13

Сальвахэ лежал на кровати шлюхи и наблюдал, как голая женщина вешает трусики на веревку, натянутую на другом конце комнаты. Квартирка была дрянная, располагалась на одном из верхних этажей, и горячий ветер с улицы нес с собой зловоние, которое неизбежно появляется, когда толпа людей ютится в одном маленьком помещении. Запахи жареных овощей, пота и неисправных туалетов добавляли свои нотки к всеобщему зловонию.

Голая шлюха была уже как минимум на седьмом месяце беременности, и плод, судя по размерам живота, уже значительно подрос. Противозачаточный имплантат дал сбой, и она решила не делать аборт. На здорового ребенка покупатели найдутся без проблем: с севера частенько приезжают люди, желающие иметь детей, не напрягаясь с зачатием и рождением. Она могла бы запросто получить за него шестимесячное жалованье. Кроме того, она знала, что некоторые мужчины находят беременных женщин особенно привлекательными. Правда, сегодняшний клиент оказался каким-то слишком уж странным.

Сальвахэ разглядывал ее, как голодный орел вкусную мышку.

Шлюха закончила развешивать белье. Она повернулась к нему. Он тоже был голым.

– Dios, и что, это все? Будешь и дальше просто пялиться на меня? А не хочешь, ну, ты знаешь… чтобы я кое-что для тебя сделала? – она сложила пальцы и задвигала рукой, имитируя движения мастурбирующего мужчины. Затем коснулась кончиком пальца своих губ, а пальцами другой руки потеребила волосы на лобке. ^[9]

– Нет, – ответил он. – Я хочу смотреть на тебя. И я хочу, чтобы ты рассказала мне, каково это – чувствовать, как в тебе растет новая жизнь.

Шлюха пожала плечами:

– Ну, раз уж вы платите.

– Да, я плачу. Иди сюда.

Она подошла к кровати, села. Он положил руку ей на живот, выпирающий под большой обвислой грудью.

– Тебе ведомо чудо вынашивания новой жизни, – сказал он. – Должно быть, это прекрасно.

Проститутка рассмеялась:

– Ага, прекрасно, да еще как. Спина ноет, ноги отекают, в туалет бегаю по двенадцать, а то и по пятнадцать раз, днем и ночью. А еще ребенок так пинается, что я иногда думаю, у меня штаны свалятся. Прекрасно.

– Продолжай, – потребовал Сальвахэ. Его это возбуждало. Да. Конечно, у нее в животе был всего лишь ублюдок одного из клиентов – Сальвахэ сомневался, что она хотя бы знала, от кого забеременела, – но даже при этом условии она понимала больше, чем он. Он завидовал ей, но, пока Мессия не снизошел к нему, больше он ничего не мог сделать, не мог прочувствовать это полностью.

Шлюха заметила его эрекцию и улыбнулась.

– А-а, – сказала она, понимая это по-своему. – Ты хочешь знать, каково это; ну, ладно. Я расскажу тебе. Расскажу тебе всё. В лучшем виде.

Позже когда Сальвахэ подходил к двери собственного дома, он увидел, как к нему, укрываясь от дождя, бежит Пиндар, его техник.

– Где вас черти носят? Я жду вас тут уже битый час!

– Я оплачу ваше время, не беспокойтесь.

– Я еще как беспокоюсь о своем времени, – сказал Пиндар. – Например, где мне предстоит проводить мое время, если меня поймают за этим занятием? Вы, знаете ли, приобрели некую популярность. Ребята из правительства собрали целую команду, которая только тем и занимается, что пытается вас вычислить. Творится что-то неладное, это уже не просто попытка заблокировать чей-то пиратский подкаст, это нечто большее. Во что вы ввязались, Сальвахэ?

Сальвахэ открыл дверь, и они оба скрылись от дождя в доме.

– Я напугал их, – сказал он. – Своими проповедями.

