Глава 6

20 ноября

На компьютере замигали слова:

Mission Accomplished!^[25]

Чума громко закричал хриплым, почти безумным голосом, что было, пожалуй, немного неосмотрительно. Впрочем, соседи, если и услышали его случайно, едва ли могли догадаться, в чем дело.

Дом Чумы не слишком напоминал место для совершения переворотов в сфере политики национальной безопасности на высшем международном уровне. Он больше походил на пристанище асоциального элемента. Жил Чума на Хёгклинтавэген в Сундбюберге – крайне непрестижном районе Стокгольма с унылыми четырехэтажными домами из блеклого кирпича, а о самой квартире вообще ничего хорошего сказать было нельзя. Там не только пахло чем-то кислым и затхлым. На письменном столе Чумы, среди всевозможного хлама, валялись остатки еды из «Макдоналдса» и банки из-под кока-колы, скомканные листки с записями, крошки от печенья, немытые кофейные чашки и пустые пакетики от конфет, а если часть всего этого и попадала в корзину для бумаг, то последняя не опорожнялась неделями, и по комнате нельзя было пройти ни метра, не наступив на хлебные крошки и гравий. Впрочем, никого из его знакомых это не удивляло.

К тому же Чума обычно не принимал душ и без особой необходимости не менял одежду. Жил он целиком и полностью перед компьютером и даже в не самые напряженные периоды работы выглядел удручающе: разжиревший и неухоженный, хоть и с намеком на стильную бороду-эспаньолку. Правда, борода у него давно превратилась в бесформенный куст. Чума был огромный, как великан, кособокий и при каждом движении любил попыхтеть. Но у него имелись другие достоинства.

Прежде всего, он был виртуозным компьютерщиком, хакером, который беспрепятственно перемещался по киберпространству и имел в этой области одного-единственного достойного соперника – или в данном конкретном случае, пожалуй, следует сказать соперницу, – и сам вид его пальцев, танцующих по клавиатуре, радовал глаз. Чума был столь же легок и гибок в Сети, сколь тяжел и неуклюж в другом, более зримом мире, и пока сосед откуда-то сверху – вероятно, господин Янссон – стучал в пол, он отвечал на полученное сообщение:

Оса, проклятущий гений… Тебе надо поставить памятник!

Потом он с блаженной улыбкой откинулся на спинку кресла и попытался суммировать весь ход событий – или, на самом деле, просто немного понаслаждаться триумфом, – прежде чем выведать у Осы мельчайшие детали и, возможно, заодно убедиться в том, что она опять замела все следы. Никому не удастся их отследить, никому!

Над могущественными организациями они издевались и раньше. Но тут речь шла о новом уровне, и многие в эксклюзивной компании, к которой они принадлежали, в так называемой «Республике хакеров», воспротивились этой идее, и прежде всего – сама Оса. Если требовалось, она могла бороться с любыми ведомствами или людьми. Но драться просто из любви к искусству она не любила.

Подобная детская хакерская возня ей не нравилась. Она не из тех, кто вламывается в суперкомпьютеры, только чтобы выпендриться. Осе всегда хотелось иметь четкую цель, и она вечно проводила свои чертовы анализы последствий. Сопоставляла долгосрочные риски с краткосрочным удовлетворением потребностей, и в этом отношении едва ли кто-нибудь взялся бы утверждать, что вламываться в компьютеры АНБ особенно разумно. Тем не менее она дала себя убедить, и никто толком не понял, почему.

Возможно, ей требовался стимул. Скажем, ей все наскучило и захотелось создать небольшой хаос, чтобы не умереть от тоски. Или же, как утверждал кое-кто из их группы, Оса уже пребывала в состоянии конфликта с АНБ, и поэтому вторжение было просто ее личной местью. Впрочем, другие члены группы ставили это под сомнение, настаивая на том, что она ищет информацию, будто за чем-то охотится с тех самых пор, как ее отца Александра Залаченко убили в Гётеборге, в Сальгренской больнице.

Однако наверняка никто не знал. У Осы всегда водились тайны, и мотив, вообще-то, никакой роли не играет – так они, во всяком случае, пытались себя убеждать. Если она готова помочь, надо просто с благодарностью принять помощь, не вникая в то, что изначально она не проявляла особого энтузиазма, да и вообще почти никаких эмоций. По крайней мере, она больше не упиралась, и этого достаточно.

С подключением Осы проект сразу приобрел более обнадеживающий вид, а они все лучше большинства людей знали, что АНБ в последние годы грубейшим образом превышало свои полномочия. На сегодняшний день агентство прослушивало не только террористов и лиц, представлявших потенциальную угрозу безопасности, или даже не исключительно важных потентатов, типа глав иностранных государств или власть имущих, а всех, почти всех. Отслеживались миллионы, миллиарды, биллионы разговоров, переписок и действий в Сети, и с каждым днем АНБ расширяло свои позиции, глубже и глубже внедрялось в нашу частную жизнь, превращаясь в одно большое недремлющее злое око.

По правде говоря, никто из членов «Республики хакеров» не вел себя в этом отношении особенно примерно. Все они, без исключения, забирались в такие места цифрового пространства, где им было нечего делать. Это, так сказать, входило в правила игры. Хакер – это нарушитель границ со всеми вытекающими отсюда плюсами и минусами; человек, который исключительно в силу своей деятельности пренебрегает правилами и расширяет границы собственного знания, не всегда считаясь с разницей между частным и публичным.

Однако моральные принципы у них существовали, и главное, они знали – тоже по собственному опыту, – что такое коррупция во власти, особенно власти без надзора, и никому из них не нравилась мысль о том, что злостные и беззастенчивые хакерские атаки теперь осуществляются не отдельными бунтарями и изгоями, а государственными гигантами, стремящимися контролировать свое население. Поэтому Чума, Троица, Боб Собака, Клешня, Дурак, Кот и вся компания из «Республики хакеров» решили нанести ответный удар, взломав компьютеры АНБ и так или иначе навредив.

