– Что? – непонимающе посмотрела она на меня, садясь за стол напротив меня.

– Ни что, а кто, – поправил я её на автомате. – Пиши уже быстрее! Не хочу тебя больше видеть.

Прочитав ею написанное, я опять достал из внутреннего кармана пиджака тоненькую бумажную трубочку, снял с неё резинку и, развернув листки, показал ей: – Ты ведь это потеряла? Думала, что я их подмахну ничего не понимая.

Увидев эти листки, секретарша было дёрнулась, но потом, видимо, осознав всю безысходность ситуации для себя, сжалась в комок и зарыдала: – Прости меня, Лёва! Они меня заставили… я слабая женщина… прости меня, пожалуйста…

Я доложил к этим листкам лист с её признанием, вновь свернул и скрепив резинкой, убрал в тот же внутренний карман пиджака.

Я поднялся с кресла и подойдя к двери, открыл её ключом: – Идите, Ольга Васильевна, переоденьтесь, а то и вправду подумают, что я тут вас насилую против вашей воли с утра пораньше.

Я набрал по внутреннему телефону отдел кадров: – Светлана Борисовна, это Лев Романович. Зайдите, пожалуйста ко мне в кабинет.

Черноволосая, быстроглазая кадровичка лет сорока пяти залетела в приёмную через минуту, словно она уже ждала этого звонка. Она кинула оценивающий взгляд на нас и без лишних вопросов посмотрела на меня: – Слушаю вас, Лев Борисович.

– К сожалению, Ольга Васильевна решила уйти от нас по собственному желанию. К тому же она себя неважно чувствует и берёт на две недели больничный. Поэтому отрабатывать ей ничего не придётся.

– Я всё поняла, Лев Романович, – быстро проговорила кадровичка.

– Очень хорошо. Тогда прямо сейчас примите у неё заявление на увольнение и раз уж она сейчас едет в поликлинику за больничным, подскажите, пожалуйста, кто из сотрудниц может её заменить на время поиска новой секретарши?

– Ну, Ольгу Васильевну на время отпуска обычно заменяла наша девочка Дина Аркадьевна. Она хорошо справлялась, – тем же деловитым тоном пояснила кадровичка Светлана Борисовна.

– Вот и хорошо, давайте её сюда. Думаю, что удастся быстро найти новую секретаршу.

– И не сомневайтесь, Лев Романович! – воскликнула кадровичка, глядя на меня. Потом она перевела взгляд на собиравшую вещи Ольгу. Мне показалось, что в этот момент в глазах кадровички запрыгали чёртики.

Глава 9

ВЛАДА

Моё дневное дежурство шло своим чередом. Наступило время обеда, и больные в отделении стали подтягиваться к комнате для приёма пищи. Раздатчица Альбина Петровна уже получила из больничной кухни большие металлические кастрюли с горячей, вкусно пахнущей на голодный желудок готовой едой. Мы, медсёстры бегали по палатам, раздавая лекарства лежачим больным. Врачи сидели в ординаторской, заполняя карты больных после медосмотра. Они негромко переговаривались за закрытой дверью и оттуда доносился аромат кофе. Тихо сидела в своём кабинете заведующая Можеватова. К бабке не ходи – сидела за компом в поисках очередной огородно-дачной информации.

Я закончила уборку в процедурной и пошла к выходу. В этот момент из кабинета старшей медсестры выскочила с выпученными глазами и горящими щеками Сапрыкина с мобильником в руке и, буквально пробежав на полусогнутых ногах на шпильках до кабинета заведующей, громко захлопнула за собой дверь. Так отделение узнало об увольнении надменной секретарши Ольги Васильевны.

– Ты представляешь себе – какой молодец – взял и уволил эту стерву! – с горящим взором возбуждённо проговорила Катя, отпив из белого бокала глоток компота. – Хотя говорят, что сама Ольга намекала, что она уже и с этим главврачом успела перепихнуться.

Не знаю почему, но в этот момент что-то резко кольнуло у меня в груди. Я схватилась за грудь и поморщилась. Неожиданно перед глазами возникла картина обнимающихся и целующихся нового главврача Анохина и сексапильной секретарши Ольги. И что-то она мне очень не понравилась…

– Чего ты, Владка? – озабоченно посмотрела на меня Катька, убирая с обеденного стола.

– Да кольнуло что-то, – потирая рукой в области груди, ответила я и добавила: – Не знаю насчёт их перепихона – свечку не держала. Но вот то, что каждый главврач приводит с собой своих людей – это точно! Так что я думаю, что секретарша только первая из той обоймы, что вылетит отсюда в ближайшее время.

– Что и мы тоже?! – встала руки в боки Катька. – С кем же он тогда работать останется?!

– Не, мы навряд ли, – возразила я, вставая со стула и направляясь к выходу. – На нас вся работа держится. Да и за забором не стоят десятки желающих тут работать. Это всё коснётся, скорее всего, администрации и всяких заведующих.

– Хоть бы он этого козла Загидуллина уволил и как можно скорее! – неожиданно выпалила Катька прямо перед выходом из сестринской. – Опять сегодня после суток видела Гульку, вся зарёванная шла домой.

