Новый Год

Спал я крепко, глубоким сном. Проснулся только от того, что жутко хотелось в туалет, благо что в спальне был санузел с душем и туалетом. Посетив его, я улёгся обратно в кровать, поскольку за окном было по-прежнему темно, и проспал по ощущениям всего ничего. Как ни странно, в теле были упругость и бодрость, которых я не чувствовал очень давно и не давала о себе знать привычная щемящая боль в груди. Я даже встал и потянулся всем телом, чтобы обнаружить усталость, но тело хоть и было несколько скованным после сна, никаких признаков усталости или боли не подавало. И тут меня осенило: мне не снился сегодня тот чёртов дом, так долго преследовавший меня. И настроение моё было скорее приподнятым, чем подавленным, как обычно после сна. Я вспомнил, что и ночью до этого я спал без сновидений и тоже выспался. Я улыбнулся. Мне стало даже боязно от своего открытия. Точнее, я побоялся спугнуть своё новое настроение и состояние.

В комнате было прохладно, и я с удовольствием вернулся под тёплое одеяло, надеясь ещё поспать. Некоторое время я дремал, но глубоко заснуть не получалось. Немного поворочавшись, я понял, что мне очень хочется пить. Воду я забыл с собой взять, но пить из-под крана в уборной не решился. Спал я в термобелье, в нём и пошёл вниз. «Если вдруг кого и встречу внизу, – думал я, – то будет не особо стыдно». В голове начали всплывать обрывки только что снившегося сна, оказывается, что мне всё-таки что-то снилось, это было что-то занимательное, связанное с Наташей. Спускаясь по тёмной лестнице, я всё лучше и лучше вспоминал детали сна. В голове промелькнула мысль, что если не спугнуть сонный настрой, то возможно, я вернусь к прерванному сну. С полузакрытыми глазами я нырнул в гостиную и уже собирался повернуть к кухонной зоне, как боковым зрением заметил нечто, что заставило меня захотеть провалиться сквозь землю – за столом у камина сидели люди, причём их было много. Прикрытыми глазами я разглядел Витю и ещё каких-то двух пожилых женщин, сидевших на стульях рядом. Я уже слишком долго стоял спиной к собравшимся, и они почему-то молчали. Было похоже, что я отвлёк их от общения своим топотом по лестнице, погружённый в свои сонные мысли. Я подтянул штаны и решил сделать вид, что никого не заметил, но тут раздался оглушительный смех Димыча. После чего громогласно, опять в своей гусарской манере он произнёс:

– Я же говорил вам, дамы и господа, что наш друг-писатель до ужаса эксцентричен.

Несколько человек рассмеялись. Среди смеявшихся была и Наташа. Я собрался с духом и развернулся к столу, за которым сидели несколько уже знакомых мне человек: Наташа, Витя и Вадим. Ещё нескольких человек я видел впервые: две пожилые дамы сидели на стульях у окна и изучающе смотрели на меня. Напротив них в деревянном кресле у самого края стола, возле камина, сидел старик с длинной седой бородой. Он смотрел на огонь и будто вообще не интересовался тем, что происходит вокруг. Витя с Вадимом сидели рядом. Витя что-то негромко рассказывал Вадиму, и оба косились на меня. Наташа сидела сразу за ними. Поймав мой взгляд, она подмигнула мне и указала на Димыча. Я понял, что он мне сейчас что-то скажет. Подойдя поближе, Димыч приобнял меня за плечи и негромко сказал:

– Не забыл, как мы условились? Играем свои роли. Это очень важно.

– Димыч, что происходит? Я чувствую себя идиотом, – прошептал я. Димыч еле удержался от смеха и негромко ответил:

– Ты проспал весь день. А сегодня наш местный Новый год. У нас гости. Уже почти все в сборе.

– Тогда какого хрена ты меня не разбудил и не предупредил?

– Я как раз собирался. Хотел, чтобы ты отоспался после вчерашнего.

Тут на меня накатили воспоминания прошлой ночи. Димыч это явно понял и умоляющим тоном произнёс:

– Не забывай, вопросы позже. Сегодня Новый год.

Я опять посмотрел на сидящих за столом и спрятался за Димыча, стараясь прикрыть свой нелепый вид. Димыч начал спасать ситуацию:

– Дорогие гости, Александр был занят своей рукописью всю ночь и весь день, и не заметил, как пролетело время, – сказал он и отстранился так, чтобы меня стало видно всем. И мне ничего не оставалось, как начать подыгрывать.

