Нет такого понятия, как плохое дело. Бывают только плохие клиенты. Судья Гарри Форд, мой наставник, давным-давно меня этому научил. Время доказало его правоту. Причем не раз и не два. Сидя в кожаном кресле рядом с Бобби Соломоном, я вспомнил совет Гарри.
– В тот вечер, когда убили Ариэллу, мы с ней поссорились. Вот почему я ушел из дома и напился. Я… я просто хотел, чтобы вы это знали. На случай, если это выплывет. Мы поссорились, но, упаси Господь, я ее не убивал. Я любил ее, – сказал Бобби.
– Из-за чего вышла ссора? – спросил я.
– Ари хотела, чтобы я подписал контракт на второй сезон «Соломоновых островов», нашего реалити-шоу. А меня уже достало, что повсюду за нами таскаются люди с камерами, это уже было для меня… просто чересчур. Понимаете меня? Я не мог на такое пойти. Вот мы и поцапались. Не физически – такого вообще никогда не случалось. Я никогда и пальцем ее не тронул бы. Но шуму было много, и она здорово разозлилась. Я сказал ей, что не стану продлевать контракт. А потом ушел, – сказал Бобби.
Он откинулся на спинку кресла, шумно выдохнул, надув щеки, и положил обе руки себе на макушку. Вид у него был как у человека, только что снявшего с души какой-то тяжелый груз. А потом на глаза Бобби навернулись слезы. Я внимательно изучал его. Выражение его лица говорило лишь об одном – о чувстве вины. Вины за то, что так резко обошелся с женой прямо перед ее смертью, или за что-то еще – судить было трудно.
Руди встал, раскинул руки и жестом предложил Бобби обнять его.
Оба мужчины обнялись. Я слышал, как Руди шепчет:
– Я понимаю, все понимаю. Ну ладно уже… Да не переживайте вы так… Я рад, что вы мне это сказали. Все будет хорошо.
Когда они наконец отпустили друг друга, я увидел блестящие от слез глаза Бобби. Шмыгнув носом, актер смахнул слезы с лица.
– Ладно, по-моему, это все, что у меня было сказать. На сегодня, – произнес Бобби, после чего посмотрел на меня сверху вниз и протянул руку. – Спасибо, что выслушали. И простите, что я так расчувствовался. Понимаете, я и вправду в полной заднице. И очень рад, что вы готовы мне помочь.
Я встал, чтобы пожать ему руку. На сей раз рукопожатие оказалось на удивление крепким. Я чутка затянул его, чтобы получше рассмотреть Бобби вблизи. Он все еще склонял голову к полу. Чувствовалось, как нервно подрагивает его рука. Несмотря на телохранителей, модную одежду, маникюр и деньги, Бобби Соломон был сейчас напуганным ребенком, над которым нависла перспектива пожизненного заключения. Он мне понравился. Я поверил ему. И все же оставалась тоненькая ниточка сомнения. Может, все это было лишь притворством, чтобы убедить меня вписаться. У парня был актерский талант – в этом не было никаких сомнений. Но достаточно ли у него таланта, чтобы одурачить меня?
– Обещаю сделать все, что в моих силах, – заверил я.
Он положил левую руку мне на запястье, а правой крепко сжал мою ладонь и произнес:
– Спасибо. Это все, о чем я могу просить.
– Спасибо, Бобби, – сказал Руди. – На сегодня хватит. Увидимся утром в суде на слушании по отбору присяжных. Машина будет у вашего отеля в восемь пятнадцать. Так что попробуйте хотя бы немного поспать.
После этих слов Бобби помахал нам и вышел из кабинета, сразу оказавшись в плотном кольце телохранителей – они не хотели рисковать. Здоровяки в длинных кашемировых пальто повели его к выходу.
Я повернулся к Руди. Мы вновь уселись.
– Итак, давно ли вам известно, что у Бобби с Ариэллой вышла свара из-за этого реалити-шоу? – спросил я.
– С самого начала, – отозвался Руди. – Я предполагал, что клиент когда-нибудь да расколется. Похоже, ты произвел на Бобби сильное впечатление. Он сразу же открылся тебе.
Кивнув, я сказал:
– Вы тоже хорошо подыграли. Пускай он почувствует, будто снял камень с души. Это повысит его уверенность в себе.
Тут лицо Руди помрачнело, и он уставился на свои сцепленные перед собой пальцы, после чего поднял голову, взял со стола лэптоп и протянул его мне.
