– Ладно, парень. Пошли. Какой, говоришь, там адрес?

– Слушаюсь, сержант. Гостиница «Печальник». Это недалеко.

Привратник Дальг понимающе ухмыльнулся, глядя на Гульда:

– Не удивлен, что вы пришли, сержант, совсем даже не удивлен. К Облеру, да? Вот только он теперь образумился и ростовщичеством вроде как больше не промышляет. По крайней мере, я ничего такого не замечал и…

– У вас тут недавно поселились двое гостей, – прервал его Гульд. – Чужеземцев.

– Гм… ну да. Весьма своеобразная парочка.

– Что же в них такого особенного?

Привратник хмуро поскреб в затылке.

– Ну… – сказал он. – В общем, странные типы. Один так вообще никогда комнату не покидает.

– А другой?

– Тоже не часто, а теперь, когда они обзавелись слугой, тем более. Мало того что они торчат там безвылазно, так и к ним тоже никто не ходит, и даже едят они у себя в комнате.

Гульд кивнул:

– Значит, сейчас оба постояльца здесь?

– Да, сударь.

Оставив капрала с привратником, сержант вошел в гостиницу «Печальник» и тут же наткнулся на управляющего, который держал в руках чашу для пожертвований и тряпку. Быстро поставив чашу на полку, тот сунул тряпку за пояс.

– Чем могу помочь, господин стражник?

Гульд взглянул на его нервно переплетающиеся пальцы, длинные и чумазые:

– Облер, как я понимаю? Ведешь теперь честную жизнь?

Тот побледнел:

– Совершенно верно. Вот уже несколько лет я управляю этой гостиницей, а заодно подрабатываю писарем. Я теперь уважаемый человек, сударь. Честно тружусь и все такое. – Глаза Облера забегали по сторонам.

– Я хочу потолковать с двумя твоими гостями-чужеземцами, Облер.

– Вот как? Сейчас их позову.

– Я пойду с тобой.

– Гм… ладно, как вам будет угодно. Следуйте за мной, сударь.

Поднявшись по узкой, покрытой толстым ковром лестнице, они двинулись по коридору. Управляющий постучал в дверь. Мгновение спустя с другой стороны послышался старческий голос:

– Что тебе, Облер?

Писарь наклонился к уху Гульда.

– Это Риз, – прошептал он. – Слуга. – А затем крикнул: – Тут пришел стражник и хочет поговорить с твоими хозяевами, Риз! Открой, будь так любезен!

Гульд злобно уставился на Облера.

– Вовсе ни к чему было сообщать подробности, – прошипел он, – мог бы просто попросить его впустить тебя.

Услышав доносящееся изнутри бормотание, сержант уже поднял было руку, чтобы еще раз с силой постучать в дверь, но внезапно она распахнулась, и в коридор быстро выскользнул слуга, снова закрыв дверь за собой.

Немолодой мужчина широко раскрыл глаза, узнав сержанта.

– Ага, Эмансипор Риз, – медленно проговорил Гульд. – Помнится, я допрашивал тебя меньше двух дней назад, а теперь мы снова встретились. Странно.

– Я всего лишь нашел новую работу, – буркнул Риз. – И ничего больше.

– А разве я говорил, будто есть что-то еще?

– Вы сказали «странно», но, как по мне, в этом нет ничего странного, не считая вашего здесь появления.

«Гм, а старик, похоже, соображает…»

– Я хочу поговорить с твоими хозяевами. Можешь обо мне доложить, или как там у вас принято…

– Увы, сержант, но мой хозяин с сожалением вынужден сообщить, что сегодня вечером он не принимает гостей, поскольку в его исследованиях наступил критический момент…

– Я не в гости сюда пришел, старик. Или доложи обо мне, или отойди с дороги и не мешай. Мне нужно поговорить с этими двоими.

– Там только один, – сказал Риз. – Видите ли, сержант, мастер Бошелен – ученый. Он не желает, чтобы его отвлекали…

Зарычав, Гульд попытался оттолкнуть Риза, но тот крепко стоял на ногах. Сержанта удивило, что в старике столько силы: а ведь глядя на него, и не скажешь. Но тут он увидел на правом предплечье слуги старые шрамы от меча.

«Проклятый ветеран! Терпеть не могу старых солдат – они ни перед кем не прогибаются».

