Цитаты из книги «А ты умеешь хранить секреты?»

– Эмма, мне правда ужасно жаль… – Извини, но этого недостаточно! Ты разрушил мою жизнь! – Я разрушил твою жизнь? – Он как-то странно смотрит на меня. – Разве твоя жизнь разрушена? Такое ли уж это несчастье, если люди знают о тебе правду? – Я… я… – Я даже теряюсь, но тут же беру себя в руки. – Все смеялись надо мной. Да что там смеялись, издевались! Весь отдел. Особенно Артемис… – Я ее уволю, – решительно перебивает Джек. – И Ник. – Его тоже выгоню. Джек на секунду задумывается: – Как насчет такого: всякий, кто посмеет издеваться над тобой, немедленно вылетит на улицу. Вот теперь мне становится смешно. – Боюсь, так ты в два счета останешься без компании! – Ну и пусть. Это будет мне хорошим уроком. Научит осмотрительности.

– Подождите, – говорю я, не обращая внимания на ручку. – Я хочу знать, от кого этот букет. Вытаскиваю карточку, пробегаю глазами длинное послание, не вникая в смысл, пока не замечаю имя. Джек. Ненависть душит меня. И это после всего, что он наделал! Воображает, будто сможет откупиться от меня своим жалким веником? Ну ладно – громадным роскошным букетом. Но разве дело в этом? – Спасибо, мне они не нужны, – говорю я, гордо расправив плечи. – Не нужны? – непонимающе переспрашивает посыльный. – Нет. Скажите тому, кто их послал: «Нет, спасибо, но это ей ни к чему». – Что тут происходит? – слышу шепот за моей спиной. Оборачиваюсь и вижу Лиззи, не сводящую с букета глаз. – О боже. Это от Джека? – Да. Но я не желаю их брать. Пожалуйста, унесите, – прошу я посыльного. – Подожди! – кричит Лиззи, вцепившись в целлофан. – Дай хотя бы понюхать! – Она зарывается лицом в букет и глубоко вдыхает. – Вот это да! Просто невероятно! Эмма, ты нюхала? – Нет, – сухо бросаю я. – Не нюхала и не собираюсь. – В жизни не видела ничего прекраснее. Скажите, сэр, а что с ними будет? – Понятия не имею, – пожимает плечами мужчина. – Выбросят, наверное, что же еще! – Господи! – сокрушается Лиззи. – Какая нелепая трата… Стойте! Она же не собирается… – Лиззи, не могу я их принять! Не могу! Он подумает, что я согласилась с ним помириться! – Тут ты права, – неохотно признает Лиззи. – Следует их отослать. – Она осторожно касается розового бархатистого лепестка. – Какая, однако, обида… – Отослать! Да вы шутите! О, ради всего святого! Теперь на сцене появляется Джемайма, по-прежнему в белом халате. – Да ни за что! – вопит она. – Завтра я устраиваю вечеринку! Они идеально подойдут. Взгляните, какая фирма! «Смайт и Фокс»! Да вы хоть представляете, сколько это может стоить?! – Плевать мне на то, сколько они стоят! – фыркаю я. – Это от Джека! Может, мне ему еще и поклониться? Не могу я принять букет! – Почему нет? Джемайма в своем репертуаре. – Потому что… потому что это дело принципа. Взять их – все равно что сказать: «Я тебя простила». – Вовсе не обязательно, – отмахивается Джемайма. – Ты можешь сказать: «Я тебя не прощаю». Или: «Я не потрудилась вернуть твои дурацкие цветы, потому что они для меня ничего не значат». Мы молча переглядываемся, взвешивая ее слова. Дело в том, что цветы действительно потрясающие. – Так вы берете букет или нет? – спрашивает посыльный. – Я… О боже, я окончательно сбита с толку. – Эмма, отослав их, ты проявишь слабость, – решительно заявляет Джемайма. – Со стороны покажется, будто ты не можешь вынести ни малейшего напоминания о нем. А вот если оставишь, это будет все равно что бросить ему в лицо: «Ты мне безразличен»! Пойми, ты стойкая. Гордая. Ты… – Ну ладно, ладно, – не выдерживаю я, выхватывая ручку у посыльного. – Так и быть, подпишу. Но не могли бы вы передать, что это совсем не означает прощения. И что он циничный, бессердечный, жестокий, подлый и так далее. И если бы не вечеринка Джемаймы, весь этот мусор оказался бы на помойке! К концу своей речи я уже вся красная и задыхаюсь. И с такой силой ставлю точку, что ручка протыкает страницу. – Вы можете все это запомнить? Посыльный с интересом смотрит на меня. – Дорогая, я всего лишь работаю в

