Я зашла в спальню, приготовившись к разговору, но Марина спала. Я немного постояла, глядя на ее прекрасное – иного слова и не подберу – лицо и думая о том, что было бы очень жаль, если бы за этой красивой оболочкой скрывалась грязь и мерзость. Потом я вспомнила тот взгляд, который она бросила на меня в студии, а затем и то, как она плакала у меня на плече. Конечно, Марина – профессиональная актриса, и на это тоже надо было делать скидку, но все же, как не хотелось верить в то, что она причастна к смерти Игоря. Неужели меня ждет еще одно разочарование в людях?

Я услышала, как в замочной скважине поворачивается ключ, и, выйдя из спальни, я поспешила навстречу мужу.

– Привет. – Я постаралась улыбнуться.

– Привет, – откликнулся Володя и тотчас задержал на моем лице внимательный взгляд, спросил, прищурившись:

– Как у тебя дела?

– Ничего, – тихонько ответила я.

– «Ничего» – это значит, неплохо, да?

Я кивнула в ответ.

– Тогда почему у тебя такой несчастный вид?

– Пойдем на кухню, – предложила я со вздохом.

– Пойдем, – пожал он плечами и направился следом за мной.

Я села за стол и посмотрела на него. Володя опустился на свободный табурет и уставился на меня испытующим взглядом. Я помолчала.

– Ира, – покачал он головой, – только не говори, что опять что-то случилось на передаче…

– Случилось, – виновато откликнулась я.

– Нет, это невозможно! – воскликнул он. – Послушай, тебе и правда следует задуматься о смене профессии! Это какой-то злой рок, честное слово! – Я бросила на него умоляющий взгляд исподлобья. – Что на этот-то раз? – сбавил он обороты, спрашивая уже мягче. – Надеюсь, обошлось без жертв?

– Не обошлось, – откликнулась я снова.

Он глубоко вздохнул и коротко поинтересовался:

– Кто?

– Наш сосед, Игорь Смеловский…

– Смеловский? – нахмурился муж. – Это что, тот, с чьей женой вы собирались в отпуск? Как ее, Марина, кажется?

– Да, тот. Он приехал вместе с Мариной на передачу, и на эфире у него случился сердечный приступ.

– А у него было больное сердце? – почти равнодушно поинтересовался муж, но я все равно заметила нотку облегчения в его голосе.

Надо полагать, чувство облегчения относилось к тому соображению, что хоть на этот-то раз обошлось без криминала и вообще каких бы то ни было таинственных историй. Жаль, конечно, но я должна была его разочаровать, поэтому, вздохнув, сказала:

– В том-то и дело, Володя, что сердце у него было абсолютно здоровым.

Володька уже было собирался отправиться переодеваться, уже встал с табурета, а моя реплика застала его в дверях кухни и вынудила обернуться ко мне с таким растерянным лицом, будто я застукала его на чем-то предосудительном в самый неподходящий момент.

– Что? – повернулся он ко мне. – Прости, я, кажется, не расслышал. По-моему, ты сказала, что у него случился сердечный приступ? Разве при здоровом сердце это возможно?

– В том-то и дело, – проговорила я. – Ему поставили диагноз: обширный инфаркт. Ну, это еще без вскрытия, конечно, а его врач и его родные в один голос утверждают, что с сердцем у него не было никаких проблем.

Володя медленно опустился обратно на табурет и, глядя на меня молящими глазами, произнес:

– Ира, но ты ведь не станешь вмешиваться в это дело, правда? Ты ведь устала, скоро у тебя отпуск, да, можно сказать, ты уже в отпуске…

– Мне еще нужно появиться на работе, – уточнила я, – чтобы подобрать кассеты с передачами на лето…

– Но это не в счет, это и работой-то не назовешь, всего-то каких-нибудь пара часов, – отмахнулся Володька. – Хочешь, мы с тобой съездим куда-нибудь? Например, в Крым? Это ничуть не хуже Кипра, поверь.

– Когда? – спросила я, чтобы не огорчать мужа.

