Что тебе нужно, Лиза, зачем ты пришла в мой дом?
Разглядываю ее лицо, поставив видео на паузу.
А когда снова включил, она уже собирает свои вещи.
Что она делает? Зачем? Интересно, что творится в её голове. Поговорила с дочерью, злобно на меня посмотрела, ну, не прямо на меня, в камеру, и пошла собирать вещи. Во дела.
-–
Какая же я глупая. Только поговорили с Эмилией про камеру и тут же я совершаю непростительную оплошность.
Стоило услышать дочь, как я забыла обо всем.
Нет, так не пойдёт, я не хочу жить в месте, где не могу даже слово произнести собственной дочери, чтобы кто-то этого не подслушал.
Сердито посмотрела на камеру, вернулась к дивану, схватила свою сумку и начала собираться.
Нет, всё, ухожу. Ещё осталось немного денег, надеюсь, хватит до зарплаты. Сейчас пороюсь в телефоне, найду хостел поближе, чем тот, в котором была. Уж лучше так, чем постоянно озираться на эти дурацкие камеры.
Собрала сумку, села на диване, пролистнула в телефоне адреса хостелов, нашла один неподалёку. По карте должен быть на параллельной улице.
Отлично, пойду сначала с сумкой, а потом вернусь за продуктами. Я вышла из кладовки, Эмилия смахивает невидимую пыль с тумбы.
– Лиза, куда это ты с сумкой собралась. Уезжаешь?
– Не могу здесь оставаться, все эти камеры, они давят на меня.
– Ты думаешь, где-то будет лучше? – участливо посмотрела она.
– Я нашла хостел поблизости, буду приходить и уходить. Не хочу здесь жить, давит.
– Смотри сама. В хостеле платить надо, а здесь хозяин разрешает бесплатно.
– Нет, не хочу, неудобно. Мешаю.
– Ладно, как хочешь. Это твоё личное дело.
– Я пойду сейчас займу место, а потом вернусь.
– Тогда возьми дополнительный ключ, может быть, к тому времени, как ты вернёшься, я уже выйду.
– Хорошо, – я взяла в тумбе ключ и пошла искать хостел.
-–
Теперь вижу, всё не так просто, как я думал, эта загадочная Лиза смоталась из моей квартиры сразу после разговора с дочерью.
Ума не приложу, что на неё так повлияло. Но это очень странно.
Из аэропорта я сразу поехал на работу.
Дела – первое и главное, о чём я должен волноваться и переживать, а сбежавшая горничная вообще не должна меня беспокоить… Так я думал.
Но получилось всё иначе. Пока разгребал с сотрудниками итоги моей поездки, пока мы строили стратегию по привлечению новых клиентов, от которых я только что приехал, то и дело мысленно возвращался к видео и совершенно странному взгляду Лизы Плетнёвой.
Что она имела в виду, когда так посмотрела? – без конца проносится у меня в голове.
Домой вернулся поздно. Прошел по пустой квартире, вошел в помещение, где ещё недавно спала новая горничная. Постоял немного, глядя на диван, повернулся, глянул на камеру. Стою, пытаюсь сообразить, что так разозлило Лизу.
Что она там увидела? Может, паука испугалась, но здесь их нет.
Может, она догадалась, что я услышал её разговор?
Что же в нём такого, чего я не должен был услышать?
-–
Утром в восемь я пришла на работу. В надежде на то, что он если и ночевал, то давно укатил к себе в офис. Эмилия говорила, что он уходит в семь. Поэтому я смело начала уборку, так как никаких следов возвращения Давида в квартире не обнаружила. Ни чашки на столе, ни бокала, никакого намёка на то, что он вернулся и сейчас здесь.
Спокойно воткнув в уши наушники, я начала путь борьбы с невидимой пылью, с самого начала, как показывала мне Эмилия. Тихо подпевая Адели, я прошла по гостиной, включила пылесос. Повернулась и… врезалась в чью-то каменную мужскую грудь. Хорошо так в неё влипла. Не сразу поняв, что произошло, и откуда появилась преграда, несколько секунд стою с ладонями, упирающимися в эту голую, слегка волосатую грудь. Резко осознала, кого я трогаю, отскочила и дернула из ушей наушники.
– С ума сошел?! – вырвалось гневное восклицание.
