Богоматеринство Марии – девственное материнство, а Она – Матерь и Дева.
Мария была девой до зачатия Христа, в Его зачатии и рождении, а также после него. Она всегда была девой. В богословской терминологии эта вера выражается в греческом слове Aeiparthenos (Приснодева) и в латинских Semper Virgo (Приснодева), ante partum, in partu, post partum (до рождения, в рождении, после рождения).
Евангелия ясно говорят о том, что Мария девственно зачала Христа без участия мужчины, действием Святого Духа (Лк 1, 35; Мф 1, 18–20). Это означает, что в Слове Божьем ясно явлено только девственное, бессеменное зачатие (virginitas in conceptione). От самой Марии мы узнаем, что Она была девой до момента Воплощения (ante partum), так как Она спросила благовествующего Ей ангела, как Она родит сына, если не знает мужа (Лк 1, 34). Евангелие от Иоанна предполагает девство Марии также и после рождения Христа (post partum), поскольку Христос, умирая на кресте, поручил Ее Иоанну, неродному человеку: При кресте Иисуса стояли Матерь Его и сестра Матери Его, Мария Клеопова, и Мария Магдалина. Иисус, увидев Матерь и ученика тут стоящего, которого любил, говорит Матери Своей: Жено! се, сын Твой. Потом говорит ученику: се, Матерь твоя! И с этого времени ученик сей взял Ее к себе (Ин 19, 25–27). Можно догадываться, что Иисус сделал это из-за того, что у Пресвятой Матери не было других сыновей и дочерей17. Прилагательное первородный во фразе: родила Сына своего первородного (Лк 2, 7) указывает на то, что к Иисусу применим закон о первенцах. Слово первородный в библейском языке, в отличие от славянских, не указывает на первенство в ряду других потомков. Слова в Мф 1, 25 о том, что Иосиф и не знал Ее, как наконец Она родила Сына Своего, – типичный семитизм, который вовсе не означает, что он познал ее после того, как она родила Сына. У Мелхолы, дочери Сауловой, как говорится в Книге Царств (2 Цар 6,), не было детей даже до дня смерти ее. Частица «даже» не означает времени, поскольку Мелхола и после смерти осталась бездетной.
Невозможно вывести веру в приснодевство Богородицы – semper Virgo18 – только из Священного Писания. Но Священное Писание – это Книга Церкви. Оно толкуется в среде общины верующих, в Святом Духе, Который ведет Церковь к познанию полноты истины при помощи учительского служения установленных Христом пастырей. Именно так прочитываемое и толкуемое свидетельство Писания родило повсеместную веру в то, что Матерь Господа всегда была совершенной девой, великим и непреходящим парадоксом – Virgo-Mater, Дева-Матерь, Дева рождающая и Матерь, остающаяся Девой.
Вера в непреходящее (вечное) девство Богородицы созревала в Церкви не без труда. Неожиданная трудность проистекла из заблуждения докетизма (от греческого слова dokein – казаться), окончательно преодоленного на Халкидонском соборе (451 г.); согласно докетизму, у Христа было только видимое, кажущееся тело, или же эфирное, небесное; поэтому Он лишь внешне страдал на кресте, и кажущееся тело Христа не повредило девственности Матери. Отвергая докетизм, Отцы Церкви, начиная с IV века, говорили о девственности Богородицы как о подлинной истине веры. Эта истина – предмет веры, т. е. догмат, проистекающий из всеобщего Учительства. Уже первые Отцы (Игнатий Антиохийский, Поликарп, Юстин, Ириней) говорили о virginitas ante partum (девстве до рождения), ссылаясь на Библию. Эта истина, вместе с верой в девственное рождение Христа – virginitas in partu – вошла в Апостольский символ веры (Credo), начальная форма которого восходит ко II веку. И уже во II веке в формулу этого исповедания были включены слова о рождении Христа от Девы Марии. Включение этих слов в официальное исповедание веры Церкви придало этому положению ранг догмата.
Более трудным представлялся вопрос о девстве Марии после рождения Христа: virginitas post partum. Тертуллиан, Гельвидий и некоторые другие19 буквально понимали Священное Писание, говорящее о братьях и сестрах Иисуса. Все же большинство Отцов и раннехристианских авторов, в том числе величайшие из них (св. Амвросий, св. Августин, св. Иероним), однозначно высказались в пользу девства Марии post partum20. Слово Aeiparthenos (Приснодева) впервые появляется в писаниях Петра Александрийского в начале IV века. V Вселенский собор (II Константинопольский, 553 г.) употребляет это слово как само собой разумеющееся: Бог Слово […] воплотился от Святой Преславной Богородицы и Приснодевы Марии21.
Христианин стоит в благочестивом изумлении перед тайной девственного материнства Святой Марии. Он знает, что речь здесь идет не только о биологической девственности. В свете веры открывается богатство содержания этой тайны для всех искупленных.
