– Вика, пойдём обратно в парк, – повернулся я к девушке, – мне надо кое-что проверить.

– Пойдём, – кивнула с готовностью она, продолжая смотреть на меня с тревогой.

Парк мы, однако, миновали и оказались на территории университета. Всё это время я молчал, а девушка не задавала никаких вопросов.

– Вика, понимаю, что прозвучит это странно, но ударь меня, пожалуйста, – остановившись, попросил я.

– Хорошо, – кивнула она и ударила меня в грудь.

– Сильнее! – её удара я практически не почувствовал, доспех был на месте.

И этот удар доспех выдержал вполне спокойно.

– А можешь меня побить? – натянуто улыбнулся я. – Ну, как ты любишь?..

– И не подумаю! – Вика демонстративно опустила руки. – Пока ты не скажешь, в чём дело.

– На темп перейти не могу. Совсем! – выдохнул я. – Сама видишь, с доспехом всё норм, а темп пропал.

– Может, ты после комы ещё недостаточно восстановился? – Вика шагнула ко мне и обняла. – Пойдём домой, Лёшка, надо Лебедеву звонить. Сам не смей экспериментировать! Может, Владислав Михайлович чего подскажет?

– А может?..

– Пошли! – перебила она меня и, схватив за руку, буквально потащила в сторону дома.

В квартире мы застали только Прохора, отец, дед и дядька уже ушли.

– Рассказывай, Лешка, – сказала Вика, видя, что я мнусь и не знаю с чего начать.

– Что случилось? – мой воспитатель поднялся с дивана и посмотрел на меня с тревогой.

– Прохор, я на темп перейти не могу. Не получается… Давай Лебедеву позвоним, может, он что-нибудь подскажет?

– Сейчас, – кивнул Прохор и взял телефон со стола. – Михалыч, ещё раз здравствуй. У Алексея проблема, на темп перейти не может. Да. Подробностей не знаю. Хорошо, ждём. – Воспитатель положил телефон обратно на стол и сообщил нам: – Едет. Скоро будет. А пока, Лешка, докладывай подробности.

Начал рассказывать, причём, когда описывал мужчину в кепке и плаще, дал пояснения для Вики о том, что именно в таком наряде я и видел того колдуна у «Плакучей ивы». Не забыл рассказать и про свой сон перед выходом из комы.

– Да, Лёшка, тут я тебе не помощник, – подвёл итог Прохор. – Дождёмся Лебедева, он у нас в этих делах специалист.

Тут как раз в дверь позвонили. Прибыл портной с «моей» курсантской формой. Вздохнув, пустил его, хотя очень хотелось послать его подальше с этой формой!

Ничем она не отличалась от той, которую я видел на курсантах на улицах Москвы и на Николае с Александром Романовых. В общем и целом второй комплект сел вполне прилично, единственное, портной решил чуть укоротить рукава у кителя, перешить верхнюю пуговицу, чтоб мне дышалось свободнее, удлинить брюки на полсантиметра и поменять туфли с сорок третьего с половиной на сорок размер. Когда портной убыл, Прохор сказал:

– Во вторник перед награждением переоденешься в форму у себя в покоях в Кремле. Заодно и посмотришь, что там и как. Вдруг понравится? – усмехнулся он.

– Прохор, тебе же со мной жить, – усмехнулся я в ответ. – И охота тебе по десять раз на дню поклоны бить моим родичам? Я прав, Вика?

– Что есть, то есть, – подтвердила она. – Прохор, а ты в курсе, что Лёшка нас с Леськой обещал с собой в свой новый особняк взять?!

– Всё уже рассказал? – шутливо нахмурился воспитатель. – Меня-то хоть с собой брать планируешь?

– Куда же я без тебя, Прохор? – отмахнулся я.

То, что мой воспитатель вместе с Викой ломают комедию, пытаясь меня развеселить, было понятно и так, за что я им был даже благодарен. Но вот у меня смеяться желания не было никакого, мысли крутились вокруг одного: смогу ли я вновь восстановить темп, и поспособствует ли в этом Лебедев?

Приехавший колдун первым делом вежливо отправил Вику домой. Та, что характерно, и не подумала обижаться и спокойно ушла в Лесину квартиру, знаками дав понять, что будет ждать меня там. А Лебедев принялся меня смотреть.