Гульд отступил назад, положив руку на меч:

– Смотрю, ты готов из кожи вон лезть, Риз, защищая право своего хозяина на уединение. Но я сержант городской стражи и прибыл сюда не просто так, но как лицо официальное. Если и дальше будешь мне препятствовать, мигом окажешься в колодках. – Гульд напрягся, видя, как помрачнело и напряглось морщинистое лицо Риза. «Проклятье, с такими связываться опасно!» – Поверь мне, не стоит усугублять положение. Ты сделаешь только хуже.

– Если я впущу вас, сержант, – голос Риза напоминал скрежет гравия в полосе прибоя, – то меня, скорее всего, уволят. А я никак не могу лишиться места, сударь. Как вам известно, я не из числа особо везучих. Мне позарез нужна эта работа, и я намерен ее сохранить. Если у вас есть вопросы, возможно, я сумею на них ответить, а может, и нет, но войти я вам точно не позволю.

– Худов дух, – вздохнул Гульд, отступая еще на шаг. Он повернулся к управляющему, который беспомощно жестикулировал, издавая невнятные звуки. – Позови-ка моего капрала, Облер. Он ждет внизу у входа. Скажи, чтобы поторапливался и держал оружие наготове. Понял?

– Умоляю вас, господин сержант…

– Кому я сказал! А ну, пошевеливайся!

Писарь послушно поспешил по коридору.

Гульд снова развернулся к стоявшему с обреченным видом Ризу и тихо проговорил:

– Сейчас явится капрал. Тебя разоружат и свяжут. Шум поднимется такой, что слышно будет далеко. Никто не усомнится в том, что ты сделал все, что мог. Ни один хозяин, у которого достаточно мозгов, не найдет повода тебя уволить. Короче, делай, как я говорю, Риз, и тогда тебя не арестуют. И не убьют. В противном случае мы как следует над тобой поработаем, пока дух не испустишь, а потом для верности еще и прирежем. Ну так как, согласен мне помочь?

Риз безвольно обмяк:

– Ну ты и сволочь, сержант! Ладно, ваша взяла.

На лестнице раздались топот тяжелых сапог капрала и лязг ударяющихся о перила ножен, а затем послышалось его судорожное дыхание, и наконец появился он сам с побагровевшим лицом, выставив перед собой меч. Глаза парня изумленно расширились при виде спокойно стоящих сержанта и слуги. Гульд помахал подчиненному, и тот побежал к сержанту.

Гульд снова повернулся к Ризу.

– Ладно, – прошептал он, – сыграем поубедительнее.

Протянув руку, он схватил слугу за расшитый парчой воротник. Старик взревел, с силой лягнув ногой дверной косяк. Оттащив Риза в сторону, Гульд толкнул его к стене. Тут появился капрал.

– Приставь меч к шее этого подонка! – приказал Гульд.

Капрал с необычным усердием подчинился, едва не резанув Риза по горлу, пока встревоженный Гульд не отвел назад его руку.

В это мгновение дверь открылась. Появившийся на пороге человек лениво окинул взглядом происходящее в коридоре, затем посмотрел в глаза стражнику.

– Отпустите моего слугу, сударь, – мягко проговорил он.

Гульд почувствовал, как по его жилам пробежал холодок.

«С этим шутить точно не стоит», – подумал сержант и махнул рукой стражнику:

– Отойди назад, парень. – (Капрал в замешательстве подчинился.) – Убери оружие, – приказал Гульд.

Меч с шорохом и щелчком скользнул обратно в ножны.

– Вот так-то лучше, – сказал чужеземец. – Пожалуйста, заходите, сержант, раз уж вам так хочется меня видеть. Эмансипор, прошу с нами.

Гульд кивнул капралу:

– Жди здесь.

– Есть.

Все трое вошли в комнату. Риз закрыл за собой дверь и опустил засов.

Гульд огляделся. Заваленный кусками сланца стол, еще свежие остатки завтрака на стуле. («Странно, уже почти вечер», – подумал сержант.) Две незаправленные кровати, дорожные сундуки, из которых открыт был только один: сержант увидел внутри самую обычную одежду, наброшенную на ящик с каким-то оружием, и кольчугу. Остальные три сундука были надежно заперты. Гульд шагнул к столу, разглядывая сланец.

