2.2. Секреты обходятся дорого

Сэм Рэдборн мерил шагами свой огромный шикарный кабинет и нервно потирал руки. Остановившись у инкрустированного слоновой костью и янтарём кофейного столика из палисандра, взял с него хрустальный графин и налил минеральной воды в стакан из муранского стекла. Отпив пару глотков, он немного успокоился и сел на кожаный диван под гобеленом с изображением ночного Парижа.

Удобно расположившись на диване, Сэм погрузился было в глубокие раздумья, но надолго его не хватило. Он снова вскочил и подошёл к широкому рабочему столу из красного дерева. Упав в объёмистое кожаное кресло, достал из нижнего ящика стола припрятанный там футляр с гаванскими сигарами и, откусив золотой гильотиной кончик одной из них, прикурил от лежащих там же кедровых спичек; с наслаждением вдохнув ароматный дым, откинулся на спинку кресла и надолго задумался. От сигары осталась половина, когда он бросил её в пепельницу и, облокотившись на обитую кожей антилопы столешницу, нажал кнопку селектора.

– Элис, я должен отъехать, перенеси все дела на завтра и принеси чашку кофе.

– Хорошо, мистер Рэдборн. Желаете конкретную марку?

– Свари, пожалуй, того колумбийского, подарок от Хэмптона Миллза, и покрепче.

– Сейчас приготовлю. У вас сегодня назначена встреча с представителем «Билдинг Динамикс». Её отменить тоже?

– Всех на завтра, сегодня у меня много дел.

– Будет сделано.

Селектор отключился, и через несколько минут в кабинет вошла стройная блондинка в синем батистовом платье с золотым шитьём на лацканах, которая несла перед собой поднос с чашкой из полупрозрачного фарфора и блюдцем с маленькими крекерами. Поставив его на стол так, что вырез декольте оказался как раз перед глазами сидящего в кресле босса, она повернулась на каблуках и удалилась, жеманно покачивая бёдрами. Сэм проводил её взглядом и не спеша выпил обжигающе горячий напиток с лёгким привкусом красного вина, закусывая подсоленными крекерами и получая от этого несравненное удовольствие.

От кофе Сэм одновременно взбодрился и успокоился – его личная странность: чем он становился энергичнее, тем спокойнее воспринимал окружающее. Повышенный тонус давал ему уверенность, что он может справиться с чем угодно, а сейчас как раз было с чем справляться. Взяв трубку радиотелефона, он набрал отлично известный ему номер и нетерпеливо барабанил пальцами по ручке кресла, пока на том конце не раздался жизнерадостный голос сенатора Джеффри Лайонфилда.

– Сэм! Какими судьбами?!

– Здравствуй, Джеффри. У нас появилась серьёзная проблема, и я не могу обсуждать её по телефону. Я уже заказал столик в «Голден Лэнс» на шесть.

– А это не может подождать? Сегодня вечером я собирался с женой в театр, на новую постановку Гарри Бруно «Васильковые грёзы».

– Думаешь, я говорю, что проблема серьёзная, просто чтобы найти повод для совместного времяпровождения?!

– Ладно-ладно, не кипятись. Надо будет попросить у тебя отсыпать того колумбийского кофейку, пригодится на собрании конгресса. До встречи в шесть.

В трубке послышались короткие гудки. Сэм нажал кнопку завершения звонка и посмотрел на серебряные часы в форме амура, стреляющего в обнажённую парочку по другую сторону от циферблата, на которых стрелка только что передвинулась на без пятнадцати четыре. Более чем достаточно времени, чтобы перед ужином с сенатором заехать к Филу Имерсону и поинтересоваться, как продвигается его расследование.

Фил ответил уже после второго гудка. Пропустив обмен стандартными приветствиями, Сэм перешёл непосредственно к сути:

– Это мистер Рэдборн. Я собираюсь заехать к вам где-то через полчаса, чтобы узнать новости о моём небольшом затруднении.

– Добрый день. Очень кстати. Я тут кое-что разузнал, и, думаю, вас это заинтересует. Буду ждать вас через полчаса в моём офисе. До встречи.

– До встречи.

Фил Имерсон не любил молоть воду в ступе, всегда говорил коротко и по делу, ну и профессионал он действительно отличный, в чём Сэм уже неоднократно убеждался.

Встав из-за стола, он подошёл к бронзовой трёхногой вешалке и, сняв с неё оливкового цвета лёгкое пальто из бостона, перекинул его через руку и направился к выходу.

