Мы с парнями переглянулись и, пожав плечами, быстро начали развязывать шнурки на своих сапогах. Разувшись, мы вошли на кухню, которая была маленькой, с какой-то страшной раковиной, ржавым ведром с водой и кривым диванчиком, возле которого стоял небольшой столик, накрытый белой скатертью.
– Идёмте, мои мальчики, я покажу вам, где ваша одежда, – сказала нам счастливая мама. Она поставила тарелки на стол и поспешила в другую комнату, такую же маленькую и узкую. Эта комната была спальней её сыновей. Там стояли три кровати, шкаф и маленький столик под подоконником. – Вот, откройте шкаф и переоденьтесь, а я пока разогрею еду.
– Хорошо, мама, – ответил женщине Халим и крепко обнял её за плечи.
– О–о–о, мой сын, давай скорее переодевайся и на кухню.
Как только женщина ушла, я быстро закрыл за ней дверь и, повернувшись к ребятам, сказал:
– Кажется, прокатило, даже соседи поверили.
– Это ещё неизвестно, – сказал Абдул, вынув из шкафа синюю майку и кинув в меня. – Нам надо будет с ней общаться и узнавать получше за этих сыновей.
– Вы только посмотрите, – сказал Халим, растянув в руках спортивные штаны, – Да ребята почти нашего размера были, кому расскажи этот случай – не поверят.
– Ладно, в темпе переодевайтесь и за стол, а то я умру сейчас с голоду.
Неожиданно в дом кто-то вошёл, и мы услышали женский голос. Быстро натянув штаны и майки, мы затихли. Замерев на месте, мы стали прислушиваться.
– Мам!? Мам, что случилось? Все соседи без остановки только и обсуждают, что ты с какими-то вооружёнными людьми шла.
Понимая, что у нас объявилась сестра, мы как ненормальные рванулись к двери, толкая друг друга и пытаясь через щель разглядеть её.
– Лания, твои братья вернулись, а соседей наших меньше слушай.
– Какие ещё братья? Где они?
Я резко отошёл от двери и, толкнув Абдула и Халима, тихо сказал им:
– Чёрт, вот и появилась первая проблема. Быстрее, ставьте автоматы в шкаф, прячьте всё.
– Какая же это проблема, – улыбаясь, говорил Абдул. – Если она окажется красавицей, то это точно Божий дар, а не жизнь.
– Ты идиот? – возмутился я. – Она наша сестра! Не забывай об этом. Кто из вас отойдёт от нормы отношений, того лично…
– Каких отношений? – резко раздался голос сзади.
Я от неожиданности дернулся и, развернувшись к девушке, улыбнулся. Халим быстро захлопнул дверку шкафа, куда затолкал автоматы вместе с формой, а Абдул с интересом разглядывал новоприобретённую сестру. Не то, чтобы красавица (лично на мой взгляд), но и не тот тип, который меня мог бы возбудить. Маленькая, смуглая, с потрёпанными косичками и зелёными глазами девочка больше напоминала бездомных детей Индии. Улыбнувшись ей, мы постарались расположить девушку к себе.
– Сестра! – выкрикнул я, расправив перед девушкой руки. – Дай обниму.
– Совсем что ли?! Какая я тебе сестра? Да кто вы такие и что вам от нас нужно? Если вы не уберётесь, то я вызову полицию!
– Что? – удивился Халим.
– В этом, Богом забытом, гадюшнике есть полиция? – усмехнулся Абдул.
– Быстро, – продолжила настаивать девочка, указав рукой на дверь.
– А не слишком ли грубо для такой маленькой сопли, как ты, в таком тоне разговаривать с нами?
– Я никому не позволю издеваться над моей матерью, никому! А убить нас тем более.
– О нет, – резко вымолвил Халим, подойдя к Лании. – Сестрёнка, мы наоборот хотим стать вашей семьёй и помочь вам.
– Послушай, сестра, мы никого убивать не собираемся. Мы братья, а не убийцы, понимаешь? – всё пытался я утешить девочку.
– О, да… – иронично прошептал Абдул.
– Вы что меня совсем за дуру держите? Всё, я выхожу кричать на улицу, сейчас соседи вас быстро проучат.
Услышав это, я кивнул головой Абдулу, а сам захлопнул рукою дверь перед носом девочки. Абдул моментально схватил Ланию и, зажав рукою ей рот, повалил на кровать.
– Только не сделай ей больно, – испуганно сказал Халим, переживая, что сейчас войдёт мама.
