Глава 5

Это был первый вечер, когда Ирина забыла о том, что осталась одна без мужа и об ужасе, навеянном бабкой с зелеными глазами. Об этом ей думать было некогда, она занялась обустройством Весты у себя в квартире и строительством планов на ее преображении завтрашним днем.

Веста оказалась покладистой девочкой и восприняла предложения Ирины без возражений, будь то, что надо принять душ, одеть модную слегка декольтированную сорочку Линевой. Когда надела ее, и увидела себя в зеркале, маленькую, худенькую, с торчавшей среди кружев тоненькой шеей, она прыснула смехом.

– Классная у вас сорочка Ирина Николаевна, как у королевы, – улыбаясь, сказала она и прошествовала вдоль зеркала поступью важного лица.

Ирина лежавшая на кровати на боку, подставив руку под голову и с улыбкой наблюдавшая за девочкой, тоже не смогла сдержаться и рассмеялась следом за ней. Конечно, девочка выглядела уморительно в ее одежде, но она также заметила, что кружева придали ее чертам лица четкость, и они были очень приятны и красивы.

Ирина вскочила с кровати и подошла к девочке, крутившейся перед зеркалом и видимо самой заметившей свое преображение, несмотря на уродовавшую ее оправу очков, и блистания скобы, во время улыбки.

– Постой-ка, Веста, – сказала она, не обращая внимания, что при звучании своего имени, девочка поморщилась, – а если тебе волосы прибрать наверх? – Ирина подняла их, сделав подобие шапочки, – ну, как тебе?

Девочка пожала плечами.

– Ну, хорошо, – Ирина не собиралась отступать, она хотела ненавязчиво дать понять девочке, что стрижка изменит ее. А если они с этого начнут, то и замена очков не станет проблемой. Там, может, придет пора и скобу снимать, и тогда будет на лицо очень и очень хорошенькая девочка, размышляла, глядя на ее отражение в зеркале, Ирина. – Сними-ка очки.

Веста послушно сняла, и слегка щурясь, посмотрела на себя в зеркало.

– Подойдем поближе к зеркалу, и ты увидишь, что убранные верх волосы, открывают твое лицо. Ну, как?

– Кажется, да, – неуверенно ответила она.

Но Ирина заметила, что девочка понравилась себе такой, и взгляд ее глаз стал совсем другой.

– Давай завтра с утра сходим в парикмахерскую и подстрижем тебя под пажа.

– Вы поведете меня? – не веря, что она может выглядеть поинтереснее, спросила Веста.

Ирина прижала ее к себе.

– Конечно, Веста, но это не все, об остальном я расскажу тебе завтра, – сказала она, хитро улыбаясь, – а теперь пора спать, уже почти два часа ночи, иначе мы завтра проспим, и до приезда отца не успеем сделать задуманное.

Ирина положила спать Весту на второй половине своей супружеской кровати. Веста была в восторге от такого пространства, и пока она затихла, крепко заснув, прошло наверно не менее получаса. Ирина лежала, улыбаясь в темноту, потом повернулась лицом к спящей девочке, и, разглядев черты ее нежного лица, протянула руку и слегка дотронулась до щеки девочки, и тут же отдернула, боясь, что вдруг она проснется от ее прикосновения. Губы Ирины задрожали, сердце сжалось. Ей никогда так не любоваться своим ребенком. Веста вздохнула и легла на другой бок, повернувшись к ней спиной. Ирина замерла, пережидая ее маневр, а потом пододвинулась поближе к девочке, и осторожно положила на ее талию руку поверх одеяла. Девочка продолжала спать, не шелохнувшись, тогда Ирина осмелилась, прижаться к ее голове лицом и с удовольствием вдохнуть приятный запах шампуня, исходящий от ее чистых волос. Спустя несколько минут к мирному сопению девочки присоединилось легкое мерное дыхание Ирины.

