Момент истины настал на рубеже 2013-14 гг. Во время обострения кризиса в отношениях с расширяющимися евроатлантическими структурами убеждение в том, что Россия должна быть великой державой, достойно отвечающей на внешние вызовы, объединило правящий слой и большинство населения. «Грубые заимствования, попытки извне цивилизовать Россию не были приняты абсолютным большинством нашего народа, – сформулировал суть происходящих процессов президент Владимир Путин, – потому что стремление к самостоятельности, к духовному, идеологическому, внешнеполитическому суверенитету – неотъемлемая часть нашего национального характера»³⁷.

Даже поверхностная ревизия нашей идентичности и внешнеполитических ориентаций выявила, что мы с Западом даже разучились разговаривать на одном языке. И это несмотря на то, что многие русские выучили английский, а наши западные партнёры стали, как казалось, понимать русский. Дело было в другом. «Лицемерие, нежелание (а иногда и неспособность) назвать вещи своими именами оказалось одним из наиболее разъедающих явлений завершающейся эпохи, – пишут Миллер и Лукьянов. – Победа «политкорректности» в международных отношениях привела к небывалому триумфу двоемыслия, когда стороны вообще утратили общий язык, поскольку существуют в несовместимых картинах мира»³⁸.

Всё вышесказанное, разумеется, не означает, что весь опыт взаимодействия России с Западом следует признать негативным. Речь идёт лишь о том, что структура этого взаимодействия, когда Россию воспринимали то как «подмастерье», то как «варвара у ворот», должна быть пересмотрена как не имеющая отношения к текущей реальности. «Россия усвоила и даже творчески развила многие элементы европейской цивилизации, – убеждены Миллер и Лукьянов. – Европа и Россия могут быть добрыми соседями и сформировать новую позитивную повестку взаимоотношений. Но Европе при этом придётся признать, что структуру диалога с Россией придётся изменить. Не потому, что подмастерье выучился (или не выучился). Это уже не важно. Просто подмастерье исчезает в этом качестве из-за того, что уже не стремится быть членом гильдии и добиться её признания. При этом не собирается претендовать на роль «учителя», как в советское время. После того, как Европа подустанет от доминирующего сегодня дискурса «варвара у ворот», ей придётся расширить свой дискурсивный репертуар в отношении России»³⁹.

Ревизии, причём со стороны самих европейцев, подлежат и сами «европейские ценности», которые, будучи возведены в ранг (карго-)культа вестернизаторами в разных уголках мира, на самом деле «имели задачей не абстрактную морализацию, а построение оптимально действующего современного государства»⁴⁰.

В известном смысле, делают вывод Миллер и Лукьянов, «Европа находится сегодня в том же положении, что и Россия – прежние рецепты не работают, будущее предстоит вообразить и построить заново»⁴¹.

Новый – или хорошо забытый старый – взгляд на Россию концептуально стал формулировать президент Владимир Путин, начиная с Мюнхенской речи февраля 2007 г.⁴² Именно с неё и с «пятидневной войны» в Грузией в августе следующего года принято отсчитывать период «возвращения России в историю». Затем была серия предвыборных статей, вышедших в январе-феврале 2012 г. в ведущих российских газетах⁴³. Многократно цитировалось мировоззренческое, посвящённое во многом вопросам сохранения религиозной и культурной идентичности народов России и Запада, выступление российского лидера на пленарной сессии международного дискуссионного клуба «Валдай» в сентябре 2013 г.⁴⁴ Связывала глубокие историко-культурные вопросы развития Российского государства и русского народа с проблемами внешнеполитической напряжённости знаменитая «Крымская речь» Владимира Путина 18 сентября 2014 г.⁴⁵, формально закрепившая возвращение Крыма и Севастополя в состав России. Используя традиционалистскую и консервативную риторику, президент в разговоре с канцлером Германии Ангелой Меркель также называл себя националистом «в хорошем смысле слова»⁴⁶. Отвергая «нетерпимость к другим людям – шовинизм», российский лидер позднее представил себя в качестве «самого большого националиста в России», при этом подчёркивая, что «самый правильный национализм – это выстраивание действий и политики так, чтобы это пошло на благо народа»⁴⁷.

