Глава 5

Эмма

Мрай пошёл к моей лежанке, недовольно покачал головой.

– Почему не ела? – спросил он.

– Не привыкла кушать без ложки и вилки, – ответила я.

– Придётся научиться есть руками, – усмехнулся мужчина, забрал чашку и пошёл на выход.

Как только он открыл дверь, я попыталась прорваться сквозь неё, надзиратель профессиональным движением толкнул меня на пол. Я больно ударилась о бетон и застонала.

– На первый раз прощаю. Если такое ещё раз повторится, будешь стоять пять часов у стены. Я жалеть не умею, а вот наказывать люблю, – усмехнулся Мрай и ушёл.

От нечего делать я всё же села изучать книги. Если хочу отсюда сбежать, то знание местного языка не повредит. Думаю, выучу легко. У меня способность, международный досконально я освоила за год, хотя его проходят много лет в школе.

Я почитала, потом удалось вздремнуть. Когда проснулась, не знала, сколько времени. Вечер или ночь? Ужасно хотелось есть, желудок сводило голодными спазмами. Выпила воды, сходила в уборную, снова начала читать.

Пришёл Мрай. Значит, ещё не ночь. Мужчина принёс тарелку с аппетитно пахнущим мясом. В животе опять появился голодный спазм и громко заурчало.

– Можно попросить часы? Хотелось бы знать, какое время суток, – решилась я.

– Знал, что ты это скажешь. Все так делают. Забирай.

Он отдал мне мои кварцевые часы. Те не только показывали время, но и дату. Теперь хоть буду знать, какой день недели. Спасибо я говорить не стала. Мрай, видимо, и не ждал этого. Он предупредил, что часы должны лежать тут. Надевать их к гостям я не имею права.

Надзиратель удалился, я села на лежанку и принялась уплетать мясо, которое оказалось сочным и вкусным. Было стыдно, но я ничего не могла с собой поделать. Голодовка – не моё. И одного дня не выдержу, скопычусь от боли в желудке.

После ужина легла спать, хотелось забыться во сне и снова оказаться дома, где мама ещё жива, и мы счастливы.

Разбудили меня резко. Просто пнули ногой в бок.

– Вставай. Пять минут на умывание. Пятнадцать на завтрак. Скоро приду.

Я увидела у кровати медовую лепёшку и кружку чая. Поднялась, поплелась умываться. Спорить было бесполезно, лучше притвориться покорной, улучить момент и сбежать.

Мрай появился снова, когда я доедала последние крошки.

– Молодец. Кушать надо. Гости не любят толстых, но и слишком худых тоже, – улыбнулся Мрай. – Теперь встань и разденься.

Я увидела блестящую одежду в его руках. Стало до ужаса противно.

– Нет, – заявила я, забыв, что собиралась притвориться покорной.

– Наши женщины так не ходят, даже иностранки остерегаются. Прирежет первый же прохожий. Эта одежда только для танцующих кукол. Надевай, – зло сказал он.

– Не буду, – отчего-то заупрямилась я.

Мрай вынул из кармана рацию. По его приказу прибежали двое парней. Втроём они меня быстро скрутили и привязали руки к крюку. Получилось так, что я стояла на цыпочках.

– На первый раз полчаса хватит. Для начала почувствуй, что это такое. Впрочем, даю тебе шанс остановить всё. Если будешь умолять прекратить, я тебя развяжу.

Мрай уселся на край лежанки и с улыбкой смотрел на меня. Я молчала, но вскоре стало понятно, что руки затекают. Находиться в практически подвешенном состоянии стало больно.

– Ты можешь всё это прекратить, Милала, – вкрадчивым голосом сказал мужчина.

Я стиснула зубы и промолчала. Он посмотрел на часы.

– Ещё пятнадцать минут, Милала.

Не представляла, как выдержала эту экзекуцию девушка, которая простояла так пять часов. Я вскоре была готова выть от боли в руках, потому что стояла на самых кончиках пальцев. Почувствовала, как увлажнились глаза, но мысленно приказала себе не реветь. Я должна всё выдержать.

Мрай встал, подошёл ко мне кошачьей походкой, потом он задрал на мне тунику и стал откровенно лапать руками.

– Не трогай меня! Не трогай! – заорала я.

Начала извиваться, пытаясь уйти от его прикосновений, от моих движений боль в руках только усилилась. Урод неожиданно с силой сжал мою грудь, я заорала от боли.

– Проси, Милала. Давай же, проси меня остановить всё это.

Рука на груди сжалась сильнее. Одурела от боли, по щекам потекли слëзы и, к моему стыду, я стала умолять оставить меня в покое. Мучитель развязал меня и усмехнулся.

– Выдержала только двадцать пять минут, зато теперь ты знаешь, что я могу и люблю издеваться над такими, как ты.

