Внутри все клокотало от страха. Как же надоело бегать с сыном на руках в поисках своего угла и заработка. Он не видит нормальной жизни, и я ее не вижу!
– В парке накануне вы были смелее, – продолжал меня изводить Артем Дмитриевич. – Обещали, что я не пожалею, если… пущу вас в свой дом.
Он откусил тост и, отложив нож, посмотрел на меня, тщательно пережевывая еду.
Я с трудом сглотнула слюну, ставшую вязкой.
– Простите меня, – проговорила, сцепив руки перед собой, как школьница на взбучке у директора. – Понимаю, насколько это неприятно, но, возможно, вы могли бы вычитать стоимость дивана из моей зарплаты? Как алименты.
Орехов закашлялся, подавившись новым куском тоста.
– Какие алименты?!
– Я просто сравнила, чтобы было яснее. Ничего такого…
– М-да! – Он отвернулся. – Уйдите, Кристина! Придите в себя, обдумайте этот разговор и вечером, после работы, уложив спать сына, приходите ко мне. Расскажете, что надумали! Понятно?
– Конечно, – закивала я, обрадованная отсрочкой. Перед смертью, как говорится, не надышишься! А там… Вдруг что-то придумаю?
– Вы поняли, что я сказал? – Орехов снова обернулся, нахмурился.
– Да, все поняла, – я радостно улыбнулась. – Спасибо!
– Угу. – Он зачем-то осмотрел меня с головы до ног, усмехнулся: – Так и думал, что мы сработаемся. Ориентируйтесь на десять вечера.
Десять. Блин… Даже у Золушки было времени до двенадцати! Хоть бы его на работе задержали!
– Идите, Кристина.
Я пошла.
Вернулась в кухню, села за стол и крепко задумалась, что скажу работодателю вечером.
Продавать мне было нечего, сына девать некуда. Разве что предложить работать пару месяцев бесплатно? Крыша над головой у нас с сыном есть, еда тоже. Справимся! А там рассчитаемся с долгом и, получив наконец деньги, уедем назад, в родной город, далеко отсюда.
Не для нас эта красивая жизнь в Москве! И судьба мне это упорно показывает, опуская все ниже.
Нет уж, сын не должен видеть моих слез и слышать вечное: “Сиди тихо, дядя не должен нас видеть и слышать!” Кто из Макса вырастет при таком отношении?
Нет уж, хватит.
Вечером спрошу стоимость дивана и свою зарплату, рассчитаю все и буду воплощать план в реальность!
В итоге до обеда я намаялась с собственными мыслями. Зато вымыла два панорамных окна в гостиной и уже собиралась приступить к третьему, когда взгляд упал на часы – время обеда. И ребенка не кормила, и сама не ела, да и не одни мы в этом огромном царстве богатства обитали…
Сергей вчера мне очень помог, за это я отнесла ему суп. Благодарность за благодарность, да и перекинувшись парочкой слов, пока отдавала термос, поняла, что охранник не прочь сам питаться по-домашнему. Прежние горничные его не баловали, предпочитая держаться подальше от сурового охранника.
Я же понимала: это мой шанс получить если не союзника, то хотя бы небольшую помощь.
Поэтому, забросив тряпки и ведра, первым делом я покормила Максима, а после уже по проторенной тропинке двинулась в “сторожку” – именно так я обозвала домик Сергея.
Там же, пока ждала, как охранник поест и отдаст тарелки, понуро смотрела в окно, думая о чем-то своем.
– Чего хмурая такая? – спросил Сергей.
– Как думаешь, сколько стоил диван, что стоит в гостиной? Желтый такой.
– Понятия не имею, – пожал плечами мужчина. – А что?
– Максим испортил обивку, пролив краски, и теперь шеф явно будет требовать возмещения стоимости с меня.
