Глава вторая. Есть много в мире, друг Горацио…

Строение с надписью «Веселый поросенок» и вполне красноречивой вывеской, изображающей упитанного борова, разлегшегося в луже, надо полагать, пива – с шампуром в одном копытце и кружкой в другом, нашлось быстро. Наглое, наверное, от упомянутой веселости, рыло было видно прямо с дороги.

– Нам сюда… – быстрее всех обнаружил местный общепит Виктор. Впрочем, это и не удивительно. После происшествия на рынке Леонид впал в задумчивость и равнодушно брел, куда вели, совершенно механически передвигая ноги.

Внутрь заходить не хотелось. Помещений и интерьеров в большом городе хватает, а приличные пейзажи, достойные кисти Айвазовского или Куинджи – только в картинных галереях. Ну, еще на обоях рабочего стола. Так что расположиться решили на свежем воздухе. Даже специально не сговариваясь.

Место для харчевни хозяева выбрали весьма живописное. Прямо на берегу врезавшейся в сушу бухточки. Красиво и удобно… Помои далеко носить не надо.

Здоровенный, однако, водоем. Только какой-то необитаемый. Кроме кораблей на рейде и у причала – ни единой посудины, даже рыбацкой лодки. Странно? А то… Не верится, чтобы при таком скоплении народа ни у кого не возникло банальное желание порыбачить.

Обещавших закатить пир горой краснолицых здоровяков в харчевне не обнаружилось. Либо решили сэкономить, либо опять куда-то вляпались. Ну, и черт с ними. Отступные получены, так что потерпевшие претензий не имеют.

Столик в дальнем левом углу открытой веранды облюбовал бородатый детина, точь-в-точь как тот, что позировал Васнецову. Даже кольчугу не снял. Он с явным удовольствием сосал пиво из литровой кружки и рассеянно слушал, что говорила ему короткостриженая девица, затянутая в лайку и с «ремингтоном» в руке. Ружье она держала на коленях с такой непринужденностью, словно это был самый обычный дамский аксессуар.

Виктор, привычно занявший место спиною к природе и лицом к входу, тут же беспокойно оглянулся. До самого горизонта было пусто, как в дни акта Творения, но ощущение чужого взгляда не пропало. Лысюк поелозил чуток и передвинулся вместе с креслом так, чтоб и водоем краем глаза «держать».

– Что изволите? – подошедшая официантка словно только что перенеслась сюда из какого-то германского паба. Белокурая, в традиционной одежде кельнеров и такая пышная, будто взошла на дрожжах. Похоже, брожение в юном организме еще продолжалось, поэтому грудь девицы так и норовила вывалиться из низко вырезанного корсета.

Стильно. А с другой стороны, какие варианты? Не анемичным же моделькам в таком заведении работать.

– Рыбка свежая найдется? – Лысюк подбородком указал на озеро, желая убедиться в том, что его подозрения не надуманные. При этом показалось, что под неподвижной поверхностью вод промелькнула какая-то тень. Силуэт кита или подводной лодки.

Девушка дернулась, словно укололась седалищем об угол соседнего столика. Внимательно оглядела непрезентабельную одежду мужчин и насупилась, но вид Ольги и особенно размер кошелька, который та держала на коленях, официантку успокоил.

– Шутки у вас…

– Мы сами не местные, – жалобно начал Леонид, ожидая ответной улыбки или смешка, но девушка вообще не отреагировала. Просто ждала, держа перед собою блокнот и карандаш.

– Мы действительно впервые здесь, – перенял бразды разговора Виктор.

– Да вижу я, – снизошла девица. – Не слепая. Заказывать будете?

– Обязательно. Но нам бы с ценами сперва ознакомиться. Обед, к примеру, во что обойдется?

– На троих?

– Ну, да… – удивился Виктор. – Вы почему уточняете?

– А откуда мне знать? – повела полным плечиком официантка, от чего сдоба в пазухе пришла в поступательное движение и тяжело заколыхалась. – Может, ваша хозяйка на диете или на вас сэкономить решила? Без пива – три медные монеты. С пивом – шесть. Будете брать?

– Да.

– Вот вы где! – с таким радостным возгласом, словно он совершенно неожиданно наткнулся на старых друзей, коих уже и не числил среди живущих, в пустое кресло плюхнулся Писклявый.

Второй здоровяк задержался, чтобы хлопнуть официантку по крутому бедру.