Махнув на прощание рукой секретарше, разговаривающей с кем-то по телефону, он вышел в заполненный спешащими людьми коридор и свернул направо, в сторону широкой лестницы, двумя полукругами сбегающей в холл, к фонтану из белоснежного мрамора. Приветливо здороваясь с теми, кого знал он, и теми, кто знал его, Сэм спустился вниз. Ответив кивком на вежливое «до завтра, сэр» охранника, толкнул створку деревянной, благородно потемневшей двери, чьи стальные ручки блестели от многолетней полировки руками, и оказался на улице.

В любое время суток жизнь на Пайн-стрит бьёт ключом – тут располагаются многие государственные учреждения, такие как мэрия и окружной суд, так что днём из-за нескончаемого потока служащих и посетителей она напоминает пчелиный улей; вечером её заполняют отдыхающие, которые съезжаются в большой кинотеатр «Мэджик Лайт» и находящийся на другой стороне улицы театр неформального искусства «Рэйвен Физэ», ночью же на вахту заступают посетители элитного клуба «Олд Дьюк» и круглосуточного бара «Джонсонз».

Четыре часа дня не стали исключением, и, чтобы добраться до машины, Сэму пришлось лавировать в бурной пешеходной реке, как плывущему на нерест лососю. Наконец он выскочил из людского потока на служебную парковку, на которой сверкал начищенным серебром его новенький «порше-911». Усевшись на мягкое кожаное сиденье, он пристегнул ремень, нажав на газ, прислушался к рёву шестицилиндрового мотора, затем вырулил на дорогу и покатил на Руби-лэйн, где находился офис Фила. Сэм любил красивые дорогие вещи, особенно машины, поэтому неблизкая поездка, даже в такой непрезентабельный район, доставляла ему почти сексуальное наслаждение.

До места он добрался ровно за полчаса и, свернув с Пэлм-роад на Руби-лэйн, остановился у пятиэтажного обшарпанного здания, где снимали офисы многочисленные торговые агенты, неудавшиеся антрепренёры³⁰, безуспешно пытающиеся стать первооткрывателями какой-нибудь начинающей звезды, и просто разнообразные мошенники, выискивающие, где бы урвать свой кусок.

* * *

На втором этаже сего рассадника снимал офис частный детектив Фил Имерсон, в основном промышлявший утрясанием семейных дрязг и слежкой за нечестными сотрудниками различных фирм, но обслуживавший и некоторых влиятельных клиентов, для которых добывал труднодоступную, а то и попросту незаконную информацию. Более двадцати лет проработав в полиции он знал многих весьма полезных людей по обе стороны закона, что и позволяло ему успешно выполнять подобного рода задания. К тому же, в неменьшей степени, чем сама информация, его вип-клиентов интересовала конфиденциальность, а поскольку Фил не только быстро выполнял даже весьма заковыристые поручения, но и напрочь забывал имена своих благодетелей, если ими кто-то интересовался, те из больших шишек, кто пользовался его услугами, щедро их оплачивали и рекомендовали своим друзьям. Так что неказистый офис в дешёвом районе являлся, скорее, прикрытием – Фил вполне мог себе позволить и шикарные хоромы на Рэдрок-стрит, но тогда начал бы привлекать слишком много ненужного внимания, и лучшие его клиенты тут же бы испарились.

Своего рода парадокс – чтобы зарабатывать хорошие деньги, ему нужно оставаться скромным и незаметным. Если бы он самонадеянно переехал в роскошные апартаменты, то тут же потерял бы свой заработок, и ему пришлось бы ютиться в этой каморке уже не ради конспирации, а по куда более прозаичным мотивам. Но перед искушением обзавестись хорошей мебелью и купить мощный дорогой компьютер он не смог устоять. К тому же компьютер ему нужен для работы, где надёжность и быстрота играют далеко не последнюю роль, так что это была скорее необходимость, чем прихоть.

Вот и сейчас, развалившись на мягком велюровом диване, он просматривал свежую почту от хорошо оплачиваемых информаторов, в которой, разумеется, не имелось никаких конкретных сведений. Когда кто-то из них обнаруживал нужный кусочек мозаики, то скидывал ему на электронную почту уведомление c его кратким изложением и стоимостью, и если Фил считал что это того стоит, то назначал встречу и там уже получал требуемое целиком. Его жена Файни, спортивного вида рыжеволосая ирландка с нефритовыми глазами, способными менять оттенок в зависимости от настроения – от нежно-зелёного удивления до почти чёрной неукротимой ярости, его компаньон и секретарь, вошла в кабинет и оперлась правой рукой на широкий стол из морёного дуба с резными элементами из вишни.

