Не обменявшись больше ни словом, они пошли дальше. По подсчетам Маппо, коридор закончился через триста тридцать шагов аркой, ведущей в еще один восьмиугольный зал, где пол был поднят приблизительно на ладонь относительно коридора. Все плиты тоже оказались восьмиугольными, на каждой были тщательно вырезаны узоры, которые затем скололи или изуродовали, словно бы в приступе безумной ярости.

Остановившись на пороге, трелль почувствовал, как шерсть у него на шее встает дыбом. Икарий застыл рядом.

– Я не думаю, – проговорил ягг, – что нам стоит входить в этот зал.

Маппо согласно заворчал. В воздухе витала вонь чародейства, старая, затхлая, липкая и загустевшая от магической силы. Словно волны жара, чары поднимались от плит на полу, от вырезанных на них образов и от изуродовавших изображения рытвин и сколов.

Икарий покачал головой:

– Если это и Куральд Галейн, то сей оттенок я определенно встречаю впервые. Похоже, он… искажен.

– В смысле, осквернен?

– Возможно. Но вонь от следов когтей отличается от запаха, который исходит от самих плит. Тебе она знакома? Клянусь смертными слезами Дэссембрея, наверняка знакома, Маппо!

Трелль прищурился и посмотрел на ближайшую плиту, покрытую глубокими царапинами. Его ноздри задрожали.

– Одиночники. Д’иверсы. Пряный дух оборотней. Ну конечно! – Маппо дико захохотал, так что по залу раскатилось эхо. – Тропа Ладоней, Икарий. Врата, которые они ищут, находятся здесь.

– Не просто врата, как мне думается, – сказал Икарий. – Взгляни на неповрежденные узоры – на что это похоже, по-твоему?

Маппо призадумался: «Неужели?..»

Чем дольше он разглядывал пол, тем сильнее крепли его догадки. Однако это лишь порождало новые вопросы.

– Похоже, конечно, но… не совсем. Еще больше раздражает то, что я не могу представить себе никакой связи…

– Ответов здесь не найти, – перебил его Икарий. – Мы должны идти туда, куда намеревались, Маппо. Мы близки к пониманию – в этом я уверен.

– Икарий, думаешь, Искарал Прыщ готовится принимать новых гостей? Одиночники и д’иверсы, неминуемое открытие врат. Неужели Владения Тени находятся в самом сердце этого схождения?

– Не знаю. Давай лучше спросим об этом его самого.

Друзья отступили от арки и направились в обратную сторону.

«Мы близки к пониманию». Эти слова вызвали в сердце Маппо настоящий ужас. Он чувствовал себя зайцем, в которого уже прицелился опытный лучник: куда ни беги – спасения нет, так что остается только беспомощно замереть на месте. Трелль стоял на стороне сил, которые потрясли его душу, сил прошлого и настоящего.

«Безымянные – со своими обвинениями, намеками и видениями, со своими тайными целями и скрытыми желаниями. Создания седой древности, если есть в трелльских легендах хоть одно слово правды. Икарий… О, друг мой, я ничего не могу тебе рассказать. Мое проклятие состоит в том, чтобы хранить молчание в ответ на всякий твой вопрос, и рука, которую я протягиваю тебе как брат, ведет тебя только к обману. Я делаю это во имя любви и плачу цену… и какую цену!»

Бхок’аралы поджидали спутников у лестницы и, держась на безопасном расстоянии, последовали за ними обратно на первый этаж.

Верховного жреца друзья застали в вестибюле, который тот превратил в свою спальню. Бормоча что-то себе под нос, Искарал Прыщ наполнял плетеную мусорную корзину подгнившими фруктами, мертвыми летучими мышами и изуродованными ризанами. Он мрачно покосился через плечо на Икария и Маппо, которые остановились на пороге комнаты.

– Если эти гнусные мартышки продолжат докучать вам, передайте им, чтобы остереглись моего гнева! – прошипел Искарал. – Какое бы помещение я ни выбрал, они тут же решают использовать его как склад для своих мерзких сокровищ. Мое терпение лопнуло! Никому не дозволено безнаказанно глумиться над верховным жрецом Тени!

– Мы нашли врата, – заявил Маппо.

Искарал даже не оторвался от уборки.

