– Так уже, – непонимающе сморгнул Юсуп. – Сказала, что в порядке. Стоп! – заткнулся, дыхание затаив. – Она… без твоего разрешения?

– Значит уже, – глубокомысленно кивнул я, уже прикидывая кому из парней настучу.

– Чёрт, Хан, – сглотнул Кирилл, – она бывает очень несносная, но…

– Проехали, сам разберусь, что к чему. Свою девку дай к трубке, – бросил, когда на проводе голос сына раздался и я всучил телефон Юсупу.

Кирилл на мою реплику нахмурился, но сглотнул. С дочерью обмолвился парой слов, а на прощанье мягко обронил:

– Ты же знаешь, что я тебя люблю и желаю лучшего? Терпи…

Я бы никогда не сказал такого дочери в плену, отданную в подстилки врагу. Но это я, а это другой!

– Гавр, – уже сидя в машине, набрал одного из своих, кто за младшей Юсуповой присматривал, – приготовь мне комнату. Скоро приеду. Еды привезу. Завтра Карим в гости заглянет.

Перед приездом домой, пришлось ещё с Монголом увидеться на нейтральной территории.

Закинул удочку о родственнике и казнённом убийце. Можно было бы и по телефону, но меня волновала реакция на мои вопросы. Я сомневался в личной причастности Монгола к случившемуся, но он знал что-то и не договаривал. И когда я спрашивал за брата. И когда перебирал варианты связи подрыва/подставы/киллера.

Если и не знал всей правды, то свои мысли были, а он их не озвучил, зная масштаб моего горя и того, что могло грянуть следом.

Значит ему доверия быть не может, как бы не отнекивался, что ему ничего не нужно с этой войны.

С этим мыслями и приехал загород… В дом, куда меня нещадно тянуло последнее время, и откуда я был готов бежать сломя голову.

Глава 12

POV Хан

Приехал в загородный дом. Пока парни на стол накрывали, девчонка из комнаты ни разу не показалась.

– Даже кушать отказывается, – буркнул Гавр с набитым ртом.

– Ну на хер ещё с ней возиться. Не хочет – её дело, – мрачно отрезал Тернистый, неторопливо кусок мяса прожевав.

Я их понимал, но в дверь спальни, где девчонку разместили по моему наставлению, стукнул:

– Ужинать спускайся.

Ответом мне было молчание.

Стукну ещё раз, ушёл.

Стол и без неё был занят. Шесть парней сидело и ужинало. Мы с ними обсудили дальнейшее. Гавр и Тернистый порычали, что ещё несколько дней возиться с Юсуповой. Мои охранники над ними тихо поржали, а я отрезал:

– Не помрёте! – и встал из-за стола. – Завтра сын приедет знакомиться. А там о свадьбе поговорим, и может куда-то поближе разместим, но не с сестрой. Не стоит их сильнее делать. По отдельности и проблем меньше!

– Кариму бы с одной совладать! – подал голос Рустем. И парни согласно закивали. Я и сам это понимал, но уж больно хороши девки, да и есть шанс кровь нашу разбавить и пополнить.

– Уж ты ему угодил, – хмыкнул Тернистый, на спинку стула откинувшись.

– Ничего, объездит… – кивнул я.

Мужики переглянулись, похмыкав своим мыслям, но которые явно сходились и уже были не раз обсуждены.

– Или она его? – вставил пять копеек Гавр. – С такой кобылой ему не справиться.

Мужик был прозорливый и смышлёный, потому в паре с Тернистым, более покойным, но недалёким и ходил – уравновешивали друг друга.

– Ты, прости, Хан, – качнул головой Тамиль, – но Карим, парень не для таких, как эта бешеная. Твою мысль мы поняли, но не совладать ему с ней.

– Завтра посмотрю, – не нравился мне общий настрой, – а нет… найду под кого положить.

– Давно пора! И заткнуть, а то язык у неё… – буркнул Тернистый, ещё кусок мяса в рот забросив.

– Зато в постели она, наверное, огонь, – хохотнул Гавр, и мне эта простая фраза до жути мерзкой показалась. Я даже пальцы размял, запоздало поняв, что сжимал кулаки так сильно, что кости захрустели.

– Всё, закончили базар, – отрезал я, не нравилось мне, как обсуждали девчонку. Вроде ничего такого, а бл*, злость накатила. – Гавр, Тернистый, лучше мобильники проверьте. У всех на месте? – памятливо уточнил, уже ногой к лестнице на второй этаж.

Парни лениво по карманам шарить принялись.

