Хваленая мамалыга оказалась всего лишь недосоленной кукурузной кашей. Зато хорошо разваренной, горячей и щедро сдобренной шкварками. Так что все, кроме Корнеева, имевшего возможность отобедать в замке графа Соколовского, наминали так, что только за ушами трещало. По две порции как минимум. Может, и от третьей добавки не отказались бы, но старшина решительно захлопнул крышку.
– Правильное решение, Кузьмич, – одобрил Корнеев. – Сытое брюхо к науке глухо. А у нас еще непочатый край работы. Товарищи офицеры, есть мнение, что пропавшего повара станут искать. И примерно через час – полтора нам стоит ждать гостей. Какие у кого по этому поводу будут соображения?
– Пусть ищут, – Малышев отодвинул пустой котелок и лег на спину. – Кто ищет, тот всегда найдет. Не роту ж они за кухней пошлют? Максимум пару вояк на мотоцикле… или на велосипедах. А то и вовсе верхом прискачут. Я слышал, у них там до сих пор кавалерийские дивизии воюют. Иван их и снимет одной очередью. Надо только сказать, чтобы не спешил лейтенант, поближе подпустил…
– И вот тогда можно ждать роту, – проворчал Телегин.
– Согласен, – поддержал старшину Корнеев. – Причем в этом случае румыны припрутся гораздо раньше, чем мы зажжем маяк. А оно нам надо?
– А несчастный случай подойдет? – ухмыльнулся Петров.
– Есть идея?
– А вон, – Виктор ткнул пальцем в гору. – Могу организовать небольшой оползень. Аккурат на повороте. Не повезло повару, что поделаешь… Бывает.
– Годится, – одобрил предложение сапера Николай. – Сколько времени тебе для этого нужно?
– Забрать у румын с десяток гранат, дойти до горы, заложить и рвануть заряд, – пожал плечами тот.
– Ну так чего сидим? Вперед. Андрей, Кузьмич, подсобите майору. А я трактор подгоню.
– Командир, ты только сперва каши набери еще чуток, – Малышев говорил вроде в шутку, но при этом глаза его не улыбались. – Сомневаюсь, что с утра нам регулярное довольствие организуют.
– Есть сделать продуктовые запасы…
Корнеев сходил в дом смотрителя, взял с кухни ведро, самую большую кастрюлю и вручил их Гусману. Тот наполнил посуду доверху и поставил в тень, прикрыв полотенцем. Шутки шутками, а их и в самом деле никто кормить не будет. На войне оно всяко бывает, особенно в наступлении, но если имеется возможность, почему не озаботиться.
Кроме мамалыги с кухней приехало пятнадцать буханок хлеба и десять колец колбасы. На отделение. Значит, это не только ужин, но и завтрашний паек. Жаль харчи переводить, но если кольцо колбасы может на несколько часов задержать врага – то какие могут быть еще подсчеты!
– Яков, ты приберись тут чуток… – Николай взглядом указал на труп снайпера, который всего лишь оттащили в сторону. – Мало ли, – подполковник ткнул пальцем в небо, – пролетит кто-то мимо, и вся наша игра накроется медным тазом. А заодно и в доме тоже…
– Я понял. Сделаю.
Подполковник сел в кабину, развернул трактор и повел его обратно.
Место для оползня Петров выбрал так, чтоб не было видно с маяка. Несколько метров до поворота. Иначе у любого возник бы вопрос, почему охрана не пришла на помощь. Кстати, оттуда на север и северо-восток открывался чудесный вид на безлюдную степь вдоль побережья, а на западе возвышалась еще одна гора. Точь-в-точь такая же: крутобокая, каменистая и непригодная для строительства жилья… Исходя из чего можно было предположить, что в радиусе восьми – девяти километров нет населенного пункта, способного разместить серьезный гарнизон.