– Чушь собачья, – фыркнул Пиндар. – Сотни таких же, как вы, взламывают сети ежедневно. Они проповедуют что угодно, от очищенной воды до группового секса, и все это, по их словам, является прямой дорогой к Богу. В Комитете связи никто и пальцем не пошевелит, чтобы их заткнуть, но вы каким-то чудом спровоцировали полноценное расследование. Они очень хотят добраться до вас. Меня уже допрашивали.

– И вы сказали им…

– Ничего я им не сказал, вы что, держите меня за идиота? Они могут зарыть человека так глубоко, что его в жизни никто не откопает. Но я хочу знать, во что вы меня втянули. Почему за вас так крепко взялись?

– Я вам уже говорил, моя проповедь…

– Послушайте…

– Нет, это вы послушайте! Вы ничтожество, вы насекомое! Но Мессия уже близко! А я – орудие истинного бога, и такие, как вы, меня не остановят. Если вам непременно нужно чего-то бояться, так бойтесь меня, техник. У меня глаза и уши повсюду, и, если вы допустите хоть малейшую ошибку, выполняя мои задания, то знайте: нет на свете такой глубокой пещеры, в которой моя кара вас не настигнет, понятно?

Пиндар покачал головой и стал поворачиваться, но Сальвахэ схватил его за плечи, развернул лицом к себе и оттолкнул с такой силой, что Пиндар полетел спиной вперед и ударился о противоположную стену.

– Твою мать!

– Только посмейте воспрепятствовать моим трансляциям, и я позабочусь о том, чтобы ваша смерть была настолько ужасной, что вам и в страшном сне не снилось! Вы меня поняли?

Глаза техника расширились от внезапного ужаса.

– Да, да, я понял, понял! Просто дело становится опаснее, вот и все, что я хотел сказать. Это будет стоить…

– Мне плевать, сколько это будет стоить! У нас почти не осталось времени. Проповедь должна продолжаться. У меня сформированная организация, сотни, тысячи последователей, которые выполняют мои приказы, даже не зная, кто я такой. Мне нельзя останавливаться!

Пиндар уставился на Сальвахэ. А Сальвахэ не чувствовал к технику ничего, кроме жалости, – тот был слаб, труслив, боялся бессмысленных вещей. Такие для Мессии бесполезны. Абсолютно.

На борту космического корабля К-014 «Байонэшнл», где-то вне времени и пространства в гиперскачке, Масси инструктировал экипаж, полностью состоящий из андроидов. Это были экспериментальные модели с короткой продолжительностью жизни, предназначенные для одноразового использования. Компания оснастила эту конкретную партию особыми модификациями, и, если бы кто-нибудь узнал, каким именно образом их модифицировали, компании пришлось бы попотеть, чтобы все объяснить. Андроидов можно было запрограммировать на миссию еще на Земле, но Масси не любил рисковать. Если не посвящать в подробности никого из посторонних, то риск минимален. Нельзя вытянуть информацию у того, кто ею не владеет, а если схватят самого Масси, то он собственноручно убьет себя, и тогда вопросы останутся без ответа.

Масси стоял перед голографической стеной на фоне изображения правительственного транспортного судна «Бенедикт».

– Так вот, – сказал он, – это и есть наша цель. В нем пять входов, три люка для экстренного выхода, девять сервисных порталов, включая главный отсек. Нашим приоритетом будет хвостовой люк номер один, вот здесь, – он указал его местонахождение на мерцающем изображении. – Запасной вариант на случай блокировки первого входа – люк в переднем отсеке, вот здесь. Второй запасной вариант – аварийный люк номер один, здесь.

Андроиды молча смотрели на голограмму.

– Вы получите сплаттер-винтовки, предназначенные для ведения огня по живым целям. Цели – тренированные колониальные морпехи, но у нас есть преимущество: внезапность. Они не ожидают нашего появления. К тому же в нашем арсенале совершенно иные боеприпасы. Пленных солдат и членов экипажа следует оставить в живых до тех пор, пока мы не прибудем на место назначения, там они могут нам пригодиться. Доступ к тактическому компьютеру по индивидуальным пропускам, полное слияние баз данных завершить до четырех ноль-ноль утра завтрашнего дня. Это все.