– Слушай сюда, тугодум, объясняю последний раз, мы в ваш дом с миром! Тебя или твою мать мы трогать не собираемся, уж тем более издеваться. Ты молча всё это примешь и будешь подыгрывать нам, дашь время засесть у вас, а потом мы разбежимся как ничего и не было. Рискнёшь кому-то сдать нас или признать, что мы не твои братья, то я обрею тебя налысо. Поняла?
Девочка дрожала и была явно напугана. Я слегка оттянул за плечо пылкого Абдулу и помог Лании сесть ровно. С испугом рассматривая наш внешний вид, она вымолвила:
– Вы не убьёте нас?
– Да кто вы такие, чтобы мы на вас свои патроны тратили? – улыбнулся я девушке. – А теперь быстро отвечай, какое имя у матери?
– Майра.
– Как звали отца и где он?
– Отец Ибрагим. Узнав, что его сыновья не вернулись с войны, он кинулся с обрыва.
Мы с ребятами удивлённо переглянулись, ведь для арабского отца этот поступок был немного странным.
– Почему его могилы нет возле сыновей?
– Самоубийцу запретили хоронить на том кладбище.
– Значит, твои братья были военные? Надо же, какое удачное совпадение, – скрестив на груди руки, сказал Халим.
– Нет, не были. В один день они все трое пропали. Позже нам сообщили, что они уехали воевать, а через два года нам сказали, что они погибли. Через две недели с собой покончил отец. Вот уже ровно год, как мама ходит в мечеть вымаливать Аллаха вернуть ей погибших мужчин. Она всегда мне говорила, что настанет день и Аллах услышит её молитвы и все, кто сомневался в силе и смелости её сыновей, пожалеют.
– Блин, – резко сказал Халим. – Зачем я это узнал, мне теперь жалко её.
– Оф, да перестань ты, нытик, – говорил Абдул, махнув на Халима рукой. – А тебе сколько лет?
– Я – Лания, мне 15 лет и я хожу в школу. Тут мало кто из девочек заканчивает школу, но из-за потери отца и братьев меня пока никто не идёт сватать. Поэтому я всё ещё учусь.
– Мальчики! Лания! – раздался мамин крик из кухни. – Где вы застряли? Идите кушать.
– Наконец-то можно и поесть, – с улыбкой сказал Халим и, открыв дверь, побежал на кухню.
Я стоял, облокотившись у стены, и ждал пока все выйду, прокручивая в своей голове слова юной сестры. Вдруг Лания остановилась и, повернувшись ко мне, сказала:
– А, ещё забыла сказать тебе, Амид.
– Прости, как ты меня навала?
– Сокращённо тебя все называют Амид. Мой брад не любил, когда его имя произносили полностью. Ты самый старший, назван в честь дяди.
– У нас есть дядя? – поинтересовался я.
– Есть, это старший брат отца и он – ка;ди, но по старой привычке люди называют его муфтием.
– О, чёрт… – недовольно сказал я, потерев свой лоб.
– Думаю, новость о том, что в наш дом пришли трое незнакомцев с оружием, немедленно дойдёт до него и не сегодня-завтра он уже будет тут.
Сказав мне это, девочка вошла на кухню и села за стол. Эта новость явно была не лучшей, но кто не борется за своё место в жизни, тот хорошо не живёт. Я решил перекусить, а потом вместе с ребятами решить, что и как думать насчёт этого дяди, ведь кади в исламе и есть закон, который если пожелает, сдаст нас полиции. И тогда нас точно приговорят к смертной казни.
Глава 3. Явление незнакомца
– Просто замечательно, мама, я сто лет так вкусно не ел, – забивая до отвала рот рисом, говорил Халим.
– Ешь, сынок, ешь, я всё утро сегодня готовила, как сердцем чувствовала, что вы вернётесь, – отвечала Майра, смотря на голодного сына.
Я и Абдул недовольно переглянулись и молча ели, стараясь попусту не болтать за столом. Сестра так же сидела рядом с нами и тихо пила чай, внимательно наблюдая за нами. Мама наконец-то убрала свой взгляд от голодного Халима и, с интересом рассмотрев нас, сказала:
– Вам надо будет на рынок пойти, я дам денег, купите немного фруктов и овощей, только сначала сбрейте бороды.
Услышав про бороды, мы все трое резко подняли головы и чуть не подавились.
– Нечего на меня так смотреть, – продолжила мама, встав с места и поставив свою тарелку в тазик. – С такими бородами вы похожи на террористов. Немедленно сбрейте их и не привлекайте проблем в наш дом.