– Вроде всё в порядке, Алексей Александрович, – сообщил колдун через некоторое время. – Почувствовали что-нибудь?

– Нет, – честно признался я. – А должен был?

– С вашей чувствительностью, которая превышает даже мою, да, – улыбнулся он. – А теперь подробно расскажите, как вы поняли, что не можете войти в боевой транс.

– Хорошо, – кивнул я.

После моего рассказа Лебедев задумался на некоторое время.

– Хорошо, Алексей Александрович. А теперь послушайте меня. Романовым и вашему воспитателю, – он глянул на Прохора, – я уже это всё рассказывал. Вам думал объяснить тогда, когда начнём занятия. Короче, Алексей, не всегда такое перенапряжение, в котором ты работал там, у спортзала, проходит для колдуна бесследно. Кома тому прямое подтверждение. В моей практике бывали случаи, когда сотрудники после особенно напряжённого тренинга тоже впадали в кому, и все благополучно из неё выходили, как и ты. В очень редких случаях, всего в двух на моей памяти, после комы бойцы на время теряли свои способности, – он выразительно глянул на меня. – Точно так же, как и ты.

– Сколько? – спросил я, чуть успокоившись.

– От двух недель до месяца, – понял меня колдун правильно. – Не переживай, Алексей, способности в обоих случаях вернулись в полном объёме. И не в результате усиленных тренировок, просто складывалось такое ощущение, что в какой-то момент организм полностью «перезагрузился» после пережитого сильнейшего стресса. – Он встал с кресла и начал прохаживаться по гостиной. – Я же тебя смотрю, а у тебя все в порядке. Значит, на что-то моего виденья не хватает, что-то существенное я упускаю. Структуре твоего доспеха любой позавидовать может, правильность решётки просто изумительная! Эти звёздочки, как и у всех Романовых, впечатляют! Но у тебя они расположены настолько красиво и правильно! Да и у Прохора решётка великолепная, как и у князя Пожарского, я видел. – Лебедев остановился и подозрительно уставился на меня. – Неужели? Так больше просто некому… Значит, родовые легенды не врали? – он осёкся.

– Ты, Михалыч, говори да не заговаривайся, – поднялся из своего кресла Прохор. – Сядь, глазастый ты наш, – хоть и сказал спокойно мой воспитатель, но колдун метнулся к своему креслу и замер там. – А теперь я звоню Николаичу, и уже он вместе с государем решают, что с тобой делать. – Прохор взял телефон и направился в кабинет.

Не было его минут десять, которые мы с Лебедевым провели в полном молчании. Колдун всё это время не шевелился и смотрел прямо перед собой. Но я за него не переживал – попугают, понятно, подписку очередную возьмут, приказав забыть о его вредных мыслях и догадках. Всё равно через какое-то время тайна моих способностей, если они восстановятся, будет секретом Полишинеля. Понимал я и правильность действий своего воспитателя, это не его тайна, и решать, что делать в такой ситуации, у него нет никаких полномочий.

– Жди, Михалыч, скоро за тобой приедут, – сказал Лебедеву вернувшийся Прохор. – Заодно лично отчитаешься после очередного осмотра его императорского высочества. – Колдун понуро кивнул.

А у меня зазвонил телефон.

– Лёшка, всё у тебя не слава богу! – это был отец. – Прохор мне передал информацию от Лебедева. От двух недель до месяца?

– Да.

– Ты, главное, не расстраивайся, Лёшка! Всё будет хорошо! – решил он меня поддержать. – Увидимся, наверное, теперь уже только во вторник, в Кремле. Постарайся до этого времени ещё куда-нибудь не влипнуть.

– Хорошо, – вздохнул я, наблюдая, как Лебедев, поклонившись мне, покидает квартиру в сопровождении Прохора.

Вернувшийся воспитатель сразу, с порога, мне заявил:

– Страшные вы люди, колдуны! Ничего от вас не скроешь. Отец звонил?

– Ага, – кивнул я.

