— «Гадание новогоднее. На полу разложить различные предметы — деньги, кольца, драгоценные камни, пьяную вишню, орехи и отпоротые от верхней одежды пуговицы, и пустить в избу петуха», — стал старательно читать чародей.

— Зачем? — захлопал глазами Иван.

— «Если петух склюет первые три предмета и убежит — вас ждет бедный год. Если предпочтет пьяную вишню — утром не ощипывайте петуха, он не мертвый, он пьяный. Если орехи — поспешите его зарезать, всё равно сдохнет. Если пуговицы — к простуде».

— А как это может помочь найти Серафиму? — непонимающе наморщил лоб царевич и вопросительно взглянул на чародея.

Тот смог лишь озадаченно пожать плечами.

— Ты скажи своей бумажке, что нам надо девицу увидеть, — посоветовал дед Зимарь.

Маг повиновался. На пергаменте появились новые строчки.

— «Увидеть девицу. Поставить перед собой зеркало, по бокам — две свечи. Погасить во всем доме свет. Загадать имя. Перед зеркалом положить все имеющиеся в доме ценности. Говорить ничего не надо — она сама тут же появится».

— И всё?

Агафон перевернул пергамент и развел руками:

— Всё.

— А зеркало зачем?

— Так она в зеркале должна появиться, я так понял, — неуверенно предположил Агафон.

— А деньги зачем?

— Часть древнего и таинственного магического ритуала?

— Хм…

— Приманка?

— Для домушников?

— Для девиц.

Иванушка медленно покачал головой:

— Нет. Серафима на простую кучу денег никогда не пришла бы.

— А на что бы она пришла?

Царевич на минуту задумался, и нерешительно предположил:

— Ну я не знаю… Может, на бананы в шоколаде?

— Бананы?

— В шоколаде?

— Думаешь, они в этой дыре есть?

— А что такое «бананы»? И «шоколад»?

— Не думаю, что они в этой дыре есть…

— Это ее любимое блюдо, — не стал вдаваться в гастрономические подробности Иван.

— Думаю, их в этой дыре нет, — подытожил внутреннюю дискуссию самого с собой волшебник и обвел победным взглядом аудиторию.

— А если по-другому спросить? — пришла в голову деду еще одна мысль. — Я имею в виду, «найти девицу», а не просто «увидеть». Чего тебе на нее смотреть? Найдешь — тогда и насмотришься.

— Найти девицу, — послушно усовершенствовал введенное в поисковую строку маг и тут же воскликнул: — Ага, есть! Читаю: «Чтобы найти девицу, снимите с левой ноги сапог и бросьте за ворота. Куда носком сапог упадет, в той стороне вашу девицу и искать…».

— Хм… — сказал на это дед.

— Хм… — поддержал его Иван.

— Это не я — это она! — оправдываясь, Агафон предъявил свою заветную шпаргалку на всеобщее обозрение. — Я же предупреждал, что предсказания — не наш, магов, профиль! Если вам кого или чего превратить надо, или стихийное бедствие вызвать, или чары наслать, или сражаться со Змеями, каменными скорпионами или шерстистыми акулами, или еще с какой тварью, или, наконец, просто поколдовать — это работа для нас, истинных волшебников. А для издевательств над петухами и разглядывания цикориевой или желудевой гущи есть гадалки!

— М-да… Похоже, что так… — вздохнул Иванушка и устало опустился на каменную табуретку. — Надо придумать что-нибудь другое.

— Да если бы даже у меня что-то и получилось, как бы мы об этом узнали-то, а, я вас спрашиваю? — воздел руки к неровному желтоватому потолку в потеках Агафон, несмотря на бравурную отповедь, болезненно перенесший свое и пергамента фиаско на поприще подглядывания за неведомым. — Пока всю эту географию не обошли бы и не убедились, что, предположим, именно мое предсказание — истинное, а другие — ерунда? И, к тому же, Вамаяси, предположим, — понятие растяжимое.

— Мы могли бы ходить и спрашивать, не видел ли кто Серафиму из Лукоморья, — предложил дед Зимарь.

— Ты хоть знаешь, сколько там жителей? — покосился на него маг.

— Много?

— Возведи свое «много» в сотую степень.

— Чего?…

— Умножь на сто тысяч и добавь девятьсот миллионов.

— Столько не бывает, — недоверчиво прищурился старик.

— Это еще заниженная цифра, — угрюмо согласился с Агафоном царевич.

— Ну у меня тогда тоже уже не голова, а пустая колода — ни меду, ни гудения, — виновато поморгав белесыми ресницами, сообщил об отсутствии новых идей дед. — Но зато у меня другое предложение будет. Пойдемте вниз, добры молодцы, поужинаем, да спать уляжемся. Утро вечера мудренее. Вот.

— А разве вы еще не… — поднял на друзей глаза совсем приунывший царевич.

— Нет, мил друг.

— Мы тебя ждали.

— Как же мы без тебя-то за стол сядем?

— Деньги-то все у тебя…

Внизу, в общем зале, свободных столов не было, и им пришлось разделить компанию с двумя атланами, коротающими вечер за пивом, неторопливой беседой и глазением на всех, кто по одежке был похож на иноземца.

— …А вот те, смотри, смотри — похоже, из царства Костей, — украдкой, из-за своей оловянной кружки, ткнул один толстым корявым пальцем в расположившуюся в дальнем углу парочку.

— Вроде, похоже. Такие куртки у нас не шьют. И платье у женщины не нашенского покроя.