А что же Запад? Восприятие Западом России претерпело за последние два с половиной десятилетия ряд существенных трансформаций, которым, в частности, и посвящена эта книга. Здесь же хотелось бы привести лишь один пример – правоконсервативного американского политика и публициста Патрика Бьюкенена (Patrick Buchanan). Будучи сотрудником администраций президентов Ричарда Никсона и Рональда Рейгана, он был активным участником Холодной войны и считал победу над СССР одной из важнейших, если не главной, целей США. Распад Советского Союза он воспринял как свою личную победу. Но мир менялся, менялось и отношение Патрика Бьюкенена к миру и собственной стране, где он дважды, в 1996 г. и 2000 г. неудачно баллотировался в президенты. Сначала он перестал воспринимать Россию как врага, затем включил её в своё видение глобального Запада⁴⁸, а в течение последних лет считает для остального Запада положительным примером.

Так, в декабре 2013 г. Бьюкенен опубликовал статью «Путин – один из нас?»⁴⁹, где под «нами» понимается традиционная, консервативная общественность США и в целом Запада, а Владимир Путин олицетворяет тот курс, которым идёт Россия в мире, где сталкиваются культуры и мировоззрения и где «наши деды не узнали бы современную Америку». По мнению Бьюкенена, российский лидер «желает переосмыслить будущий конфликт «нас» против «них», в котором консерваторы, традиционалисты и националисты всех континентов и стран выступят против культурного и идеологического империализма, который Путин усматривает в современном декадентском Западе».

В декабре следующего года выходит статья Патрика Бьюкенена «Путинизм на подъёме»⁵⁰. Автор пишет о тренде на появление – или возвращение – сильных, ярких лидеров в разных странах мира, от Японии и Китая, через Индию, до Турции и Венгрии. «Называйте это путинизмом. И этот путинизм, как представляется, находится на подъёме в то время, как Новый Мировой Порядок (New World Order) Буша-старшего, «глобальная гегемония» неоконов⁵¹ и демократической крестовый поход Буша-младшего уже принадлежат вчерашнему дню». Бьюкенен цитирует американского интеллектуала Фарида Захарию (Fareed Zakaria), который в качестве «ключевых элементов путинизма» называет «национализм, религию, социальный консерватизм, государственный капитализм и правительственный контроль над СМИ». Все эти элементы, по Захарии, «в той или иной степени отличны от и враждебны по отношению к современным Западным ценностям прав личности, толерантности, космополитизма и интернационализма». В завершении статьи Патрик Бьюкенен задаётся резонным вопросом: «Если Америка сейчас лучше, чем когда бы то ни было, то почему всё больше стран, как на Западе, так и на Востоке, отворачиваются от того, что мы им предлагаем?»

В октябре 2016 г. в статье «В голове у мистера Путина»⁵² Патрик Бьюкенен обращается к выступлению российского президента в ООН в сентябре того же года, с его знаменитым вопросом «Вы хоть понимаете теперь, что вы натворили?», обращённым к печальным последствиям военных интервенций США и стран Запада. «В отличие от большинства других выступлений, звучащих в ООН, речь Путина заслуживает изучения», – пишет Бьюкенен. Российский президент, считает американский автор, «не только вскрывает американский образ мышления, который сыграл решающую роль в возникновении нового мирового беспорядка (new world disorder), но и основную причину второй Холодной войны». Не чувствуя серьёзного сопротивления после распада СССР, Запад продолжал экономическое, политическое и военное расширение, угрожая другим странам, в том числе и России, к границам которой он вплотную подошёл. Такому положению вещей, однако, наступил конец. «Нации имеют право быть сами собой, – передаёт Бьюкенен мысль Владимира Путина. – Они имеют право на то, чтобы в их собственном государственном и общественном устройстве отражались их история, убеждения, ценности и традиции, пусть даже это и ведёт к тому, что американцы называют нелиберальной демократией, авторитарным капитализмом или даже исламской теократией». По мнению Патрика Бьюкенена, американцам следует прислушаться к речи Путина в ООН «и начать уважать жизненные интересы других суверенных наций даже тогда, когда мы защищаем свои собственные».