Я вкратце пересказала то, как пыталась отмыть пятно самостоятельно, но потерпела сокрушительное поражение, лишь еще больше размазав гуашь по обивке.
– Так ты моющим пылесосом попробуй. У прошлых горничных полно было вспомогательной техники. Бывшая жена Артема Дмитриевича неоднократно проливала то кофе, то коньяк, и каждый раз все девчонки убирали.
Я подняла голову, и в душе зародилась надежда. Все дело в том, что никакой техники я раньше не находила, пользуясь по старинке тряпкой, ведром и веником. Но слова Сергея воодушевляли.
– И где этот пылесос взять?
– В гараже, разумеется. Пошли покажу.
Через десять минут я была готова петь оду небесам. Кажется, Бог меня услышал, а моей безрадостное будущее – умереть от уборки – уже перестало быть таким безнадежным. В гараже был и моющий пылесос, и пароочиститель для окон, и куча бытовой химии.
– Век не забуду, – поблагодарила я охранника, и уже через час с радостью обнаружила, что диван абсолютно чист.
Теперь ему оставалось только высохнуть. Еще за час я победила грязь на окнах.
Из минусов происходящего – у меня опять начало тянуть поясницу. Но это я списала на приближающиеся месячные, поэтому, приняв таблетку обезболивающего, закончила с уборкой и занялась ужином.
Настроение было прекрасным, и я уже предвкушала, как скажу Артему Дмитриевичу, что проблема с диваном, а следовательно, и долгом решена. У меня даже осталось немного времени, чтобы поиграть с сыном и Терминатором.
Вообще забавная собака.
Когда-то очень давно я мечтала об овчарке, а всех представителей маленьких пород искренне считала несуразными, но вот этот французский бульдог был поистине очарователен.
Он умел хрюкать, постоянно ластился к ногам, словно кот, выпрашивал вкусняхи, но что самое главное – занимал восемьдесят процентов времени Максима. Что для меня было огромным подспорьем.
Ко времени ужина хозяин дома из Москвы не вернулся, и даже к положенным десяти часам тоже. Я уже уложила Максима спать и готовилась лечь сама, когда окна осветил свет фар въезжающей на территорию машины.
С тяжелым вздохом я поняла, что сон откладывается и голодного шефа нужно как минимум встретить, как максимум накормить после явно сложного дня.
Я набросила на ночную рубашку халат и вышла из комнаты, на ходу завязывая пояс.
Артем Дмитриевич выглядел усталым и злым. Я поняла это по тем резким движениям, с которыми он открыл входную дверь, буквально впечатывая ее в стену.
Я даже несколько мгновений раздумывала над тем, стоит ли вообще соваться к нему под горячую руку, но, памятуя, что он ждет от меня новостей о диване, все же вышла на свет.
– Доброго вечера, Артем Дмитриевич.
– Доброго, – усмехнулся он, глядя на меня и двумя пальцами ослабляя галстук. – А ты, я смотрю, хваткая, уже ждешь – у порога. Похвально.
Захотелось оскорбиться. Его слова были будто брошенная кость собаке, и в то же время я помнила, кто здесь мой работодатель.
– Вы, наверное, устали. – Я вновь попыталась быть вежливой и милой. – Есть хотите? Сегодня жаркое.
– Есть? – Шеф вскинул бровь вверх. – Нет, не хочу. Успел поужинать на деловой встрече. Хотя определенный голод у меня все же присутствует.
Он как-то странно обвел меня взглядом, будто ощупывая. Стало неуютно, и я поежилась.
– А я диван отмыла, представляете, – вспомнив, зачем мы здесь сегодня собрались, напомнила я.
Артем Дмитриевич стащил ботинки, бросил на тумбочку дипломат и настойчиво двинулся ко мне.
– Пох*р на диван. Иди сюда.