– Мой тут, – Гавр телефоном над головой тряхнул, и я в ожидании на Тернистого уставился. Мужик нахмурился, уже не по первому разу обыскав себя. Даже привстал, задние карманы джинсов прохлопывая.

– Бл*! – чертыхнулся, мрачнее тучи, и теперь глазами по залу и предметам мебели блуждая.

– Можешь не искать! – отмахнулся я, уже зная, чьим телефоном воспользовалась Юсупова.

– Не люблю повторять! – стукнул в дверь комнаты девчонки. Юсупова продолжала отмалчиваться.

– Нарвёшься, я тебя в зале посажу перед глазами парней, чтобы никто не переживал, на месте ли ты, или пора собак спускать.

– Я не голодна, – чуть погодя раздался шёпот девчонки.

Нет, нихрена не шелохнулось в душе, но как отец у кого была дочь… сестра.

Дверь не закрывал, впрочем, она и не была заперта. Так и парням велел – интересно было, попробует ли сбежать?

Если да – тогда она непроходимо тупа, и я ошибся на её счёт, а если нет…

Больше не стучал: не ожидая приглашения, вошёл в комнату. В конце концов, это мой дом. Покосился на постель, где поперёк лежала девчонка на животе и задумчиво смотрела в телевизор близ окна, закреплённого решётками. На экране фильм шёл, но судя по скучающему лицу девчонки, не шибко интересный.

– Умереть с голоду не лучший выход из ситуации.

Что-то доказывать Юсуповой или уговаривать поесть не сбирался. Просто для облегчения души принёс еды, поставил на столик поднос, а дальше пусть сама решает, что нужно, а что нет.

Она упрямо молчала. Даже не знаю, что взбесило больше, что теперь она в молчанку играла, или то, что её молчание звучало особенно остро и осуждающе.

– Дело твоё, – не особо рвался в этом разбираться. Просто хотел убедиться, что она пришла в себя и до сих пор ненавидит!

– Не скучай, – с подноса взял журнал глянцевый, пока продуктов набирал, со стойки газетной прихватил. Девочки вроде любят полистать модные журнальчики. Бросил рядом с Юсуповой. Она мимолётно покосилась и вроде… скривилась.

Опять злость накатила. Не то, чтобы ждал благодарности, но, су*ка, не такого же равнодушия?!

– Телефон! – коротко бросил, проходя мимо на выход.

Девчонка даже не пыталась отнекиваться и косить под дуру. Из-под подушки достала мобильный и бросила на край постели.

– Кому ещё звонила? – забрал аппарат и быстро включил, проверяя на входящие, исходящие.

– Никому, – брякнула лениво, на меня по-прежнему не обращая внимания.

– Ещё раз без моего ведома, выпорю! – пригрозил спокойно и покинул комнату, зная наверняка, что девчонка не ответит, но запомнит и примет к сведению.

Сон не шёл, и даже коньяк не помогал. Я слушал тишину комнаты, шелест дождя на улице и перебирал варианты дальнейшего. Я даже вроде стал нащупывать связь в случившемся, находить смысл во всех бестолковых передвижениях, как из задумчивости меня выдернул приглушённый девичий крик.

Я не сразу подскочил – замер на постели со стаканом коньяка в ожидании повторного звука. И когда он случился, ноги меня несли первее мысли и даже не сразу сообразил что к чему – просто вышиб плечом дверь в комнату сестры.

В полумраке спальни на постели различил мечущийся силуэт, аккурат когда тишину прорезал её невнятный стон. Хотел голос повысить, да девчонка была в липких лапах сна, и я первым делом среагировал на топот бегущих парней. Они уже неслись со стволами наголо.

Меня завидев, замерли.

– Отбой! – Коротким жестом отправил их прочь и вошёл в комнату.

– Эй, – ступил ближе, всё лучше и лучше видя в темноте. Девчонка не отозвалась. Я постоял маньяком рядом с постелью, на которой разметалась Юсупова, сверкая обнажённой плотью, едва прикрытой кружевом белья и, как назло, на одну сторону скомкав одеяло…

И с отвращением к себе же признал, что мне категорически не нравилось видеть девчонку в таком виде. Хрупкая нимфа, невероятным образом сводящая меня с ума. Я не пацан, да и обстоятельства не те, чтобы расползаться в желе из-за бабы, тем более дочери врага, но я реагировал на неё. Остро и однобоко. И когда она вот такая, полуголая на постели, сонная, беззащитная, открытая и в путах кошмара…

Сердце дробно пробило странный удар, не то тревоги, не то волнения за девчонку. А она тем временем опять заметалась по постели.