Веста проснулась от стойкой тишины, и только когда открыла глаза, вспомнила, что находится не в убогой однокомнатной квартирке, которую они снимали с отцом в Деме на шумной улице, а у женщины, с которой ей предстоит прожить целую неделю, пока ее папа будет в отъезде. Эту ночь, несмотря на разлуку с ним, она спала очень хорошо. Она удовлетворенно потянулась, размышляя, что этим лишь начинаются приятные перемены в ее жизни, и тут поняла, что лежит в объятиях Ирины Николаевны. Тяжесть ее рук Весте не была неприятна, наоборот, она почувствовала радость. Значит, она не настолько некрасивая и плохая девочка, если такая женщина, как Ирина Николаевна позволила себе обнять ее.

О любви отца к себе, Веста знала всегда, а вот мама, никогда ее не приласкала, не обнимала на ночь и не целовала. Она нахмурилась, вспоминая прожитые с матерью годы, и что не увидела с ее стороны ни одного признака любви к себе. Продолжая с удовольствием лежать в объятиях чужой ей женщины, она представила, что это ее родная мама обнимает ее. Понежившись несколько минут с бурной фантазией в голове, она вспомнила, что Ирина Николаевна пообещала ей на сегодня массу сюрпризов, и встрепенулась. Услышав, что дыхание за ее спиной уже не ровное, она поняла, что разбудила и свою попечительницу. Веста повернулась к ней лицом.

– С добрым утром, Веста, – произнесла Ирина, улыбаясь ей. За ночь она ни разу не проснулась, а приснившийся сон, в котором она крепко прижимала к себе младенца, был настолько приятен, что она чувствовала себя отлично отдохнувшей и полной сил. Поэтому, чтобы немного потянуть приятные воспоминания сна, она снова закрыла глаза.

– Ирина Николаевна, Вы сказали, что мы сегодня пойдем в парикмахерскую, – шепотом проговорила Веста.

Ирина мгновенно распахнула глаза и воскликнула:

– Который час? Ничего себе, уже десять, – посмотрела она на часы, – и, откинув одеяло, бодро произнесла, – тогда встаем. У нас с тобой на сегодня куча дел запланирована. Беги, умывайся, – велела она Весте, – а я пока завтрак приготовлю.

Из дома они вышли в одиннадцать часов утра. Выйдя на центральную улицу, Веста взялась тут же за руку Ирины, боясь многолюдной толпы, спешащих мимо людей. Почувствовав доверчиво вложенную детскую ладошку, Ирина слегка сжала ее и улыбнулась девочке.

– Тут недалеко, – сказала она, ощущая, как в ее душе поднимается волна предпраздничной эйфории.

Игорь, оставив дочь, ночь провел в беспокойных снах, они ему обычно снились очень редко, но сегодня был эмоциональный пик, так что он хорошо ощутил всю жесткость продавленных пружин хозяйского дивана. Поэтому в двенадцать часов дня его внимание было направлено не на то, чтобы уберечь спину и зад босса, а размышлениями, как там его дорогая любимая дочурка и звонить или не звонить ей, заодно, чтобы услышать голос заинтриговавшей его не на шутку женщины. Выдержки Игоря хватило до обеда, во время него, сидя за столом в кафе, он набрал номер сотового Линевой, и почувствовал неровное биение сердца.

– Ирина Николаевна, Краин беспокоит, здравствуйте, – сказал он, как только услышал ее голос. – Как моя девочка?

– Прекрасно! – возбужденно ответила она. – Мы скоро вернемся домой. Веста интересуется, когда вы приедете? Подождите, я передам ей трубку.

– Папа, привет, – голос дочери был не менее оживленным, чем у Линевой. – У меня все прекрасно, ты сам убедишься в этом, когда меня увидишь. Во сколько ты приедешь?

«Чем они там занимаются?» – подумал невольно Краин, от их голосов так и пышет радостью. Давненько его дочь не проявляла счастливых эмоций. Казалось, с уходом матери из нее потихоньку вытекала жизнь, но сейчас он не мог бы сказать, что она только вчера была подавленной из-за всего, что пришлось ей пережить.