Я натурально опешила. Столбом замерла, не ожидая ничего подобного, но он… Он просто подошел и совершенно бесцеремонно принялся расстегивать пояс на моем халате, точно так же, как и я на нем утром. Только если у меня никакого “подтекста” в действиях не было, то у Артема Дмитриевича буквально глаза горели… и пахло от него алкоголем и терпким парфюмом. Будоражаще и заставляя трепетать от страха.
– Да, что вы себе позволя… – Я попыталась отбросить его руки.
Но он нагло заткнул мой рот своими губами, буквально впиваясь в меня, словно оголодавший зверь в мясо.
Я попыталась оттолкнуть.
– Ой, да не ломайся ты, – оторвавшись на миг, прошептал мужчина. – Я – мужик, мне надо. Ты – баба, можешь помочь. Что не так-то? Ты ведь за этим вышла ко мне в таком виде? Признайся, тебе тоже хочется.
Его рука бесцеремонно скользнула мне под вырез ночнушки, и в этот миг я очнулась от ступора.
– Сволочь! – вскрикнула я и отшатнулась что есть сил. – Да как вы только подумать такое могли?!
Я запахивалась обратно в халат, смотрела на хозяина дома так, будто он самый натуральный монстр, и меня трясло от негодования.
– За кого вы меня приняли? Может, в ваших кругах так и принято, но я… Я не такая!
– Кристина!
– Если вы богатый, думаете, вам все можно? – вспылила я, понимая, что своими репликами могу только ухудшить свое положение.
– А что, нет, что ли? Ты ведь сама утром сказала, что придешь. – Орехов смотрел на меня хмуро и недовольно. Так смотрят избалованные дети, когда у них отбирают конфеты.
– Я? Сама? – Утренний разговор мною воспринимался совершенно в ином ключе, нежели выяснилось сейчас.
Я еще раз прокрутила в памяти тот диалог и только сейчас поняла, насколько он был двусмысленным.
– Нет, – твердо заявила я. – Речь шла только о диване. И я его отмыла, и ничего не должна вам отрабатывать – тем более таким способом!
Мой возглас буквально повис в воздухе, и, признаться, я уже ожидала услышать: “Ну и гуляй на **р, недотрога. Уволена”. Но вместо этого прозвучало задумчивое:
– Хгм… Окей. Понял, работай дальше. Типа сильно гордая. – Губы Орехова изогнулись в некрасивой улыбке.
– Типа да, – отозвалась я. – Так вам греть ужин?
– Мне бы постель кто согрел. А раз за этим не к тебе, то вали уже с глаз моих долой, чтобы я тебя до утра не видел.
И что я сделала? Правильно, свалила.
Слушая бормотания вслед.
– Что ни баба, то беда. Гордая она, бл**ть.
Меня трясло еще несколько часов, в течение которых я не могла уснуть. Перебирая в голове все случившееся, я смотрела в одну точку и ждала неприятностей. То казалось, что в коридоре слышны тяжелые шаги Орехова и он идет завершить начатое. Уложить меня в постель. “Я мужик, а ты баба”, – вспомнилось вдруг, и по телу побежали мурашки ужаса. Потом, стоило прикрыть глаза, как за окном раздался подозрительный треск. Пришлось его закрыть наглухо.
Затем оказалось, что Терминатор все-таки пробрался в нашу с Максимкой комнату еще до того, как я заперлась. И узнала я об этом по громкому внезапному храпу, раздавшемуся – внимание – из-под моего одеяла! Этот наглый пес спал у стенки, и на все мои старания его пробудить отвечал тихим рычанием.
В довершение всего у меня снова разболелась поясница, так что пришлось пить обезболивающее.
Тревожный сон, в который я все-таки провалилась, сменился будильником.
– Мам? – на соседней кровати заворочался Максимка.
– Спи-спи, еще рано, – ответила я, осторожно поднимаясь и стараясь не разбудить еще и пса, нагло пробравшегося ночью ко мне под бочок.
