Однажды, когда я гулял с другом, ко мне подбежал мальчик-драчун. Он дразнился и пытался драться. Мы стали убегать от него, но драчун не сдавался. Добежав до кустов крапивы, мы отошли, а драчун с разбега прыгнул в самую середину. Мальчик заплакал и ушёл домой. Больше он уже не дрался. Вот какая целебная сила крапивы.
Каждое утро мы обходим длинный забор, чтобы попасть в школу. Дорога кажется бесконечной, и это самое неинтересное в школе. Однажды мы узнали, что есть секретный ход – дырка в заборе, пройдя через которую можно сократить путь в два раза. Дырка была узковата для меня с портфелем, поэтому первый преодолел препятствие портфель, но приземлился он неудачно, прямо в крапиву. Дальше была моя очередь. И я застрял. Я застрял посередине забора. Меня не отпускала школа, но домой я хотел больше. Опыт Винни-Пуха был для меня примером.
Я не стал дожидаться, пока похудею, резко рванул вперёд и оказался рядом с портфелем. Крапива меня не пожалела. А дома мне попало за рваные брюки и грязный портфель. Дальше я ходил, как всегда, пусть долго, но не колко!
Василий Гусев (Бабушкин-Сибиряк)
Поссорился Вовка с дедом. Вовке два года всего, а вот деду уже семьдесят пять. Мог бы и уступить правнуку, но не уступил.
Ссора произошла из-за гречневой каши, будь каша манная или даже пшённая, ничего бы не случилось. А гречневую кашу ни дед, ни Вовка терпеть не могли.
Когда кашу бабушка поставила на стол, настроение испортилось и у Вовки, и у деда.
– Опять эту хрень запарила, не лезет она в меня, сколько тебе толковать, – заворчал дед.
А Вовка говорить ещё не умел, хотя понимал всё – не зря дед про него хвастался:
– Вовка башковитый, весь в меня.
Вовка только взял и спихнул тарелку со стола. Но бабушка тогда сама стала кормить Вовку.
– Кушай, милок, эту ложку за маму, эту за папу, эту за дядю, эту за тётю.
А дед сидел и свою кашу потихоньку под стол Жучке скидывал.
Бабушка плохо видит, а Вовка сразу это заметил, и такая у него обида вдруг появилась, а тут ещё бабушка с ложкой:
– Эту ложку за деда.
Умей Вовка говорить, он бы отстоял свои права, а так только рот сжал и деду фигу показал, мол, не буду за тебя есть.
И тогда дед обиделся.
– Глянькось, за всех ел, а как до меня черёд дошёл, так он мне фигу показывает.
Вылез дед из-за стола и ушёл на улицу, а за ним довольная Жучка выбежала.
Два дня Вовка с дедом не смотрели друг на друга.
– И не стыдно вам так-то делать, – ворчала бабушка, а потом придумала, как помирить их. Сварила манную кашу с изюмом. И налила эту кашу в одну тарелку на двоих.
Вот эту кашу дед с Вовкой ели хорошо, только ложками стучали по дну тарелки.
Опять бабушка потеряла свои очки. Вместе с ней их искал Вовка. Дед не искал, он всегда сидел и ворчал, мол, если класть вещи на свои места, то их и искать не нужно будет.
Сам он свои очки клал на книжную полку, всегда на одно и то же место.
Вовке нравилось искать бабушкины очки, это походило на игру в прятки. Пока бабушка посмотрит в одном месте, Вовка уже успеет три места осмотреть. Конечно, он быстрее бабушки находил пропажу, и бабушка всякий раз хвалила его, называя спасителем и помощником.
Хитрый Вовка решил и деда привлечь в эту ежедневную игру – взял и спрятал его очки.
Дед очень расстроился, обнаружив пропажу:
– Вот и всё, мать, склероз и ко мне подкрался, без Вовки нам теперь не прожить.
И Вовка, довольный, принёс деду очки, а тот ласково погладил его по голове.