– Не узнаю эти руны, – сказал он, поворачиваясь к сурово смотревшему на него чужеземцу. – Откуда вы прибыли?

– Из далекой земли, сержант. Увы, ее название ничего вам не скажет.

– А у вас есть способности к языкам, – заметил Гульд.

Иностранец поднял бровь:

– Весьма умеренные. Как я понимаю, мой акцент вполне отчетлив.

– Как давно вы выучили клептский?

– Этот язык так называется? Я думал, это минорский.

– Клепт – остров, а Минор – город на нем. Я задал вам вопрос, сударь.

– Как давно я освоил ваш язык? Это столь важно? Что ж, отвечу… около трех недель назад. Пока мы плыли из Кореля, я нанял одного матроса, уроженца этого острова, чтобы он меня учил. В любом случае здешний язык явно похож на корельский.

– Вы чародей, сударь?

Чужеземец слегка наклонил голову:

– Мое имя Бошелен.

– А ваш спутник?

– Корбал Брош. Он освобожденный евнух, сударь.

– Евнух?

Бошелен снова кивнул.

– Среди народа, из которого он происходит, этой малоприятной операции подвергают всех рабов мужского пола. По очевидным причинам Корбал Брош предпочитает уединение, мир и покой.

– Где же он? В одном из этих сундуков?

– Я вовсе не говорил, будто он кого-то стесняется, сержант. Нет, в данный момент Корбал Брош за городом, он не переносит большие толпы.

– Где именно?

– Точно не знаю. Он… блуждает.

Гульд взглянул на куски сланца:

– Что это?

– Плоды неудачных попыток, сержант. Местный сланец обладает интересными минеральными свойствами – наверняка именно потому его использовали древние строители гробниц. Внутри его содержится природная энергия. И я пытаюсь ее… обуздать.

– Как долго вы намерены пробыть в Миноре?

Бошелен пожал плечами:

– Зависит от того, увенчаются ли успехом мои усилия. Естественно, – он слегка улыбнулся, – даже моему терпению есть предел.

Гульд почувствовал в словах собеседника скрытую угрозу, некое предупреждение, но виду не подал.

– А как вы общаетесь со своим другом, этим евнухом?..

«Проклятье, с чего мне вдруг так не по себе? В истории Минора были свои мрачные эпохи: тут тоже практиковались рабство и кастрация… Почему же, во имя Худа, у меня аж мороз по коже?»

Бошелен снова пожал плечами:

– Использую простейшее заклинание для связи. Он явится в назначенное для встречи место точно в указанное время.

– Вы некромант, Бошелен? – небрежно поинтересовался Гульд, наблюдая за реакцией собеседника, но не почувствовал ничего, кроме едва заметного веселья.

– Нет, что вы, сержант. Слишком уж это зловещее занятие. У меня нет никакого желания ступать на Тропу Худа…

– Худа? Некоторые утверждают, будто это нечто совершенно противоположное…

– На сей счет существует множество предположений. Я лично склонен согласиться с теорией мудреца Кульпа-старшего, что некромантия находится на пороге Тропы Худа – в промежутке между жизнью и смертью, если вам так будет угодно. Некроманты, возможно, знают больше, но не в их обычае распространяться на эту тему. Те, кто практикует смертное искусство, крайне скрытны – в силу естественных причин.

Кивнув, Гульд медленно направился к двери.

– Ваш слуга – упрямый человек, Бошелен. Он был готов отдать свою жизнь, защищая ваше право на уединение.

– Знай я об этом, – сказал Бошелен, бросив взгляд на Риза, – я бы предупредил его насчет тех, кто не понимает ответа «нет».

– Неплохая мысль, – буркнул Гульд. – Вы едва не лишились достойного человека и хорошего слуги.

– Воистину, это было бы весьма печально. Спасибо за заботу. Больше вы от меня ничего не хотите?

– Пока нет, – ответил Гульд, останавливаясь на пороге. – Вы заплатили за эту комнату вперед?

– До конца недели, сержант. А что?

Гульд открыл дверь, пряча кривую усмешку.

«Чего это он вдруг так напрягся?»

– Всего хорошего, сударь.

Сержант вышел в коридор, закрыв за собой дверь. Снаружи, буквально выпучив глаза от нетерпения, ждали капрал и Облер. Гульд двинулся по коридору. Оба последовали за ним.