Он сам потёр мне руки, восстанавливая кровообращение, потом взялся за подол туники и потянул вверх. Я стояла, словно пластмассовый манекен в магазине одежды, и позволял себя наряжать.

Рубашка, которую на меня надели, была отделана блёстками. Она оказалась короткой, до талии. Юбка на резинке, только маленькая полоска ткани, к которой пришита бахрома из блестящих золотых нитей. Всё это «великолепие» струилось до щиколоток. Получилось, что мой пупок был открыт на обозрение всем. Рубашка обтянула моё тело, как перчатка. Мрай вынул из кармана маникюрные ножницы и аккуратно выстриг маленькие круги, обнажая соски.

– Готово, теперь пошли на занятие, – осклабился мучитель.

Он привёл меня в ту самую комнату, где стояли кресла и журнальные столики. Там уже сидел противный Алваро и поедал виноград. На полу лежали подушки, на них сидели двое мужчин, один стучал в барабан, другой – перебирал пальцами струны своего инструмента.

В середине комнаты танцевала красивая смуглая девушка в такой же одежде, как у меня, только другого цвета. Танцовщица кружилась, бахрома колыхалась и то тут, то там открывала голое тело на обозрение.

Я ужаснулась, у девушки проколот пупок и соски. Пирсинг в виде штанги, на конце которой три тонкие цепочки с бубенцами. Когда она двигалась, маленькие шарики звенели.

– Привёл наконец-то. Что случилось? – спросил хозяин.

– Пришлось наказать. Не хотела одеваться.

– Ничего, она привыкнет, научится всё делать по первому требованию. Главное, не жалей, наказывай, чтобы знала, что к чему. Её отчим поведал: аллергии на металл у Милалы нет, поэтому через час приедет специалист, чтобы сделать пирсинг, а пока пусть смотрит на Никаю и повторяет движения.

– Иди. Танцуй, – Мрай подтолкнул меня в середину комнаты.

Я встала как вкопанная и не могла пошевелиться. Это был просто ужас, будто смотрю страшный сон и никак не могу проснуться.

Неожиданно в комнату вошёл парень, которого я видела раньше. Он увидел меня, округлил глаза и улыбнулся.

– Хорошенькая. Как ты её назвал, отец? – спросил парень.

– Милала.

– Можно я с ней позабавлюсь? – парень облизал губы.

– Можно, Мустам, но не сейчас. Сначала мы продадим её на аукционе, как нетронутую. Срубим кучу денег с неё. Потом в свободное время играй с ней. Осторожно только, эта девушка мне нужна здоровой и с чистой кожей. Я знаю, из-за неё реки денег к нам потекут. Ещё ни у кого в этом городе не было беленького ангелочка. За такую экзотику можно просить денег побольше.

Мустам развалился в кресле, мой надзиратель подошёл ко мне и процедил сквозь зубы:

– Если не будешь повторять движения за Никаей и обучаться, я тебя поставлю у стены на три часа. Приду только тогда, когда выйдет время наказания.

Я вздрогнула, его слова возымели эффект, мне и двадцати пяти минут хватило, чтобы понять, что это за жуткая экзекуция. Посмотрела на танцовщицу и стала копировать её движения. Хотелось кричать от бессилия, а лучше всего провалиться сквозь землю, было стыдно и противно, а ещё душила невыносимая злоба.

– Мрай, братишка, садись рядом. Полюбуемся на новенькую, – улыбнулся во весь рот Мустам.

– Сильно губу не раскатывайте, сыны мои. Брать девушку можно не чаще двух раз в неделю. Мраю не положено, он уже женился, но один раз позволю, – строгим тоном сказал хозяин.

– Мне и жены хватает. Это младшему надо, – махнул рукой надзиратель.

Гады разговаривали при мне на международном языке. Я всё понимала и ужасалась ещё больше.

Глава 6

Эмма

Я решила подчиниться, вытерпела экзекуцию с пирсингом, часами училась у разных девушек танцевать, старательно изучала язык. Теперь гады маранийцы общались со мной на международном языке, а между собой только на своём.

У меня получалось быстро всё освоить, я ещё внимательно в их речь вслушивалась. Когда Мрай спрашивал меня, я отвечала, но с трудом. Где-то делала вид, что не знаю, старательно косила под тупую. Надзиратель видел мои старания и подбадривал, что через год выучу как-нибудь, а я и за две недели многое начала понимать. Главное, своим прилежным поведением добилась того, что меня стали выводить на улицу рано утром. Хозяин хотел, чтобы я выглядела хорошо, когда впервые выйду к гостям.

Обычно посетители приходили вечером. Парились в самане, а потом развлекались просмотром танцев. Мне позволили поговорить с Никаей, чтобы та объяснила мне, как и что происходит. Девушку завели в мою комнату, и мы имели возможность несколько часов поболтать.