Значит, после того как румыны заметят, что маяк работает, у десантников и группы Корнеева будет не меньше часа до подхода основных сил врага. Будет время занять оборону или, наоборот, развернуть наступление.
– Два метра вперед и чуть левее… – распоряжался сапер. – Стоп! Все. Запихивайте повара в кабину и отойдите.
– Подожди, командир, – старшина Телегин быстро спустился с горки. – Один штрих остался.
Кузьмич перевернул мертвого румына лицом вниз, поднял с обочины увесистый булыжник и с силой ударил труп по затылку.
– Вот, теперь можно и в кабину…
Корнеев кивнул. Молодец старшина, вовремя подумал о следе от ножа. Не факт, что румыны стали бы тщательно осматривать мертвеца, но…
Вдвоем они быстро пристроили за руль еще не окоченевшее тело и отошли.
– Готово! Можно…
– Добро. Внимание! На счет три взрываю. Раз!.. Два!..
Майор как-то так исхитрился все устроить, что грохнуло не слишком громко. На маяке, может, даже не слышно было… Зато гора обиделась всерьез. На шоссе обрушилась настоящая лавина. Трактор снесло, как щепку. Кинуло набок и так протащило метров десять, до половины присыпав землей. При этом покойник очень удачно оказался подмят кабиной. Хотели бы нарочно так его пристроить, и то лучше не получилось бы. Пока полностью не откопают, ни о каком осмотре тела и речи быть не может.
– Отличная работа, майор, – похвалил Корнеев сапера. – Теперь, если что, тут только танком… О броневиках и прочей мелочи можно даже не думать. А разгребать завал – часа на три. Да и то… Нет, не стану я колбасу переводить. До темноты все равно не разберутся, а как маяк полыхнет – уже неважно будет, сам помер Гаврила или галушка задавила.
– Спасибо, товарищ подполковник. Обращайтесь. Люблю я это дело. С детства… Есть-пить не хочу, только б взорвать что-нибудь, – отшутился тот.
– Эх, гляжу я на вас, товарищи офицеры, и удивляюсь, – неодобрительно покачал головой старшина. – При больших звездах уже, да и по годам не пацаны, а право слово, как дети малые. Давно уж строить пора, а не взрывать…
Кузьмич махнул рукой.
– Николай, ты не возражаешь, если я здесь на отдых обустроюсь? Место хорошее… Хвоей пахнет. Природа опять-таки красивая. Я понимаю, для тебя лучше моря ничего и быть не может, а мне здесь нравится. Если на северный склон зайти – почти как дома…
Телегин продолжал все тем же мечтательным голосом вспоминать о тайге и сопках, а Корнеев отвел взгляд и мысленно обругал себя.
«Что-то ты, брат Николай, совсем распустился. Может, прав старшина – море расслабляет? Все равно, хоть два моря, а это ты должен был распорядиться наблюдательный пост выставить, а не подсказки ждать. Это мы только предполагаем, что вокруг никого, а полевую кухню пара солдат искать станет. И того, что прямо сейчас по этой дороге целая дивизия может менять позицию и мимо маяка пройдет, в расчет не берем».
– Конечно, Кузьмич… И в самом деле, чего туда-сюда бегать? Занимай позицию. Помощники нужны?
– Не… Они ж тайком подкрадываться не будут. Да и до полуночи всего ничего осталось… Вздремнуть толком и то не успею.
Положим, тут старшина не прав. В чем Корнеев тут же убедился, кинув взгляд на циферблат. Только-только десять миновало. А на войне каждая минута на счету. Не то что сотня… Но, здраво рассуждая, не должны румыны всполошиться преждевременно. Даже пропажу кухни можно объяснить дюжиной самых обычных причин, начиная с того, что повар решил покемарить пару минуток, а заснул крепче, чем рассчитывал… Здесь же не передовая, чтобы все время начеку быть.