— Наверное, купцы.

— Не-а, купцы тут не остановились бы. Скорее всего, просто так разъезжают.

— Или просто сбежали.

— Или сбежали. У них, говорят, сейчас там такое творится… Сбежишь тут…

— Да уж…

— Не-а, сейчас туда я бы не поехал…

— И я. Да и смотреть там нечего, говорят. Нищета да солдаты страхолюдные.

— Говорят… Кто вернуться сумел.

— Да уж… Гнилые времена.

— А гляди, гляди — вон еще трое идут.

— Это тоже не нашенские, одеты не по-нашему.

— А откуда такие могут, интересно…

— Тс-с-с!..

— Добрый вечер, — подошли к ним приезжие.

— Можно ли к вам, милые люди, присоседиться? Не помешаем ли?

— И вам здравствовать, — оживились атланы. — Присаживайтесь, присаживайтесь. Всегда рады с людьми издалека покалякать.

— Ага, это мы с Шиповником любим, — согласно закивал второй. — А особенно — рассказы про житье в дальних странах и диковинки заморские. Весь вечер, иной раз, слушать готовы. Кстати, Шиповник — это он, а меня звать Клен. Мы литейщики будем фигурного литья. Мастера. С литейного двора его величества. По чугуну работаем, по меди, по олову. А вы откуда путь держите и куда?

— Из Лукоморья мы, — кратко ответил Иван и представил всю честную компанию.

Глаза литейщиков удивленно вытаращились:

— Аж из самого Лукоморья?!

— Если вы не купцы, так что ж вас занесло в такую-то даль далекую?

— А может, мы купцы? — подозрительно прищурился Агафон. — Вам откуда знать?

— Не-а, брат Агафон. Те, у кого деньжата есть, у Лианы не останавливаются.

— Это вы верно подметили, — вздохнул маг.

— А чего вас, любезных, в такую даль-то занесло? — любопытный Шиповник дружелюбно улыбнулся и заглянул в лицо деду Зимарю, как самому разговорчивому.

— А это мы пропавшую супружницу нашего Ивана ищем. Вот сказали нам, что у вас тут самые наилучшие гадалки…

Договорить ему атланы не дали, громко, неприлично и, судя по всему, непроизвольно, заржав.

— Это кто ж вам такое сказал-то? — давясь от смеха, в конце концов, сумел выговорить Клен.

— Плюньте ему в его бесстыжие глаза, — поддержал его Шиповник и, не удержавшись, снова прыснул в кружку.

— Если найдем — так и сделаем, — мрачно пообещал маг. — И еще многое другое.

— Значит, это правда, и все эти разговоры о ваших предсказателях, которые твое прошлое и будущее насквозь видят — пустые? — окончательно поник Иванушка.

— Ну, в общем-то, да, — признал Шиповник.

— Зря вы сюда ехали, если только из-за этого, — кивнул Клен. — Вы уж извините нас за такое веселье… Просто в наших краях этих чокнутых бормоталок давно уже никто всерьез не принимает.

— Шарлатан на шарлатане сидит…

— …и шарлатаном погоняет.

— На пропавшую козу погадать или парню на девчонку — на это их еще хватает…

— Иногда…

— А на что серьезное…

— Если бы люди должны были знать свое будущее, они бы его знали, — философски подытожил Клен и пожал туго затянутыми в синюю кожаную куртку плечами.

— Значит, совсем никто в вашем королевстве…

— Ну почему же никто, — хмыкнул Шиповник и отхлебнул из кружки.

— Мы этого не говорили, — продолжил его мысль Клен и воровато оглянулся — не слышат ли их люди за другими столами.

— Что вы сказ… то есть не говорили? — мгновенно вскинул голову Иванушка.

— Тс-с-с-с!.. — закосил по сторонам и без того не слишком прямосмотрящими глазами Шиповник.

— Тс-с-с-с!.. — подержал его Клен.

Путешественники, подавшись всеобщей тревоге, тоже закрутили головами, но, похоже, кроме голодной кошки под скамьей, их скромные персоны никого не заинтересовали.

— Так что вы говорили насчет того, что не говорили? — внимательно прищурился на крепышей-литейщиков дед Зимарь.

— Да так… Ничего… — замялся Клен.

— Это — государственная тайна, — одними губами прошептал Шиповник.

— Пожалуйста! Нам это очень важно! Мы никому не скажем, что узнали это от вас! — умоляюще прижал стиснутые руки к груди царевич.

— Не скажем, — подтвердил Агафон.

— Не-а, — затряс головой Шиповник. — И не уговаривайте. Нам этого вообще знать не положено, а вам — подавно.

— Меньше знаешь — дольше живешь, — очередным изречением отделался Клен и отвернулся, давая понять, что разговор на эту тему окончен.

Иван с Агафоном начали приподниматься со своих мест — первый чтобы уговаривать, второй — чтобы рвать и метать, но оба почувствовали на плечах руки старика и нехотя опустились обратно.

— Да не обращайте на них внимания, сыночки, — хихикнул дед Зимарь и махнул на атланов тощей, как куричья лапка, ручкой. — Знаю я таких молодцов. Видал, не раз. Им впустую похвалиться — что тебе воды напиться. Они чего угодно наговорят, лишь бы себе важности придать. Напридумывают с три короба и сидят, надув щеки, как будто кум королю или сват министру. Сам поет, сам слушает, сам и хвалит. А того не ведают, что смотреть на их потуги смешно нормальному человеку…