Себя не помня, очнулся уже на краю и голос свой чужим показался:

– Эй, что с тобой? – поймал за плечи и потряс. Юсупова холодная оказалась, в бисеринах пота. Дрожащая. Распахнула глаза, зубами отколотив:

– Здесь… они… мёртвые… – сбивчивым бредом.

Нет, я хотел дрянь проучить. Мне это было важно знать, что она неспокойна и напугана! Что продолжала меня ненавидеть! Потому что её симпатия мне по хрену! Как и её жалость! Как и её извинения.

Я хотел, чтобы боялась и ненавидела! Потому и разместил её в этой спальне сразу после морга и кладбища. Теперь, когда она знала, чья это комнате, видя лица моей сестры и дочери на фотках, я хотел, чтобы они её преследовали.

Но не думал, что она будет сходить с ума… и меня это тоже сводило с ума. Даже зло взяло! Но больше на себя и неуместной жалости к Юсуповой младшей. Пусть бы помучилась и кошмар не нарушать – ей полезно. Того глядишь – молчаливей будет. Но видимо я рядом с ней тупел и себя терял. Разнеживался как баба, потому и подался ближе. И лишь, когда над девчонкой склонился, понял, что нарушаю свои же правила…

Глава 13

POV Хан

– Эй, – грубовато тряхнул, потому что меня распирало от нежности к этому мелкому, тощему существу, которому не желал сострадать. – Да проснись же ты, – ещё раз с чувством, чуть в матрац не вдавив от бессилия и растерянности, как поступать в подобных случаях, и Юсупова глаза распахнула. Огромные, раскосые, блестящие от слёз. Вытаращилась на меня, словно я её главный кошмар.

А потом дикарку включила:

– Пусти! – задёргалась неистово. Крутилась, прогибалась, визжала. Психопатка! Орала и брыкалась, будто несчастная жертва под озабоченным маньяком.

И я, не будь идиотом, заткнул её, только перед этим распластав по постели: руки над головой зафиксировал, собой придавил, да ладонью рот припечатал.

– Заткнись, психичка! – грубо отчеканил, уже на грани убить.

Юсупова ещё немного подёргалась, а когда поняла, что я не сую в неё член, и вообще просто жду прекращения бабской истерики, замерла, жадно дыша и продолжая на меня смотреть широко открытыми глазами, в которых испуг плескался наравне с ненавистью.

– Всё? – мрачно шикнул, требуя ответа. – Успокоилась?

Девчонка кивнула, но не сразу.

– Ещё раз заголосишь, я тебе кляп воткну, поняла? – осведомился без желания хоть как-то мягче поговорить. И без того себя не в своей тарелке ощущал. И член неугомонный уж очень хотел дальше ринуться, благо я в спортивных штанах был, а так бы… хрен его знает, справился бы или нет с плотью, налитой кровью.

Юсупова опять кивнула. Я сомневался несколько секунд, а потом медленно убрал руку.

– У тебя кошмар был, – тихо, вкрадчиво, желая без лишних слов донести случившееся.

– И поэтому на меня залез? – проклацала зубами, но вызов взглядом продолжала бросать.

– Я пытался разбудить…

«Хрен хоть раз ещё такое сделаю, лучше ори и рыдай, в путах кошмара!» – но это про себя.

– Поэтому до сих пор в меня членом тычешься? – мелкая зажато не то кивнула, не то мотнула головой. – Хороший способ… – ядом облила.

Су*ка она всё же отменная. Аж сморгнул накатившую злость и желание выпороть стерву.

– Я бы так не сказал, – прорычал, подумывая, а не переместить ли пальцы на тощую глотку? – Не знал, что такие взрослые девочки трусливы и плаксивы…

– Я не такая! – огрызнулась тотчас Юсупова, не сообразив, что я провоцировал.

– Тогда заканчивай реветь и кричать, словно недорезанный поросёнок.

– Ненавижу тебя! – процедила сквозь зубы, но зачем-то качнула бёдрами. А если учесть, что я на ней лежал, и движение по нраву пришлось озабоченному телу, мою плоть сдавило от нового спазма кончить.

– Ты реально нихера не боишься или тупая настолько, что не всасываешь насколько уже черту перешла?

– Так не я на тебя залезла, – напомнила язвительно. – Отвали от меня, и я дальше спать буду…

Я только сейчас понял, что Юсупова права, и ситуация донельзя неправильная. Девка подо мной. Молодая, раздетая, обещанная сыну, а что гаже – член продолжал колом стоять и в неё упираться.