– Ну, через пару недель, я как раз тоже в отпуск пойду, вот и махнем… А? Что скажешь?

– Я не против, – ответила я и даже улыбнулась ему. А про себя подумала: а что же делать предстоящие две недели?

– Значит, обещаешь, что не станешь ввязываться в это дело? – с надеждой произнес муж.

– Нет, я тебе этого не обещаю, – уклончиво проговорила я. – Я всего лишь сказала, что не против съездить в Крым.

– Но Ира! – воскликнул он.

– Что? – Я невинными глазками посмотрела на Володю.

С минуту мы глядели друг на друга с некоторым вызовом, это можно было бы назвать дуэлью на взглядах, поскольку обстановка заметно накалялась. И тут мой взгляд упал за Володькино плечо: там, в дверном проеме, стояла Марина.

– Извините… – произнесла она тихо.

Муж вздрогнул, повернулся и замер.

– Знакомься, Володя, – проговорила я в гробовой тишине. – Это Марина Белогурова, наша соседка и моя хорошая приятельница.

– Здрасьте, – процедил муж, метнув на меня быстрый обжигающий взгляд, поднялся с табурета и, бросив: «Извините», пролетел по коридору мимо Марины. Через мгновение мы обе услышали, как хлопнула входная дверь.

– Извини, – со вздохом пробормотала Марина, подойдя ко мне. – Я, наверное, здесь появилась очень некстати…

– Брось, – ответила я. – Такое иногда случается, и мой муж не исключение, у него порой тоже зашкаливает. Ты поспала?

– Да, – ответила Марина с милой улыбкой. – Спасибо, что заставила меня.

– Чаю хочешь?

– Не откажусь, если, конечно, это удобно, – поправилась она.

– Все удобно, не волнуйся, – заверила я ее и встала, чтобы приготовить нам успокоительного чаю, так моя бабушка называла обычный черный чай с добавлением мяты.

– Ты ей звонила? – поинтересовалась Марина через минуту.

– Евгении Александровне? – уточнила я и села за стол.

Марина кивнула.

– Звонила.

– И что?

– Честно?

– Лучше честно.

– Хорошо, – вздохнула я. – Значит, если честно, то она уверена, что это никакой не инфаркт, что у Игоря было замечательно здоровое сердце и что… – Я немного смутилась, – и что ты имеешь самое непосредственное отношение к его смерти.

– Я? – ахнула Марина и побледнела. – То есть как это?

– Ну, этого она и сама еще не знает, – с легкой усмешкой произнесла я. – Но зато она намерена это узнать. Грозилась, что выведет тебя на чистую воду, что этого так не оставит, ну и прочее, и прочее…

– Подожди, – рассеянно проговорила Марина. – А почему она так решила? Зачем мне это? Ведь я же любила его! Мы хотели пожениться… – В ее бездонных глазах заблестели слезы.

– А ты не догадываешься? – поинтересовалась я, пристально глядя на Марину. Неужели она ничего не знает о завещании?

– Нет, – ответила она твердо, а я задумалась, уж не врет ли она и стоит ли мне говорить ей о завещании.

– Тетя твоего гражданского мужа уверена, что он отписал тебе все свое имущество, – Я решила все-таки сказать об этом.

– Что? Что ты сказала? – удивилась Марина.

– То, что он все завещал тебе, все, что имел, понимаешь?

– Но с чего ты это взяла?

«Да нет, – подумала я, – вроде не похоже, чтобы она играла, притворялась, хотя…»

– Так ты ничего об этом не знаешь? – уточнила я.

– О чем об этом?

– О завещании, Марина, – произнесла я. – Тетка Игоря сказала, что незадолго до… Словом, что буквально месяц назад он ей сам сказал, что составил завещание и что главной наследницей по нему получаешься ты.

– Нет, Ира, ты что-то путаешь. – Марина произнесла это с таким видом, что я ей невольно поверила. Даже если это и игра, то как гениально сыграна!

– Почему? – все-таки поинтересовалась я. – Неужели он не мог тебе ничего завещать?

