Лив еще раз окинула меня с головы до ног взглядом и заключила в крепкие объятия. Затем она встала на носочки и тихо прошептала мне на ухо:
– Обидишь мою дочь – пущу на корм рыбам в Рио-Гранде16.
Улыбнувшись, я положила свои руки поверх его рук. Лежать на каменной груди было не очень удобно, но лучше я проглочу свой собственный язык, чем пожалуюсь на это.
Окей, здоровяк. Имей в виду, когда я засну, то стану еще тяжелее.
Грудь Бакли задрожала от смеха.
– Что это за странная теория?
– Я прочитала в одном журнале, что люди тяжелеют, когда засыпают.
– Уверена, что речь шла не о ве́ках?
Мы преодолели около пяти миль, поднимаясь сюда пешком под адским солнцем, а тебе хоть бы что! Почему я сейчас похожа на старую больную лошадь, которую пора пристрелить, а ты словно сошел с рекламы спортивных товаров? Весь из себя такой свежий, бодрый…
Вот и славно. Мне уже не терпится увидеть твоего бойфренда.
– Становись в очередь, – шутливо сказал ей папа.
Вот только я не купилась на их игривый тон. Мама выглядела сейчас так, словно прикидывала, каким способом проще совершить чистое убийство, а отец наверняка гадал, где в этом городе могут продаваться хорошие лопаты.