Андроиды по-прежнему сидели молча. Масси знал, что они справятся с заданием. Конечно, был риск – вдруг что-то пойдет не так, и миссия окажется, так сказать, с перчинкой, – но Масси не сомневался, что сможет предотвратить любые неудачи. Он проработал план до мельчайших подробностей, он предусмотрел все варианты. В таких делах он лучше всех, и он не облажается. В этом все дело. Не в деньгах, которые ему платили, не в деньгах, которые получит компания, не в смерти андроидов и членов экипажа другого корабля. Дело, как всегда, в сложной и интересной задаче.

Это задание было, наверное, самым сложным из всех, что он когда-либо получал, но он хотел, чтобы все прошло легко и гладко, как в хорошо смазанном и отполированном до блеска механизме. Цель у Масси была, как обычно, лишь одна: победить. И никаких полутонов: победи или умри.

На борту транспортного судна «Бенедикт» колониальные морпехи уже вышли из гиперсна, но сюрприз Стивенс обнаружил не сразу. Уилкс гадал, обратит ли он вообще внимание на то, что на корабле стало на одну голову больше.

Бойцы – другое дело, ведь они все знали друг друга в лицо, и сразу заметили Билли. Но Стивенса обдурить было проще простого; где-то у него был список пассажиров, но по именам и в лицо он еще никого не запомнил.

Уилкс наблюдал за тем, как полковник хмурится, глядя на цифры на плоском экране.

– Сержант Уилкс, – сказал Стивенс.

– Да, сэр.

– Судя по списку, на борту кто-то лишний.

Уилксу хотелось понаблюдать, как он будет действовать дальше, но он понимал, что рано или поздно полковник все узнает. Продолжать скрывать нет смысла.

– Да, сэр. Я взял еще одного человека, сэр.

Стивенс заморгал, будто еще не до конца оправился от гиперсна.

– Что?

– Гражданский эксперт по чужим, сэр.

– Что?! Вы спятили? Это совершенно секретная военная миссия, сержант! Да я вашу задницу под трибунал отправлю! Брошу вас в такую яму, что свет с потолочных ламп будет идти до вас сотню лет!

Уилкс слышал за спиной смешки некоторых бойцов, но не стал оборачиваться и смотреть, кто именно смеется.

– Да, сэр, – сказал он.

Стивенс перевел взгляд на морпехов, и Уилкс знал, что он пытается вычислить среди них постороннего. Пытается, но не может.

– А ведь я всем говорил, что вы ненадежны! – взвился он. – Вы едва не загубили всю миссию, мистер! Для правительственных кораблей расчет точной массы чрезвычайно важен, когда дело касается прыжков через несколько световых лет! Из-за одного лишнего человека во время гиперпрыжка нас могло забросить черт знает куда, мы могли промахнуться на целый парсек!

– Я позаботился о балансировке, сэр. Перед взлетом я сбросил со склада пятьдесят килограммов какого-то дерьма с клубничным вкусом.

За спиной Уилкса Бюллер шепнул Изли:

– Это плохо. Я как раз люблю дерьмо с клубничным вкусом…

– Тихо ты, – шепотом осадил его Изли.

– Я брошу вас на гауптвахту, а код от замка уничтожу, – продолжал Стивенс, все еще пытаясь распознать, кого же Уилкс провел тайком. Но, поскольку никто еще не успел снять халаты, Билли ничто не выдавало; под ее халатом скрывалась больничная одежда, а не спальный костюм. Это было глупо, но Уилкса позабавила неспособность Стивенса распознать самозванца. Это только подтвердило сложившееся у него о полковнике мнение.

Пора напомнить о себе.

– Сэр, вы могли бы так поступить. Но, боюсь, у Генштаба возникнет вопрос, почему капитан корабля не высадил незаконно проникшего на него пассажира, учитывая, что окончательная проверка входит в обязанности капитана. Сэр.