– И все же, Виктор прав – строить пока рано. Майор, погляди, как нам еще один завал устроить, чтобы наверняка дорогу запереть. Позже… если понадобится. Взрывчатки хватит?
– Соберете все, что по подсумкам осталось, а дальше моя забота.
– Понял. Выбирай участок, гранаты сейчас поднесут.
Первым, как и следовало ожидать, разговор начал Малышев. Да, решение принял командир, но ведь с его подачи группа полезла в этот странный лифт. И теперь, когда выдалась свободная минута, не обсудить ситуацию было по меньшей мере глупо.
– Коля, ты как считаешь, где мы?
Корнеев пожал плечами.
– Знаешь, Андрюха, а мне как-то без разницы. Главное, здесь тоже бьют фрицев. А сотней километров левее или правее от направления главного удара – значения не имеет. Все в Берлине встретимся. Или ты по-другому считаешь?
– Нет, ты хорошо сказал. Правильно. Только… – Малышев замялся.
– Договаривай, коль начал. Чего печь колупаешь? Я тебя не сватаю.
– Понимаешь, мы рассуждаем исходя из предположения, что по-прежнему остаемся в своем времени, а если это не так?
– Ерунда, – фыркнул Корнеев. – Фантастики начитался?
– И вовсе нет… Впрочем… Да, я перед войной любил почитывать о разных приключениях. Но особенно запомнилась «Машина времени» Уэллса. Сюжет, откровенно говоря, так себе, буржуйские сопли… Наши Кургузов или Курицын куда интереснее и правильнее пишут, согласно партийной линии… Но идея переноса во времени, мне запомнилась. Красивая…
Малышев перевел дыхание и, пользуясь тем, что товарищ не перебивает и не возражает, продолжил с прежним жаром:
– Вот я и думаю, Николай, а что, если все гораздо сложнее, и этот «лифт» к нам из будущего приехал? Понимаешь?! – от возбуждения Малышев даже остановился, как бы еще раз смакуя в уме такую возможность. – И мы сейчас на черт знает сколько лет вперед перенеслись? Может, на десять, или даже на пятьдесят! Как думаешь, двух пятилеток нашей передовой науке хватит, чтоб разобраться в законах времени? Хотя нет, сразу после войны ученым и без этого будет, чем заняться… Половину страны из руин поднимать. Но к восьмидесятилетию товарища Сталина – обязаны!
– То есть ты хочешь сказать, что в будущем все еще будут фашисты? – Корнеев тоже остановился и выразительно постучал кулаком по лбу.
– Что? – не сразу понял Андрей, а когда понял, отмахнулся. – Нет, конечно… Ерунда. После той бойни, что они сотворили не только у нас, но и в Европе, думаю, весь мир получил вечную прививку от коричневой чумы… – но и расстаться со своей идеей просто так Малышев не хотел. – Значит, это какой-то другой мир, где тоже бьют фрицев. А нас сюда забросили в помощь местным товарищам. Как более опытных и закаленных в сражениях.
– Ладно, фантазер, – усмехнулся Корнеев. – Какая в сущности разница? Главное, задача остается прежней – бить врага. Помнишь, как сказал поэт Симонов? – и подполковник по памяти процитировал:
Так убей фашиста, чтоб он,
А не ты на земле лежал.
Не в твоем дому чтобы стон,
А в его по мертвым стоял…
Так хотел он, его вина, —
Пусть горит его дом, а не твой,
И пускай не твоя жена,
А его пусть будет вдовой…
…Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей![1]
– Талант… Прямо в сердце говорит… – Малышев отвернулся, чтобы товарищ не заметил повлажневшие глаза, на миг снова увидевшие мертвое лицо жены. Нет, не зажила еще рана. Только затянулась чуток. И нестерпимая боль прожигает душу от малейшего неосторожного прикосновения.
– Извини, – понял его Корнеев и приобнял за плечи. – Не хотел я о Машеньке… Земля ей пухом и вечная память.
О проекте
О подписке