Я хотел её, как бы аморально это не было. И она это прекрасно понимала.

– Значит полегчало? – решил переиграть момент и бросил с насмешкой, скрывая свою озабоченность. Кровь гулко в башке грохотала, сердце от дикости заходилось и дышал я шумного и голодно.

– Да! – почти выплюнула.

– Ну раз лучше, – торопливо скатился на ближайший к выходу край, желая сбежать из комнаты, и радуясь, что хоть и глох от желания трахнуть девчонку, но ещё в руках себя держал.

Порывисто одеялом её накрыл:

– И не ори больше! – совсем без мягкости, даже скорее с презрением и отвращением.

– Не оставляй меня… одну, – повисшую тишину нарушил шелест Юсуповой. Тихий, но искренний, хотя реплика громом посреди ясного неба прозвучала, опять меня аж до души пронизав.

Я не оборачивался, так и застыл у порога, рукой в косяк уперевшись.

Она не смела этого просить! Она вообще не имела права звучать! Особенно так!

– Я темноты боюсь… – опять прошелестел её голос. – И одиночества.

– Мне для тебя нянькой стать? – недопонял прикола.

Девчонка ничего не ответила, но судя по резкому выдоху приняла мой ответ… злыми, гордыми слезами.

– Ну и на хер, – шикнул, ступив в коридор, но уже секундой погодя, вернулся, так и не врубаясь, как у неё выходило мной манипулировать.

Проклиная свою слабость, опустился на постель – она приятно подо мной спружинила.

– Только открой рот не по делу или попробуй спровоцировать, – пригрозил нешутливо.

Уже знал, что это было необдуманно и вопиюще неправильно. И тело говорило о том. И мозг! Да какое там говорило – просто орало!!! Орало: всё, что я делаю – глупость!

Но не сдвинулся с места – лежал бревном и напряжённо слушал тишину. Мирное дыхание Юсуповой. Тепло, идущее от неё. И её запах, отравляющий собой весь мой мир, в который упорно никого до этого не впускал.

– Спасибо, – почти беззвучно отозвалась минутами погодя девчонка.

Я упорно держал дистанцию, а Юсупова немного придвинулась, видимо, желая согреться. Поёрзала рядом, умещаясь:

– Ты ведь меня не тронешь? – опять шероховатой голос нарушил наше молчание и прозвучал почти с мольбой.

– Ты мне нахер не сдалась, – теперь я зло шикнул, с горечью признавая, что ему-то она очень даже «сдалась». – А ну спи, не то уйду.

– Молчу, – торопливо заверила девчонка и даже нотки благодарности послышались. – Только не уходи… Мне… страшно… тут… одной… – обронила, почти в меня впечатавшись задом.

Я даже дышать забыл. Хоть и лежал поверх одеяла, а она под… но сердце исступлённо грохотало. Причём везде. Я, как юнец, впервые возлёгший с девушкой, не мог собрать мысли в кучу и унять разнузданное либидо.

И про себя молился, чтобы дрянь нарушила своё слово и учудила что-нибудь. Как обычно! Гадость какую-нибудь сказала, пошлость, ведь тогда я с чувством выполненного долга смогу уйти…

Но она была на удивление молчалива и спокойна.

Сколько таращился в потолок, не знаю, но когда покосился на девчонку, с облегчением выдохнул – она мирно спала…

Так и лежал, мечтая забыться сном, как и она, но лишь глубже погружался в неутешительные мысли о том, что Юсупова младшая меня неправильно волновала. Не думал, что дожив до сорока, открою в себе тягу к молодому.

Я это категорически осуждал. Всегда! И потому никто из моих парней никогда не сунет члена в неокрепшее тело! По крайней мере, о своих такого не слышал, а узнай – наказал бы по всей суровости. И тут на тебе – оказался сам с замашками педофила.

Юсупова, как назло, задом о моё бедро тёрлась. Не специально, это почти невинно получалось – она во сне опять металась. Перевернулась набок, выворачиваясь из одеяла и в меня грудью упругой и сочной в чёрном бюстике втесалась. Прямо в руку! А у меня член болезненно дёрнулся.

Я уж и не знал, как его угомонить без рукоприкладства и без растления спящей. А секс был нужен! И немедля!

Покосился на девчонку. Взглядом по полуобнажённому телу скользнул, в который раз отмечая, что она мне нравилась до безобразия. И это плохо! Она, вроде как, невеста сына, так с какого хера мне с ней секса нездорово хотелось? И срочно!

