Глава третья. КОАН. СОВЕТ

Профессор Монтгомери выглядела серьезно и строго. Голову держала высоко, подбородок приподнят, взгляд требовательно устремлен на меня.

– Мы заждались вас, мисс Янг.

– Заждались? – удивилась я.

– На собрании, – подтвердил профессор. – Неужели вы не получили приглашение?

Я в недоумении покачала головой. Женщина повторила за мной, только в недовольстве. Я оглянулась на Мизуки. Подруга вышла из-за моей спины, расставив руки по бокам.

– А что, в Академию теперь по приглашениям попадают?

– Многое претерпело изменений, – ответила ей Монтгомери и обратилась ко мне: – Поскольку директор ДиГрегорио официально считается пропавшим, его обязанности перешли ко мне. Я потратила немало усилий, чтобы собрать в Академии всех важных лиц. Прямо сейчас выступает директор магической школы, в которой временно преподавал Кииоши Танака. До вашего выступления ровно десять минут.

Она указала на портал.

– Но у меня даже речи нет! – в панике сказала я.

– Так сочините, – строго посмотрела на меня та. – В конце концов, у вас есть десять минут.

Я посмотрела на Мизуки – та ободряюще, хоть и с грустью в глазах, кивнула и сжала кулак, мол, ничего не бойся. А я, на самом деле, страшилась сцены и пафосных речей. Особенно когда появлялась такая внезапная необходимость…

Мизуки пообещала все прибрать в мое отсутствие. Мы обнялись, и я вошла в сверкающий портал вместе с профессором.

Оказались мы в знакомом зале. Просторном и высоком. По коже пронеслись мурашки: именно в нем я прогнала Зверя с пришедшими на помощь призраками. Помнятся мрачность этих стен, угнетение и беспомощность. Теперь на смену тьме пришли торжественность и надежда, витающие в воздухе. Вроде бы место то же, а ощущение совсем иные, подумала я и осмотрелась.

Мы с профессором находились в центре зала. Со стороны входа теснились сотни учеников – от самых младших до самых старших. Стояли они с сумками и рюкзаками. Будто на отправку. От них, вдоль стен, простирались столы, буквой «П» идущие от огромного витражного окна – того самого, в котором бесследно утонул Зверь. За столами сидели важные персоны, одетые в приличные костюмы, некоторые в очках, с деловым видом переговариваясь между собой. На наше с профессором появление они никак не отреагировали. Монтгомери указала мне садиться за стол у окна, рядом с креслом директора. Вот это да, подумала я. Никогда бы в жизни такой чести не могла представить… Профессор же осталась на месте и обратилась ко всем присутствующим громким, торжественным голосом.

– Я приветствую вас, многоуважаемые коллеги, в стенах нашей Академии! Меня зовут профессор Аврора Монтгомери, я заведую кафедрой Магии Ши-Ян. На данный момент я являюсь заместителем директора Брайана ДиГрегорио, следовательно, временно исполняю его обязанности. Для нас большая честь видеть вас здесь. Пожалуй, это собрание станет первым открытым за всю историю существования Академии Ши-Ян, когда мы готовы видеться с вами, обсуждать и разговаривать. Сотни лет наш внутренний кодекс гласил, что любые наши проблемы должны остаться за этими стенами, и их решение не должно разглашаться никому. Сотни лет мы жили уверениями в том, что наши исключительность и первостепенность являются главенствующим фактором, что мы лучше, выше и сильнее только потому, что мы самое первое магическое заведение в мире. Мы так боялись потерять лидерство, допустить утечки наших открытий в области науки и магии, что от страха создали образ господствующего заведения, а когда нашим соседям, или, как мы их называли, конкурентам, требовалась помощь, когда им грозила разного рода опасность, мы всегда оставались в тени. Заявляли, что нас это не касается, поскольку в чужие дела Академия вмешиваться не намерена. Данному кодексу мы следовали с самого начала и до тех пор, пока наша же гордость, тщеславие и чувство превосходства над остальными не сыграли злую шутку. Когда помощь потребовалась нам, другие заведения справедливо отвернулись от нас.

Профессор Монтгомери приподняла руки кверху и произнесла еще громче:

– От лица всех преподавателей Академии и директора ДиГрегорио, я бы хотела попросить прощения за все прошлые ошибки, совершенные нами, и поблагодарить вас за доброту. Ваше присутствие здесь определенно говорит, что вы лучше, чем мы, и нам следует у вас многому поучиться.

Возникла немая пауза. Директора и преподаватели других заведений переглядывались между собой в полном изумлении, и один из них захлопал в ладоши. Его поддержка нарастала, и наконец весь зал утонул в продолжительных аплодисментах. Монтгомери обвела всех благодарным взглядом, впервые улыбнувшись. Затем она мельком глянула на меня.

– Будет нечестно не познакомить вас с девушкой, без которой мы бы не смогли сегодня собраться! – Профессор указала на меня. – Эта девушка – Коан Янг – спасла Академию Ши-Ян, ее преподавателей и учеников, от лап Зверя – существа, который представляет угрозу для всех нас. Коан, встань, дитя.