– К тебе пожаловал Сэм Рэдборн, этот продажный сноб и крохобор. Ты уверен, что хочешь вести с ним дела?

Посмотрев на жену, Фил увидел, что её глаза отливают малахитовым спокойствием, и ответил довольно развязно:

– Дорогая, я тебе уже говорил, что Рэдборн вращается в очень высоких кругах и по его рекомендации мы получили около десятка богатых клиентов, некоторые из которых даже стали постоянными. Хотя он, несомненно, является изворотливой ядовитой змеёй в костюме от Версаче, он нам весьма полезен. Так что постарайся если не выказывать ему уважение, так хотя бы не морщить свой прекрасный носик. К тому же его задания редко выходят за рамки закона, и если я могу отплатить ему, выполняя столь несложные дела, за которые он, кстати, ещё и хорошо платит, я всегда рад видеть мистера Продажного Сноба на нашем пороге.

– Ладно, ты же у нас босс, – ехидно усмехнувшись, сказала Файни.

– Конечно, я босс! Ты осмеливаешься сомневаться в моём авторитете?

Он строго посмотрел на жену и скорчил жуткую рожу. Оба рассмеялись. Файни подошла к дивану и, наклонившись, поцеловала мужа.

– Заигрываешь с начальством? – произнёс Фил, когда они наконец оторвались друг от друга.

– Ага, надеюсь на хорошую премию к Рождеству и упаковку французских колготок.

– Ладно, пошутили и хватит. Зови Сэма, он не из тех, кто привык ждать, незачем его злить понапрасну.

– Слушаюсь, мистер Имерсон, сию минуту будет исполнено, – улыбнувшись, ответила Файни.

Открыв дверь в кабинет, она пригласила гостя войти и отправилась варить кофе.

– Рад вас видеть, мистер Рэдборн, присаживайтесь.

Фил встал с дивана и приглашающим жестом указал гостю на удобное плетёное кресло напротив стола, за который сел сам.

– Взаимно, Фил. По телефону ты сказал, что у тебя есть для меня новости.

– И преотличные. Один из моих осведомителей, имя которого я, к сожалению, не могу назвать, так как он достаточно плотно увяз в криминальном болоте нашего города, на днях раздобыл кое-какие сведения о тех, кто стоит за делом с похищенными у вас документами. По его словам, громкое дело с китайским рестораном, о котором вы наверняка слышали, имеет к этому самое непосредственное отношение, и он абсолютно уверен, что хозяин ресторана, мистер Шенг, собирался их продать кому-то из мафиозной верхушки. Он не знает, кому именно, но обещал выяснить это до конца недели.

– Как, демократы меня избери, хозяин ресторана получил эти документы? Это он их украл?

– Вряд ли. Я, конечно, сразу им заинтересовался, как только всплыло его имя, но выяснил только, что он был добропорядочным гражданином и примерным семьянином. Мои люди сейчас распутывают его связи на улицах, выясняя, от кого он мог получить документы и как вообще затесался в эту чехарду. Но основная цель на данный момент – это конечный пункт назначения. Пока я не выясню имя покупателя, мы не сдвинемся с мёртвой точки. Да и вам, я так понимаю, главное – вернуть бумаги, а не разбираться в хитросплетениях преступной иерархии.

– Это, бесспорно, приоритетная задача, но я хотел бы выяснить и непосредственного виновника, чтобы избежать подобного в дальнейшем. Если в моём окружении шныряет крыса, её надо вычислить и нейтрализовать. Как я буду вести дела, если не могу никому доверять? Если подозревать всех и каждого, это парализует мою работу.

– Я понимаю и, разумеется, приложу все возможные усилия, чтобы выяснить имя вора. Мои информаторы работают в обоих направлениях – ищут и конец цепочки, и начало. Мы об этом уже говорили, но у вас не появились мысли, кто из вашего окружения может вызывать сомнения в своей лояльности? Так как я не имею представления о содержании документов, то не могу и определить круг заинтересованных в получении конкретной информации лиц, а стало быть, вынужден шерстить любые варианты. Это не проблема, и я уважаю ваше желание, просто на расследование вслепую потребуется намного больше времени, и, соответственно, расходы тоже увеличатся.