Тихонько одевшись, я вышла из комнаты и… замерла. Что делать дальше – не знала. Готовить ли завтрак? Начинать уборку? Или собирать вещи, будить сына и уходить?
Ответ оказался на поверхности – идти нам с Максом было некуда, потому ноги сами повели меня на кухню.
Я приготовила завтрак для начальства и накрыла на стол, дожидаясь появления Орехова, как решающего суда над заключенным под стражу. Помилует или на каторгу? Вот в чем вопрос.
Артем Дмитриевич появился с небольшим опозданием, что было на него совсем не похоже. Он морщился, тер виски, недовольно сопел и настороженно принюхивался к еде.
И вот, когда я уже сгрызла все ногти, стоя за углом и представляя, как Орехов вскакивает и требует подать ему новую кухарку, он меня позвал.
– Кристина, – раздался сиплый шепот от стола.
– Я здесь! – отрапортовала, появляясь из-за его спины.
– Зачем так кричать? – пригибая голову, возмутился Орехов. – Как ненормальная. Не видишь, что ли? Человеку плохо! Дай мне этот… как его?
– Топор? – ляпнула я намного раньше, чем успела подумать.
Слово – не воробей. Соскользнув с губ, оно несется дальше, рождая страшные последствия. Вот и в моем случае Орехов был настроен решительно.
– Борзеешь! – сказал он, качая головой. – То невинную мышку строим из себя, то… у-у-у…
– Аспиринчик? – На этот раз я вспомнила верное слово.
– Давай же! Сил моих нет…
Так быстро я еще никогда не бегала, даже в школьные годы. Сунув работодателю лекарство, подала водички и мило улыбнулась в ответ на хмурый неодобрительный взгляд.
– Спасибо, – сказал Орехов с таким лицом, будто у него что-то застряло в самом мягком месте и он с трудом выносит эту боль. – Свободна.
У меня упало сердце.
– Насовсем? – уточнила, чувствуя, как земля уходит из-под ног. – Вы меня…
– Я прошу тебя уйти с глаз долой, – массируя виски, кивнул Артем Дмитриевич. – Неужели дел больше нету? Иди там, блин, зерно перебери, что ли. Придумай что-то. Только не беси. Я подыхаю…
Услышав такой ответ, я не смогла сдержать счастливой улыбки. Не уволена! Счастье есть!
– Чего ты скалишься? – не понял Орехов. – Садистка, что ли? Говорю же, мне плохо.
– Нет-нет, простите. Это… я решила, что вы меня… – умолкнув, посмотрела на несчастное лицо Артема Дмитриевича и, поддавшись инстинктам, шагнула к нему, протягивая руки вперед: – Можно? Я умею делать массаж. Не профессионально, но голове может стать легче. Честное слово. Но если вы…
– Меньше слов. – Работодатель закрыл глаза и молча ткнулся лбом в мою ладонь.
Я подошла совсем близко. Запустила пальцы в его волосы. Двигаясь от висков к затылку, остановилась там и плавными движениями подушечек больших пальцев принялась медленно подниматься назад.
– Мм, – мурлыкнул Орехов, наклоняя голову и укладываясь на сложенных друг на друга руках. – Боги-иня.
Улыбнувшись, я покачала головой, мысленно повторяя себе, что все мужчины одинаковы. Богатый ли, бедный – все они хотят одного: вкусной еды, хорошего массажа и внимательного слушателя. Конечно, опыт в близком общении у меня был очень мал, зато насмотрелась за свою жизнь всякого.
– Вот и все, – сказала, последний раз проведя по волосам начальства. – Легче?
Орехов обернулся.
Скользнув по мне взглядом, он ухмыльнулся и ответил:
– Это даже лучше, пожалуй.
– Лучше? – не поняла я.
– Угу. Но и про вчерашнее… Я от своего предложения не отказываюсь. Если захочешь – тоже помогу, чем могу.
Он развязно подмигнул, а я покраснела.
– Вижу, вам и правда полегчало.
Артем Дмитриевич поймал мою руку, прежде чем я успела уйти. Чуть сжал запястье, потянул на себя. И поцеловал внутреннюю сторону, там, где слушают, бьется ли у человека пульс. Мой можно было услышать за сотню метров, так громко застучало сердце.
– Спасибо, Кристина, выручила. – Орехов так же быстро отпустил меня. – Занимайся делами. Сегодня я приеду на обед. И после тоже буду дома. Приедут соискатели на должность садовника и горничной. Так что, если повезет, скоро тебе станет легче справляться со всем этим.
Он обвел глазами дом и приступил к еде.
Постояв еще пару секунд рядом, я ушла, с негодованием растирая ладонью место, горящее от неожиданного поцелуя.
Артем
Аппетит приходит во время еды, а азарт в процессе охоты…
Не “такая” она, блин. Гордая.
Для моего вчерашнего пьяного мозга это прозвучало как вызов. И пофиг, что она всего лишь домработница.
Да что она вообще о себе возомнила?
Завалить ее в постель теперь было делом принципа.
И даже когда я проснулся утром с головной болью, ничего из этих безумных мыслей никуда не выветрилось.
И я решил, что нужно открывать сезон охоты – увлекательного процесса выманивания, выслеживания зверя, а после одного меткого выстрела и победы!
Пиф-паф! И горничная готова. Фигурально выражаясь, конечно.
Правила новой игры Кристина восприняла уже куда более благосклонно. Даже расщедрилась на массаж головы, а после краснела от невинного поцелуя в ладонь.
Это заставило меня предвкушать, а еще разрабатывать дальнейший план. Ну или импровизировать по возможности.
Я был уверен, что рано или поздно Кристина сдастся. Другой вопрос, на хрена вообще все эти усилия ради прислуги?
И ответ был простым: да потому, что мне так хочется.
После завтрака я уехал на работу один на собственной машине, без Сергея. Несколько часов пробыл в офисе и занимался новым крупным контрактом с поставщиком из Китая. Сделка могла принести мне большие деньги, поэтому упускать ее я не собирался. Собственно, потому вчера и напился в ресторане, пробивая зеленый коридор с одним из представителей таможни. Деловые встречи – они иногда именно такие, до пьяного угара…
В полдень мне позвонил Денис, помощник, напомнил, что к обеду в дом приедут соискатели на должность садовника и горничной. Можно подумать, я мог забыть сам.
Однако в итоге московские пробки все же внесли коррективы в мой график, и обратно в свою обитель я добрался только к четырем часам дня вместо двух.
Там меня уже ждали, если так можно было выразиться. В сторожке у Сергея, потому что на территорию он никого не впустил, вместо пяти кандидатов сидел один: лет сорока, аккуратно одетый мужчина и коротающий время за чтением какой-то книжонки.
Я смерил его взглядом, а после обратился к Сергею.
– А остальные где?
– Ушли полчаса назад. Последний рейсовый автобус из соседней деревни отходил, вот они и побоялись, что до Москвы не доберутся.
– А этот? – Я кивнул на мужичка.
Сергей пожал плечами.
– Понятия не имею, но пришел он вместе со всеми пешком, а вот уходить отказался.
– Ладно, – махнул рукой я. – Пусть к дому идет, так и побеседую с ним.
Пока Сергей отправился к потенциальному садовнику, я двинулся в сторону особняка. Прежде чем собеседовать с кандидатом, хотелось переодеться.
В коридоре меня встретила Кристина. Так же, как и вчера, она вышла мне навстречу, поздоровалась и спросила, когда и где накрывать на стол.
Я смерил ее долгим взглядом. Все же красивая зараза, даже в полностью закрытой до горла кофточке и переднике, а уж какая вчера была в том тонком халатике, и передать словами сложно.
О проекте
О подписке