Залившись краской, я поднялась из-за стола и скромно улыбнулась. Гости перевели на меня любопытный взгляд, а ученики, стоявшие у дверей, смотрели на меня с восхищением.

Один из гостей поправил голос и сказал:

– Как же вам удалось спасти Академию, юная леди?

Я пожала плечами.

– Научилась смотреть на простые вещи.

Этот мужчина улыбнулся, видимо, что-то найдя во мне.

Профессор Монтгомери прошла к столу и села рядом со мной, подняв бокал.

– За союз магий!

Все повторили за ней, отпив красного вина, холодного и терпкого. Вкус не был похож на те вина, что я пробовала в обычном мире. Неужто у магов и вино отличается?

– Я бы хотела начать собрание с самого важного – с наших детей, – заявила Монтгомери. – Около полувека Академия находилась «в заморозке», преподаватели, включая меня саму, и ученики все это время провели здесь под влиянием Зверя и его темной, испорченной магии Ши-Ян. Пятьдесят четыре года в забвенье, без возможности вспомнить себя, лишенные любви и заботы. Эти дети, – указал профессор на присутствующих учеников, – пострадали больше всех. Благодаря Коан Янг, мы смогли спасти их, вернуть им их душу и память. Но не смогли вернуть одного – времени. Время отняло у них родных: родителей, бабушек, сестер, братьев и друзей. Полвека лет стерли их с лица земли, но, возможно, у кого-то из них еще есть шанс встретить тех, кого они знают, или своих потомков. Кто-то более не желает учиться здесь, и я не смею их осуждать или отговаривать. Они потеряли больше нас. Пострадавшие вправе потребовать от учебного состава все, что он только в состоянии им оказать. Большая часть учеников приняла решение отчислиться по собственному желанию – это ребята от восемнадцати лет и старше. Кому восемнадцати нет, по Кодексу Общих Правил и собственным соображениям отпустить мы их не смогли до исполнения совершеннолетия. Остальным же открыт путь в новый, изменившийся мир. Он более не так опасен, как мы его привыкли видеть, но не будьте безответственны.

Монтгомери устремила взгляд в пустующий центр зала, и на его месте открылся портал, сияющей прорехой слепя глаза.

– Мы всегда готовы принять вас обратно и, повторюсь, оказать помощь, если в новом мире вы никого не найдете. А даже если и найдете – не стесняйтесь обращаться. Академия Ши-Ян для вас второй дом.

Один за другим, ученики ныряли в портал, растворяясь в светло-синем вихре, и когда перешагнул последний, центр зала вновь опустел. Портал закрылся. Никто из присутствовавших учеников не захотел остаться – Академию покинули все, кому исполнилось восемнадцать. Я заметила, как Монтгомери, сев обратно за стол, уронила слезу. Ей было больно.

– Госпожа Монтгомери, – обратился к ней один из гостей, пожилой мужчина с длинной седой бородой, – позволю заметить, что отпускать ребят, незнакомых с новым миром, решение крайне опасное и необдуманное.

– Напротив, господин Такахара, решение было принято не с ходу. Я перемещалась с учениками в Токио на прошлой неделе, и за три дня мы достаточным образом ознакомились с установками нового мира. Современные машины, айфоны, хай-тек здания и неоновое освещение не повергнут их в ужас, с этими вещами мы уже ознакомились – заверила женщина. – С остальным они справятся. Если же нет – мы рады их принять обратно, как я и сказала. Поймите, уважаемый господин Такахара, Академия больше не является тем «карцером», которым его привык видеть весь магический мир. Важно предоставить детям выбор. В конце концов, минуло так много времени. Они имеют право покинуть это место.

– Ну, раз вы позаботились и изучили новый мир в общих чертах, – рассудительно сказал мужчина, – то, пожалуй, моя претензия снимается.

– Госпожа Монтгомери, – поднялась из-за стола женщина лет шестидесяти, – меня зовут Йоширо Тамара, я профессор Института Профессиональных Магических Навыков в Сфере Гипноза. Спасибо, что пригласили меня. Еще по молодости мечтала оказаться внутри Академии, но, конечно, не при таких обстоятельствах. У меня к вам очень много вопросов, но один меня волнует больше всего. Уверена, старое поколение в этом зале застало времена, когда магический мир сотрудничал с газетным издательством на земле, в частности, со статьями журналиста Ямады Тары. В одной из своих статей он ссылался на случай с загипнотизированными учениками вашей Академии. Детишками! Ответ, зачем их гипнотизировали и кто позволил себе наложить на них конкретно тот вид гипноза, он так и не успел раздобыть, а потом Академия скрылась ото всех на полвека. Поэтому я спрашиваю вас сейчас, госпожа Монтгомери, где эти детишки? Что с ними стало?

Профессор кратко улыбнулась.

– С детишками полный порядок. Когда Коан прогнала Зверя и избавила Академию от темной магии Ши-Ян, те дети, подвергнутые гипнозу, полностью пришли в себя. Видимо, транс спал вместе с темнотой. До этого я лично курировала их класс, занималась их состоянием, и, думаю, это тоже сыграло свою роль.