– Да, я заснул прямо за столом, – невозмутимо сказал я. – Начинайте без меня, а я пока переоденусь.

Я собрался устремиться от присутствующих к себе наверх, но Димыч с силой ухватил меня за локоть и потащил к столу:

– Ничего страшного, мы здесь все люди свойские, и нас не смутить вашим нарядом.

Не желая привлекать к себе ещё больше внимания, я последовал к столу, надеясь ускользнуть, как только все потеряют ко мне интерес. Подойдя к собравшимся, я понял, что все одеты по-праздничному, что привело меня в смятение. Женщины были в вечерних платьях, что в подобной глуши было чем-то из ряда вон выходящим, а мужчины были в рубашках и брюках. Димыч, правда, был в чёрной водолазке, но она тоже смотрелась очень даже празднично. Но хуже всего было то, что Димыч усадил меня на огромный деревянный стул во главе стола и предложил первым говорить тост. Все собравшиеся уставились на меня, а Димыч сунул мне в руку бокал шампанского. Сгорая от стыда, я встал и поправил термомайку у воротника. Потом набрал воздуха в лёгкие и произнёс:

– Мы ещё не все тут представлены, но кое-кого я уже знаю, и это знакомство меня бесконечно вдохновляет.

Я старался смотреть поверх голов, но мой взгляд скользнул-таки на одну из пожилых дам с платком на плечах, и я понял, что она смотрит куда-то в область моего паха. Она буквально прожигала взглядом мою промежность. Я инстинктивно опустил глаза и увидел, что термоштаны до неприличия обтянули мое хозяйство, которое оказалось как раз чуть выше кромки стола, а складка возле причинного места, которая используется для справления малой нужды, немного оттопырилась, и сидящие сбоку при желании легко могли там что-то разглядеть. Горло моё сдавило, и через неимоверные усилия я выпалил:

– Уверен, что и остальные собравшиеся за этим столом – милейшие люди. Давайте выпьем за уходящий год и пожелаем друг другу всего самого наилучшего.

Залпом выпив стакан пузырящейся жидкости, я практически с размаху опустил его на стол и бегом устремился к входной двери, буквально крича на ходу, что чертовски хочу курить. На слове «курить» проглоченная пузыристая жидкость полезла назад, и я громко рыгнул. Сгорая от стыда, я попробовал сохранить хоть каплю достоинства и перешёл с бега на шаг. Отворив дверь в тёмный коридор предбанника, я шагнул через порог и начал ощупывать стену в поисках выключателя, который никак не хотел находиться. Неожиданно я почувствовал, как кто-то толкнул меня в спину. Раздался голос Димыча, он почти кричал мне в ухо:

– Держись!

По инерции я буквально выбил собой входную дверь и рухнул на крыльцо. Не понимая, что происходит, я упёрся руками в пол крыльца прямо перед ступеньками, по которым чуть не съехал вниз, и испытал ужас, которого не испытывал никогда. Перед моими глазами предстала величественная пустыня. Жёлтый песок излучал слабое свечение, а в воздухе была то ли пыль, то ли какой-то туман. Мне сложно было понять, что это, поскольку органы восприятия работали вкривь и вкось. Внутри было жарко, а от взгляда на песок становилось холодно. Причём именно оттого, что смотришь, а не прикасаешься. В ушах раздавался не то свист, не то гул, а тело стало тяжёлым. Димыч помог мне встать и сказал, что нам нужно пройтись. Его слова доносились будто издалека, хотя он говорил мне в ухо. Одна часть крыльца буквально нависала над обрывом дюны. Аккуратно пройдя на другую сторону крыльца, мы спустились на песок, который в этой части крыльца засыпал ступени до самого верха и побрели в сторону ещё большей дюны, чем та, на которой стоял дом. Путь давался очень трудно, и я начал ощущать усталость. Но когда мы поднялись на соседнюю дюну и оглянулись назад, на то место, откуда пришли, я понял, что это того стоило. Я увидел наш тёмно-серый охотничий дом. Он стоял посреди бескрайней пустыни, и вокруг него летала взвесь песчаной пыли. Где-то на горизонте начинались то ли по-настоящему огромные дюны, то ли горы, разобрать было сложно. Я восхищался картиной, предложенной нам каким-то безумным художником. Она была величественной и пугающе завораживающей, хотелось смотреть и смотреть на этот маленький домик посреди зловещих песков, но Димыч уже тащил меня назад. Вниз по склону идти было ничуть не легче, чем подниматься. Ноги вязли в песке, а сил становилось всё меньше. Дорога назад заняла очень много сил и времени, но наконец мы добрались до крыльца и подошли к двери. Я обернулся, чтобы ещё раз взглянуть на пустыню, но Димыч потащил меня в дом. Он втолкнул меня в темноту предбанника, отыскал входную дверь, и мы вошли внутрь. Оказавшись в гостиной, я посмотрел в другой конец зала и увидел, что люди за столом давно заняты своими делами, никто не обернулся. К нам подошла Наташа и накинула мне на плечи что-то наподобие стёганого халата из шкуры с гладким мехом тёмно-серого цвета. Он оказался удобным и выглядел вполне себе благородно. Наташа осмотрела нас с ног до головы и кивнула, будто бы поняв, что с нами только что приключилось. А вот мне уже были нужны хоть какие-то ответы. Видимо, Наташа поняла это по моему лицу. Она повела нас к небольшому столику возле кухонной зоны, усадила и предложила пообщаться тут, дабы не привлекать внимание собравшихся. Я сидел и смотрел в окно. Там, в белом свете луны, на сугробах искрились снежинки. Я молчал. Наташа вернулась с чайником на подносе. Димыч негромко произнёс:

– Ну спрашивай, что хотел.

Я злобно посмотрел на него:

– По порядку давай. Что это сейчас было?

– Ты про пустыню? – Димыч пожал плечами, – пустыня. Даже не знаю, что добавить.

Я хотел на него цыкнуть, чтобы он перестал ломать комедию, но в горле пересохло, и я просто прошипел как змея. Димыч удержался от смеха, потом подошёл к старинному холодильнику и вернулся с маленькой бутылочкой минералки, которую я тут же осушил.

– Пей спокойно, а то опять рыгнёшь на весь дом, – подлец старался не смеяться, но давалось ему это тяжело. – Не обижайся. Понимаешь, с этими Вратами всё непросто. Мы уяснили, что они работают как какой-то настраивающий механизм. Они как бы позволяют активировать в нас очень сложные качества, которые способны даже переносить нас в другие миры. Вот, например, сейчас, то, что мы смогли сделать, – это последствия вчерашнего перехода. Твоё тело до конца не отошло от вчерашнего перехода и было готово к новому. И я подловил тебя на смущении, чтобы застать врасплох. Я не понимаю, как это работает, но знаю, что работает. После Врат остаётся запас Настройки, и если правильно подгадать настроение, то можно скакнуть в место типа того, где мы сейчас были. Эта пустыня всегда за входной дверью. Стоит поймать нужный момент, и ты окажешься там. Я открыл это случайно и смог запомнить Настройку на это место. Теперь я могу попадать туда практически когда угодно. Как только я увидел, что ты находишься в подходящем состоянии, решил проверить, смогу ли я и тебя туда затащить.

Я напряжённо смотрел в окно. Димыч примирительным тоном предложил выпить и высказать всё, что у меня накопилось. Не чокаясь, я выпил стопку настойки, закусил соленьями и опять уставился в окно.

– Не дуйся, а лучше сформулируй, что так сильно тебя обидело.

Я был уверен, что сейчас-то меня прорвёт, и я выскажу, как отвратительно его поведение. Однако мысли метнулись в другую сторону и слегка обиженным тоном я произнёс:

– Перед людьми неудобно. Как мне теперь с ними общаться?

Димыч гоготнул, снова подошёл к холодильнику, извлёк из него бутылку настойки голубоватого цвета и вернулся за стол:

– Ты что, думаешь, что тут кому-то есть дело до того, что у тебя из штанов выпирало хозяйство? Или что ты рыгаешь? Витя с Вадиком и не такое откалывают. Бабки на грани безумия – и те давно путают свои фантазии и реальный мир. Дед вообще не замечает ничего, что его не касается. Он живёт внутри себя и являет собой ходячее спокойствие. Ему устройство лодочного мотора с его лодки куда интересней, чем глубины твоей души. И уж точно ему нет дела до того, глупо ли ты выглядишь. Он может общаться, а может и не общаться, для него это неважно. А Наташе, скорее всего, стыдно за меня, что я проделал этот номер с тобой. Так что не о чем тут говорить.

Я пожал плечами:

– Я представлял живущих здесь людей совсем иначе.