Но когда очки у деда пропали во второй раз, то дед сдвинул свои брови и сказал бабушке:
– Однако, мать, у нас анчутка завёлся, надо выгонять, а то житья от него не будет.
– А кто такой анчутка? – спросил Вовка.
– А это маленький невидимый бесёнок с рожками и хвостом, – сказала бабушка, —
его, чтобы увидеть, нужно обрызгать святой водой. Он в тот же миг станет видимым и послушным, признается во всех своих проделках.
– Вот тут-то мы его и отправим к себе домой, чтобы, значит, больше не проказничал и старых людей не обманывал, – сказал дед.
Бабушка взяла комнатный опрыскиватель для цветов, налила в него святой воды из бутылки и стала ходить, брызгать по углам. Вовка следовал за ней по пятам.
– Слышь, мать, брызни на Вовку, вдруг анчутка за ним спрятался, – сказал вдруг дед.
– Не надо, баба, это не анчутка очки прятал, а я, – завопил Вовка, махая руками, словно защищаясь от капель воды. —
И домой меня не надо отправлять, мне у вас хорошо.
– На том и порешим, вот ведь как всё ладно сходится. А ведь точно, мать, твоя святая вода силу имеет, – сказал дед.
Исполнилось Вовке семь лет. Бабушка на его дне рождения сказала:
– Вот, Вовка, и наступила новая пора в твоей жизни. Время, когда ты будешь становиться самостоятельным. Никто тебя в садик и из садика за ручку водить не будет. Сам будешь ходить в школу. Сначала в первый класс, а после, даст Бог, и до десятого доживём. Домашнее задание будем с тобой вместе делать, пока самостоятельность твоя окрепнет.
То, что наступило новое время в его жизни, Вовка и сам заметил. Во-первых, ему оставили чубчик на голове.
В парикмахерской, где всегда подстригали Вовку, пожилой и ужасно вежливый парикмахер сказал:
– Ну-с, молодой человек, поздравляю вас со вступлением во взрослую жизнь, сейчас мы вам изобразим новую причёску, сделаем этакий элегантный чубчик.
Чубчик Вовке понравился. Когда он посмотрел на себя после стрижки в зеркало, то ему показалось, что он стал немного выше.
– Вот ведь какое дело выходит, совсем немного волос на голове оставили, а уже выше стал, – подумал он.
Идя с бабушкой из парикмахерской, Вовка сердито выдёргивал свою руку, когда та, забыв, что он уже взрослый, пыталась схватить её.
Дома дед придирчиво оглядел Вовкину голову и, наверное, с досады сказал.
– Вот придётся теперь мне одному из всей семьи причёску под нуль носить.
Дед всегда стригся наголо, и Вовка даже не представлял, как тот будет выглядеть без такого привычного седого ёжика.
В школу на первый праздничный день Вовка хотел идти один.
– Вы сами сказали, что я теперь взрослый, так нечего за мной тащиться.
– А мы с мамой за тобой и не идём, нам на работу, – сказал отец.
– Как же тебя в такой день одного отпускать, не сирота ведь, – заохала бабушка.
Дед, как всегда, не торопясь подумал, улыбнулся, сдвинул свои лохматые брови почти на самые глаза (бабушка однажды про Вовку так сказала: «Глянькось, и этот хитрит, как дед, научился глаза прятать») и промолвил:
– Что же это, Вовка, получается: как на рыбалку или в цирк, то я тебя всегда с собой беру, бабушка тоже завсегда с тобой валандается. А теперь у тебя праздник, и ты нас одних дома оставишь. Нет, не по-взрослому это, не по-взрослому.
– Ладно, возьму вас с собой, но за руку меня не ведите.
Около школы собралась большая толпа людей, это были в основном мамы, папы, бабушки и дедушки.
Вовка пошёл к своему первому «А», а бабушка с дедушкой встали в толпе зрителей.
После торжественной линейки Вовкин класс первым пошёл в школу. В классной комнате учительница всех рассадила по своим местам, мальчиков с девочками.