– Нашли, значит, вот как? Ох, глупцы! На самом деле все не так, как выглядит. Жизнь, данная за жизнь отнятую. Небось каждый угол, каждый закоулок обыскали, так ведь? Идиоты! Столь самонадеянная похвальба есть знамя невежества. Подняли его и ждете, что теперь я почтительно склонюсь перед вами? Ха! У меня свои секреты, свои планы, свои замыслы. Лабиринт гения Искарала Прыща не распутать таким, как вы. Оба – древние странники в земной юдоли. Почему вы до сих пор не попали в число Взошедших, а? Я вам скажу. Долголетие не дарует по умолчанию мудрость. Вот такие пироги. Надеюсь, вы убиваете всех пауков, каких только видите? Обязательно убивайте, ибо это тропа мудрости. О да, воистину! У бхок’аралов мозги маленькие, что и неудивительно: много ли поместится в их крошечные круглые головки? Однако они хитрые, как крысы; глазки блестят, словно черные камешки. Как-то я целых четыре часа подряд глядел в глаза одному из бхок’аралов, а тот – в мои. Ни один из нас не отводил взгляда, о нет, это было состязание, которое я бы ни за что не проиграл. Четыре часа, лицом к лицу, так близко, что я чуял зловонное дыхание противника. Кто же победит? Ответ был в руках богов.

Маппо выразительно посмотрел на Икария, затем откашлялся. И поинтересовался:

– И кто же, Искарал Прыщ, одержал победу в этой… битве умов?

Верховный жрец уставился на Маппо в упор:

– Взгляни на того, кто никогда не отклоняется от избранного пути, каким бы скучным и бессмысленным он ни был, и узришь воплощение тупоумия. Бхок’арал мог бы смотреть мне в глаза вечно, ибо в них не было и тени интеллекта. Нет, не так: в его глазах, я имею в виду. Ярчайшим свидетельством моего превосходства стало то, что я нашел нечто более интересное для созерцания.

– Скажи, Искарал Прыщ, ты собираешься отвести д’иверсов и одиночников к вратам внизу?

– О, сколь тупоумны трелли, упорные в опрометчивых ошибках и опрометчивые в ошибочном упорстве! Я ведь уже говорил: вы ничего не знаете об этих тайнах, о планах Престола Тени, о многих секретах серой крепости, сумрачного дома, где стоит трон Теней. Но я-то знаю! Я, единственный из всех смертных, удостоился узреть истину. Мой бог щедр, мой бог мудр, он хитер, как крыса. Пауки должны умереть. Коварные бхок’аралы украли мою метлу, и на ее героические поиски я отправляю вас, о благородные гости. Икарий и Маппо, достославные путешественники, вам поручаю я сие опаснейшее задание – найдите мою метлу.

Выйдя в коридор Маппо вздохнул:

– Ну вот, все было без толку. Что теперь будем делать, друг мой?

– Но это ведь очевидно, Маппо! – удивился Икарий. – Мы отправимся на опаснейшее задание. Нам следует найти метлу Искарала Прыща.

– Однако мы ведь уже обыскали монастырь, – устало возразил трелль. – Никакой метлы я не видел.

Губы ягга едва заметно изогнулись.

– Обыскали, говоришь? Разве мы с тобой заглянули в каждый угол и каждый закоулок? Сомневаюсь. Но первым делом пойдем-ка на кухню. Мы должны хорошенько подготовиться к поисковой экспедиции.

– Ты это серьезно?

– Вполне.

Мухи кусались отчаянно, они одурели от палящего солнца не меньше, чем все остальные. До полудня в фонтанах Хиссара стояли – плечом к плечу в теплой, мутной воде – люди, которые затем все же скрылись в более прохладной тени собственных домов. Для прогулок день был явно неподходящий, так что Дукер недовольно нахмурился, набрасывая на плечи тонкую свободную телабу, пока Бальт ждал у двери.

– Почему бы не подождать, пока взойдет луна? – пробормотал историк. – Прохладный ночной воздух, звезды над головой, сами боги благословляют в такие часы смертных. Вот тогда бы успех был обеспечен!

Бальт в ответ лишь язвительно ухмыльнулся, что нисколько не улучшило настроения историка. Затягивая плетеный пояс, Дукер обернулся к седому воину:

– Ну что ж, ведите нас, дядюшка.

Виканец заулыбался еще шире, шрам проступил заметнее, так что в конце концов стало казаться, что на лице у Бальта две улыбки, а не одна.