– Улики против Бобби неопровержимы. Но шанс все-таки есть. Ничтожный шанс. И я сделаю все возможное, чтобы склонить чашу весов в нашу сторону. Глянь вечерком на аргументы обвинения. Сразу поймешь, с чем мы столкнулись.
Взяв у него лэптоп, я открыл его.
– Нужно что-то совсем уж экстраординарное, чтобы хладнокровно убить двух человек… Особенно собственную жену и человека, которого хорошо знаешь. Очень редко случается, чтобы кто-то, не замеченный ранее в склонности к насилию, так вот вдруг съехал с катушек. Не было ли у Бобби в прошлом каких-то психологических проблем? Если в его медкартах нет ничего насильственного, то, пожалуй, стоит предъявить их обвинению в качестве документального доказательства, – предложил я.
– Медкарты мы предъявлять не будем, – категорически отрезал Руди. Потом нажал кнопку настольного телефона и произнес: – Мне нужен безопасный транспорт.
В голосе у него я уловил что-то странное. Либо ему пришлись не по вкусу мои взгляды на эту сторону дела, либо он что-то скрывал. В чем бы ни была причина, я предположил, что это не слишком важно, иначе обвинение уже нашло бы эти медкарты и использовало в своих интересах. Я не стал развивать эту тему – пока что.
Лэптоп запросил пароль. Руди написал что-то на листочке для заметок и протянул его мне.
– Вот пароль. И мы хотим убедиться в том, что ты благополучно вернешься с этим компом в наш офис. Поэтому я попрошу кого-нибудь из нашей службы безопасности проводить тебя, если ты не против.
Я сразу подумал о морозце на улице и о том, как собираюсь добираться до собственного офиса.
– Этот парень из службы безопасности – на машине? – спросил я.
– Ну конечно же.
Я глянул на листок. Пароль оказался «НеВиновен1». Закрыв крышку компьютера, я встал и пожал руку Руди.
– Рад, что теперь ты официально в нашей команде, – сказал он.
– Я предупреждал, что сначала изучу материалы по делу, а уже потом приму решение, – напомнил я.
Руди покачал головой.
– Нет. Ты сказал Бобби, что поможешь ему. Пообещал сделать все, что в твоих силах. Так что ты в деле. Ты ведь веришь ему, насколько я понимаю?
Похоже, не было особого смысла это скрывать.
– Пожалуй, что да.
«Но тебе уже приходилось ошибаться», – подумал я.
– Ты в точности такой же, как я. Всегда можешь сказать, когда у тебя на руках невиновный клиент. Ты просто чувствуешь это. Никогда еще не встречал людей, которые на это способны. До сегодняшнего вечера, – сказал Руди.
– Я не Бобби Соломон, Руди. Вам нет нужды целовать меня в задницу. Я знаю, что вы притащили его сюда, потому что хотели, чтобы я с ним лично познакомился. Хотели, чтобы я посмотрел ему в глаза. Испытал его. И сразу согласился. Вы знали, что я ему поверю. Вы развели меня. И хотя я не думаю, что он убийца, но не могу быть уверен, что он не разводит нас обоих.
Руди поднял руки.
– Виновен по всем пунктам обвинения! Но это не меняет того факта, что сценарий у нас просто кошмарный – невиновного человека обвиняют в страшном преступлении. Да, он умеет играть. Но одним актерством от двойного убийства не отмажешься.
Двери кабинета открылись. Мужику, вошедшему в комнату, пришлось распахнуть обе двери одновременно, но все равно он был вынужден протискиваться сквозь них боком. Роста он был вроде как моего. Лысый. Широкий, как этот чертов стол для совещаний. Черные брюки и черная куртка, застегнутая на все пуговицы. Мужик скрестил руки на груди. По моим прикидкам, постарше меня лет на пять или шесть, и явно боец. Выступающие костяшки здоровенных кулаков – что твои шарики жевательной резинки.
– Это Холтен. Он проследит за тем, чтобы лэптоп и ты сам были в полной безопасности, – сказал Руди, после чего низко наклонился, достал из-под стола алюминиевый чемоданчик вроде «дипломата» и поставил перед собой.
Холтен подошел ближе, мы обменялись вежливыми приветствиями, и он сразу перешел к делу. Отстегнул защелки, поднял крышку и уложил лэптоп в отформованное внутри углубление. Потом закрыл чемоданчик, запер его и достал из кармана пиджака пару наручников с очень длинной цепочкой. Прицепил ими чемоданчик к своему запястью за ручку, поднял его и коротко бросил:
– Поехали.