– О чем это ты? – спрашиваю я, избегая смотреть на Лиззи. – Поцарапать машину, изодрать костюмы, зашить рыбу в занавески и дождаться, пока она протухнет… – тараторит Джемайма, словно декламируя стихотворение. – И все это ты усвоила в школе? – удивляется Лиззи. – Просто я на самом деле феминистка! – гордо объясняет Джемайма. – Мы, женщины, должны бороться за свои права! Знаешь, перед тем как выйти замуж за папу, мама встречалась с каким-то ученым типом, который нагло бросил ее! Три раза передумывал жениться – и это за три недели до свадьбы! Представляете? Так вот, как-то ночью она прокралась в его лабораторию и отключила дурацкие аппараты. Весь опыт пошел к чертям! Она всегда говорила, что Эмерсон свое получил! – Эмерсон? – потрясенно ахает Лиззи. – Не… случайно, не Эмерсон Дэвис? – Именно Дэвис! – Эмерсон Дэвис, который едва не нашел лекарство от оспы? – И что же? Ему не следовало издеваться над мамой, верно? – хмыкает Джемайма, вызывающе вскидывая подбородок.

– В таком случае нужно что-то придумать! – решает Джемайма. – Знаешь, до романа с ученым маму очень обидел какой-то политик. Ужасно с ней обошелся. Поэтому она пустила слух, что он получает взятки от коммунистической партии, и дело дошло до палаты общин. Она всегда твердила, что Деннис получил по заслугам! – Не… не Деннис Ллуэллин? – осторожно осведомляется Лиззи. – Э… да, кажется, именно он. – Изгнанный с позором министр внутренних дел! – ужасается Лиззи. – Тот самый, который остаток дней потратил на то, чтобы оправдаться, и кончил в психушке?! – А зачем он расстроил мамочку?! Поделом ему, – возражает Джемайма, гордо вскинув голову. И тут, к счастью, в ее кармане трещит таймер. – Моя ножная ванна! – восклицает она и исчезает в комнате. Лиззи сокрушенно качает головой. – Не слушай ее. Она с тараканами. Абсолютная психопатка. Эмма, не смей распускать никаких сплетен о Джеке Харпере! – И не подумаю! – негодующе отвечаю я. – За кого ты меня принимаешь? Так или иначе…

– Да неужели? – Я вскидываю руки к небу. – Просто фантастика! А я уже начинала волноваться! Страшно подумать, что было бы, если бы кто-то один во всей Вселенной пропустил это событие века! – Так это ты? Это ты читаешь по пятнадцать гороскопов в день и врешь насчет… Прости. Пожалуйста, прости. Представляю, каково тебе сейчас. Ты, должно быть, очень обижена. – Очень. Очень обижена. И зла. И унижена. «И сбита с толку», – добавляю я мысленно. Так сбита с толку, потрясена и ошарашена, что едва могу сохранять равновесие. Кажется, если попытаюсь встать, просто рухну. Всего за несколько минут мой мир перевернулся с ног на голову. Я думала, Джек меня любит. Я думала, мы с ним… Неистовая боль пронзает меня, разрывая на части, и я обхватываю голову руками. – Откуда он столько знает о тебе? – нерешительно спрашивает Эйдан. – Между вами что-то… есть? – Познакомились в самолете, – объясняю я, стараясь держать себя в руках. – И… весь полет я рассказывала о себе. Потом несколько раз встречались, и я вообразила… – Голос предательски дрожит. – Я, честно, воображала, что… ну, ты понимаешь. – Щекам становится горячо. – Словом, что это настоящее. Но, как оказалось, я ему не нужна. Просто он хотел лучше понять девушек с улицы. Узнать, что им нужно. Для его дурацкой продукции. Для идиотской женской линии. Я заново переживаю все случившееся, и осознание собственной глупости терзает меня с новой силой. Я впервые облекла в слова то, что мучило меня последние полтора часа, и этого уже невозможно вынести. По лицу катится слеза. За ней вторая. Джек использовал меня. Поэтому и пригласил на ужин. Поэтому так увлекся мной. Поэтому ловил каждое мое слово. Поэтому был заворожен. Поэтому моя жизнь так его захватила. И это была не любовь. Просто бизнес. Я неожиданно для себя всхлипываю.