Снаружи с лошадьми наготове их уже ждал Кальп – сам верхом на невысоком, крепком жеребце. Увидев мрачное выражение лица кадрового мага, Дукер невольно испытал тайное злорадство.

Они ехали по опустевшим улицам. Настал маррок – так назывался здесь послеполуденный час, когда разумные люди скрывались в домах, чтобы переждать жару. Историк, который в это время обычно ложился подремать, теперь чувствовал себя не в своей тарелке, тем более что он отнюдь не жаждал присутствовать на ритуале Сормо И’ната. Колдуны были печально известны своим наплевательским отношением к здравому смыслу, вечно они бросали вызов общепринятым нормам.

«Если причина истребления магов заключается именно в этом, то я, пожалуй, не стал бы слишком строго судить императрицу».

Дукер поморщился: подобные мысли не стоило озвучивать, если рядом был хоть один виканец.

Спутники добрались до северной окраины города и проехали пол-лиги по береговой дороге, прежде чем свернуть прочь от моря – на пустоши Одана. Оазис, до которого они добрались час спустя, был мертв: ручей давно пересох. От прежнего роскошного сада среди песков остались только иссохшие стволы кедров, возвышавшиеся над ковром из поваленных ветром пальм.

На многих деревьях виднелись странные выступы, которые привлекли внимание Дукера, как только спутники подъехали поближе.

– Это что – рога на деревьях? – поинтересовался Кальп.

– Похоже, рога бхедеринов, – ответил историк. – Зажали их в развилку да и так оставили, затем кедры проросли, и рога оказались накрепко вделаны в стволы. Этим деревьям, наверное, сравнялась тысяча лет, прежде чем вода ушла.

Маг фыркнул:

– Ну не странно ли, что их до сих пор не вырубили – в такой-то близости от Хиссара?

– Рога – своего рода предупреждение, – сказал Бальт. – О том, что эта земля священная. Или во всяком случае, была таковой когда-то давно. Память сохранилась.

– Все правильно, – пробормотал Дукер. – И полагаю, Сормо И’нату в таком случае стоило бы держаться подальше от священных мест, ибо сила их, скорее всего, враждебна любому чужаку, каковым и является каждый виканский колдун.

– Я давно научился полагаться на мудрость Сормо И’ната, историк. И тебе тоже советую последовать моему примеру.

– Плох тот ученый, который полагается на чужую мудрость, – возразил Дукер. – Даже – и в особенности – на свою собственную.

– «Ты ходишь по изменчивым пескам», – вздохнул Бальт, а затем снова улыбнулся Дукеру и пояснил: – Так сказали бы местные жители.

– А что бы сказали в данном случае виканцы? – поинтересовался Кальп.

Глаза Бальта насмешливо блеснули.

– Ничего. Мудрые слова подобны стрелам, что летят тебе прямо в лоб. Что тут делать? Пригибаться, само собой. Эту истину виканец познает тогда же, когда и обучается ездить верхом – задолго до того, как делает первый шаг своими ногами.

Колдуна они нашли на поляне, которую расчистили. Песок сгребли в сторону, так что показалась кирпичная кладка пола – все, что осталось от здания, которое когда-то здесь стояло. В трещинах поблескивали осколки обсидиана.

Кальп спешился, поглядывая на Сормо И’ната, который застыл в центре, спрятав руки в рукава. Чародей прихлопнул назойливую муху.

– Что это? Какой-то затерянный, забытый храм?

Юный виканец медленно моргнул:

– Мои помощники заключили, что некогда здесь была конюшня. Затем они ушли без дальнейших объяснений.

Кальп поморщился и взглянул на Дукера.

– Терпеть не могу виканский юмор, – прошептал он.

Сормо И’нат жестом подозвал их поближе.

– Я собираюсь открыть себя магическим силам этого хэрора – так виканцы называют священные места под открытым небом…

– Ты никак свихнулся? – Кальп побледнел. – Да эти духи тебе горло перегрызут, мальчик. Они же из Семиградья…

– Нет, – отрезал колдун. – Духи этого хэрора были призваны задолго до того, как были построены Семь священных городов. Они плоть от плоти этой земли, и, если тебе обязательно нужно знать, то их Путь – Телланн.

– Худова милость! – простонал Дукер. – Если это и вправду Телланн, то тебе придется иметь дело с т’лан имассами, Сормо. Эти бессмертные воины отвернулись от Ласин и вообще от Малазанской империи сразу же после убийства императора.