Девочка, с которой посадила учительница Вовку за один стол, тому не понравилась. Ему сразу понравилась та, что сидела впереди него, её звали Наташа. У Наташи были две косички с розовыми огромными бантами, не такими, как у всех девочек.
Кроме этих бантов и косичек, Вовке ничего не было видно. Ему хотелось видеть Наташу в лицо, и он взял и дёрнул её за косичку. Но Наташа не обернулась. Тогда он снова дёрнул, но та только пошевелила плечами – отстань, мол.
Тогда Вовка дёрнул за косичку в третий раз. Наташа обернулась и, схватив Вовку за чубчик, стукнула его носом об стол.
Вовке было больно, раньше он бы заплакал, но сейчас ему стало стыдно плакать. Ещё бы – ведь он уже взрослый и, значит, сам отвечает за свои поступки.
Он только сказал Наташе:
– Я тебе после наподдам.
Дома бабушка с дедом расспрашивали Вовку, что же было там, в школе, куда их не пустили.
Вовка стал рассказывать, что класс очень красивый, учительница очень строгая, не такая, как воспитательница в детском садике. И ещё рассказал, что девочка, с которой его посадили рядом, ему не понравилась, а та, что сидит впереди, задавала и вредина.
– Она меня за чубчик дёрнула, – пожаловался он деду.
– Слышь, мать, а история-то повторяется. Значит, Вовка, подвёл тебя твой чубчик. Не будь его, и дёргать не за что бы было.
– Наверное, ты, Вовка, сам первый девочку за косички дёргал? – спросила бабушка. —
Твой дед такой же озорник был, дёргал мою косичку, пока я ему сдачи не дала.
– А давай, Вовка, чубчик твой сострижём, чтоб ухватить тебя не за что было, – снова сказал дед.
– Нет, пусть остаётся! Что я – маленький?
– Слышь, а как тебе удалось из троечника в ударники выбиться? Поделись секретом, – толкнул в бок друга Миша.
– Эх, секрет в брате… – вздохнул Аркаша.
– Ну, колись, он что, учит шпаргалки делать?
– Папа обещал брату купить новый айфон, если подтянет меня, оболтуса, в учёбе. Вот Пашка и старается…
– Неужели занимается с тобой по всем предметам?
– Нет, у него своя система: щелбан – за тройбан, четвертак – за пятак.
– Ух ты, – почесал затылок Миша, – а за четвёрку?
– А за неё – «Молодец, хвалю, моя школа»…
– А четвертак – это как?
– 25 рублей, которые он экономит на проезде до школы.
– Вот здорово! Заработать можно, выгодно!
– Ага, выгодно, когда пять. А если троян, то от щелбана откупаюсь четвертаком…
В первый раз я увидела море, когда мне было три года. Оно показалось мне огромным. Я испугалась и наотрез отказалась лезть в воду. Тогда папа предложил зацепиться за его шею, как обычно в бассейне. Уговорил! На всякий случай нацепили нарукавники. Мало ли…
Море было спокойным, солнце светило в спину.
– Поплыли, – сказал папа, всё дальше отходя от берега. Но в какой-то момент остановился. Я подумала, что папа испугался, и решила его подбодрить:
– Папочка, ты плыви, плыви, не бойся, я тебя крепко держу, ты не утонешь.
Папа начал кашлять сквозь смех. Я ещё крепче обхватила шею. Тогда папа попросил, чтобы я не очень зажимала шею: «Я ж не Нептун, мне воздух нужен».
– А если я расслаблю руки, ты не утонешь?
– Нет, ты ж меня держишь.
Кругом столько воды! Папа уже по грудь в воде.
А я почувствовала, что наконец ноги мои намочились.
Спину мне нагревало солнце… Через какое-то время у меня устали руки, и я стала их попеременно расслаблять и болтать ногами: «А я уже плаваю сама». Как хорошо уметь плавать! И море уже не кажется таким большим и страшным. «Надо папу крепче держать, а то утонет, если я расслаблю руки», – подумала я и снова обхватила шею папы. Тогда папа предложил плыть к берегу, хотя, по-моему, он шёл по дну. На обратном пути солнце светило в лицо. А я очки солнцезащитные оставила на берегу! Солнце слепит глаза, всё кажется солнечным, ничего толком не видно. Но вот вода стала теплее, чем когда в море вошли. Даже вылезать не хочется из моря. Если бы ещё солнце не слепило глаза!
