Майя – констатация факта существования этой вселенной. Обычно люди пугаются, когда им говорят такие вещи. Но нам необходимо быть смелыми. Замалчивание симптомов болезни не поможет найти лекарство. Вы знаете, что заяц, за которым охотятся собаки, прячет голову и думает, что он в безопасности; будучи незыблемыми оптимистами, мы ведём себя так же, как заяц, но это не решает проблему. Некоторые мне возразят, но вы, возможно, заметите, что возражения исходят в основном от людей, много имеющих в этой жизни. В этой стране (Англии) трудно быть пессимистом. Каждый здесь говорит о том, как прекрасно, как прогрессивно устроен мир; но этот мир – его собственный. Возникает старый как мир вопрос: христианство – единственная истинная религия, потому что именно христианские нации процветают? Но это утверждение противоречит самому себе, потому что процветание христианских наций основано на нищенстве и бедствиях наций нехристианских. Должен существовать тот, на кого охотятся. Предположим, что весь мир стал христианским; тогда христианские нации обеднели бы, так как не было бы нехристианских народов, с которых они могли бы получать доходы. Здесь не о чем спорить. Животные живут за счёт растений, люди – за счёт животных и, что хуже всего, за счёт друг друга, сильные за счёт слабых. Так происходит везде. И это Майя. Какое решение этой проблемы вы можете предложить? Мы слышим много объяснений, нам говорят, что, в конце концов, всё будет хорошо. Если верить в это, зачем тогда такой дьявольский способ прийти к всеобщему благоденствию? Почему добро нельзя сотворить добром, а не такими дьявольскими методами? Хорошо, наши потомки будут счастливы; но зачем проходить через такие страдания сейчас? На этот вопрос нет ответа. Такова Майя.

Мы часто слышим, что одна из задач эволюции в том, чтобы устранять зло; что, если зло в мире будет постепенно уничтожаться, в конце концов его не останется.

Такие вещи приятно слушать; они щекочут тщеславие тех, у кого достаточно мирских благ, кому не нужно бороться каждый день за выживание, кого не разбило, не растоптало колесом так называемой эволюции. Баловням судьбы, без сомнения, комфортно слушать подобные вещи. Простые смертные, возможно, и страдают, но им нет дела до этого; пусть они умирают, это не имеет значения. Прекрасно, но это утверждение ошибочно от начала и до конца. В нём, во-первых, берётся за истину тот факт, что добро и зло, существующие в этом мире, – две абсолютные реальности. Во-вторых, делается ещё более нелепое предположение о том, что количество добра в мире увеличивается, а количества зла уменьшается. Следовательно, если зло постепенно уничтожается с помощью того, что они называют эволюцией, то придёт время, когда всё зло исчезнет и останется только добро. Легко сказать, но где доказательство того, что количество зла в мире уменьшается? Возьмите, например, человека, который живёт в лесу; он не знает, как воспитывать свой ум, не умеет читать книги, не слышал о такой вещи, как написание букв. Если такой человек серьёзно ранен, он достаточно быстро выздоравливает, в то время как мы можем умереть из-за царапины. Механизация труда делает вещи дешевле, создаёт эволюцию и прогресс, но миллионы людей бедствуют, чтобы разбогател один человек; тысячи становятся беднее и беднее, и массы человеческих существ превращаются в рабов. Именно так и происходит. Человеческое животное живёт органами чувств. Не получая достаточно пищи, оно страдает; если что-то случается с его телом, оно страдает. И его страдание, и его счастье начинаются и кончаются в физических органах. Как только человек начинает развиваться, как только расширяется его горизонт счастья, пропорционально становитсяшире и его горизонт страдания. Человек, живущий в лесу, не знает, что такое зависть, что значит судиться, платить налоги, быть презираемым обществом, как день и ночь быть под властью самой тяжёлой тирании, которую только мог изобрести демон, проникающий в тайны каждого человеческого сердца. Он не знает, как человек становится в тысячи раз более похож на дьявола, чем любое животное из-за своего тщеславия и гордыни. Развивая свои органы чувств, мы увеличиваем свою способность наслаждаться, что, в то же время, ведёт к развитию способности страдать. Нервы становятся тоньше, и способность страдать увеличивается. Мы видим, как в обществе простые, необразованные люди не очень восприимчивы к оскорблениям, но понимают хорошую физическую взбучку. В то же время джентльмен не способен вынести ни единого слова оскорбления; у него такая тонкая нервная организация. Способность страдать растёт вместе с ростом способности ощущать счастье. Всё это едва ли доказывает правоту сторонников эволюции. Насколько мы увеличиваем свою способность получать наслаждение, настолько же развиваем и способность ощущать страдание, и иногда я даже склонен думать, что, если наши возможности наслаждаться увеличиваются в арифметической прогрессии, то восприимчивость к страданиям растёт в геометрической прогрессии. Те, кто идёт по пути прогресса, понимают, что, чем дальше продвигаться на этом пути, тем больше открывается тропинок как для счастья, так и для боли. Такова Майя.