Дотошней по изгибам глазами прогулялся, а в башке яростней мысль долбилась, спустить по-быстрому пар… Она давно напрашивалась. Да и девчонка, словно нарочно, об меня потёрлась, а потом руку и ногу закинув, что-то нечленораздельное простонала.

– Бл*! Да иди на хер! – скрипнул зубами, проклиная свою дурость и Юсупову младшую, ставшую мне не данью, а наказанием!

Грех мой! Она, мать её, мой грех! Хотел наказать кровно, а получается себя проклял: на грех и порок.

Как так?!

И ища спасения, глянул в окно, где уже зарождался рассвет.

– Да! Быстрее бы… – будто подгонял солнце.

Ещё чуть помучился от желания, и когда больше не было сил это терпеть, аккуратно выбрался из постели, да тихо к себе вернулся.

Сон меня накрыл быстро – едва голова коснулась прохладной подушки на широкой и пустой постели.

Глава 14

POV Даниила/Дань

Проснулась со странным, смешанным чувством тревоги и сладости одновременно, но приятное быстро смазалось, когда назойливо зажужжала мысль, что ночью мне бессовестно не давали спать. То ли сны были кошмаром от и до – и я измоталась, то ли не были кошмаром, и тогда…

На этом в душе шевельнулось нечто неприятное и мерзкое.

Хан и его голос, пронизывающий меня до печёнки… они что, были на самом деле?

Сердце застучало в диком, неистовом ритме волнения.

Мне отчаянно захотелось…

Я отлепилась от своей подушки и испуганно покосилась на другой край постели.

Пусто! Но смятость одеяла и соседней подушки…

Мне удушливо дурно стало – теперь сомнение укрепилось, и я с опаской переползла на ту сторону, а потом, не будь дурой, носом уткнулась в подушку.

Пахла ХАНОМ!!! Тут, вообще, всё пахло этим несносным типом!!!

Нет-нет-нет!

В ужасе отшатнулась: точно дикий зверёк вскочила с постели. Обхватила себя руками за плечи и затравленно обшарила комнату взглядом. Неужели это был не сон? Этот грёбанный извращенец реально был у меня? Со мной? Мы… спали??? Я что реально была в постели с врагом? Рядом! Дышала им, мы соприкасались…

Бл*! Чуть не завыла от чувств, когда на смену гневу и рассеянность, пришло осознание, что ЭТО Я ЕГО просила остаться!!!

Я, бл*, совсем чокнулась что ли?

Хотя, как меня винить? Я была не в себе! Я… я бредила! Меня кошмар накрыл. И вообще, была сомнамбул! Потому что в здравом уме – ни за что бы не попросила…

Голова заболела от неутешительных мыслей, я чуть не заскулила от расстройства – так гадко стало за себя и свою слабость. За малодушие, трусость, за свой язык…

Стоп, а почему я так волнуюсь? Ну брякнула в смятении и дрёме, что спросонья не сделаешь?! Ну проспала рядом, так ведь Хан меня не осквернил собой. Да, что-то шептал/угрожал, касался…

Стоп! Это я… к нему прижималась! Мне было жутко холодно, а он… от него веяло теплом, силой и уверенностью. Потому я и потянулась. Мне с ним было хорошо и спокойно – как за каменной стеной!

Чёрт!

Меня тотчас затопила волна удушливого и волнительного жара.

Я не могла опуститься так низко и молить врага быть со мной!

СОН! Это был сон и лучше так думать!

Опять уставилась на постель и теперь меня накрыло едким стыдом.

И всё же я это сделала! Я, бл*, это допустила!!!

Отрежьте мне язык!

Было повернулась уйти, но взглядом на фотки сестры Хана и его дочери наткнулась. Мурашки на коже высыпали от того, как пронизывали взгляды парочки. Прям до кишок пробирало. Если вначале казалось, что они счастливые, радостные, любящие весь мир, то теперь – укором и обвинением тянуло. И их жертвой была Я! Да, остро ощущала вину, пусть не прямую, но косвенную, ведь я дочь того, кто как-то связан с их убийством.

Как бы то ни было, чужие грехи на себя брать не собиралась, как впрочем, за них и расплачиваться!

Я жить хочу! Я люблю жить!

Торопливо все рамки перевернула карточками вниз – именно образы этой парочки мне не давали выспаться и преследовали в кошмарах. Мне искренне жаль, что жизни девушки и девочки оборвались, но я никому не позволю загубить мою.

– Так лучше! – буркнула, опрокинув последнюю фотку, а потом спряталась в душевой.