– Почему? – Давид спокойно так стоит передо мной, в серых домашних трениках, и с совершенно голым верхом, идеальным до безобразия.
Я отвернулась и пошла в сторону.
– Почему вы вчера ушли? – вопрос вдогонку.
– Потому что не хочу тут больше оставаться, – выпалила дерзко.
– На это есть причина?
– Да, мне некомфортно так жить, и я обещала дочери забрать её сюда, – говорю, не глядя на него, и не придавая особого статуса словам о дочери.
– У вас есть дочь? – спокойно спрашивает.
– Да, есть и что это меняет?
– И муж есть?
– Какое это имеет значение? – глянула на него с вызовом.
– Никакого, – пожал голым плечом.
– Тогда зачем спрашиваете? – я слегка успокоилась и правда, чего я так завелась, если ему абсолютно без разницы, есть у меня дочь или муж.
– Интересуюсь.
– Мужа нет, – говорю и ухожу в подсобку.
Слышу, Давид включил кофемашину.
Сегодня вдруг что-то меня надоумило остаться дома. Вчерашний перелёт туда-сюда отразился набежавшей усталостью. Утром я открыл глаза и понял, что совершенно не хочу никуда идти.
Сбросил звонок секретаря, сел на кровати, натянул штаны, когда услышал внизу шум пылесоса. Спустился, испугав своим неожиданным присутствием горничную Лизу.
А она хорошенькая с утра, в этих наушниках и подпевающая мелодии в своём телефоне.
Встал перед ней, понаблюдал её испуг.
Интересный экземпляр! На удивление, одна из немногих, которая, имея на руках все возможности, совершенно не пытается воспользоваться ими и залезть мне в штаны. Удивительный случай, я уже и не помню, когда такое было.
По-моему, в тот самый момент, когда я достиг возраста двенадцать лет, девочки каждый вечер обрывали телефон, чтобы пообщаться со мной. Я привык к женскому вниманию и давно совсем не обращаю на него внимание. А вот на что обратить могу, так это на упорное невнимание ко мне. А ещё страх, который я вызываю.
Именно такое ощущение у меня рядом с этой Лизой. Она отчего-то очень сильно меня боится, хотя всё, что я сделал, это привёл её к себе в дом и дал работу.
И после этого она от меня всё равно шарахается, как от чёрта.
Выпил кофе, разглядывая город, и вдруг на ум пришло, а что если…
-–
Я притихла в кладовке. Жду, когда он уйдёт наверх. Только Давид совсем не торопится. В квартире послышалась мелодия, что совсем уже странно. По всем признакам, получается, он не собирается никуда уходить.
А мне как быть, не убирать же при нём. Придётся сидеть и ждать.
Я приоткрыла дверь, смотрю на Давида. Он стоит у окна и смотрит вниз, на город. В руке – чашка с кофе. Делает глоток, смотрит в другую сторону. Наслаждается видом, судя по всему. Чем там наслаждаться – не пойму, одни сплошные дома.
Надеюсь, после того, как выпьет кофе, Давид соберётся и уедет на работу. Иначе мне придётся просидеть в кладовке весь день?
Повернулась, окинула взглядом хозяйственные полки. Чтобы такого поделать, чтобы не терять время зря. Достала из корзины бельё, закинула в стиральную машину, включила.
– Лиза? – раздался стук в дверь и она открылась.
На пороге – Давид. Даже футболку не надел. Я испуганно глянула и сразу отвернулась. Ходит со своим голым торсом, как будто издевается или проверяет.
– Что? – спрашиваю.
– Переоденьтесь, мы уходим, – говорит Давид.
– Куда? – тревожно спрашиваю.
– Поедем за продуктами.
– Зачем они вам… Ой, простите, я не хотела, просто я думала…
– А вы не думайте. Беру вас в качестве консультанта, чтобы вы посоветовали, что нужно для моего холодильника.
– Но я ещё не закончила уборку, – попыталась избежать поездки с ним, куда бы то ни было.
– Закончите позже. И вообще, я не понимаю, почему вы переехали. Вам что, здесь было неудобно? Сказали бы, я выделю вам отдельную комнату.
– Нет! Не надо, – выкрикнула.
–Да в чём дело? – он вошел в кладовку. – Этому есть какое-то объяснение?
– Чему именно? – не поняла и повернулась, но на тело его стараюсь не смотреть, куда угодно, только не на него.