В январе 2017 г. Бьюкенен задаётся вопросом, «Смогут ли Трамп и Путин предотвратить Вторую Холодную войну?»⁵³. Американский публицист отмечает некоторую заочную симпатию между новым лидером США, которого он поддерживал с самого начала, и российским президентом. Главы двух государств определённо хотят вывести двусторонние отношения на нормальный уровень и углубить кооперацию в вопросах первоочередной важности, в частности, в обеспечении международной безопасности. Патрик Бьюкенен критически рассматривает основные обвинения в адрес России, распространённые в Западном медийном и политическом мейнстриме, в частности войну с Грузией, аннексию Крыма или предполагаемую поддержку пророссийских политических партий в других странах. Американский публицист приходит к выводу, что в одних случаях нападки на Москву лишены вообще каких-то оснований, а в других – возможны лишь при условии, что критик закрывает глаза на аналогичные внешнеполитические практики самих США. «Россия, нам говорят, поддерживает крайне-правые и антиевропейские партии, – пишет Бьюкенен. – Но разве не наш собственный Национальный фонд в поддержку демократии (National Endowment for Democracy) поддерживал смену режимов на Балканах и в бывших советских республиках? Мы обвиняем Путина в том, что сами давно начали». Кроме того, по убеждению Бьюкенена, популистские и евроскептические партии в Евросоюзе появились самостоятельно и получают ощутимую поддержку избирателей на демократических выборах. «Суверенитет, независимость, восстановление национальной идентичности – всё это для данных партий и их избирателей видится куда более благоприятным, чем существование под контролем «мягкой» диктатуры ЕС», – резюмирует публицист.

Последняя на момент написания данного текста статья Патрика Бьюкенена, опубликованная в феврале 2017 г., называется «Моральное превосходство и мистер Путин»⁵⁴. Автор пишет о многочисленных трудностях, с которыми столкнётся Дональд Трамп, пытаясь выстраивать нормальные отношения с руководством России, о чём республиканец многократно говорил в рамках своей предвыборной кампании. В качестве весьма показательного примера Бьюкенен приводит телеинтервью американского президента каналу Fox News, ассоциированному с Республиканской партией и в целом поддерживающего Трампа. Ведущий дважды назвал президента Путина «убийцей», подталкивая Трампа к тому, чтобы тот подтвердил этот тезис. «Вокруг много убийц. Вы думаете, наша страна такая уж невинная?», – ответил американский президент. Ведущий Fox News стал возражать, что действия Путина на международной арене – это «агрессия», в то время как американское вторжение в Иран было лишь «ошибкой». «Убитым иракцам от этого не легче», – заметил на это Дональд Трамп. С точки зрения среднестатистического русского телезрителя, журналист проявил явную некорректность, если не сказать – объявил о своей полной профнепригодности, а Трамп лишь ответил нейтрально, практически на уровне здравого смысла. В мейнстриме США же такое уравнивание «морально справедливых» американских интервенций и «агрессии» России было воспринято в штыки. Как можно ставить на одну доску главную демократию мира и авторитарную региональную державу, склонную к аннексиям без контрибуций?

Этот эпизод эфира на дружественном (!) Дональду Трампу телеканале наглядно демонстрирует, в какой информационной атмосфере существуют не только американские, но и европейские политики, которых называют «друзьями Путина». Их «дружба», как правило, выражается в том, что они не чувствует «морального превосходства» по отношению к России и хотят, чтобы их государства выстраивали с Москвой прагматичные двусторонние отношения, а не вели идеологические и санкционные войны. Лишь беглый поиск по ключевым словам в англоязычном сегменте Интернета выдаёт картину удивительного единообразия мыслей:

• Популярный американский политический портал Slate публикует статью с красноречивым названием «Кукла Путина»⁵⁵, где в качестве иллюстрации идёт фотография тогда ещё кандидата в президенты США Дональда Трампа, а в самом тексте сообщается, что российский президент «тайно патронирует» антинатовские и антиеэсовские силы, такие как «Золотая заря» (Греция), «Атака» (Болгария) и «Йоббик» (Венгрия), а также движение по выходу Великобритании из ЕС.

• Международный портал The Huffington Post публикует статью «Пока Трамп поддерживает американских альтернативных правых, Путин распространяет свою идеологию в Европе»⁵⁶.

• В авторитетном журнале The Economist появляется широко тиражируемая статья «У Кремля в кармане»⁵⁷. «В кармане» оказываются практически все мало-мальски заметные евроскептические партии ЕС.

• Английский таблоид The Daily Beast задаётся вопросом «Зачем Путин вмешивается в голосование по отношению Британии к ЕС?»⁵⁸. Он же «отвечает» на свой вопрос статьёй «Как Владимир Путин подкармливает неистовых правых в Европе»⁵⁹.