Оказалось, Никаю украли в моей стране и перевезли сюда. У нас работает подпольная банда по отлову красивых девушек. Тогда я вспомнила слова Алваро, он спросил, почему Магди сам меня привёз, мог бы дать задание парням. Значит, отчим – босс этой банды. Кроме официального бизнеса, у него есть и криминальный.

Также Никая поведала мне, что иногда гости приходят днём. Вечером это обязательно. Не проходит и дня, чтобы они не танцевали для кого-то. Если четверо человек, то каждому по танцовщице, иногда посетителей больше, приходится работать два раза, а то и три.

– Они брезгуют ласками. Всё сводится к тупому, сунул-вынул, берут в рот, перед и даже зад. Кому как повезёт, некоторые мужики за минуту кончают, а кто-то и пятнадцать минут в тебя долбится, – рассказала Никая.

Я пришла в неописуемый ужас от всего этого, спросила, есть ли возможность сбежать. Девушка ответила, что нет. Местные гуляют во дворе, но их продала семья за долги, они не уйдут по доброй воле, пока деньги не отработают. Никаю выводят гулять раз в месяц на полчаса. Значит, мне повезло. Я за три дня уже два раза выходила. Изучила двор. Утром приезжает молочник и ему открывают калитку, это мой шанс.

Сегодня в очередной раз вывели на улицу. Делая вид, что танцую, подобралась поближе к воротам. Меня сопровождал только Мрай и смотрел на всё со скучающим видом.

Появился слуга, открыл калитку. Я ринулась вперёд, толкнула молочника и оказалась на улице, хорошо хоть в нормальной одежде, а не в позорном костюме танцовщицы.

Мрай с рёвом кинулся за мной, я ускорила бег, в вязаных чешках бежать по камням больно. Неожиданно меня схватили чьи-то руки, мужчина был один, но довольно сильный.

– Помогите, пожалуйста. Меня держат в плену, – затараторила я.

К нам подбежали ещё двое и скрутили меня.

– Ваше сокровище? – спросил первый мужик у Мрая.

– Это собственность господина Алвара, – ответил надзиратель.

– Следите за своими рабынями лучше, чтобы они не скакали, как зайцы, по улице. Необъезженная?

– В понедельник хотели вывести к гостям, – сказал Мрай с улыбкой.

– Я приду, – сказал мужик, потом нагнулся и прошептал мне в ухо: – Жди меня, сладкая попка.

Мрай ударил меня в солнечное сплетение, я не могла даже вздохнуть, не то что сопротивляться, из-за этого он со слугой легко взял меня за руки и довёл до дома.

Во дворе ждали ещё двое. Меня быстро привязали к столбу. Мраю подали боксëрские перчатки, он надел их и стал избивать. Не жалел, лупил со знанием дела, чтобы синяков не оставлять. Я орала от боли на весь двор.

Надзиратель снял перчатки, подошёл ко мне и заглянул в лицо.

– Ещё одна такая выходка и я уговорю отца вырвать тебе все зубы, без них сосать лучше. Уверен, спрос на такое будет колоссальный.

– Нет, не будем её калечить, эта девка много лет проработает, на неё спрос будет всегда, – из дома вышел Алваро. – Подсади её на кальян. Скоро она за дозу будет готова десять мужиков подряд обслужить.

– Хорошая идея, папа. Поражаюсь твоей мудрости, – захохотал Мрай.

Хозяин подошёл ко мне и плюнул под ноги.

– Так и знал, что эта шавка принесёт дополнительные траты. Запомни, Милала, бежать бесполезно, тебе тут никто не поможет. Танцующие куклы узаконены, я налоги с прибыли плачу, а ещё ко мне ходят полицейские и не только ко мне. В городе несколько человек, которые могут себе позволить держать саману и рабынь. Твой отчим нас обеспечивает экзотикой из разных стран.

Я похолодела от ужаса, если всё законно, то меня любой прохожий вернёт Алваро, никто не пожалеет.

– Пожалуйста, не надо на кальян. Я обещаю больше не делать глупостей, – я позорно начала умолять.

Брат моего друга сидел на веществах, я видела, что у него мозги буквально в кашу. Он отупел настолько, что не знал ничего другого, кроме как где достать очередную дозу. Его лечили, но через какое-то время он снова скатывался в пропасть. Я не хотела так же, но кто же меня слушать станет?

– Ладно. Подождём, но если будешь брыкаться перед клиентами, точно на кальян сядешь. Мрай, гулять её больше не пускай, пусть в подвале сидит, – нахмурился Алваро.

– А можно просить о милости. Телевизор или Никаю в мою комнату. Я же сдохну от скуки, – осмелилась попросить я, когда меня отвязывали.

– Мрай, телевизор – слишком, а вот Никаю пересели. С ума ещё спятит от одиночества. Мне только дурдома тут не хватает. Хотя по вечерам будет весело, не соскучишься, – на последней фразе хозяин захохотал и похлопал меня по щеке.