Абдул и Халим с трудом проглотили комок риса во рту и уставились на меня, словно ожидая, чтобы я что-то сказал маме. Выхватив стакан с чаем из-под носа у сестры, я сделал глоток и, выдохнув, сказал:
– Мама, но как это сбрить бороды? Это как бы…
– Как бы что? – недовольно повернулась ко мне Майра.
– Я не могу её сбрить, простите.
– Я могла тебя родить, я смогла тебя воспитать, я смогла жить ради тебя, а тебе ради меня сложно сбрить волосы на лице?
– Нет, мне не сложно, но какой я мужчина без бороды? – уже не зная, как отвечать женщине, говорил я, чтобы не обидеть её.
– Если вся твоя мужественность только в бороде, то мне жаль тебя, сынок. Я буду в зале, и не смейте подходить ко мне, пока не сбреете бороды.
Сказав это, мама недовольно развернулась и вышла из кухни. Абдул посмотрел на меня и тихонько сказал:
– Да ладно тебе, вон сестра наша тоже без груди, но это же не значит, что она не девушка.
– Ах ты…! – резко возмутилась Лания, ударив полотенцем Абдула по спине. – Ешьте без меня!
– Иди давай, сопля, – выкрикнул Абдул вслед выбежавшей из комнаты сестре.
– Прекрати! – жуя рис, сказал Халим. – Это не она у нас в гостях, а мы у них, а значит мы должны соблюдать их правила.
– Я не сбрею бороду! – агрессивно сказал я, тряся рукой перед лицом Халима. – На кого я буду похож? Я даже не знаю, как я без неё выгляжу.
– Вот и узнаем. Она права, Амид, наш вид слишком вызывающий для местных жителей, и мы не должны так ходить.
– О Боже… – стукнул я себя ладонью по лицу и начал протирать глаза.
Халим встал с места и направился в ванную комнату. На кухню снова вошла сестра и молча, с недовольным выражением лица, стала собирать тарелки со стола.
– Ладно, не злись на меня, – с улыбкой говорил девушке Абдул. – Лучше скажи, мне стоит бриться или нет?
– Тебе мама ясно сказала. Или слушайся её, или проваливай!
– Ты чего мне всё время хамишь? Смотри, договоришься.
– Заткнись, пожалуйста, – сказал я Абдулу. – У нас ещё есть одна «хорошая» новость.
– Какая? Только не говори, что ещё одна сестра объявилась?
– Если бы. У нас, оказывается, есть дядя, брат покойного отца.
– Оуу, – произнёс Абдул. – Он уже знает о нас?
– Думаю, скоро доложат, он ведь ка;ди.
– Вот дерьмо…
– Не выражайся перед едой! – возмутилась сестра, протирая стол и с ненавистью смотря на Абдула.
– Да ты достала меня, – ответил девушке Абдул, выдернув из её рук тряпку для стола и кинув в неё.
– Нам только правоверного судьи тут не хватало, – продолжал я. – Он нас слушать не будет и пинком отсюда выставит, это в лучшем случае.
– А в худшем? – поинтересовался Абдул.
– А в худшем… Я даже не знаю, что согласно шариату грозит убийцам, ворам и беглецам, которые ещё и прикинулись умершими детьми несчастной матери.
– Ладно тебе, кто об этом всём узнает? Сдать друг друга не в наших интересах. Если что, то мы просто беженцы, которые боятся вернуться на войну и ищут убежище.
– Думаю, эта проблема меньше всего будет волновать нашего дядю.
Резко в комнату вошёл Халим и, прервав нас, спросил:
– Ну, как? Мне идёт?
– Ты и так был мерзким, а теперь вообще… – скорчив рот, ответил Абдул.
– Не слушай его, брат, – сказала Лания и подошла к Халиму. – Теперь ты выглядишь милее, маме понравится.
– Терпимо, – сказал я. – Но с бородой лучше было. Как ты вообще так быстро её сбрил?
– Сначала ножницами, потом бритвой, – довольно улыбался Халим и поспешил в зал, чтобы показаться маме.
Сестра побежала за ним, а я смотрел на Абдула, который встал с места и, поправив свою зелёную футболку, сказал:
– Ну, что же, я следующий.
– Удачи, – недовольно ответил я и, облокотившись на стол, начал раздумывать, что сказать дяде, если он придёт, и как нам быть дальше.