Уилкс знал, что для Стивенса это первая полевая миссия в роли командира, и что тот пойдет на все, чтобы не скомпрометировать себя. А теперь пришло время для кульминации.

– Сэр, могу я поговорить с вами наедине?

Стивенс был в бешенстве, в этом не было сомнений, но он все же понимал, что следует хорошенько обдумать все вопросы, попытаться понять, как он будет выглядеть по возвращении на Землю. Сам-то Уилкс и половину ломаного кредита не поставил бы на то, что они вернутся домой, поэтому ему было все равно, но Стивенс наверняка думал иначе.

Стивенс развернулся и зашагал к стене ближе к хвостовому отсеку.

Уилкс последовал за ним. Солдаты, которые стояли за их спиной по стойке «смирно», расслабились и навострили глаза и уши.

Когда они отошли на достаточное расстояние, Стивенс повернулся к Уилксу. Судя по его лицу, ярость в нем ничуть не утихла.

– Надеюсь, это что-то важное, Уилкс.

– Сэр, если вы сможете представить дело так, будто это вы взяли на себя ответственность за гражданского эксперта на борту, то не будет никаких проблем. В ваших логах ведь сохранился код ПСЗ, верно?

Стивенс буравил Уилкса взглядом. Если бы вместо глаз у него были лазеры, Уилкс бы уже превратился в кучку пепла на полу. У Уилкса не было доступа к логину командира корабля, его навыков не хватило, чтобы взломать бортовой журнал, но он был практически уверен в том, что полковник установил себе код ПСЗ – «прикрой свою задницу», – и сделал это перед началом миссии. Это была стандартная процедура у слишком нервных офицеров. Код хранился без дела, пока не всплывала какая-нибудь ерунда. Все было довольно просто. Каждой записи в журнале автоматически присваивалась дата и время; код ПСЗ же представлял собой некую неважную и неприметную запись, касающуюся происходящего на борту, но с туманной формулировкой. Если происходила непредвиденная ситуация, офицер мог прикрыть себя, заменив данные в коде, и тогда фраза приобретала совершенно иной смысл, будто бы офицер предполагал такой вариант развития событий. Можно было записать практически любую длинную фразу о чем угодно, компьютер никак не сможет ее идентифицировать, а офицер будет настаивать, что он (или она) предвидел именно эту ситуацию заранее, вот же – все зафиксировано, но зашифровано таким образом, чтобы скрыть от любопытных глаз.

Допустим, оказалось, что повар ворует припасы и продает их на черном рынке. К моменту инвентаризации недостача достигла уже пары центнеров. За такое командира экипажа вряд ли погладят по головке, но если у вас есть код, в котором значится что-то вроде: «Подозреваю, что повар ворует еду, не буду вмешиваться, чтобы набралось достаточно улик для формирования дела» – то вы молодец, вы вычислили преступника, а ваше бездействие было вызвано лишь тем, что вы хотели удостовериться, что не ошиблись. Это старый трюк, и никто из тех, кто прослужил больше десяти минут, уже не купится на такое, но нерадивые офицеры по-прежнему им пользовались. Уилкс не сомневался, что Стивенс тоже подстраховался.

– Почему я должен вам помогать?

– Потому что этим, сэр, вы помогаете самому себе. Я пущу слух, что наш… скажем так, спор, был всего лишь хитрым маневром с вашей стороны, чтобы не посвящать всех в тонкости секретной операции, о которой им знать вовсе не обязательно. Когда мы вернемся на Землю, вы будете в безопасности, а я тихо отправлюсь туда, куда вы мне скажете.

Стивенс задумался. Эта идея ему не нравилась, Уилкс понимал это, но дело касалось репутации Стивенса, а вопрос собственной репутации был для полковника одним из самых важных на повестке дня.

– Хорошо, – сказал он. – Покажите мне его.

– Ее, – поправил Уилкс.

– Где вы ее вообще откопали?

– В психиатрической лечебнице. Сэр.