Таким образом, мы видим, что Майя – не теория для объяснения законов этого мира; это просто констатация того факта, что сама основа нашего бытия противоречива, что нам везде приходится сталкиваться с глубокими противоречиями; что там, гдеесть добро, должно существовать и зло, а там, где есть зло, неизменно будет и чтото хорошее; там, где есть жизнь, смерть должна следовать за ней тенью, и любому, кто улыбается, придётся плакать, и так далее. И это состояние вещей нельзя изменить. Мы можем искренне верить, что есть место, где существует только счастье и нет боли, где мы будем только улыбаться и никогда не будем плакать. Это невозможно по самой природе вещей, так как условия нашего бытия останутся прежними. Наряду со способностью улыбаться в нас также таится способность проливать слёзы. Та же сила, что делает нас счастливыми, способна заставить нас страдать.

Поэтому философия Веданты и не оптимистична, и не пессимистична. Она учитывает обе точки зрения и принимает вещи такими, каковы они есть. Она признаёт, что этот мир – смесь хорошего и плохого, счастья и страдания, и чтобы развить одну сторону, человеку приходится развивать и другую. Никогда не будет совершенно прекрасного или совершенно ужасного мира, такая идея противоречива сама по себе. Величайший секрет, стоящий за этим выводом, в том, что добро и зло – не две отдельные, не связанные друг с другом величины. В нашем мире нет ни одной вещи, на которой можно было бы поставить клеймо «только хорошее» или «только плохое». То же самое явление, которое выглядит хорошим сейчас, возможно, покажется плохим завтра. То, что делает несчастным одного, возможно, сделает счастливым другого. На огне, которым обжёгся ребёнок, можно приготовить хорошую пищу для голодного человека. Одни и те же нервы несут нам ощущение боли и ощущение удовольствия. Единственный способ покончить со злом – это покончить с добром тоже; другого пути нет. Чтобы прекратить смерть, нам нужно прекратить и жизнь. Жизнь без смерти и счастье без страдания – это антагонизм, противоречие; их никогда не найти по отдельности, так как это просто разные проявления одного и того же феномена. То, что казалось мне хорошим вчера, я уже не считаю хорошим сегодня. Я понимаю это, оглядываясь на свою жизнь и вспоминая, какие идеалы были у меня в разные периоды. Когда-то мне казалось пределом счастья иметь пару сильных лошадей; в другое время я думал, что предел моих мечтаний – поедание определённого типа сладостей; позднее я воображал, что буду полностью доволен жизнью, если у меня будет жена, дети и много денег. Сейчас я смеюсь над всеми этими жизненными идеалами как над детской чепухой.