Спустя время я услышал, как мама целовала в свежи-бритые щёки Абдула и Халима и специально во весь голос хвалила их, чтобы я слышал и во мне проснулась совесть. Недовольно выслушивая эти выкрики, я всё же сдался и решил так же остричь свою бороду и выбрить её осторожно, чтобы всё равно оставить красивой формы щетину. Зайдя в маленькую ванную, где я еле встал напротив разбитого зеркала, я открыл кран и под тонкой струёй холодной воды умывался, всё ещё возмущаясь себе под нос, как я мог согласиться на это. Закончив бритьё и ещё раз умывшись водой, я резко поднял голову и взглянув на своё отражение. Сквозь трещины битого стекла, я увидел какое-то опухшее лицо, полное гнева и ненависти в глазах. Ничего не понимая, от неожиданности я испугался и, сделав пару шагов назад, рухнул на какие-то тазики и вёдра. На шум и грохот в ванную забежал Абдул. Раскрыв дверь, брат выкрикнул:
– Эй, всё хорошо? Ты поскользнулся что ли?
– Я, кого–то увидел в зеркале, – не понимая, отвечал я и осторожно встал с места.
– Ну, ты даёшь,– рассмеялся Абдул. – Ты настолько не узнал себя бритым? Кадр, кстати, ты зачем щетину оставил? Всё сбривай.
– Да нет же, – возмутился я и осторожно рассматривал своё отражение. – Это был не я, там был....
– Кто? – с улыбкой смотрел на меня Абдул. – Там был помолодевший Амид?
– Ладно, забудь. Если вы готовы, то идёмте на рынок, пока не стемнело.
– Мы готовы, пошли.
Абдул направился в коридор и вместе с Халимом надел шлёпанцы. Я подошёл ближе к потресканному зеркалу и внимательно разглядывал себя. Ничего не поняв, я пожал плечами и направился к братьям. Им шлепанцы подошли, а мне они были малы, поэтому мне пришлось поверх тёмно-синих спортивных штанов надеть мои чёрные сапоги.
– Возьмите деньги, – сказал мама, протянув нам пару каких-то монет.
– Ну, что Вы, мама? – возмутился Халим. – У нас есть деньги, мы всё купим.
– Ты, Халим, останься дома, а они пусть сами сходят.
– Амид, – обратилась ко мне Майра. – Ты почему щетину оставил?
– Я чувствую себя комфортнее так, мама, – вымолвил я, еле сдерживая свою агрессию.
– Какой же ты упёртый… Хорошо, купите персики, чечевицу и бобы.
– Всё возьмём, не переживайте, – с улыбкой говорил Абдул, открыв дверь.
Мама подошла к нему и поцеловала его в щёку, потом подошла ко мне и так же потянулась. Мне ничего не оставалось, как нагнуться и позволить ей поцеловать себя. Наконец я и Абдул вышли во двор и направились искать рынок. Жаркое солнце просто прожигало кожу своими лучами. Какие-то мужчины, сидящие во дворе, и дети, которые шумно гоняли мяч по пыльной земле, грозно рассматривали нас. Я махнул Абдулу рукой, чтобы он подождал меня, а сам пошёл домой и взял с полки синий шарф. Замотав свою голову так, будто на мне надет капюшон, я снова вышел во двор и увидел на крыльце соседа. Закурив папиросу и швырнув спичку к моим ногам, мужчина ехидно улыбнулся мне и спросил:
– Не сваришься?
– Шарф и сапоги защищают меня от солнца, – недовольно ответил я и спустился по ступенькам.
– Ну-ну, очень хотелось бы знать, кто ты такой?
– У вас других интересов нет?
– Меня действительно волнует, что за люди с винтовками в руках заселились через стену от меня.
Я замолчал и внимательно посмотрел на соседа. На вид ему лет 45, но выглядел он мерзко: желтоватые зубы, растрепанная причёска, майка с пятнами и шорты непонятного цвета в клеточку.
– Я – Амид, сын Майры, вернулся с войны, поэтому был с оружием. Больше не считаю нужным что-то объяснять Вам. До свидания.
– Её дети мертвы и это все знают, – неприятным голосом выкрикнул мне в след сосед.
Но я уже не оборачивался к нему, а вместе с Абдулом направился искать рынок. Проходя небольшие улицы, разглядывая нищих людей, я всё кружил в своих мыслях, хотел поскорее забрать свои деньги у Хабиба, чтобы начать богатую жизнь где-нибудь в Европе. Увидев перед собой прилавок с разными овощами и фруктами, Абдул тут же принялся выбирать и покупать что-то для матери.