– Он мне опять грозился приехать, еле отговорил. – Прохор хмыкнул. – Ты учти, от Кремля до Остоженки, где у тебя сейчас особняк, дорога вообще недолгая. Косячь поменьше, веди себя прилично, и гости не так часто появляться будут. Намёк понял, Лёшка? – он уже откровенно ухмылялся.

– Понял, – улыбнулся я, понимая, что любимый воспитатель начинает меня в очередной раз «забалтывать».

– Вот и молодец! И мне спокойней будет. – Прохор развалился в кресле. – А то этого встреть, этого проводи, чаи с ними погоняй, развлекая высокоинтеллектуальной беседой на отвлечённые темы… Нет, чтоб всегда вечерком заявлялись, посидели бы, как белые люди, в баньку бы сходили со сговорчивыми горняшками… Лёшка, а баня у Гагариных была, не знаешь?

– Не знаю.

– Если нет, первым делом соорудим. Договорились?

– Прохор, ты же знаешь, для тебя – любой каприз! – пообещал я.

– Знаю, – кивнул он. – Мне такую, как у Михаила Николаевича в поместье, не надо, но баня должна быть приличной, чтоб, значит, тебе не стыдно было туда Романовых приглашать.

– Само собой, – согласился я.

– И вообще, Лёшка, надо тебе со своим новым имуществом хорошенько разобраться, пора уже. А ты даже тот свой гостиничный комплекс не посмотрел, который тебе в качестве виры от Куракиных достался. Не дело это.

– А когда бы я этим занимался? То малый свет, то с полицией тренировки, то заложников освобождать, – возразил я.

– Тоже верно. Но всё равно непорядок, Лёшка! Эта неделя у тебя будет напряжённой, а вот потом, учитывая твою временную нетрудоспособность, мы этими всеми вопросами и займёмся. Договорились?

– Обещаю, – кивнул я с готовностью, тем более что это полностью совпадало с моими планами.

***

После недолгой разъяснительной беседы с цесаревичем и Пафнутьевым, Лебедева привели в кабинет к императору.

– Надеюсь, тебе, Владислав, доходчиво объяснили все последствия словесного недержания по определённым поводам? И словесного недержания вообще?

– Да, государь – колдун кивнул.

– Хорошо. Тогда повторяться не буду, тем более, ты у нас человек понятливый. Меня интересуют перспективы возвращения к Алексею Александровичу его способностей.

– Государь, я уже говорил это и самому Алексею Александровичу, и его императорскому высочеству, – Лебедев покосился на цесаревича, – в моей практике было всего два подобных случая, и в одном способности вернулись через две недели, а к Ване-Колдуну через месяц.

– Почему мы от тебя узнаём о подобных последствиях только сейчас? – нахмурился император. – Нельзя было раньше предупредить? В тот же самый понедельник, когда Алексей в кому впал?

– Говорит, что испугался, государь, – прокомментировал цесаревич молчание понурого Лебедева. – Думал, что обойдётся без подобных последствий. А ситуацию с Ваней я смутно, но помню, он тогда даже с горя запил, несмотря на все увещевания нашего Владислава Михайловича. Но ничего, способности к нему действительно вернулись.

– Владислав, смотри мне! – продолжил император. – Ты там в своей «Тайге» совсем заигрался, пользуясь тем, что мы в твоей специфике ни черта не смыслим. Если вы успешно выполняете поставленные перед вами задачи, это совсем не значит, что руководство не должно быть в курсе отдельных нюансов вашей службы. Александр Николаевич, Виталий Борисович, – он посмотрел на сына с Пафнутьевым, – усильте контроль за «Тайгой». – Те кивнули. – И ещё, Влад. – Император теперь смотрел на колдуна. – Когда Алексей Александрович восстановится, займёшься его натаскиванием. А в будущем я планирую сделать его куратором «Тайги» от Романовых. Не переживай, никто с должности тебя снимать не собирается. Пока не собирается. Дальше. Мне Александр Николаевич докладывал, что у вас в подразделении не ведётся практически никаких записей, якобы Колдун пытался что-то такое начать, но так и не закончил?

