сын, к примеру, очень рассчитывает на вашу сердечность, – он хмыкнул.

– Откуда вы знаете?

– Я знаю всех, кто ко мне приходит. А Кешка мой постоянный… посетитель… – мужчина заметил умоляющий взгляд пацана и закашлялся. – Ну, в том смысле, что время от времени заходит сюда, после уроков, разумеется, и не часто, – он увидел, как покраснела женщина и как закатил глаза Кеша. – Ну, а кто побывал у меня больше двух раз, того я называю своим постоянным посетителем. У меня традиция такая, и людям уютнее становится, они лучше себя чувствуют.

– Я полагала, что с возрастом люди становятся мудрее и ошибки юности оставляют далеко позади, но видимо, я попала как раз в такое место, где тусуются те, кто не сумел или не захотел расстаться с детством.

– Может, вы хотели сказать – с глупостью? – Лавр больше не улыбался. Ему было не понятно, почему эта дамочка приятной внешности так отчаянно хочет его оскорбить. Что он ей такого сделал? Он что ли её сына брал с собой на шабаш и научил пить кровь? – Давайте, называйте вещи своими именами, я вижу, вы такая правильная, и в городе не найдётся такого магазина, в котором вы бы встретились с такими вот собственными ошибками юности, не так ли?

– Именно. Вы, как… взрослый человек, должны понимать, что детям здесь не место, и я очень надеюсь, что вы дадите мне слово, что Кеша больше не переступит порог этого… заведения.

– Полагаю, что слово вам должен дать ваш сын. Или вы решили ответственность за его жизнь возложить на меня? Что ж, я готов, но, думаю, надо оговорить ряд условий.

Зоя не знала, оскорбляться ей или стыдиться, она то краснела, то бледнела, а Лавр спокойно наблюдал за ней, ожидая окончания реакции.

– Вы хотите сказать, что за Кешей нет достаточного присмотра и что я плохая мать? – прошептала она, чувствуя, как начинает не хватать воздуха и оттого раздуваются ноздри.

Ну всё, в состоянии тихого бешенства она вообще мало похожа на саму себя и выглядит просто отвратительно, но что поделать, если этот парень задел её за живое.

– Я слишком мало знаю вас, чтобы делать такие выводы, и тем более их озвучивать, – заявил продавец спокойно и Зоя поперхнулась воздухом. Вот уделал её, так уделал. – Но могу уверить вас, что Кешка – один из лучших парней в своем возрасте. Уж поверьте, я, как человек, не вышедший из подросткового возраста и не сумевший, или не пожелавший расстаться со всей этой дурью и глупостями, могу разбираться в подростках, – его глаза жгли её. Или это стыд сжигал её заживо?

Он совершенно справедливо дал понять, что не стоит делать выводы при минимуме достоверной информации. Зойка начала с ярлыков и оказалась в луже. Он же продолжал любезно улыбаться, и казалось, её состояние его забавляло.

– И кстати, к слову сказать, когда я, по странному стечению обстоятельств, посещал факультет радио-физики в нашем универе, да, чего только в жизни не случается, каких странных чудес, один препод, кстати, декан, научил меня относиться к людям с запасом великодушия, авансом, так сказать, пока не удастся узнать их получше. И только тогда следует поступать исходя из той инфы, которую получил. Так что, пока мне ничего о вас не известно, кроме слов Кешки о том, что вы суперская мама, я буду считать вас хорошей матерью, априори, авансом. И кстати, я совершенно не собирался затрагивать эту тему, ведь это не моё дело, не правда ли?

Надо ли говорить, что к концу этой тирады, произнесенной без апломба спокойным чётким голосом, Зоя стояла краснее рака. Она услышала, как за её спиной зацокали языками и зааплодировали какие-то люди. Резко обернувшись, увидела, что несколько странно одетых личностей внимательно слушали, как Лавр, наверняка их кумир, изящно и непринужденно размазывал её как масло на хлеб, мило при этом улыбаясь. И давно они тут стоят?

– Я зайду в другой раз, – проговорила она через силу и пулей вылетела на улицу.

– И вам удачных выходных, – крикнул вслед Лавр и засмеялся, подмигнув ошарашенному Кешке.