– Но кто, позвольте спросить, наложил гипноз? Что они увидели?

– Решение принималось лично мной, – гордо ответила Монтгомери, предвидя негодование коллег. – Гипноз наложила я.

В зале поднялись шум и общие возмущения.

– Прошу заметить, что в пустом коридоре одиннадцатилетние дети столкнулись со Зверем, после чего их состояние полностью вышло из-под контроля! – добавила она. – Это чудовище не просто напугало их, оно внушило им жить страхом и ужасом. Если бы я не прибегла к гипнозу мгновенно, они были бы мертвы в тот же день.

Возгласы за столами стихли. Казалось, все вопросы отпали. Что может быть важнее жизни учеников? Но в момент тишины кто-то громко покашлял в кулак, и все обратили на это внимание, оглянувшись.

– Кодекс Академии Ши-Ян включает в себя Правило 31 Пункта 2: «о не дозволении использовать гипноз или транс на обучающихся». Очевидно, правило нарушено, и не имеет значения, во благо или во вред, – растянуто произнес очень полный мужчина, одетый в дорогой бордовый пиджак и крутя на пальце золотую цепочку. – Чарли Стэнфорд, директор магического института в Европе.

– Господин Стэнф…

– Виновник должен понести наказание, – перебил он Монтгомери. – Нельзя придумывать законы и не подчиняться их требованиям. Что следует за нарушение правил Кодекса?

– О, господин Стэнфорд, – в негодовании покачала та головой, – наказание за обход правил была бы малой частью того, через что мы прошли. На пятьдесят восемь лет Академию погрузили во тьму, лишив ее жизнедеятельности. Вся ее энергия была обнулена, а большая часть учеников – убита на войне. Вы считаете это недостаточным наказанием?

Мужчина помотал головой. Похоже, ответ его не впечатлил.

– Вы достаточно настрадались, – согласился он. – Больше, чем ваши коллеги вместе взятые. И, тем не менее, вы все еще занимаете свой пост, хотя, по идее, вас должны снять с должности.

Монтгомери изогнула бровь, и настроение ее вмиг сменилось.

– Снять с должности? – хмуро повторила она. – Это функция директора, которого, вероятно, Зверь похитил полвека назад.

– Вы проявили непрофессионализм, – настойчиво заметил господин Стэнфорд. – Вас должны допрашивать, выяснять детали произошедшего, но никак не оставлять на прежней должности. Это непозволительно. Я бы настаивал направить коллективный иск в Судный Совет для дальнейших разбирательств.

Он сказал это, обратившись к гостям, но никто на его предложение положительно не отреагировал.

– Существуют сроки, – возразил ему старичок с седой бородой, Такахара. – С момента совершения предполагаемого вами нарушения не должно пройти двенадцати месяцев. Если в течение года обращения не поступало, рассмотрение дела не состоится. Прошу заметить, в ситуации, с которой мы столкнулись, минуло добрых пятьдесят восемь лет. О чем вы толкуете, Стэнфорд? Откройте глаза.

Из-за стола поднялась пожилая женщина, представившаяся Трэйси Пауэрс, и, долго подбирая слова, произнесла:

– Я являюсь одной из двадцати восьми преподавателей и директоров, которые в 1957 году поставили подпись с требованием проверки Академии на предмет нарушения Кодекса. Документ направили в Судный Совет, а инициатором был Ямада Тара. Тогда у меня не оставалось сомнений в виновности этого заведения, я жаждала, чтобы виновные понесли наказание. Но по прошествии лет все изменилось. Тогда мне было тридцать семь лет. Сегодня мне девяносто один, – с доброй улыбкой обвела она присутствующих мудрым взглядом. – Наша задача – помочь Академии, договориться о сотрудничестве, поддержать любым способом, а не разрушить то, что от нее осталось. Кроме восстановленных стен я вижу лишь уважаемого профессора Монтгомери – человека, взявшего ответственность за всю Академию и директора и признавшегося в многолетних ошибках.

Профессор Монтгомери благодарно улыбнулась госпоже Пауэрс.

– Смею напомнить, когда Ямада Тара, – подала голос Йоширо Тамара, – написал в Судный Совет жалобу на Академию, тот дал удивительный ответ: Академия Ши-Ян не является учебным заведением.

– Военно-подготовительным институтом на случай войны, – подтвердил профессор. – Вы правы, госпожа Йоширо. Судный Совет действительно дал Ямаде Таре такой ответ. И он не солгал. Видите ли, с появлением Зверя появилась и огромнейшая опасность для нашего дома. Директор ДиГрегорио был вынужден связаться с Советом для переквалификации заведения из учебного в военно-подготовительный. Была создана временная Военная Кафедра, где учеников от двадцати двух лет обучали специальным элементам магии Ши-Ян на случай войны. Собирались целые отряды для поиска Зверя, в то время как основной учебный план становился второстепенным. Когда Совет дал добро на переквалификацию, он лишился полномочий вмешиваться в наши дела. Формально, полномочий у него нет и сейчас.

– И что вам это дало? – надменно спросил господин Стэнфорд.

Монтгомери безутешно вздохнула.