Та посмотрела на него сочувствующим взглядом, которым взрослые одаривают убогих детишек. Мол, пусть себе потешится. Не так много у бедолаги в жизни радости…

– Чего замерла, крошка? – он подтащил стул от соседнего столика. – Мы с братом голодны, как волки. Неси все самое лучшее. Этим господам тоже…

Теперь стала понятна похожесть мужиков.

– Они уже сделали заказ.

– Забудь. Я угощаю! – и почувствовав, что вновь перегибает, примирительно поднял руки: – Друзья мои, чур, без обид. На рынке неловко получилось, надо загладить…

Повторения официантка ждать не стала. Чужие дела ей без разницы, а от выручки глупо отказываться. Круто развернулась, так что подол взмыл с фырчаньем пропеллера, и унеслась на кухню.

– Я – Константин Иванович. Для друзей Костян. А это братан мой, Миха. Тоже Иванович, согласно паспорту… – мужик хохотнул не вполне понятной и явно семейной шутке.

– Сам такой, – подтверждая догадку, вяло отозвался брат. – Иванович…

– Мы тут уже пятый день гуляем.

– Стало быть, практически местные… – поддержал разговор Лысюк.

– Нет, – чуть потеряв пафосность, мотнул головою Константин. – Местные все при делах и по тавернам не ходят. Тут больше авантюристы или промысловики межсезонье пережидают, – он кивнул в сторону здоровяка в бороде и кольчуге. – И торговцы для них… – он пожевал губами, – ничтожества. Ниже плинтуса. За пределами города обобрали бы до нитки и глазом не моргнули.

– Поясни, – заинтересовался Виктор, – что значит «межсезонье»?

– А то и значит… – мужику тема явно не нравилась. – Время, когда все дороги из Гавани закрыты. Думаешь, мы из удовольствия здесь застряли? Ага, делать нам нечего, как целый месяц собственное пиво потягивать да вырученные за него деньги просаживать… Одним днем ошиблись. А вот, кстати, и пиво! – Константин протянул руки в сторону семенящей к ним официантки, прижимающей к груди пять литровых кружек. – Грэтхен, ты воплощение моей мечты! Выходи за меня, не пожалеешь.

Девушка комплимент проигнорировала. Привыкла, наверное. Вряд ли в питейном заведении они отличались разнообразием. Грохнула посуду чуть громче, чем положено, и опять упорхнула.

Виктор проводил ее задумчивым взглядом, потом посмотрел на стол. Пиво оказалось с такой густой пеной, что та поднималась над кружкой сантиметра на четыре и даже не думала падать. Лысюк бесцеремонно сдул белые хлопья в сторону обрыва и осторожно отхлебнул.

– М-м-м… Вещь!

Виктор улыбался, изображая удовольствие от хорошего напитка, а сам тем временем думал: «Поведение официантки, как и неожиданных спонсоров, плохо сочетается с ролью игровой программы!.. «Неписи» обычно пользуются набором из двух-трех вариантов вопросов и ответов. А эти… Либо ресурсы испытываемой нами машины запредельны, либо в игре есть и другие люди. Просто Пилюль почему-то об этом не предупредил. Впрочем, какая разница… Пусть будет как будет. Так даже интереснее. Вон, Ленька вообще не заморачивается. Потягивает пивко и на девчонку поглядывает. Запал, что ли?»

А Бурый не замедлил подтвердить результат дегустации энергичным кивком.

– Реально, отменное пиво. Даже не припомню, когда в последний раз такое пробовал.

Тем временем проворная Грэтхен поставила на стол корзинку с нарезанным крупными ломтями хлебом, пять тарелок солянки, мясную нарезку и пять порций пельменей. Щедрые, надо заметить, порции. Штук по тридцать в каждой тарелке. И к каждой по стакану сметаны. Отдельно официантка придвинула Оле стакан сока.

– От меня. За счет заведения. А то мужикам только б зенки залить.

– Спасибо, подруга.

– Заходи в гости, подруга… – Грэтхен добродушно рассмеялась и опять унеслась.

* * *

– Закрыты? Ты сказал, все дороги закрыты? – неожиданно очнулся Леонид.

– Ну да, – неохотно подтвердил Константин. – А почему вы удивляетесь? Это же Гавань. Место, откуда уходят на поиски сокровищ и приключений и куда возвращаются… те, кто уцелел и имеет, что продать или рассказать. Три месяца отсюда можно попасть куда угодно. Вернее, куда подфартит. А потом ровно на месяц Гавань закрывается.

Виктор с Леней переглянулись.

– А как же мы вошли?