– Не знаю, мог или нет, но мы с ним никогда ничего такое не обсуждали. Да, последнее время мы все чаще стали задумываться о том, что надо бы пожениться официально, даже решились на это, чуть ли не дату назначили, но завещание… Нет, – покачала она головой. – Я даже не подозревала, что оно у него вообще есть.

– Что ж, зато об этом знала его тетя, – проговорила я. – И она, между прочим, уверена, что и ты была в курсе. А еще, что ты его никогда не любила, что жила с ним ради денег и что, узнав о завещании, каким-то таким образом изловчилась и устроила ему инфаркт. Извини, но это ее версия. Поэтому она намерена вывести тебя на чистую воду и даже просила тебе это передать, чтобы ты, так сказать, не расслаблялась.

– Спасибо, – невесело усмехнулась Марина, – за то, что передала.

– Не за что, – вздохнула я, встала и налила нам настоявшегося уже чая.

– Спасибо еще раз, теперь за чай, – произнесла Марина, глядя в кружку. – Только пусть она выясняет, что хочет, и вообще строит какие угодно версии, но только я здесь совсем ни при чем… Надеюсь, ты-то мне веришь? – Она несчастно взглянула на меня.

Я вспомнила все, что случилось нынче в студии, и кивнула. Уж не знаю, какая у Марины была отметка, когда она училась по системе Станиславского, но только поверить ей очень хотелось. И потом, я ведь уже говорила, что она мне нравилась.

– Спасибо, – проговорила Марина.

– Хватит благодарностей, – отрезала я, – пей чай, его нужно пить горячим.

Марина послушно кивнула и отхлебнула из кружки.

– Хочешь переночевать у нас? – спросила я.

– Нет, не думаю, что это будет правильно, – покачала головой Марина.

– Да брось ты! Как ты там одна. – Я подняла глаза к потолку.

– Не знаю, но только, извини, мне нужно побыть одной.

– Ладно, – вздохнула я. – Делай так, как считаешь нужным. Если что, можешь запросто обращаться ко мне со всем.

– Спасибо еще раз, – произнесла Марина, допив чай и поднимаясь из-за стола. – Надеюсь, с мужем-то вы помиритесь?

– Я тоже надеюсь, – ответила я, провожая ее до дверей.

– Вот и съездили на Кипр… – проговорила Марина уже в дверях и вдруг, поддавшись какому-то порыву, обняла меня.

– Марина, если что, ты знай, я же рядом, – ласково сказала я, обнимая ее в ответ.

– Да, спасибо, я помню, – откликнулась Марина. – Завтра увидимся. Пока.

– Пока, – попрощалась я и закрыла за ней дверь.

Вернувшись на кухню, я допила уже остывший чай и села у окна. Где же Володька?

Вообще, такое поведение было несвойственно моему, слегка занудному, но в целом довольно выдержанному супругу. Отчего он вдруг так среагировал, мне было не совсем понятно, но я надеялась, что это у него пройдет довольно скоро. Впрочем, мои надежды оправдались, потому что минут через десять после того, как ушла Марина, я услышала, как в замке поворачивается ключ. Я улыбнулась, встала и пошла ему навстречу.

– Привет, – сказал муж, войдя в прихожую с двумя пакетами.

– Привет, – несколько удивленно произнесла я, принимая из его рук протянутые мне сумки. – Что это?

– Продукты, – ответил он.

Я прошла на кухню и, поставив пакеты на стол, принялась их разгружать. Володя появился следом, обнял меня сзади за талию и, прижавшись губами к моему уху, зашептал:

– Ира, ты меня прости, я даже сам не понял, с чего завелся…

– Все забыто, – ответила я.

– Я прощен? – уточнил муж, щекоча меня своим дыханием.

– Прощен, – подтвердила я.

– Тогда… – Он отпустил меня, порылся в пакетах и достал коробочку «Раффаэлло».

– Ой! – воскликнула я при виде самого любимого моего лакомства. – Дай поцелую! – Я повернулась к мужу и прижалась к его губам.

Объяснения, разговоры, уговоры, продукты и даже вожделенные конфеты были благополучно забыты едва ли не до утра.