– Вот сволочь! По нему точно тюрьма плачет. Только же никто из них не хочет на него заяву накатать. Запугал девчонок, сволочь! – я выхожу в холл отделения и направляюсь на свой пост.

Ближе к ужину из отделения, да и вообще из клиники стали уходить домой врачи изо всех отделений, заведующие, старшие медсёстры, другой обслуживающий персонал. Остались на ночное дежурство специалисты реанимации, хирургии, лаборатории, отделения гинекологии, травматологии. На терапевтические отделения оставался один дежурный врач и сегодня это был кто-то из ординаторов из отделения нефрологии.

В это время года темнеет быстро и поэтому во многих кабинетах было темно. А в десять вечера был приглушён свет в переходах между отделениями. Пациенты стали готовиться ко сну, медсёстры, не чуя ног, бегали по палатам с вечерними назначениями. В центральном холле несколько ходячих пациенток, присев на кушетки, стоявшие вдоль стен, досматривали по телевизору очередную серию какого-то любовного сериала.

Я, предвкушая чашку горячего чая, заканчивала уборку в процедурной, когда на пороге вдруг появилась женская фигура в халате.

– Владочка, у меня, кажется кровотечение, – с тихим ужасом почти прошептала пациентка Осипчук. – Дайте, пожалуйста, какую-нибудь прокладку, а то у меня уже закончились.

Бледная, она опиралась рукой об косяк проёма двери и умоляюще смотрела на меня.

– Хорошо, Тамара Ильинична, держите, – достав из шкафчика упаковку прокладок, я вытащила оттуда несколько штук и протянула ей.

– Ой, Владочка, я боюсь, что мне этого не хватит, – смущённо пробормотала она, протягивая вторую руку за прокладками. – Из меня так льёт, прямо самой неловко.

– В смысле льёт! – настораживаюсь я. – А как у вас с циклом?

– Да, похоже, дело идёт к менопаузе. Голова вон кружится. Мне же летом пятьдесят исполняется, – криво улыбается она и переминаясь с ноги на ногу, смущённо спрашивает: – Так можете мне дать всю пачку прокладок? Я сейчас своим позвоню, мне завтра принесут, и я вам верну.

Задав ей ещё пару уточняющих вопросов, я понимаю, что дело пахнет керосином.

– Проходите сюда, Тамара Ильинична, и быстрее ложитесь на кушетку. Я сейчас срочно вызываю дежурного врача, – я быстро достаю из кармана хлопчатобумажного синего костюма мобильник и бегу ко второму посту, где сидит за оформлением всяких журналов Катька.

– Катька, беги в процедурку, там у Осипчук похоже маточное. Поставь ей быстро капельницу с физраствором, а я пока дежурного вызову.

Смотрю на график дежурств врачей и набираю нужный номер:

– Анатолий Борисович, это медсестра из кардиологии.

– Владислава, это вы?

– Да-да, Анатолий Борисович, это я. Подходите скорее к нам. У пациентки Осипчук, похоже маточное кровотечение.

– Сколько лет?

– Будет пятьдесят в этом году. Лежит уже две недели, но с кровотечением обратилась только что. Капельницу с физраствором уже поставили, – взволновано докладываю я.

– Это хорошо, молодцы. Только я не смогу прямо сейчас подойти, мы тут в нефрологии снимаем почечные колики. Поэтому быстро грузите её на каталку и везите вместе с капельницей в гинекологию. Там как раз сегодня дежурит заведующий отделением Загидуллин. Я позже потом её там проконтролирую, – приказным тоном произнёс дежурный врач и отключился.

Я, не раздумывая, берусь за ручки каталки и несусь с нею по холлу к процедурному кабинету. Там вдвоём с Катькой мы помогаем пациентке Осипчук переместиться на каталку, и Катька провожает нас до грузового лифта. Кто-то должен остаться в отделении, и я остаюсь сопровождать Осипчук до гинекологического отделения. Громыхая железными колёсиками каталки об железный пол лифта, выкатываю её в коридор на втором этаже и пытаюсь поскорее закатить тяжёлую каталку в гинекологию. Здесь тоже уже приглушён свет и только два сестринских поста яркими пятнами выделяются в тёмном холле.

– Привет, Гульназка, где ваш заведующий? У нас тут срочно, – окликаю я постовую медсестру с тёмными, гладко зачёсанными волосами. Та сидит за столом, закрыв лицо руками. Перед ней лежит телефон с какими-то видяшками, но она, похоже, их не смотрит.

Она нехотя отрывает руку от лица и, не поднимая глаз, машет рукой куда-то вдоль холла.

– Там, в сестринской, – глухо произносит она и опять прикрывает руками лицо.

– И что ты сидишь?! Давай тоже быстрее с нами, похоже, помощь твоя понадобится, – рявкаю я на неё и быстрее качу каталку к процедурному кабинету. – Сейчас, Тамара Ильинична, потерпите ещё немного. Я быстро за заведующим.

Кидаюсь в сторону сестринской, нажимаю на ручку двери, начинаю приоткрывать и тут до меня долетают чьи-то приглушённые рыдания, сквозь которые девичий голосок умоляюще произносит: – Ну, пожалуйста, Азат Феликсович, не нужно туда. Пожалуйста, мне там очень больно. Пожалуйста, Азат Феликсович…