Глаза колдуна сверкнули.

– А ты не задавался вопросом – почему?

Историк поспешно прикусил язык. У него имелись свои соображения на сей счет, но озвучивать их – кому бы то ни было – было равносильно государственной измене.

Размышления Дукера прервал скептический вопрос, с которым Кальп обратился к Сормо И’нату:

– А тебе это императрица Ласин поручила? Ты и впрямь хочешь прозреть будущие события или же все это делается только для отвода глаз?

Бальт, стоявший в нескольких шагах от них, до сих пор молчал, но теперь сплюнул и изрек:

– Будущее нам и без всяких провидцев прекрасно известно, маг.

Колдун поднял руки и развел их в стороны.

– Держись поближе ко мне, – сказал он Кальпу, а затем перевел взгляд на историка. – А ты – смотри и запоминай все, чему станешь свидетелем.

– Именно этим я уже и занимаюсь, колдун.

Сормо И’нат кивнул и закрыл глаза.

Сила его раскатилась в стороны призрачными, беззвучными волнами, охватила Дукера и остальных, залила всю поляну. Дневной свет неожиданно поблек, сменился мягкими сумерками, сухой воздух вдруг стал влажным, запахло болотом.

Точно стражи, поляну окружали кипарисы. Рваными занавесями свисали с ветвей клочья мха, погружая все за собой в непроглядную тень.

Дукер чувствовал чары Сормо И’ната будто теплый плащ; никогда прежде не ощущал он подобной силы, спокойной и охраняющей, могучей, но гибкой.

«Сколько же потеряла Малазанская империя, уничтожив колдунов? Эту ошибку императрица уже явно начала исправлять, хотя, быть может, слишком поздно. Как много магов погибло на самом деле?»

Сормо И’нат пронзительно заулюлюкал, и крик его отразился эхом, словно они стояли в огромной пещере.

В следующий миг воздух ожил, заполнился хаотическими порывами ледяного ветра. Сормо И’нат зашатался, глаза его распахнулись и испуганно округлились. Колдун вздохнул, а затем отпрянул от запаха, и Дукер его прекрасно понял. Ветер принес звериную вонь, которая становилась с каждым мгновением все сильнее.

Дикая ярость наполнила поляну, зловещее предзнаменование прозвучало во внезапном треске увитых мхом ветвей. Историк заметил, как сзади к Бальту приближается целый рой ос, и предостерег виканца резким криком. Тот молниеносно развернулся, в руках блеснули длинные ножи. Когда первая тварь ужалила Бальта, он вскрикнул.

– Д’иверсы! – заревел Кальп и, ухватив Дукера за полу телабы, потащил его ближе к Сормо И’нату, который стоял неподвижно, будто окаменел.

По мягкой земле пробежали крысы и набросились на клубок извивающихся змей.

Историк почувствовал, что ноги внезапно обдало жаром, и посмотрел вниз. Ядовитые муравьи уже поднялись до бедер. Жар быстро перешел в невыносимую боль. Дукер завопил.

Разразившись проклятиями, Кальп направил свой магический Путь выбросом силы. Муравьи сморщились и посыпались с ног историка, точно пыль. Остальные насекомые тоже откатились прочь, д’иверс отступил.

Крысы тем временем одолели змей и теперь приближались к Сормо И’нату. Виканец посмотрел на них и нахмурился.

Там, где скорчился, бестолково отмахиваясь от жалящих его ос, Бальт, вдруг вспыхнуло жидкое пламя, языки которого быстро окутали старого воина.

Проследив источник огня, Дукер увидел на краю поляны громадного демона. Укрытое иссиня-черной шкурой чудовище, в два раза выше человека, с ревом прыгнуло на белого медведя: поляна гудела от сражавшихся д’иверсов и одиночников, воздух буквально звенел от рычания и воплей. Монстр обрушился на медведя и повалил его на землю, так что послышался хруст костей. Оставив животное корчиться на земле, демон отпрыгнул в сторону и снова заревел. На сей раз Дукер распознал значение этого рева.

– Он нас предупреждает! – закричал он Кальпу.

Словно магнит, демон притягивал к себе д’иверсов и одиночников. Они дрались друг с другом в безумном стремлении добраться до чудовища.

– Нужно выбраться отсюда! – заключил Дукер. – Вытаскивай нас, Кальп! Быстро!