Веданта утверждает, что придёт время, когда мы оглянемся назад и посмеёмся над идеалами, которые заставляют нас испытывать страх перед потерей нашей собственной индивидуальности. Каждый из нас желал бы сохранить это тело на неопределённо долгое время, думая, что будет счастлив, но придёт время, когда это желание покажется нам смешным. Если бы это произошло, мы бы постоянно жили в состоянии неразрешимых противоречий: это и не бытие, и не его отсутствие, ни счастье, ни страдание, а смесь всего этого. В чём же заключается польза Веданты и других философий и религий? И зачем делать добро? Такой вопрос приходит в голову. Если правда в том, что мы не в состоянии творить добро, не сотворив зла, и, стремясь к счастью, мы всегда получим и страдание тоже, то люди могут спросить вас: «А зачем, в таком случае, творить добро?» Во-первых, ответ на этот вопрос таков: нам нужно трудиться ради уменьшения количества страданий в мире, так как только это может сделать нас счастливыми. Каждый из нас рано или поздно осознает это в своей жизни. Сообразительные люди поймут это чуть раньше, а недалёкие – чуть позже. Недалёкому человеку это открытие будет стоить дорого, а умному достанется легче. Во-вторых, нам нужно творить добро, так как это единственный способ вырваться из порочного круга жизни, состоящей из противоречий. Силы добра и зла будут продолжать поддерживать для нас существование этой вселенной, пока мы не пробудимся от нашего сна и не перестанем лепить пирожки из грязи. Данный урок нам придётся выучить, и обучение займёт много, много времени.

В Германии была сделана попытка построить философскую систему на основе утверждения о том, что Безграничное стало ограниченным. Подобные попытки делались и в Англии. Концепция философов заключалась в том, что Безграничное пытается выразить, проявить себя через эту вселенную, и придёт время, когда Безграничное сможет это сделать. Всё это прекрасно, мы даже используем здесь такие умные слова как «Безграничное», «проявление», «манифестация» и тому подобное, но философия требует логически обосновать утверждение о том, что ограниченное способно полностью выразить, проявить Безграничное. Абсолют, Безграничное может стать этой вселенной, только ограничив себя. Ограниченным будет всё, что проходит через органы чувств, через ум и интеллект; а ограниченное не способно стать безграничным, это просто абсурд, этого не может быть. Веданта, со своей стороны, утверждает, что Абсолют, или Безграничное действительно пытается выразить себя через ограниченное, но придёт время, когда оно поймёт, что это невозможно, и прекратит эти попытки; прекращение таких попыток означает отречение, что является истинным началом религии. В наши дни трудно даже говорить об отречении. В Америке мне сказали, что я человек, явившийся из земли, которая была мертва и погребена на протяжении пяти тысяч лет, вот я и говорю об отречении. По-моему, это сказал английский философ. И всё же верно, что отречение – единственный путь к религии. Отречься, оставить. Что говорил Иисус Христос? «Тот, кто оставит свою жизнь ради меня, обретёт её». Снова и снова он учил отречению как единственному пути к достижению совершенства. Приходит время, когда ум пробуждается от своего долгого и муторного сна; ребёнок перестаёт играть и хочет вернуться к матери. Правильно говорят: «Желания никогда не удовлетворяются исполнением желаний; они только растут, как огонь, в который подливают масло».

Это верно для наслаждений через физические органы, для наслаждений интеллектуального плана, для всех видов наслаждений, на которые способен человеческий ум. Все эти виды наслаждения – ничто, они находятся в пределах Майи, этой сети, за пределы которой мы не можем вырваться. Мы можем путаться в этой сети неопределённое время, и этому не будет конца, и, борясь за то, чтобы получить хоть немного радости, получать в ответ обрушившуюся на нас массу страданий. Как это ужасно! Когда я думаю об этом, то понимаю, что теория Майи, утверждение о том, что всё это Майя, является наилучшим и единственным объяснением. Какое количество страдания существует в этом мире! Путешествуя по разным нациям, вы увидите, что каждая из них пытается излечить зло в мире своим способом. Разные народы страдают от одних и тех же бедствий и пытаются избавиться от них по-разному, но ни одна нация не достигла успеха. Если удалось уменьшить количество страданий в одном месте, то в другом месте их станет больше. Так и происходит. Индусыузаконили ранние браки, чтобы поддерживать высокую планку целомудрия в своём народе, и это, в долгосрочной перспективе, привело к деградации нации. В то же время я не могу отрицать, что ранние браки делают нацию более чистой и целомудренной. Чего вы хотите достичь? Желая привить нации целомудрие, вы ослабляете физически мужчин и женщин браками в детском возрасте. С другой стороны, намного ли лучше ситуация обстоит в Англии? Нет, потому что целомудрие – это основа нации. Разве история не показывает нам, что разврат – первый признак умирания нации? Если процветает порочность и распущенность, конец нации уже виден. Как же освободиться от этого бедствия? Если мужей и жён для своих детей выбирают родители, риск развития этого порока минимален. Дочери Индии более практичны, чем сентиментальны. Но в их жизни остаётся мало места поэзии. Опять же, если люди сами выбирают себе мужей и жён, не похоже, чтобы это приносило им много счастья. Индийская женщина в общем и целом счастлива; не так много конфликтов и ссор происходит между мужем и женой. С другой стороны, в Соединённых Штатах, добившихся высокого уровня свободы и независимости, количество несчастных браков и семей огромно. Несчастье существует и здесь, и там – везде. О чём это говорит? О том, что, в конце концов, не так много счастья достигается, если следовать идеалам. Мы все рвёмся к счастью, и, как только обретаем немного счастья, с другой стороны на нас наваливается страдание.