Задача была не из легких. Она немного походила на кражу золота с военной базы Форт-Нокс, а будучи самонадеянными идиотами, они хотели не просто забраться в систему – им хотелось еще завладеть ею. Они хотели создать себе статус суперпользователя, или Root, если говорить на языке «Линукса», а для того, чтобы это получилось, им требовалось найти неизвестные уязвимости в системе безопасности, так называемые Zero days^[26] – сперва на серверной платформе АНБ, а затем во внутренней сети бюро, откуда ведется радиотехническая разведка по всему миру.

Начали они, как обычно, с небольшого социального инжиниринга. Им требовалось найти имена системных администраторов и аналитиков инфраструктуры, владевших сложными паролями для входа во внутреннюю сеть, а еще не повредило бы обнаружить какого-нибудь раздолбая, который может пренебрегать рутинными мерами безопасности. И действительно, по собственным каналам они получили четыре, пять, шесть имен, в частности парня, звавшегося Ричард Фуллер.

Он работал в группе информационной системы АНБ по реагированию на чрезвычайные ситуации, которая контролировала внутреннюю сеть организации и постоянно охотилась за утечками информации и незаконно вторгшимися лицами. Фуллер был «правильным» парнем – Гарвардский диплом юриста, республиканец, куотербек^[27], патриотическая мечта, если верить его резюме. Однако Бобу Собаке удалось узнать через бывшую любовницу этого парня, что он втихаря страдает биполярным расстройством и, возможно, балуется кокаином.

В минуты возбуждения Фуллер совершает самые разные глупости – например, даже скачивает файлы и документы, не поместив их предварительно в «песочницу»^[28]. Кроме того, он обладал красивой внешностью, пожалуй, чуть слащавой, и больше походил на финансиста типа Гордона Гекко^[29], чем на тайного агента, и кто-то – вероятно, сам Боб Собака – подбросил идею, что Оса могла бы поехать к нему в Балтимор, переспать с ним и устроить ему «медовую ловушку».

Оса послала их всех к черту.

Затем она отвергла другую их идею – написать в головной офис в Форт-Миде документ с якобы взрывными сведениями как раз о незаконных вторжениях и утечках, зараженный новейшим «трояном», шпионской программой с высоким порогом оригинальности, которую разработают Чума с Осой. Мысль заключалась в том, чтобы потом выложить в Сети наводки, которые смогли бы привлечь к файлу внимание Фуллера и в случае удачи настолько его взволновать, что он пренебрежет безопасностью. План был вовсе не плох – прежде всего, он мог бы ввести их в компьютерную систему АНБ без применения активного вторжения, которое, возможно, сумели бы отследить.

Но Оса не собиралась, как она выразилась, сидеть и ждать, пока кретин Фуллер опростоволосится. Она не хотела зависеть от промахов других и вообще сопротивлялась и упрямилась, поэтому никого не удивило, когда девчонка вдруг решила взять всю операцию на себя, и хотя это вызвало кое-какие споры и протесты, под конец все согласились – правда, выдав ей ряд инструкций. Она действительно аккуратно записала добытые ими имена и сведения о системных администраторах, а еще попросила помощи с так называемой операцией дактилоскопии – исследованием серверных платформ и оперативных систем. А потом отгородилась от «Республики хакеров» и от всего мира, и Чуме казалось, что она не слишком прислушивается к его советам – например, что ей нельзя использовать свой ник, свой псевдоним, и не следует работать дома, а скорее, в какой-нибудь удаленной гостинице, под вымышленным именем, на случай если ищейкам АНБ удастся отследить ее через запутанные лабиринты программы Tor. Но она, естественно, делала все по собственному усмотрению, и Чуме оставалось только сидеть за письменным столом в Сундбюберге и ждать с вконец измотанными нервами; поэтому он по-прежнему не имел представления о том, как она действовала.

Наверняка Чума знал лишь одно: совершенное ею грандиозно и легендарно, и пока за окном завывала буря, он немного расчистил хлам на письменном столе, склонился над компьютером и написал:

Расскажи! Какое у тебя ощущение?

Опустошенность, – ответила она.

ОПУСТОШЕННОСТЬ.

Именно такое ощущение у нее и было. Целую неделю Лисбет Саландер почти не спала и, вероятно, пила и ела тоже слишком мало, – и теперь у нее болела голова, глаза налились кровью, руки тряслись, и больше всего ей хотелось скинуть все свое оборудование на пол. Впрочем, где-то в глубине души она испытывала удовлетворение, хотя едва ли по той причине, по какой думал Чума или кто-нибудь другой из «Республики хакеров». Лисбет была довольна тем, что узнала кое-что новое о криминальной группировке, которую исследовала, и тем, что смогла констатировать связь, о наличии которой раньше только предполагала или догадывалась. Но это она держала при себе, и ее удивляло, что остальные могли подумать, будто она хакнула систему из любви к искусству.

Она не подросток с играющими гормонами и не ищущий кайфа идиот, желающий показать класс. Если уж Лисбет бралась за такое рискованное предприятие, то хотела чего-то очень конкретного, хотя когда-то хакерство и вправду было для нее больше, чем просто орудием. В худшие моменты детства оно являлось для нее способом бегства от действительности, возможностью почувствовать себя в этой жизни чуть менее изолированной. С помощью компьютеров она могла сокрушать стены и барьеры, обычно возводившиеся перед нею, и ощущать мгновения свободы, – и в известной степени это наверняка по-прежнему присутствовало.