Поблагодарив Руди, я совсем уже собрался выйти за дверь вслед за Холтеном, когда Руди дал мне последний совет:
– Когда будешь читать материалы, помни о том, что здесь сегодня произошло. Помни, что ты почувствовал. Помни, что понял: этот молодой человек невиновен. Мы должны сделать так, чтобы он остался таким и с точки зрения присяжных.
Услышав признание Роберта Соломона, Кейн сразу отключил связь с подслушивающим устройством. Заперев универсал, пересел в серый седан «Форд». Стоял тот передком к выезду с парковки. С этой выгодной позиции сидящему за рулем Кейну был хорошо виден достаточно большой участок улицы внизу, чтобы углядеть большой черный внедорожник «Адвокатского бюро Карпа» при его появлении.
Двигатель «Форда» коротко взревел.
Не отрывая глаз от улицы впереди, Кейн перегнулся через пассажирское сиденье и открыл бардачок. Достал из него «Кольт» сорок пятого калибра и вынул магазин. Пальцы нащупали вставленные в него патроны. По салону машины разнесся негромкий щелчок, когда магазин встал на место. Еще один металлический щелчок возвестил, что патрон в стволе.
Мимо выезда впереди по улице прокатил красный «Корвет».
«Кольт» теперь пристроился во внутреннем кармане пиджака Кейна. Часы показывали семь пятнадцать.
«С минуты на минуту», – подумал Кейн, натягивая пару плотно облегающих кожаных перчаток.
Ему нравился запах кожи. Тот напоминал ему о женщине, которую он когда-то знал. Она постоянно носила черную кожаную байкерскую куртку, белую футболку и синие джинсы. Кейну припомнились тугие завитки ее черных волос, ее бледная кожа; то, как она фыркала, когда смеялась, вкус ее губ… Но больше всего ему запомнилась эта байкерская куртка. Этот всепоглощающий запах. И то, как кровь задержалась на поверхности черной кожи, прежде чем начать постепенно впитываться, как будто куртка долго и неспешно пила ее.
Кейн покрепче взялся за руль, прислушиваясь к скрипу кожи о кожу – перчаток о рулевое колесо.
Он представил себе звуки, исходящие от байкерской куртки девушки, когда она размахивала руками, делая жалкие попытки отбиться от него. Она не кричала. Даже ни разу не крикнула. Рот ее открылся, но из горла не вырвалось ни звука. Лишь позвякивал язычок замочка «молнии», да поскрипывала кожа, хлещущая о кожу, пока она, вскинув руки, пыталась оттолкнуть его. Кейну эти звуки показались не громче шепота.
Вдруг – повизгивание шин по крашеному гладкому бетону. Мазнувший по стенам свет фар. Кейн глянул в сторону звука и огней и увидел какой-то пикап, спускающийся по пандусу с этажа выше. Совсем ни к чему, чтобы тот загородил ему обзор. Тронув машину, Кейн покатил к выезду. Остановился. Камера считала его номерной знак. Шлагбаум начал подниматься, и Кейн вновь придавил педаль газа.
Когда нос «Форда» уже практически высунулся на улицу, мимо проехал черный внедорожник, остановившийся у здания «Конде Наст». Кейн перевел взгляд вправо. Потом влево. Дорога была свободна. Он выехал как можно медленней, не привлекая к себе внимания. Вполне можно было проехать мимо припаркованного внедорожника, но Кейну этого не требовалось. Подкатив к нему сзади, он, к своему облегчению, увидел, как Флинн и какой-то громила из службы безопасности адвокатской фирмы выходят из здания и направляются к машине. Изучая эту пару, Кейн почувствовал, что адвокат представляет собой такую же физическую угрозу, как и охранник. Было слишком темно, чтобы разглядеть их лица, но он видел, как они двигались. Бобби охраняло так много народу, что трудно было сказать, кто конкретно это был, – все они выглядели практически одинаково. Одно и то же телосложение, одна и та же походка… Этот охранник был приземистым, широким, мускулистым и двигался скованно. Флинн же скорее двигался как танцор. Или боксер. Уверенно. Демонстрируя хорошее чувство равновесия. Был он высоким, подтянутым. Явно немало тренировался, когда был помоложе. Держался как боец.