– Прости… – давлюсь я слезами. – Прости. Я сама не думала… – Не волнуйся, – участливо шепчет Эйдан. – Совершенно естественная реакция. – Он сокрушенно качает головой. – Я мало что знаю о большом бизнесе, но, мне кажется, эти парни не могут взобраться наверх, не раздавив по пути пару-тройку друзей. Для того чтобы преуспеть, нужно забыть о жалости. Он замолкает, наблюдая, как я без особого успеха пытаюсь успокоиться. – Эмма, хочешь совет? – Какой? – хлюпаю я носом. – Попробуй выложиться в кикбоксинге. Будь агрессивнее. Используй свою обиду. Я даже плакать перестала. Он что, не слышал? – Эйдан, я не занимаюсь кикбоксингом! – взвизгиваю я. – Не занимаюсь! Понятно? И никогда не занималась! – Нет? – спрашивает он озадаченно. – Но ты сказала… – Я солгала. Недоуменное молчание. – Да, верно, – вспоминает Эйдан. – Ну что ж… не расстраивайся! Можешь попробовать что-то менее жестокое. Может, тайчи… Он нерешительно смотрит на меня, словно хочет что-то добавить, но боится. – Послушай… хочешь выпить? Чего-нибудь успокоительного? Я мог бы сделать тебе смесь манго с бананом и цветками ромашки, добавить немного мускатного ореха. Чтобы привести нервы в порядок. – Нет, спасибо. – Я вытираю нос, глубоко вздыхаю и беру сумочку. – Поеду-ка я домой. – Доберешься сама? – Все обойдется, – киваю я с вымученной улыбкой. – Уже обошлось. Я в полном порядке

– Итак, – суховато начинает Джек, – вы порвали с Коннором? Я вздрагиваю от неожиданности. И не знаю, что сказать. – Итак, – отвечаю я в тон, вызывающе вскинув подбородок, – вы решили остаться? – Да… видите ли… – Он принимается внимательно изучать собственную ладонь. – Я подумал, что стоит поближе познакомиться с нашими европейскими филиалами. А как насчет вас? Значит, он ждет признания, что я бросила Коннора из-за него? Черта с два! Не дождется! – По той же причине, – киваю я. – Европейские филиалы. Уголки губ Джека дергаются в нерешительной улыбке: – Понятно… И вы… в порядке? – В полном. Мало того, наслаждаюсь свободой и одиночеством. – Я широко раскидываю руки. – Ну, знаете, равноправие, разные возможности… – Здо́рово. Что ж, в таком случае, возможно, сейчас не самое подходящее время для… – Он замолкает. – Для чего? – спрашиваю я, пожалуй, чересчур поспешно. – Понимаю, что пока вам нелегко. Сердечные раны, и все такое, – осторожно поясняет он. – Но я тут подумал… Он снова останавливается. Тишина длится бесконечно долго, и я чувствую, как грохочет мое сердце. – Не хотите как-нибудь поужинать со мной? Он пригласил меня! Пригласил на ужин! На несколько секунд я лишаюсь дара речи. – Д…да, – выговариваю я наконец. – С удовольствием. – Прекрасно. Вот только… Моя жизнь последнее время несколько… осложнена. А с ситуацией в нашем офисе… – Он разводит руками. – Лучше не распространяться об этом. – О, совершенно с вами согласна, – киваю я. – Осмотрительность не помешает. – Тогда… Скажем… как насчет завтрашнего вечера? Согласны? – Завтра вечером я свободна. – Я заеду за вами. Если пришлете адрес электронной почтой. В восемь? – В восемь. Увидев меня, Свен вопросительно приподнимает брови, но я молчу. Возвращаюсь в отдел маркетинга, изо всех сил пытаясь выглядеть спокойной и безразличной. Но в животе пузырьками шампанского бурлит возбуждение, а непослушный рот то и дело растягивается в глупейшей улыбке. О боже. Я буду ужинать с Джеком Харпером. Поверить невозможно… И кого я дурачу? Знала ведь, что так и будет. Знала с той минуты, как услышала, что он не