– Вход свободен, – уточнил Михаил. – Выйти нельзя. Авантюристам это не мешает, наоборот даже… – он покосился на странноватую парочку. – Отдыхают, развлекаются, компанию собирают. А вот мы с братом попались. Мы пиво варим. То самое, что вы сейчас пьете. Привезли новую партию, хорошо расторговались и… В общем, сбились со счета. Перепутали дни и застряли. А вы сами, кстати, откуда путешествуете и к какому сословию принадлежите?

– Мы? – Виктор посмотрел на Олю, а потом на Леонида. – Ну, как тебе сказать… История длинная.

– А вы куда-то торопились? – братья заметно оживились. – Забудьте. Проходы только позавчера закрылись. Так что вы свою историю сто раз по кругу пересказать успеете. Было бы желание.

– Ладно, расскажу, – у Лысюка возникла идея, но пара секунд на ее обкатывание не мешала. – Только в горле что-то першит…

Братья снова переглянулись, синхронно рассмеялись и замахали руками.

– Еще пива? – возникла рядом со столиком официантка.

Похоже, Грэтхен отлично знала привычки братьев. Или так программа прописана?

– Конечно, крошка! Восемь кружек. И орешков соленых… А госпоже Ольге – еще сока.

Официанта упорхнула с грацией балерины, что при ее габаритах казалось сродни цирковому фокусу.

Дальше затягивать с ответом не получалось.

– Отец наш мельницу держал, – неторопливо начал Виктор.

– Так вы что, тоже родня? – удивились пивовары. Вообще-то более непохожую троицу еще поискать надо. Поджарый, жилистый, как волк, чернявый Виктор. Крупный, почти под два метра, страдающий начальной стадией ожирения русый здоровяк Леонид. И миниатюрная золотоволосая Оля.

– Матери разные… – пришел на помощь другу Бурый, не вдаваясь в подробности. Думайте, как хотите. То ли гарем мельник себе завел в близлежащих деревнях, то ли женская смертность на мукомольне повышенная. Но вопрос снял. Уточнять, зачем мельнику три жены, братья не стали.

– А когда он умер… весной, мы решили поискать счастья в другом месте, – продолжил Лысюк. – Мельницу продали и подались, куда глаза глядят.

– Так вы что же, раньше о Гавани ничего не слышали? – братья быстро переглянулись.

Все трое дружно помотали головами.

– Ой, тогда вам повезло… Не придется тут целый месяц куковать. Для тех, кто оказался в межсезонье первый раз, какая-то дорога обязательно остается открытой. И на этом, если повезет, можно неплохо заработать.

– Каким образом?

– Мало ли. Когда поймете, куда можете пройти, расскажите нам. А мы дальше поспрошаем. Вдруг кто-то еще, как мы, здесь застрял, но очень хочет весточку во внешний мир передать. Или товар… Кстати, а что у вас в тюках?

– Интересуетесь?

– Ну, мы же торговцы, – пожал плечами Константин. – Сюда пиво поставляем, а из Гавани в Город – приобретенные здесь товары. Чего караван порожняком гонять? Так что не сомневайтесь: мы в накладе не будем – на перекупщиках сэкономим и вам цену выше рыночной положим.

– Забирайте, – махнул Виктор. – Парни вы, как я погляжу, свойские. Поэтому что предложите, на том и сойдемся. По рукам?

Пивовары дружно кивнули.

– Заметано. А вы на западную околицу ступайте.

– Почему именно на западную?

– С севера вы пришли. На юге море, – обстоятельно объяснил Константин. – На востоке – отсюда не видно – крепость Академии. Но пока не поймете, куда попадете, вам там делать нечего. Только деньги потратите… А на западе, как из города выйдете, увидите отдельно стоящую скалу. Не промахнетесь. Побродите вокруг, только далеко не отходите. А лучше возьмитесь за руки, и пусть один из вас все время к камню прикасается. И не улыбайтесь. Это место не зря Перекрестком ста дорог или Перепутьем зовется. Иной раз десятка шагов хватает, чтобы в другом мире оказаться, а обратно вернуться – и десяти седмиц мало. Если не повезет… Поймете потом. Сейчас, просто воспользуйтесь шансом как следует оглядеться и запомнить все, что увидите.

* * *

Сытный обед и хорошие напитки не располагают к пешим прогулкам, а в виде продолжения жаждут покоя и дружеской беседы. Поэтому, дабы свободно обменяться мыслями и впечатлениями, а заодно дать организмам передышку, было решено идти к Перекрестку не сразу, а сперва провести небольшое совещание. Желательно под сенью деревьев. Благо природа начиналась сразу за декоративным палисадником.