Маг зашипел от ярости:

– Интересно как! Это же ритуал Сормо И’ната, червяк ты книжный!

Демон уже полностью скрылся под грудой яростно атакующих его созданий, но все еще стоял – д’иверсы и одиночники взбирались на него, будто на груду твердого камня. То и дело изнутри прорывались черные лапы и швыряли в сторону мертвых и умирающих тварей. Но долго так продолжаться не могло.

– Худ тебя дери, Кальп! Придумай что-нибудь!

Лицо мага напряглось.

– Тащи Бальта поближе к Сормо. Живо! Колдуном я сам займусь.

С этими словами Кальп рванулся к Сормо И’нату, криками пытаясь вывести подростка из транса, в котором тот, видимо, пребывал. Дукер бросился к Бальту, скорчившемуся на земле в пяти шагах от них. Ковыляя к виканцу, он почувствовал сквозь боль, что ноги кажутся ужасно тяжелыми после нападения муравьев.

Старый вояка был весь искусан осами, его плоть разбухла и налилась багрянцем. Он потерял сознание, а возможно, уже и вовсе умер. Дукер ухватил Бальта за перевязь и поволок туда, где Кальп по-прежнему пытался привести в чувство Сормо И’ната.

Когда историк добрался до них, демон испустил последний протяжный вой и повалился под грудой нападавших. Д’иверсы и одиночники ринулись к четверым людям.

Сормо И’нат был явно не в себе: стоял с остекленевшими глазами и никак не реагировал на крики Кальпа.

– Буди его, иначе нам всем конец! – прохрипел Дукер, перешагивая через Бальта, чтобы встретить волну чудовищ всего-то с обычным ножом в руке.

Что проку от такого оружия? Ведь кипящий рой шершней был уже совсем рядом.

Внезапно Дукер ощутил сильный толчок, от которого все вокруг вздрогнуло, и… увидел, что они снова оказались в мертвом оазисе. Д’иверсы и одиночники исчезли.

Историк обернулся к Кальпу:

– Ты справился! Но как?

Маг покосился на растянувшегося на земле, стонущего Сормо И’ната.

– Мне еще придется за это расплачиваться, – пробормотал он, а затем встретил взгляд Дукера. – Как я это сделал? Да просто хорошенько ему вмазал. Чуть руку не сломал, кстати. Это ведь был его кошмар, верно?

Историк заморгал, а затем покачал головой и присел на корточки рядом с Бальтом:

– Яд убьет беднягу раньше, чем мы доберемся до города…

Кальп опустился рядом, провел здоровой рукой по распухшему лицу старого воина.

– Это не яд. Скорее, проявление магии. С этим я справлюсь, Дукер. И с твоими ногами тоже. – Маг прикрыл глаза и сосредоточился.

Сормо И’нат медленно поднялся и сел. Он огляделся, затем осторожно коснулся челюсти, где грубые отпечатки костяшек Кальпа белели, словно островки в море покрасневшей плоти.

– У него не было выбора, – заступился за мага Дукер.

Колдун кивнул.

– Говорить можешь? Зубы целы?

– Где-то, – внятно произнес виканец, – прыгает ворона со сломанным крылом. Теперь их осталось лишь десять.

– Что там произошло, колдун?

Глаза Сормо И’ната нервно забегали.

– Нечто неожиданное, историк. Схождение близко. Тропа Ладоней. Врата одиночников и д’иверсов. Несчастливое совпадение.

Дукер нахмурился:

– Ты же говорил – Телланн…

– Так и было! – отрезал колдун. – Почему д’иверсов и одиночников туда занесло? Сие мне неведомо. Быть может, они просто сочли, что там нет т’лан имассов и потому безопасно. Воистину, в отсутствие т’лан имассов, которые могли бы покарать нарушителей, биться приходится только друг с другом.

– Ну, тогда милости просим, пускай истребляют друг друга, – проворчал историк. Ноги его подгибались, так что Дукер вскоре тоже уселся на землю рядом с Сормо И’натом.

– Я тебе скоро помогу, – заявил Кальп. – Потерпи чуть-чуть.

Дукер кивнул и обнаружил, что внимательно наблюдает за жуком-навозником, который прилагает героические усилия, пытаясь сдвинуть с пути кусок пальмовой коры. Историк интуитивно почувствовал: в этой картине скрывается какая-то фундаментальная истина, но сформулировать ее уже не было сил.