– Да, государь, – кивнул Лебедев. – Обучение сотрудников подразделения ведётся наставничеством. Специфика такая, каждому требуется индивидуальный подход. Традиции, доказавшие свою эффективность…

– Только вот не говори мне, Влад, что нет никаких унифицированных подходов к подготовке! – начал заводится император. – Традиции у них! Хватит! Вот ваши эти навыки специфические, их описание и тренинг в виде учебного пособия готовить начинайте прямо сейчас. Никаких электронных носителей, только бумага. Приказ понятен, Владислав?

– Да, государь.

Когда Лебедев с Пафнутьевым покинули кабинет, император спросил сына:

– Как там Алексей? Сильно расстроился?

– Расстроился, конечно. Но Прохор доложился, что после разговора с Лебедевым настроение у сына поднялось.

– Не понос так золотуха! – Император хлопнул себя рукой по колену. – Вы с Коляшкой мне вместе взятые за всё своё детство меньше проблем доставили, чем внук за два месяца! – Великий князь Николай Николаевич, присутствующий при разговоре, переглянулся с братом и ухмыльнулся, а император продолжил: – Остаётся одно, ждать и надеяться, что способности к нему вернутся. Что решили с Петровыми?

– Что Белобородов к ним на следующей неделе поедет, – ответил Александр. – Попытается уговорить их сделать вид, что ничего не было.

– Поездка отменяется, Саша. – Император оглядел сыновей. – Как бы пафосно это сейчас ни прозвучало, но в интересах рода я решил взять вину за произошедшее на себя. Саша, Петровы же не в курсе, кто отдал приказ?

– Нет.

– А выяснилось всё, когда князь Пожарский зашевелился?

– Да, – кивнул цесаревич.

– Будем считать, что, когда Миша всё выяснил, он типа ко мне прибежал и в ноги упал, прося передумать. А я внял его нижайшей просьбе… Короче, в четверг после торжественного объявления Алексея я поговорю с внуком и скажу, что валькирии действовали по моему прямому приказу. Переборщили, конечно, но ничего же страшного не случилось… Пусть Алексей лучше обо мне плохо думает, чем о бабке, а я сдюжу как-нибудь, уже привык. А посему, Коля, – император посмотрел на младшего сына, – будет тебе поручение. Надо подобрать для Петровых и Пожарских что-нибудь достойное в качестве виры. С Михаилом Николаевичем я поговорю, он полученное от нас тоже Петровым передаст, в качестве уже своей виры за то, что не защитил от произвола Романовых, – он криво улыбнулся. – А уж с родом Пожарских мы и так рассчитаемся, там давно уже счёт потерян, кто кому чего и сколько… Сделаешь? – Николай кивнул. – Теперь задание тебе, Саша. Переговоришь с Белобородовым. По моей команде он должен будет вежливо привезти Петровых ко мне для извинений в присутствии Алексея. Может, хоть это как-то нивелирует его понятную обиду…

– Отец, а ты не боишься, что Алексей воспримет всё произошедшее как признак того, что у нас в роду творится полный бардак? – спросил Александр, а Николай кивнул, поддерживая брата.

– А это не бардак, – заорал император, – когда наша с вами нежно любимая мать и жена, поддавшись глупым бабским эмоциям, вытворяет такое с лучшим другом Алексея? – братья не нашли, что ответить. – Молчите? Вот и молчите дальше! Свободны, умники!

***

В районе семи вечера мы с Викой пообщались с Алексией по телефону. В ходе разговора наша звезда подтвердила, что прилетит в Москву в районе полуночи, а значит, дома будет ближе к часу ночи. Заверив девушку, что мы до этого времени спать не ляжем и дождёмся её, направились ужинать в «Избу». А там нас ждал сюрприз – вполне трезвые великие князья Николай и Александр чинно трапезничали в обществе тех двух моих однокурсниц, с которыми они «близко» познакомились на Дне первокурсника в «Метрополии». Наше с Викой появление тоже не осталось незамеченным моими братьями, Николай встал из-за стола и подошёл.

– Алексей, Виктория, добрый вечер! – поздоровался он. – Позвольте пригласить вас к нам за стол.

– Удобно ли будет, Николай? – поинтересовалась Вика.

– Виктория Львовна, ты же нас хорошо знаешь, – усмехнулся он. – Было бы неудобно, мы бы вас не пригласили.

Вика посмотрела на меня, я согласно кивнул, и мы прошли за стол к великим князьям.