Цитаты из книги «Двойной удар по невинности»

Оргазм – это маленькая смерть. Я слышала подобное выражение не раз, но только теперь поняла, что имелось в виду…

А тем временем здравый смысл бился в нервной истерике где-то на задворках сознания. Либидо и женская глупость пили на брудершафт, а тараканы стоя аплодировали принятому решению… Больше никаких с ума сводящих неожиданностей не произошло.

сил. Но тут… на лодыжку легла теплая рука, неторопливо скользнула выше, а не прикрытую трусиками часть попки чувствительно укусили. Я подпрыгнула от шока, развернулась к мужчине, но сказать ничего не успела. Клаус встал с самым серьезным и невозмутимым выражением лица, поправил очки и, доброжелательно улыбнувшись, предложил: – Обращайся. А после он неторопливо вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. Я же стояла в полном и окончательном офигее, если не сказать резче. Что это было?!

– Вот место назначения. Я помогу с вещами. – Не стоит, – мотнула головой Елена, и яркие локоны расплескались по черной футболке с черепами на груди. С двумя черепами на каждой груди… Я вновь задержал взгляд на «дивном» рисунке и мысленно дорисовал то, что было под ним. Упругую, красивую грудь не меньше третьего размера. Притом зуб даю – на девчонке было бюстье без обожаемого дамами поролона, так как временами от холода у нее твердели соски, и это было прекрасно видно. От такого привлекательного зрелища у меня твердело кое-что другое. И этому органу было глубоко плевать

. В каждом из нас живет ребенок, и во мне он был неистребим.

– Я люблю тебя, невыносимая русская женщина. Люблю искренне, всем сердцем и всей душой. Я хочу просыпаться с тобой по утрам, любить тебя ночью, и чтобы у наших детей были твои глаза. И мне хочется, чтобы мы с тобой, как в старых сказках, жили долго, счастливо и умерли в один день. Я люблю тебя, Лена.

– Женщина, ты будишь во мне все древние инстинкты. С тобой я возвращаюсь морально к состоянию викинга, от которого пытается сбежать добыча. Но так как мы живем в цивилизованном мире, я не могу стукнуть тебя по голове дубиной и утащить в пещеру, а потом просто не выпускать оттуда, пока ты не родишь мне троих детей и смиришься с ситуацией. Потому приходится действовать в рамках закона, то есть тащить тебя туда, где нас распишут за пятнадцать минут и без лишних вопросов. Очень удачно, что Лас-Вегас оказался всего в нескольких часах езды, не так ли?

– Неправда, – отозвалась «дряхлая старушка», морщась, словно выпила лимонного сока. – Что-то мне нехорошо. – Это ваша совесть просыпается, – снова заговорил Клаус. – Очень неприятное чувство для тех, кто не привык ею пользоваться.

Там не успела я оглянуться, как меня уже поставили на учет в хорошей клинике, купили гардероб и даже вкрадчиво спросили, не хочу ли начать обставлять одну из комнат огромной квартиры как детскую.

Букет в итоге Клаус с порога подарил матери и заявил, что он, возможный барон Сайн-Витгенштейн, с радостью женится на ее дочери, так как любит ее безмерно. Мама понюхала цветы, посмотрела на конфеты и со вздохом сказала, что, по всей видимости, ее скорее ставят в известность, а не спрашивают родительского благословения, а потому… позвала пить чай!