У охранника был один из знакомых чемоданчиков. Кейс для лэптопа. Фирма была очень осторожна в отношении безопасности своих переносных компьютеров. Доступ – только при наличии одного из индивидуальных паролей, которые ежедневно менялись. Впрочем, при наличии времени скорее всего удалось бы взломать такой лэптоп, но для начала требовалось заполучить его в руки. Без ведома фирмы. У Кейна были свои способы проникнуть в здание, где располагалось «Адвокатское бюро Карпа», имелись и кое-какие необходимые контакты. Однако никто не мог оставить его наедине с таким вот адвокатским ноутом достаточно надолго, не вызвав подозрений. И вынести его из офиса тоже было нереально, поскольку камеры слежения торчали тут буквально на каждом углу. А один из таких лэптопов ему требовался позарез. В них содержались материалы по делу Роберта Соломона.
От мысли о том, что выпал шанс завладеть этими материалами, у Кейна даже мурашки пробежали по коже. Волоски на затылке встали дыбом. Он испустил прерывистый вздох. Адвокат и охранник забрались в машину, которая сразу же отъехала от тротуара.
Кейн отпустил сцепление и последовал за ней.
В этой части Манхэттена в такое время движение было плотным, все еле ползли. Подобный темп вполне устраивал Кейна. Ему очень требовался этот чемоданчик.
Справа от рулевого колеса торчал из держателя смартфон – разумеется, незарегистрированный. Зайдя в «Гугл», Кейн забил в поисковую строку: «Эдди Флинн, адвокат». К его удивлению, все верхние ссылки оказались на всякие новостные статьи с прошлыми делами Флинна. Просматривая их, Кейн понял, что в зале суда Флинн представляет собой большую угрозу. Этот человек был опасен. Он быстро просмотрел еще несколько открытых вкладок, содержавших, похоже, все те же тексты, либо тупо скопированные, либо слегка переиначенные различными блогерами и новостными сайтами. Собственного веб-сайта у фирмы Эдди Флинна не имелось. Единственное, что Кейну удалось нарыть, – это адрес и номер телефона на сайте «Желтых страниц».
И впрямь – двадцать минут спустя внедорожник подкатил к тротуару возле дома на Западной Сорок шестой улице. По тому же адресу, который Кейн нашел в интернете. Заехав на свободное место у левого тротуара, он заглушил мотор. Достав свой телефон из держателя, засунул его в карман куртки, вышел из машины и открыл багажник – для начала оглядевшись, чтобы убедиться, что на улице за спиной у него больше никого нет. Все было чисто. Под одеялом в багажнике обнаружился набор кухонных ножей, изготовленных по спецзаказу. Кейн выбрал тонкий нож для разделки филе и мясницкий косарь, оба – в кожаных защитных чехлах. Рядом с одеялом лежал наготове открытый рюкзак. Упрятав в него оба ножа, Кейн застегнул его и закинул за спину. Когда оба мужчины будут мертвы, останется как-то заполучить чемоданчик. Еще много лет назад он понял, что самый простой и быстрый способ отделить конечность больше связан с искусством разделки и знанием анатомии, нежели с грубой силой. Если просто попытаться отсечь руку увесистым косарем, наверняка потребуется от пяти до десяти ударов. Бо́льшая часть силы этих ударов будет поглощена мышцами и сухожилиями запястья. Займет это порядка тридцати секунд. Вместо этого Кейн планировал потратить пять секунд на то, чтобы провести филейным ножом вокруг сустава запястья, обнажив кость. Один удар трехфунтового тесака довершит начатое. Расчетное время – пятнадцать-семнадцать секунд.
Пониже опустив на лицо козырек бейсболки, он закрыл багажник и двинулся через улицу.
Охранник с чемоданчиком, прикованным наручниками к запястью, уже вышел из машины и, стоя на тротуаре спиной к Кейну, протягивал руку, чтобы открыть заднюю пассажирскую дверцу. Свет ближайшего уличного фонаря проникал недостаточно далеко, чтобы Кейн мог как следует его разглядеть. От цели его отделяло примерно пятьдесят футов. Наконец задняя дверца внедорожника распахнулась, и из машины выбрался Флинн. Кейн узнал его по манере двигаться. Засунув правую руку в карман куртки, он взялся за рукоятку пистолета и слегка придавил спусковой крючок.
Сорок футов. А Флинн тем временем расстегивал пальто, готовый подняться на крыльцо перед входом в здание.
О проекте
О подписке