– Бошелен говорит, что они заплатили за неделю вперед, – сказал Гульд Облеру.

– Так и есть, сударь, – кивнул управляющий гостиницей.

– То есть пробудут здесь еще как минимум четыре дня?

– Верно.

– Капрал?

– Да, сержант?

– Оставайся возле здания, пока тебя не сменят. Облер, здесь есть черный ход?

– Да, но он тщательно заперт, закрыт на три засова.

– Это еще почему?

Писарь постучал пальцем под левым глазом и осклабился:

– Слишком уж громко дверь лязгает. Я каждый раз просыпаюсь, сударь.

– А как давно черным ходом пользовались в последний раз?

– Уже несколько недель прошло. С тех пор как появились эти двое – ни разу.

– Значит, Корбал Брош ушел через главный вход?

Облер остановился на лестничной площадке:

– Корбал Брош? Это который же из них, сударь?

– Евнух. Которого сейчас здесь нет.

– Точно нет? Вы уверены, сударь? С тех пор как они заселились, я видел выходящим из комнаты только одного – того самого, с кем вы только что говорили. Второй должен быть там, сударь, он никуда не выходил.

Гульд нахмурился:

– Ошибаешься, Облер.

Писарь, однако, лишь покачал головой.

– Ладно… А скажи мне: этот Корбал Брош что-нибудь ест?

– Гм… нет, сударь.

Сержант нахмурился еще сильнее. Глаза управляющего забегали, и он облизал губы.

– Коли подумать, сударь, так это и в самом деле странно. Если только второй не делится с ним едой. Может, они постятся или еще что.

Гульд двинулся дальше по лестнице. Капрал следовал за ним по пятам, а сзади семенил Облер.

– Как вообще выглядел этот евнух? – не оборачиваясь, спросил сержант у управляющего гостиницей.

– Рослый, сударь. Просто огромный. Кажется, вообще ни слова не сказал, только постоянно улыбался. Липкий, как дохлый кит, сударь, – вот как он выглядел. Я понятия не имел, что он евнух, но сразу почувствовал: что-то с ним не так. А теперь, когда вы сказали, сомнений нет: точно евнух.

– Выпейте вина, – сказал Бошелен, наливая до краев два кубка и протягивая один Ризу.

Тот с благодарностью его принял.

– Прошу прощения, хозяин…

– Не за что. Как сказал тот стражник, было бы крайне печально – и нежелательно, – если бы вы хоть как-то пострадали. – Он вопросительно взглянул на старика. – С чего вдруг такое упрямство? Вы производите впечатление разумного человека, Риз, – и вдруг попытались оказать сопротивление сержанту городской стражи…

– Ну… просто я не хотел подвести вас, хозяин. Мне… э-э-э… нравится эта работа.

– Боялись ее потерять? Пусть вас это не беспокоит, Риз. Мы считаем вас просто идеальным слугой.

«Мы?» Эмансипор огляделся.

– И, кроме того, любезный Риз, – продолжал чародей, потягивая вино, – я предвижу, что наше знакомство будет долгим.

– Да? Э-э-э…

– Хотя ваш разум все еще скрывает от меня свои тайны.

– В самом деле, хозяин?

– Гм… например, ваша жена, с которой вы живете вот уже тридцать лет…

– Субли? Ну, я частенько на нее ворчу, хозяин, это верно, но она все это время была рядом со мной, а иногда мне больше просто не за кого держаться, сударь, если вы меня понимаете. Я люблю ее всей душой…

– Знаю. Не в том дело, Риз. Я слышу в ваших мыслях ее голос, но не нахожу образа – я не вижу жену внутри вас, и именно это кажется мне столь странным…

Несколько мгновений они, не моргая, смотрели друг на друга поверх золотых кубков, а затем Бошелен допил остатки вина, кашлянул и отвел взгляд.

– У меня будет завтра для вас работа, Риз.

– Да, хозяин?

– Вот что, любезный… – Бошелен снова наполнил свой кубок. – Найдите нам место на корабле. На судне, которое идет как можно дальше на восток.

Эмансипор прищурился:

– Хорошо, хозяин. Мне стребовать с Облера деньги, которые вы заплатили вперед?