– Отбери мне лучших персиков! – крикнул Абдул продавцу.
Мужчина с огромным удовольствием начал отбирать красивые фрукты. Я же отошёл смотреть бобы, как вдруг моё внимание привлёк маленький оборванец, лет 9. Парнишка внимательно следил за продавцом, а сам тянул руку к коробке с конфетами. Улыбнувшись, я скрестил руки на груди и начал внимательно наблюдать за воришкой. Наконец, заметив, что продавец отвлёкся, парнишка тут же схватил в охапку конфеты и, запихав их в карман, пулей убежал прочь. Заметив это, его тут же схватили другие торговцы и, таща за руку, начали отчитывать. Я вспомнил своё нищее девство и лишь с улыбкой наблюдал за всем этим, пока не увидел, что мужчины взяли в руки деревянные палки и начали ими со всей силы бить по руке ребёнка, старательно пытаясь сломать ему кость.
– Эй! – выкрикнул я, подбежав к ним. – Что вы делаете? Вы же сломает ему руку!
– И что?! – возмутился рыночный толстяк. – Да за воровство ему её отрезать полагается, пусть нам скажет спасибо. Бейте этого вора, достал он меня!
– Подождите! – Выкрикнул я. – Я заплачу вам, дайте ему пакет конфет.
– Зачем тебе это? – возмутился продавец. – Этих курдов убивать надо, а не защищать.
– Дайте пакет конфет, – грозно повторил я. – Я Вам заплачу.
Мужчины переглянулись. Недовольно толкнув плачущего пацанёнка, они разошлись по своим прилавкам. Я вынул пару долларов и протянул их продавцу конфет.
– Доллары? – удивился мужчина. – Но у меня нет сдачи на такие деньги.
– Сдачи не надо, – ответил я и, забрав целлофан со сладостями, подошёл к парнишке.
Видно было, что парень пытался сдержать боль и не плакать, но рука явно была уже переломана. Тяжело выдохнув, я спросил его:
– Ты знаешь, где у вас больница?
– Она только одна в городе и идти надо долго, – сжимая от боли зубы, говорил мальчик.
– Как звать тебя?
– Мерван, а тебя?
– Амид, ты хотел есть? – поинтересовался я. – Поэтому воруешь?
– Амид! – раздался крик Абдула сзади. – Ты чего тут присел? Это ещё кто?
– Пацану руку сломали, он конфеты украл, – ответил я, встав с места.
– Правильно сделали, – возмутился Абдул. – Ты офигел, малой, еду таскать без разрешения?
– Да перестань, – толкнул я друга в плечо. – Я тоже в его возрасте выживал именно так.
– Давай теперь всех воров жалеть, – возмутился друг.
– Слушай, ты иди с покупками домой, а я отведу Мервана в больницу.
– Отлично, можно спросить? – шепнул мне на ухо Абдул. – Какого чёрта ты делаешь? Откуда это милосердие?
– Не знаю, просто хочу помочь, хочу сделать то, что мне в своё время никто не сделал.
– О Боже, ладно, только недолго, не заставляй нас потом искать тебя.
– Договорились, – с улыбкой пожал я руку брату и махнул мальчику, чтобы он меня вёл к больнице.
Шли мы долго, я думал, что сапоги сотру о землю. Всю дорогу я смотрел на смуглого ребёнка в красной футболке и черных шортах и где-то в глубине души очень жалел его и понимал, что вырастит он таким же жестоким человеком, как и я. Неожиданно парнишка остановился и, всхлипывая, сказал:
– Вон она, больница.
– Прекрати реветь, перелом – это еще не огнестрельное ранение. Учись выдерживать удар, иначе не выживешь. Почему тебя назвали курдом? – поинтересовался я, направляясь к какому-то серому зданию, напоминающего развалившийся приют.
– Курд – это моя нация, тут часто обзывают так.
– Почему позволяешь это? Ты мужчина или кто?
– А что я могу сделать? – снова возмутился мальчик, не выдержав и заплакав.
– Когда не можешь драться, бери кирпич и бей по голове. Запомнил?
– Меня тогда точно убьют.
– Ты просто трус, вот и всё.
– Простите? – резко прервал нас худощавый мужчина со светлой кожей и светло голубыми глазами.
Этот контраст тут же дал понять, что данный человек не араб. Я улыбнулся ему и сказал:
– Ас Саляму Алейкум, док. У этого парня кажется перелом, осмотри его.
– Здравствуйте, я проведу вас к травматологу.
Бесплатно
Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно
О проекте
О подписке