Девство Богородицы имеет глубокое богословское значение. Оно громогласно возвещает: Digitus Dei est hic – Здесь перст Божий! Это не дело человека, но дело Божье, это исключительно Его инициатива. Эту истину кратко представляет Катехизис Католической Церкви (п. 503):
Непорочность Марии открывает полноту Божией инициативы в Боговоплощении. У Иисуса Отец – только Бог (ср. Лк 2, 48–49). «Человеческое естество, которое Он принял, никогда не отдаляло Его от Отца […]; естественно Сын Своего Отца по Божеству, естественно Сын Своей Матери по человечеству, но собственно Сын Божий в обоих Своих естествах».
Чудо девственного зачатия и рождения указывает на Иисуса Христа как истинного Бога и истинного человека. Противники бессеменного зачатия и девственного рождения Христа готовы отрицать окружающую Его тайну. Но эту тайну подчеркивает девство Матери Господа. Конечно, Христос мог быть Богом и человеком, нашим Господом и Братом без чудесного рождения от Девы, быть сыном Иосифа по плоти. Но факт Его пришествия в мир от Девы проливает новый свет на это событие. Иисус Христос с самого начала Своего земного существования принадлежит к другому порядку, принадлежит Богу по-другому, чем мы. Он происходит из человечества и от Бога, Он – Сын Человеческий, но не только. Чудо рождения от Девы ведет к Тайне, именуемой Иисус Христос; рождение Христа без нарушения печати девственности Матери служит вере так же, как выход Христа из гроба без нарушения его печати22. Учение о девственном материнстве Марии тесно связано с верой во Христа: Christus vere Deus23. Глубоко и прекрасно эту мысль развил величайший протестантский богослов XX века Карл Барт (+1968). В этом христиане всех Церквей могут с ним радостно согласиться. На первое место он ставит Слово Божье, то есть Откровение. Принципом своего богословия он принял кардинальное различие между Богом и миром, между вечностью и временем. Слово Божье входит в мир; в лице Иисуса Христа Оно обретает наиболее полное объективное осуществление. Однако Откровение в Иисусе Христе для нас не самоочевидно, оно остается тайной. Как раз чудесное зачатие от Духа Святого и рождение от Девы делает эту тайну более доступной и «зримой». Чудо Рождества – это знак того, что в Иисусе Христе действительно явилось Слово Божье, то есть произошло соединение Бога и человека. Знамение, доступное нашему познанию, ведет к более полному познанию таинственного дела Бога в мире и вечности во времени. Благодаря знамению содержание откровения становится доступно нашему познанию. Например, знамение воскресения Христа – пустой гроб; исцеление расслабленного – знамение того, что Христос обладает властью прощать грехи. Разве не поражает аналогия между девством Матери Господа в зачатии и рождении Христа и пустым гробом Пасхи? Оба факта – это знамения, указывающие на единственную в своем роде историческую экзистенцию Сына Божьего, заключающую в своей глубине тайну Откровения24.
Иисус Христос, Новый Адам, совершенно Новый Человек – начало нового творения, и Он все творит новое. Зачатый от Святого Духа и рожденный Девой, Он начинает возрождение. Эту веру представляет Катехизис Католической Церкви:
п. 504. Иисус зачат от Святого Духа во чреве Девы Марии, потому что Он есть Новый Адам, Который открывает новое творение: «Первый человек – из земли, земной; второй человек – Господь с неба» (1 Кор 15, 47). Человеческое естество Христа с самого Его зачатия исполнено Святого Духа, ибо «не мерою дает Бог Духа» (Ин 3, 34). «От полноты Его», Главы искупленного рода человеческого, «мы приняли, и благодать на благодать» (Ин 1, 16).
п. 505. Иисус, Новый Адам, Своим девственным зачатием открывает новое рождение сынов усыновления в Духе Святом верою. «Как будет это?» (Лк 1, 34). Участие в Божественной жизни идет «ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога» (Ин 1, 13). Приятие этой жизни девственно, ибо она всецело дана человеку Духом. Обручительный смысл человеческого призвания по отношению к Богу в совершенстве исполняется в девственном материнстве Марии.
Девственность может и не иметь религиозного значения, она может быть просто биологическим фактом. Она принципиально меняет смысл, если на нее решается человек в духе веры и любви к Богу, чтобы полнее и радикальней совершенно принадлежать Богу, лучше служить Ему, свидетельствовать о Нем. В таком религиозном значении Предание понимает девство Марии. Об этом напоминает Катехизис Католической Церкви (п. 502):
Взор веры может открыть, в связи со всей совокупностью Откровения, таинственные причины, по которым Бог в Своем замысле спасения хотел, чтобы Его Сын родился от Девы. Эти причины затрагивают как личность и спасительную миссию Христа, так и приятие этой миссии Марией за всех людей.
Христианин постигает Христа верой, благодаря вере он раскрывается для спасения, принесенного Христом, и для Его святого действия, в вере он признает себя недостойным, в вере он выходит за пределы самого себя, верой он соединяется со Спасителем, верой он вступает в союз и общение с Ним, а из этой общности рождается новая духовная жизнь. Люди, соединенные со Христом, становятся духовными отцами и матерями. Из духовного девства, духовного брака со Христом, возникают духовное отцовство и материнство. Между духовным девством и духовным отцовством или материнством существует глубокая причинно-следственная связь. Из девства происходит родительство. Virgo ergo Mater (
О проекте
О подписке