Критерий для выбора нового места предъявлялся умеренный. Дерево должно иметь достаточно обширную крону, чтоб обеспечить просторную тень, стоять уединенно и с видом на волны.

– Красота!.. – Виктор с удовольствием растянулся на траве.

– В целом приятное место, – согласился Леонид. – Но это первые пару дней. Помню, меня однажды в Карпаты заманили. Типа воздух, пейзаж… А потом выяснилось, что мобильники не тянут, телевизор ловит только один канал… румынский. И комары… Кстати, странно – водоем в наличии, а комаров нет. Экологически неверно. Если еще и раков не окажется, я бы в эту водичку не стал соваться.

– Эй, а это ничего, что мы в вымышленном мире? – напомнила Оля. – И требовать от него стопроцентного правдоподобия по меньшей мере глупо. Я в шоке. Это ж какую мощь надо иметь, чтобы такую реалистичную картинку поддерживать!

– Я тоже, – кивнул Виктор. – Особенно если приглядеться к мелочам. Зацените сами. Каждая травинка, каждый листик не скопированы, а прорисованы отдельно.

– Да… – согласился Леонид, рассматривая пучок травы. – Странно это, господа. Допустим, суперкомп Пилюлькина смоделировал для нас эдакую «матрешку», и мы играем в мир еще одной игры. Но реалистичность и в самом деле запредельная.

– Ну да, жизнь игра так себе, но графика обалденная, – хмыкнул Лысюк.

– На что намекаешь?

– Размышляю вслух.

– И?

– И кажется мне, что наш друг Пилюлькин не сказал нам правды. Всей… Или вообще не сказал. Киношку я одну видел. Там сознание чувака переносят в какое-то инопланетное существо. Потому что планета их для человека непригодна и освоить ее не получается. Фантастика, конечно. Но очень уж похоже его в лаборатории укладывали. Почти как нас…

– Фигню городишь. По-твоему, наше сознание в нас же самих перенесли, только живущих в другом мире?

– Не торопись подбивать бабки, еще не вечер. О, кстати о бабках… – почему-то решил сменить тему Леонид. – А не посчитать ли уважаемым кротам?

– Спасибо, что напомнил…

Виктор в три приема достал из-за пазухи монеты, полученные от пивоваров, и высыпал на подол Олиного платья.

В кучке оказались три серебристых кружка двадцаток, две красноватые десятки и меди разного достоинства на общую сумму семьдесят три монеты.

– Нормально. Курица тоже по зернышку клюет… а до вечера весь двор загадить успевает, – одобрил Леонид. – На поесть, особенно если без пива, нам точно хватит на все отпущенное время.

– А у меня… – Оля отвязала кошель и высыпала его содержимое рядом с первой кучкой. – О! Два полтинника, двадцатка, три десятки и мелочь. Ты был прав, Виктор. Чуть больше полутора сотен. Вполне соответствует цене, которую заплатили нам пивовары. Поделим? – Девушка потянулась к монетам, явно собираясь смешать все вместе.

– Гусары с женщин денег не берут, – остановил ее движение Виктор и, чтоб сгладить двусмысленность, прибавил: – Будем считать, что подъемные – это неприкосновенный запас. И потом, Оля, поверь моему игровому опыту, стартовый капитал всегда такой, что ничего путного за него все равно не приобретешь. Поймем, что нас ждет, вот тогда и подумаем: где, чего и скока. В смысле надо, и как заработать… Согласны?

– В общем и целом…

– Тогда чего сидим? Реально тут все или надуманно, но экспериментаторы ждут от нас данных. Значит, согласно договору, мы обязаны им их предоставить.

– Яволь! – Леонид поднялся не так ловко, как поджарый Виктор, зато не забыл подать руку девушке.

– Спасибо, – естественно, двадцатилетняя Оля не нуждалась в помощи, но знаки внимания Леонида были девушки приятны.

Машинально отряхивая пыль и соринки с подола, она задела пальцами что-то твердое, на ощупь больше всего напоминающее краба, которых она, как и раков, боялась с детства.

Девушка испуганно взвизгнула и, поскольку снять платье или хотя бы прицепившееся к ним мерзкое животное не могла, изобразила на месте несколько па из ритуальных плясок неандертальцев. Подпрыгивая на месте, размахивая руками и продолжая истошно визжать.