– Чуть позже восьми вечера. Я рад, что у тебя все хорошо, – сдержанным голосом добавил он, – целую тебя.

– Я тоже, папа. Пока, – и она отключила телефон, будто куда-то спешила.

Все это было для него внове, обычно Веста старалась затянуть с ним разговор, пообщаться подольше. «Грядут изменения», – хмыкнул Игорь и принялся за суп, который уже покрылся пленкой остывшего жира.

Но возможность доехать до дочери у Краина появилось только в десятом часу вечера. Его босс был из новых русских, который мало кому доверял и потому старался сам разрешать все возникающие проблемы. Игорю оставалось молча находиться с ним рядом, и старательно скрывать свое раздражение по поводу затянувшегося рабочего дня, но оно порой все же проскальзывало на его лице.

– Игорь, жду тебя в три ночи, – сказал ему на прощание босс, и вдруг улыбнулся, – мне понравился сегодня твой вид. Ты заметил, какие оценивающие взгляды бросали на тебя люди Толкачева, а к концу нашего разговора уважительные?

– Эмоции, – коротко ответил Игорь.

– Конечно. Но они могут подсказать, чего нам ожидать от своих противников и конкурентов. Благодарю за хорошую службу. Но, также хочу чтобы ты знал, что хороших людей я не оставляю в накладе.

– Спасибо, – произнес бесстрастно Игорь, в то время, когда в его душе бушевали чувства и мысли, как бы поскорее уйти отсюда и оказаться в другом конце города возле дочери, и чего скрывать от себя, возле Линевой.

– Это папа, – раздался радостный голос Весты за дверью квартиры Линевой, в которую позвонил Игорь спустя полтора часа. Но девочка, повисшая на нем, как только он переступил порог, имела мало общего с его дочерью.

Игорь поверить не мог, что это Веста. Короткая стрижка – пышная на макушке, открывающая взору ее худенькое лицо, настолько преобразила ее, но этому способствовали и новые очки, лишенные всякой оправы и ладно сидящие на ее маленьком точеном носике, показывая красоту ее васильковых глаз. Но это было еще не все, его девочка широко улыбалась ему, и не было видно блеска скобы на зубах.

– Бог ты мой, – не удержался от восклицания Игорь, – это правда, моя дочь?

– Да, папа. Я тебе нравлюсь такая? – Закружилась она перед ним, и тут Игорь обратил внимание и на ее одежду. На ней был новенький летний костюмчик яркой расцветки – юбка-шорты с оригинальной футболочкой. – Это все Ирина Николаевна.

Игорь поднял взгляд на женщину, стоявшую недалеко от них и с легкой улыбкой на лице наблюдавшую за ними.

– Как мне вас отблагодарить? – спросил он, ошеломленно глядя на нее. Он не думал, что один день с чужой женщиной может изменить его дочь так сильно, к тому же здесь были на лицо еще и внутренние изменения. Его дочь выглядела такой счастливой, какой он видел ее, когда они жили полной семьей. И еще Игорь понимал, что в метаморфозе с Вестой не был заключен только денежный интерес, эта женщина вложила в нее свою нерастраченную любовь к детям.

– Не стоит. Мне очень понравилось дарить Весте радость. Проходите, мы ждем вас, чтобы поужинать вместе.

Приподнятые в удивлении брови Игоря, дали понять Ирине, что он не ожидал такого теплого приема от нее.

На кухне Веста, не отходящая от отца ни на шаг, села рядом с ним, обняла его за руку и начала рассказывать, чем они занимались сегодня с Ириной Николаевной.