– Ну да, я же говорил, что тут необычные места и люди необычные. Да и когда начальство тут раньше бывало, всех приучили себя вести по-человечески. Боролись с русской дикостью по пьяному делу. Даже заставили меня прикупить местным хорошее шмотьё.

– Понятно. А эти женщины не такие уж и старые с виду. Можно сказать, дамы в возрасте. У меня бывали и постарше, мне кажется. Не постарше, может быть, но что-то уже близкое.

Димыч рассмеялся и потряс меня за плечо:

– Нет, таких точно не было. Они живут тут чёрт знает сколько. Я думаю, их такими делает то, что они живут возле Врат. Не знаю, как, но они и правда выглядят далеко не на свои года.

– А этот дед – кто он?

– А это наш сторож. Он в курсе про Врата. И должен тебе признаться, это он рассказал мне об их местонахождении. Хотя я догадывался, что они где-то на этих болотах. Это очень длинная и непростая история. Пока не знаю, с чего начать. Постепенно мы всё тебе расскажем, как есть.

– Значит, Врата нашлись не случайно?

– Не случайно. Но первыми там действительно побывали ребята. И готовы они к этому не были. Прошу тебя, не расспрашивай об этом меня или кого-то ещё сейчас. Тебе пока не до конца доверяют остальные. Подожди немного.

– Да я уже и не знаю, чему верить. Но вы открываете мне что-то личное и важное, поэтому я могу вас понять. А сторож тоже ходит через Врата?

– Ходил. Когда-то очень давно. Он не распространяется на эту тему. Он позвал меня, когда Врата опять ожили. Долгое время камни молчали, а когда запели, он сказал, что нужно их раскопать и отправиться на ту сторону, чтобы проверить, всё ли там в порядке.

– Хм. А что там может быть не в порядке? – озадаченно спросил я.

– Я и сам не понял. Он велел нам патрулировать те места, до которых мы сможем добраться, но пока мы так и не поняли, о чём речь. Он сказал, что, когда что-то пойдёт не так, мы поймём. Но, слава богу, как я и сказал, всё спокойно, и мы просто изучаем тот мир. Вернее, мы только начали это делать.

– Так чего же старик вам не помог там освоиться, если он в курсе всех дел?

– Не знаю. Это было его условие, что мы не посвящаем никого в эту тему и не расспрашиваем его.

– Ну а как же я?

– А что ты? Про тебя нам тоже он сказал, что должен быть шестой человек. Мы хотели кого-то подыскать, но он сказал, что шестой придёт сам, и его не нужно искать. Так и вышло.

– Да, вопросы множатся.

– Не у одного тебя. Пойдём к гостям. Время на разговоры у нас ещё будет.

Я кивнул, застегнул свой новый наряд на все пуговицы, обнаружив, что он приталенный, и мы направились к столу.

Смущения я уже практически не испытывал, да и присутствующие не проявляли ко мне интереса. Две женщины у окна негромко обсуждали, что наконец много снега, и что, даст бог, осадков станет больше и вода начнёт возвращаться в реки. Вадим и Витя налегали на салаты и закуски. Старик по-прежнему грелся у камина, а Наташа с Димычем принесли горячее и напитки. Время закусок я, похоже, пропустил, чему несильно огорчился, поскольку уже очень хотелось съесть что-то существенное. Существенным оказался тушёный кролик и пюре, к которому я добавил квашеной капусты и маринованных огурцов. Наташа предложила попробовать её брусничный морс. Я обожал морсы и с удовольствием подставил большой хрустальный стакан к графину в её руках.

Трапеза выходила очень даже приятной. Одна из дам мило поглядывала на меня, изображая что-то вроде кокетства, а Витя, видимо, принявший накануне, раздухарился и рассказывал какие-то презабавнейшие случаи из своей работы на заводе. Все они были связаны с пьянками за спиной у директора и тем, как ловко Витя и его помощник выходили из этих ситуаций. Истории и впрямь были очень смешные, хотя и заканчивались периодически каким-нибудь членовредительством. Наташа за всеми ухаживала, предлагая попробовать что-то из съестного, а Димыч подливал в опустевшие бокалы и говорил краткие тосты. Неожиданно одна из дам, та, что была в сиреневом платье и накинутом на плечи платке, и чью шею прикрывали струящиеся тёмно-рыжие волосы, обратилась ко мне:

– Александр, а о чём вы пишете? Это художественное произведение, как я понимаю?