Тогда не стоит и стремиться к лучшему? Стоит, с большим энтузиазмом, чем когда-либо, осознание проблем лишь поможет нам освободиться от фанатизма. Англичанин не будет больше в своём фанатизме проклинать индуса. Он научится уважать обычаи других наций.

Будет меньше фанатизма и больше настоящей работы. Фанатики не могут трудиться, они рассеивают впустую три четверти своей энергии. Трудится по-настоящему именно уравновешенный, спокойный, практичный человек. Вместе с осознанием этой мысли растёт наша сила трудиться. Если мы знаем, каково положение вещей, мы сможем сохранять больше терпения. Вид страдания или зла не сможет поколебать наше равновесие и заставить нас гоняться за тенями. Понимание того, что мир идёт своим собственным путём, придаст нам терпения. Возможно, например, что все люди станут добрыми; животные эволюционируют в человека и достигнут такого же состояния, также и растения. Но ясно только одно: могучая река несёт свои воды в океан, и каждая капля воды, составляющая её поток, попадёт со временем в безбрежный океан. В этой жизни со всеми её страданиями и несчастьями, радостями, улыбками и слезами, ясно и определённо только одно: всё стремится к своей цели, и только вопрос времени, когда вы, я, растения и животные, каждая частичка жизни, которая существует, достигнет Безграничного Океана Совершенства, достигнет Свободы, достигнет Бога.

Позвольте снова повторить, что точка зрения Веданты не является ни пессимистичной, ни оптимистичной. Веданта не утверждает, что мир совершенно ужасен, или что он прекрасен. Она говорит о том, что наши пороки ценны не менее, чем наши добродетели, что наши добродетели не более ценны, чем наши пороки. Они взаимосвязаны. Таков мир, и, зная это, нам нужно терпеливо работать. Зачем? Для чего нам трудиться? Если таково положение вещей, что мы можем сделать? Почему нам не превратиться в агностиков? Современные агностики понимают, что проблеме нет решения, что, говоря проще, от бедствия Майи не освободиться; поэтому они советуют нам не заморачиваться и наслаждаться жизнью. Здесь, однако, есть ошибка, огромная ошибка, самая нелогичная ошибка. И вот в чём она выражается. Что вы понимаете под словом «жизнь»? Вы имеете в виду жизнь через физические органы? Такая жизнь немногим отличается от существования животных. Я уверен, здесь нет никого, чья жизнь ограничивалась бы чувственными ощущениями. Тогда наша жизнь означает нечто большее. Наши чувства, мысли, стремления – неотъемлемая часть нашей жизни; и разве не является борьба за высокий идеал, стремление к совершенству одной из важных составляющих нашей жизни? Агностики говорят, что нам следует наслаждаться жизнью, как она есть. Но жизнь, помимо всего, означает поиск идеалов; суть нашей жизни в стремлении к совершенству. Это необходимо нам, и поэтому мы не можем быть агностиками и принимать мир таким, каким он видится. Позиция агностиков рассматривает человеческую жизнь за минусом компоненты идеала. Идеала, по словам агностиков, достичь невозможно, поэтому от идеалов следует отказаться. Такова Майя – эта природа, этот мир.