– Мы в начале пошли в парикмахерскую, где Ирина Николаевна сказала, как меня постричь, а потом в оптику, где потратили уйму времени, пока Ирине Николаевне понравилась эта оправа, – говорила она возбужденно, так что окончания некоторых слов заглатывала. – А потом мы пошли в зубной, но не зубы выдирать, папочка, а чтобы спросить, не хватит ли мне носить эти скобы, потому что Ирина Николаевна заметила, что зубы у меня все ровные. И что ты думаешь, врач согласился с Ириной Николаевной, и мне разрешили их больше не накладывать.

Игорь слушал ее, но половина информации до него не доходила, его слуха достигала только частота повторяемости дочерью имени Линевой, и потому он неотрывно следил ней, ставящей на стол приборы и накладывающей еду на тарелки. Через несколько минут наблюдения за ней, он понял, что, и она сегодня выглядит иначе, чем вчера. По сравнению с прошлым вечером, она двигалась размеренно и мягко, а на ее красивом лице держалась спокойная, полная достоинства улыбка, еще больше подчеркивающая ее красоту. И сердце Игоря дрогнуло. Эта женщина вела себя так, как будто принадлежность его к мужскому полу не имела для нее никакого значения. «Виолетта, на ее месте уже из платья бы вылезла, лишь бы мужчина расстилался перед ней и осыпал комплиментами, а эта, зная, что я приду сюда, даже не подумала нарядиться, ходит в старых джинсах и невзрачной футболке. Хотя, это старье, подчеркивает ее ладную невысокую фигуру и придает ей большее очарованье, чем нарядный вчерашний костюм», – сделал он мысленное заключение, перед тем, как опустил взгляд на тарелку и начал есть, не обращая внимания, на то что, ему было наложено. Но и тут его ожидал сюрприз, содержимое во рту таяло. Давно он не ел вкусной домашней стряпни.

– Вкусно, – коротко выразил он свое мнение.

– Спасибо, – слегка улыбнувшись, поблагодарила Ирина, но глаза мужчины смотрели на нее так, будто это не еда была высокого качества, а она сама. Это ее немного смутило, но чтобы не выглядеть чересчур растерянной под мужским взглядом, она решила завести беседу. – Не поделитесь, чем занимаетесь в жизни, вдруг я по незнанию отзовусь о вашей сфере деятельности без почтительности.

– Был водителем, а сейчас меня повысили в должности, – с небольшим скептицизмом проговорил он, – я теперь телохранитель своего босса. Хотя радости от этого не ощущаю, потому что мысль, чтобы отдать свою жизнь за другого мне особого интереса и радости не доставляет. Но он хорошо оплачивает мою работу, а нам с Вестой нужна своя квартира. Вот поднакоплю немного денег, чтобы хватило на квартиру и брошу эту работу. Дожить бы только, – усмехнулся он.

– Папа, может не надо тебе там работать, – посмотрела на него дочь с мольбой в глазах. – Поживем и на квартире, а вдруг, что случится с тобой, с кем я буду жить?

– Не переживай Веста, у этого дядьки, что я работаю, не был еще прецедентов покушения на него. Просто он, таким образом, как бы держит свою марку перед другими богатыми людьми, – мысль, что все же на всякий случай босс и оберегает себя, Краин оставил при себе, но по взгляду брошенного на него Линевой, он понял, что она-то не поверила его словам, высказанным в легкомысленном тоне. Интересно, что она чувствует сейчас, при мысли, что его могут убить. Туда тебе и дорога, или сожаление, что такой мужчина, как я могу пропасть. Кстати, где ее муж? И этот вопрос его теперь интересовал больше всего.

– Когда вы уезжаете? – спросила Ирина, желая уйти от неприятной для его девочки темы.

– В три часа ночи, мне нужно быть у босса.

Ирина взглянула на часы, показывающие двенадцать ночи.

– Вам нужно еще подготовиться к поездке?

– Нет, я заезжал на квартиру, прежде, чем направился сюда.

– Тогда я думаю, вам нет смысла уходить отсюда раньше двух часов ночи. Мы можем проводить Вас, а завтра отоспимся, правда, Веста?