• The Moscow Times сообщает о «Любовном романе Путина с европейскими крайнеправыми»⁶⁰.

• «Путин желает получить влияние на радикальные партии, чтобы дестабилизировать Европу», предупреждает своих читателей Newsweek⁶¹.

• Британский The Independent пишет о «Крайне-правых амбициях Путина»⁶². Материал выходит с подзаголовком «Аналитический центр (think-tank) раскрыл, как российский президент Путин окучивает и финансирует популистские партии по всей Европе, чтобы добиться влияния в ЕС».

• Во влиятельнейшем американском издании The Washington Post нередки статьи в духе «Европейские крайне-правые всё ещё любят Путина»⁶³.

• The New York Times пишет о «Крайне-правых друзьях мистера Путина»⁶⁴ или же называет Дональда Трампа «Лучшим работником месяца в Кремле»⁶⁵.

• Левоцентристская британская газета The Guardian убеждена, что «Мы должны опасаться связей европейских правых с Россией»⁶⁶.

• «Путинская машина пропаганды вмешивается в европейские выборы»⁶⁷ – бушует нью-йоркский гигант Bloomberg.

• Крупный американский журнал Foreign Policy не стесняется в выражениях, задавая вопрос «Почему Европа правильно делает, что опасается полезных идиотов Путина?»⁶⁸ и используя фотографию лидера французского «Национального фронта» Марин Ле Пен на фоне Кремля в качестве иллюстрации.

• Американо-европейский медиа-конгломерат Politico сообщает своим читателям, что та же «Марин Ле Пен выиграла приз “Путинский чемпион”»⁶⁹.

И это только верхушка айсберга, найденная за десять минут поисков. Если опускаться глубже, то разброс «баек из склепа» будет ещё шире. В качестве курьёзов достаточно привести серию материалов портала Medium под общим заголовком «Четвёртый рейх поднимается в Европе – нити тянутся к Дональду Трампу и Владимиру Путину»⁷⁰. Или публикацию портала Observer об убийстве полицейского, совершённого правым радикалом в Венгрии, под названием «Путинская поддержка европейских крайне-правых стала смертельной»⁷¹.

Аналитические центры, ассоциированные с евроатлантическими структурами, в течение многих лет пишут доклады о «европейских друзьях Путина»⁷².

По мнению Александра Баунова из Московского центра Карнеги, «одна из причин, по которой Россию пытаются вернуть на роль нового общего врага, – попытка восстановить те психологические механизмы, которые удерживали западного избирателя от вольностей и капризов во второй половине ХХ в. [например, от голосования за «крайние» партии], но перестали удерживать в начале нынешнего»⁷³. Впрочем, мы здесь не будем углубляться в природу новой Западной русофобии. Возможно, в другой раз и в другом месте.

Трудно быть богом, как справедливо отмечали советские классики. Сегодня трудно оставаться объективно мыслящим человеком, пробиваясь сквозь волны фальшивых новостей, «постправды» и откровенной пропаганды. Трудно оставаться нейтральным, когда дело идёт о твоей стране, о её настоящем и будущем, о её восприятии и позиционировании за рубежом. Но ведь никто и не обещал, что будет легко, верно?

Я исследую евроскептицизм, стараясь быть, как и полагается, по-научному отстранённым, хотя и осознаю, что это не всегда получается. Я не ставлю вопрос о вечных друзьях и вечных врагах России. На мой взгляд, это такое же сомнительное занятие, как и сочинение стихов о том, что «никогда мы не будем братьями» с теми или с другими нашими соседями, близкими или дальними, или, напротив, попытки убедить себя и окружающих, что «мы всегда будем вместе» с кем-то ещё. Времена меняются, а маятник истории имеет свойство качаться в разные стороны.

Эту статью я завершаю цитатой из Константина Леонтьева, русского мыслителя, который сто пятьдесят лет назад видел будущее, то есть наше настоящее, которое тогда казалось нереальным, а сегодня сбывается у нас на глазах: «Если Запад впадёт в анархию, нам нужна дисциплина, чтобы помочь самому этому Западу, чтобы спасать и в нём то, что достойно спасения, то именно, что сделало его величие, Церковь, какую бы то ни было, государство, остатки поэзии, быть может… и самую науку… (не тенденциозную, а суровую, печальную)»⁷⁴.