– Нет, пусть забирает. Но в ближайшие два дня я хотел бы покинуть Минор. Это возможно?

– Сейчас начало сезона, хозяин. Можете не сомневаться.

– Отлично. И вот еще что, Риз…

– Да, хозяин?

– Будьте осторожнее.

– Само собой, хозяин.

– Вы уже встречались раньше с тем сержантом?

Эмансипор кивнул:

– Да, причем дважды. Год назад, когда убили моего работодателя, а потом – когда убили торговца Балтро.

– Похоже, он весьма сообразителен, – задумчиво кивнул Бошелен.

– Во всех отношениях, хозяин. Сержант Гульд у нас местная знаменитость. Сам король приказывает ему вести расследования. В смысле, определенного рода. В основном убийств. Гульд никогда еще его не подводил.

– Как я понимаю, именно он ищет этого ночного убийцу, который наводит на город ужас?

– Да, сударь.

– Что ж, – улыбнулся Бошелен, – полагаю вполне естественным, что Гульд решил допросить чужеземцев вроде нас. Вы согласны?

– Пожалуй, да, хозяин, – бесстрастно подтвердил Риз.

– Но даже при всем этом, – продолжал Бошелен, глядя на вино в своем кубке, – я ценю уединение и не люблю излишнего внимания со стороны… официальных лиц. Потому я и решил отправиться в путь раньше, чем мы планировали. Однако мне не хотелось бы лишний раз тревожить Гульда. Это совершенно ни к чему…

– Он ни слова не услышит, хозяин.

– Вот и отлично. Оставайтесь ночевать здесь: вы мне нужны завтра свежим и выспавшимся.

– Да, хозяин. Спасибо, хозяин.

Эмансипор лег на кровать.

«Ни к чему лишний раз тревожить Гульда, говоришь? Ну-ну! „Вы некромант, Бошелен?“ – „Нет, что вы, сержант. Слишком уж это зловещее занятие“. Проклятье, и во что я только ввязался?»

Эмансипор очень сильно устал, но на полноценный сон не рассчитывал. Какой уж там отдых.

Гульд остановился на неосвещенном пороге таверны «У Косого», чувствуя, как глаза разъедает густой дым, заполнявший тесное помещение с низким потолком, а в уши врывается ропот множества голосов.

Из толпы появился солдат, которого он послал следить за чужеземцем, подошел к сержанту и отрапортовал:

– Он сидит сзади. От стойки его лучше видно.

– Веди, – проворчал Гульд.

Пока сержант и его подчиненный проталкивались к длинной прогнувшейся стойке, что тянулась вдоль одной из стен, голоса завсегдатаев по обеим сторонам от них настороженно затихали, но тут же слышались снова за их спиной: посетители с облегчением понимали, что это пришли не за ними. Таверна «У Косого» считалась в Скорбном Миноре одним из самых сомнительных заведений. Будь у Гульда такое желание – и еще тридцать стражников, – он мог бы арестовать всех присутствующих, просто из принципа: наверняка каждому из них нашлось бы что предъявить.

Наконец они добрались до стойки. Молодой солдат повернулся и показал на столы в задней части зала:

– Вон там, сержант.

За крайним столом, спиной к стене, сидел в одиночестве некто в сером плаще с капюшоном, надвинутым так глубоко, что лицо его скрывалось в тени. С того места, где стоял Гульд, видны были правая нога ниже колена, обутая в мокасин, и большой охотничий нож в ножнах на голени. Худые загорелые руки с длинными пальцами, обнимавшие кружку, были покрыты шрамами. К стене за спиной незнакомца был прислонен большой лук со спущенной тетивой.

Нахмурившись, Гульд шагнул было вперед, но солдат остановил его:

– Нет, сержант, не этот. Вон тот.

– Ага.

«То-то я удивился – с чего бы это он вдруг сменил одежду?» Чужеземец, которого сержант заметил на месте двух последних убийств, обедал за столом по соседству с тем, который занимал человек в капюшоне. Все так же в доспехах, сидя спиной к залу, он шумно поглощал пищу: его чавканье, ворчание и фырканье было слышно даже с расстояния в шесть шагов, среди царящей вокруг какофонии.

– Жди здесь, солдат, – приказал Гульд и направился к столу.

Вместе с чужеземцем сидел какой-то местный житель, который болтал не переставая: