В это же самое время, в небольшом селении на берегу реки Дон, маленькой Велеоке, только-только исполнилось шесть лет, и она с интересом наблюдала за приготовлением семьи к дарующему танцу. Батя с утра начищал свою одежду, боясь пропустить даже самую маленькую пылинку, а матушка готовила дары от их дома, для Бога Велеса!

Вчера Волхв Казимир, поздравил всех со Спожинкой, и радостный люд, пошёл домой готовится к празднику.

Каждое Лето, в середине восьмого сороковника, когда заканчивалась уборка на полях, Волхв Казимир и Ведьма Главета, оставляли в поле последний пучок пшеницы… завязывали его в виде бороды Бога Велеса, как знак уважения и принятия, подаренных им, великих даров земледелия.

Сегодня, как и сотни Лет назад, все собрались на празднике Великого Огня чтобы осветить собранные мёд, яблоки, зерно и принести их в требу вместе с хлебом и кашей РОДным Богам.

Когда люди селения уселись в поле, возле большого костра… за огромной скатертью наполненной разными яствами, и расстеленной прям на траве… Велеока вместе с другими детьми, радостно вкушала лакомства, наблюдая как взрослые, танцуют благодарственный танец.

Кто-то пел в отдалении, но большая часть людей, всё-таки водила огромный хоровод вокруг благодатного огня.

Это было прекрасное время, которое Велеока, будет вспоминать всю свою жизнь… Тогда она, веселясь и подражая родным людям, тоже отплясывала танцы, наслаждаясь дарами земледелия.

Впереди будет ещё много праздников, но каждый раз, возвращаясь домой после них, уставшая, она будет выпытывать у мамы:

– А когда мы опять будем танцевать и петь?

– Скоро. – улыбалась матушка. – Вот Волхвы подсчитают урожай, скажут, чего на долгую зиму надо будет докупить у соседских поселений… что можно продать… потом проводим души усопших за этот Лето в Навь, а там и новое Лето!

– Тоже будет весело? – Велеока аж подпрыгнула, рассчитывая на веселье.

– Ну как тебе сказать, – подключился к их разговору батя, который шёл чуть позади своих девочек. – в день проводов усопших, Боги и предки слышат обращение к ним, надо будет вспомнить ушедших родных и близких людей, это не будет сильно празднично… но можно будет попросить доброй судьбы для своего РОДа.

– Для меня?

– И для тебя.

– А потом?

– Потом уже и Тайлеть подойдёт. Когда все дела, прошедшего лета, закрыты, можно и проводить прошлое, сменить старое Лето на новое.

– С хороводом? – лично ребёнка, в данном случае, волновало, когда ещё можно будет так весело провести половину ночи.

– Обязательно! – засмеялся батя.

– А потом?

– Потом Рамхатъ.

– А потом?

– А вот даст Макошь, нить судьбы подлиннее, доживём и увидим. – матушка у Велеоки была женщиной прагматичной и приземлённой, а вот батя, задорно подмигнув любимой дочери, показал жестом, что обязательно расскажет, какие танцы, ждут их семью впереди.

***

Представители органов опеки и попечительства, в лице Светланы Григорьевны, прибыли рано утром, и сразу начали с допроса:

– Где ребёнок? – командным голосом выпалила она, достав листочек, и что-то скрупулёзно записывая.

– Ребёнок не обнаружен при пожаре, после пожара и даже сейчас. – Игорь Сергеевич, поправил свою папку, которую вчера заполнил с пожарными, и продолжил смотреть на дорогу, по которой к нему на помощь, мчал Мухтар с Кириллом, и поисковой бригадой.

– Когда видели последний раз ребёнка?

– Я?

– Хоть кто? Кто и когда видел девочку в последний раз?

– Вчера, рано утром, она помогала Авдотье, корову доить, вот опросный лист Евдокии Матвеевны. – участковый протянул нужную бумажку грозной даме.

– Пожар возник из-за халатности матери? Непотушенная сигарета?

– Судя по заключению пожарников, да.

– Почему мать пила?

– Вот уж не знаю… – Игорь не скрывал своего возмущения. – У вас хотел спросить… Почему мать пила, а вас не дозваться было? Сколько я писал заявлений на проверку их семьи?

– Ваши заявления были проверены! – Светлана Григорьевна, без какого-либо сожаления, испепелила взглядом Игоря Сергеевича и отвернулась от него. – В семье были небольшие трудности… – продолжила она, стоя спиной к оппоненту. – Однако, всегда, когда мы приезжали, мать девочки, встречала нас трезвой… в холодильнике присутствовала еда… отдельная комната для ребёнка, так же была… Поводов изымать девочку из семьи не зафиксировано.

– Вам вся деревня говорила, что поводов миллион! Лично я, просил приехать без предупреждения, хотя бы один раз!!! Конечно, дома было чисто и еда была! Улька и прибиралась, и еду просила у сельчан.

– Зачем они шли ей навстречу? Зачем обеспечивали едой?

– А вы не понимаете? – Игорь Сергеевич откровенно рассмеялся. – Вы серьёзно не понимаете?

– Я лишь одно сейчас отчётливо понимаю! – голос государственного работника, стал отдавать металлическими нотками. – Что мною потеряно время! А вами, господин участковый, потерян ребёнок! И пока я, после очередного сигнала, создавала комиссию… в состав которой, кстати, входит инспектор по делам несовершеннолетних, представители полиции, Соцзащиты и педиатр! Вы считаете, это можно сделать быстро? К вашему сведению, я всех собирала в кратчайшие сроки, учитывая многочисленные ваши жалобы! Мы несколько раз выезжали сюда, уточняли сведения о матери, обследовали условия проживания, выявляли обстоятельства, представляющие опасность для жизни несовершеннолетнего, внешне осматривали её на предмет побоев, болезней. Мы могли незамедлительно забрать Ульяну, только в случае если отсутствовала возможность незамедлительного устранения угрозы!!! Все бумаги у меня в порядке! Для помещения ребёнка в специальное учреждения, у нас не было ни малей…

– Я понял вас. – участковый развернулся на сто восемьдесят градусов и спешным шагом пошёл подальше от изнурительного выслушивания законодательных актов.

К сожалению, такие люди, могут говорить, только следуя специальной методичке… шаг вправо или влево, для них неминуемо будет вести к расстрелу.

Сколько десятков раз, десятки жителей деревни, обращалась к ним за помощью… да… Ульянка умело просчитывала все ходы органов опеки и заранее собирала с деревни дань, в свой холодильник. Так как её глаза всегда при этом были полны слёз и отчаянья, никто не осмеливался отказать девчонке в тарелке супа или макарошек.

Все полученные продукты, Улька умело выставляла на столе, прибиралась, как её учила Дуся, и расчесав чёрно-смольные волосы, переодевалась в чистую одежонку и ждала представителей опеки. Мать к этому времени она отпаивала водой, и предупреждала о готовящемся нашествии проверяльщиков… которые, всегда заранее предупреждали семью, о своём появлении.

– Вы далёко пошли? – Светлана Григорьевна побежала на своих точёных каблучках, вслед за Игорем Сергеевичем. – Почему вы уходите?

– У вас, минимальный набор необходимых правил и ограничений ещё мне не высказан? Вон, собака с Кириллом едет. Мне, некогда выслушивать ваши правила… у меня ребёнок где-то в лесу сидит вторые сутки.

– Вы её с собакой искать будете? Как мне оформить пропажу девочки?

– Мне кажется, – Игорь оглянулся на девушку. – что это ваши проблемы… патологическая алкашка-мать, к которой вас вызывали минимум полсотни раз… напилась, уснула с сигаретой, спалила дом и умерла сама… и ещё!!! То что, при этом, с пепелища пропала её дочь, шести лет, напишите где-нибудь в конце… так скажем… невзначай…

– Постойте!!! Мне необходимо известить прокуратору!!!

– Вот вообще не представляю, как вам тяжело!!! Столько на вас свалилось!!! А мне, как самому неозадаченному, надо всего лишь прочесать лес.

– Издеваетесь?

– Да. – Игорь утвердительно кивнул головой, и ускорил шаг, в направлении приближающейся полицейской машины.

***

Тем временем, Ульяна шагнула в грязную топь болота, намереваясь его перейти. Вчерашние события, казались ей чем-то нереальным, хотелось проснуться, и почувствовав лёгкий привкус пыли на языке, побежать к бабе Дусе, помогать с коровой.

Огонь, жар, крепко спящая мать…

Сердце маленькой девчонки колотилось что есть мочи, и она плохо помнила, как старалась стащить мать с кровати, как кричала, как лезла в разбитое окно, оставляя за собой капли крови и следы от расплавившихся сандаликов.

Добежав до леса, Улька шмыгнула в чащу, стараясь не останавливаться и не оглядываться пробежала через несколько полянок и упала без чувств в сосновом буреломе.

Очнулась она от холода, глубокой ночью… всё тело жутко болело… пожара не было видно … хотя, вообще ничего не было видно, даже звёзд.

Очень хотелось пить, и плакать… но Улька лишь вздохнула, и прижавшись к валяющемуся рядом дереву, уснула… то что сейчас она нигде не найдёт воду, она не сомневалась, а вот то что на заре, будет много росы… это ей Агафья, со сливками коровы Марты, вбила в головёшку.

Разбудил девочку, жужжащий над головой огромный жук.

– Привет. – Улька протянула ему руку, но тут же одёрнула… острая боль пронзила всё её тело от кончика пальцев до самой макушки. Вставать она начала аккуратно, памятуя о вчерашнем пожаре, прекрасно осознавала, что всё болит не зря.

К концу подъема, было чётко понятно, что помимо левой руки, болит ещё левая нога, спина, и ладошки на руках.

Пить хотелось невыносимо… оглянувшись вокруг себя, Ульяна с радостью обнаружила, мокрую от росы траву, которая заманчиво блестела капельками живительной влаги.

Для того, чтоб напиться, девочка ползком проползла всю лужайку, и даже пожалела, как это она не догадалась упасть и уснуть на полянке побольше.

Будучи уверенной что, деревня находится «вон там» за спиной, Ульяна уверенно потопала в самое сердце леса.

К вечеру, когда ноги горели от ходьбы… а руки, лицо и спина поверх ожогов, были нещадно исцарапаны сухими ветками… Уля начала плакать. Ей было непонятно, почему лес всё ещё такой незнакомый… она всё ещё не вышла обратно к деревне, и почему ей становится страшно.

Страшно становилось невыносимо, по мере того, как солнце пряталось за деревьями, а в чащу спускалась чёрная, как её волосы, ночь.

– Ма-ма-а-а-а-а. – сначала робко, а потом всё сильнее закричала девочка. – МА-МА-А-А-А-А-А.

Отголоски жуков, шелест деревьев и тишина.

– БА-БА ДУ-СЯ-Я-Я-ЯЯ!!!! – уже с норками отчаянья в голосе, кричала Ульяна.

Тишина.

Лёгкий приступ бессилия, паники, горя… к которому добавлялся коктейль разноплановой боли, начал набирать обороты.

– Бабаааа Дусяяяя! Дусяяяя!!! Дусе-е-е-е-ечкаааа!