первый взгляд может показаться, будто все эти данные, свидетельствующие о том, что Вселенная одинакова во всех направлениях, означают, что мы занимаем особое место во Вселенной.
Но вера в стационарную Вселенную была столь велика, что оставалась незыблемой вплоть до начала XX века. Даже Эйнштейн, сформулировав общую теорию относительности в 1915 году, был настолько уверен, что Вселенная обязана быть стационарной, что поправил свою теорию так, чтобы сделать это возможным, введя в свои уравнения дополнительный коэффициент, названный им космологической постоянной.
Это означало, что вопреки господствовавшим тогда представлениям Вселенная не может быть стационарной, ее размер не может оставаться постоянным. В действительности она расширяется, и расстояния между галактиками со временем увеличиваются.
Теперь мы знаем, что невооруженному глазу доступна ничтожная часть всех звезд. Мы видим на небе около 5000 звезд, что составляет всего около 0,0001 %[6] всех звезд в нашей Галактике. А сама наша Галактика – всего лишь
Наша современная картина Вселенной возникла совсем недавно – в 1924 году, когда американский астроном Эдвин Хаббл показал, что наша Галактика Млечный Путь не единственная во Вселенной. Хаббл в сущности доказал существование множества других галактик, разделенных огромными объемами пустого пространства[5]. Для этого ему потребовалось определить расстояния от Земли до других галактик. Но галактики так далеки, что в отличие от близких звезд выглядят совершенно неподвижными.
Как уже говорилось в первой главе, ближайшая к нам звезда Проксима Центавра находится на расстоянии около 4 световых лет, или 38 миллионов миллионов километров.