Когда мы вышли из воды, мама спросила: «Как море?» Папа еле дышал и, глядя в мою сторону, откашливался. А я посмотрела на свои мокрые ноги и сухое тело и заявила: «По колено, как лягушонку из мультика».
– Ещё будешь плавать? – спросила меня вдогонку мама.
– Конечно, кто же папу будет держать?
Когда я была ещё очень маленькой, моя мама заболела гриппом. И слегла с высокой температурой. Папа сказал, что маме надо отлежаться, поспать, иначе она долго будет болеть, ведь грипп уходит, только, когда спишь много. Я понимаю, сама болела… И хочется, чтобы мама быстрее выздоровела, почитала мне книжку, поговорила со мной. Вот я и стала заглядывать в дверь, пока папа не видит. А вдруг грипп ушел, и мама ждет, когда же я, наконец, приду и начну с ней говорить и играть. Повезло! В очередной раз, открыв дверь в комнату родителей, я увидела, что мама проснулась. Раз не спит, значит, грипп уже ушел! Я подбежала к ней:
– Мамочка, ты уже не болеешь? Папа мне говорит: к маме «низя», а я всё явно пишла, – и залезла под одеяло.
Под одеялом было очень жарко. Я прижалась к маме, которая была горячая, как печка. Глаза у неё были уставшие, но мама улыбнулась мне:
– Соскучилась? Может, с папой поиграешь, а то ты можешь заразиться гриппом.
И будем мы вдвоём лежать.
– Нет, не заажусь, ты же лежишь со мной, когда я болею, и я сазу выздаавливаю. Если можно заазиться болезнью, значит, можно заазиться и здоовостью, – попыталась я убедить маму и вошедшего папу.
Я ещё полежала с мамой, она рассказала сказку. Так незаметно для себя я уснула. Да так сладко…
На следующее утро с кухни нёсся запах вкусных маминых оладушков. Грипп испугался моего лекарства. Мне удалось вылечить маму.
Однажды на Новый год к нам пришёл старый Дед Мороз. Оказывается, мы уже почти сто лет живём по григорианскому календарю, или новому стилю, а раньше был другой – юлианский. Мало того, что календари отличаются, так и Деды Морозы тоже отличаются. И вот недавно из-за всплеска на Солнце произошёл временной сбой, и к нам в дверь позвонил лохматый, не очень ухоженный (скорее, очень запущенный) Дед Мороз.
Я ждал в гости Егора, моего друга, поэтому дверь открыл не глядя, и… пришлось звать папу. Долго объяснялись, но выяснили, что гость наш – самый настоящий Дед Мороз – пришёл по нашему адресу поздравлять девочку Таню (мы не сразу сообразили, что мою прабабушку), а в подарок ей полагалось жестяное ведро.
Моя прабабушка не очень-то любила помогать своей бабушке на огороде, это и понятно: летом в деревне есть дела и поинтереснее. Именно поэтому старый Дед Мороз принёс ведро, мол, надо помогать воду носить.
И тут нам всем стало ясно, почему после революции календарь поменяли! Старый Дед Мороз был воспитательный,
а новый Дед Мороз стал благожелательный – очень уж хотел угодить. Так люди и испортились, перестали работать над своими недостатками.
Честно говоря, я не очень разобрался, какой мне Дед Мороз нужен, ведь я загадал в подарок новый телефон, а не гантели.
Как я попал на Северный морской флот
Мне 11 лет, и я служу на флоте. И вот как всё случилось. Во время осенних каникул шли мы с бабушкой по Английской набережной Санкт-Петербурга и непринуждённо болтали. Болтала бабушка.
Бесплатно
Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно
О проекте
О подписке