– Вашему страху. Я ведь не животное и не дикарь какой-то, вполне воспитанный. Не понимаю вашей постоянной дрожи.
– Простите, оно само как-то получается. Если вам это доставляет неудобства, вы можете меня уволить, – говорю зачем-то.
– Какой смысл мне вас увольнять, я просто не понимаю, отчего вы такая?
– Я не знаю, – сказала быстро, – если вы хотите, чтобы я поехала с вами, прошу выйти, я переоденусь.
– Ладно, – Давид окинул меня непонимающим взглядом и вышел, закрыв за собой дверь.
Я встала за ширму, теперь всегда становлюсь туда при переодевании. Быстро скинула с себя халат горничной и натянула своё платье. Переобулась. Взяла сумочку и пошла из кладовки.
Давид спускается по лестнице из своей спальни. Одет в джинсы и футболку с длинным рукавом. Сейчас он особенно сильно напоминает мне того, прошлого, молодого легкомысленного и беспечного.
Я постаралась не рассматривать его прямо, отвела взгляд. Но он словно вынуждает смотреть.
– Как по-вашему, я нормально оделся?
– Зачем вы меня спрашиваете об этом?
– Вот видите, ни на один мой вопрос вы ещё не ответили нормально. Вы всё время испуганы, интересно почему? Это надо выяснить.
Вот тут я действительно испугалась.
– Ничего я не испугана, вам кажется. Одеты вы нормально для города и магазина. Я так думаю, – окинула его взглядом посмелее, а то и правда начнёт выяснять, чего это я такая испуганная.
-–
Я усмехнулся. Затараторила. Но выяснить всё равно надо.
Мы вышли из квартиры, я закрыл дверь и мы пошли к лифту. Лиза впереди, я немного отстаю, разглядываю её сзади. Миниатюрная, точеная, со всей этой суетой я не слишком её рассматривал, а сейчас особенно бросилась в глаза эта её хрупкость.
Люблю миниатюрных, но закрутить с горничной, по меньшей мере, неуместно, по большей – недальновидно.
Вижу наперёд, она влюбится, начнёт пытаться забеременеть от меня и в тот момент, когда я скажу, что между нами всё кончено, бедняжка будет влюблена и беременна. Я, как честный человек, дам ей денег на аборт, даже сам лично отведу, и прослежу, чтобы избавилась от нежелательной беременности.
Они все почему-то считают своим долгом первым делом забеременеть, хоть я всегда тщательно слежу за тем, что куда попадает, они всё равно умудряются достать откуда-то то, что не должно там оказаться.
Была история с одной моей сотрудницей. Я когда вспоминаю, не могу поверить, что такое возможно. Один раз. Всего один раз и то в офисе, и то вообще не так, как при размножении. Это как нужно было постараться, чтобы то самое попало куда нужно.
Я тогда долго смеялся, хоть и не до смеха было. Нет, какова изобретательница. Конечно, я проследил, чтобы всё закончилось благополучно для меня. Уволил сотрудницу, сводил девушку на аборт и с тех пор слежу ещё тщательнее. Понимаю заинтересованность некоторых шустрых дамочек, отодрать кусок моего финансового пирога, но нет. В этом смысле со мной шутки оказываются очень и очень плохи.
Едем в лифте.
Стараюсь как можно меньше cмотреть на Лизу, но взгляд всё равно тянется.
Отмечаю, что даже монашеское платье, в котором теряется миниатюрная фигура, сидит безупречно. Тонкий поясок, едва стянувший талию, полоска шеи в расстёгнутой всего одной пуговице ворота.
Ни кольца, ни цепочки, никакого намёка на кокетство. Но при этом – хороша. Если и знает об этом, то никак не показывает. Многие девушки активно пользуются своей красотой и даже привлекательностью. Эта же, при абсолютной красоте лица, спокойна, без намёка на заигрывание или что-то в этом роде.
Не могу не посматривать исподтишка, взгляд так и тянется скользнуть по точёному профилю, по пряди волос, которую Лиза то за ухо прячет, то снова освобождает. Кажется, на лице нет ни грамма косметики. Хотя, сейчас, при новых технологиях не разберешь, есть та косметика на лице или нет. Но если у Лизы на глаза что-то и нанесено, то настолько тщательно, что кажется натуральным.
О проекте
О подписке