– Здравствуйте, – отвечаю я, и мы оба замолкаем. – Вот… принесла папку Леопольда, – говорю я, протягивая папку. – Леопольда? – смеется он. – Прекрасно. – Открывает папку и изумленно смотрит на листок бумаги. – Что это? – Письмо… от мистера Леопольда из «Леопольд компани». – Вы сочинили письмо от мистера Леопольда? – поражается он, и мне вдруг становится стыдно за свою глупость. – На случай, если вдруг уроню папку на пол и кто-нибудь увидит, что в ней пусто, – мямлю я. – Вот и подумала насчет письма. Ладно, неважно. Я пытаюсь взять письмо, но Джек отодвигает его подальше от меня. – «Из офиса Эрнста П. Леопольда…» – читает он вслух и, судя по виду, тает от восторга. – Вижу. Он желает заказать шесть тысяч ящиков «Пэнтер-колы». Выгодный клиент этот Леопольд! – Для корпоративной вечеринки, – объясняю я. – Обычно они пьют пепси, но недавно кто-то из сотрудников попробовал «Пэнтер-колу», и ему так понравилось… – …что они немедленно переключились на нее, – договаривает Джек. – «Могу добавить, что восхищен всей продукцией вашей компании и последнее время ношу только спортивный костюм “Пэнтер”, самый удобный из всех, что мне доводилось иметь». Он переводит взгляд с письма на меня, и, к моему удивлению, его глаза влажно поблескивают. – Знаете, Питу бы это понравилось. – Питу Ледлеру? – нерешительно уточняю я. – Да. Именно он придумал трюк с Леопольдом. – Он сворачивает письмо. – Можно я возьму его на память? – Конечно… – киваю я растерянно.

– Ничего подобного. Передумал. Не верю своим ушам! – Передумал? – Наверное. – Значит… – Я судорожно ловлю ртом воздух. – Значит, он здесь? – Ну конечно, здесь, – смеется Кэти. – Наверху. Мои ноги отчего-то мне отказывают. – Почему… – Я вдруг охрипла, и язык никак не поворачивается. – Почему он передумал? – Кто знает? – пожимает плечами Кэти. – Он босс. И может делать все, что пожелает, верно? И при этом, заметь, такой простой. – Она сует руку в карман, вынимает жвачку и предлагает мне. – Он так утешал Коннора после той самой речи… Мне снова становится плохо. – Джек Харпер слышал речь Коннора. Он знает о нашем разрыве? – Именно! Стоял как раз рядом с Коннором. – Кэти разворачивает пластинку жвачки. – А потом сказал пару слов насчет того, что может только представить, каково сейчас Коннору. Ну не лапочка ли? Мне нужно сесть. Подумать. – Эмма, с тобой все в порядке? – заволновалась Кэти. – Господи, какая же я бездушная… – Ничего страшного, – отвечаю я как во сне. – Не беспокойся. Иди к себе. Вечером увидимся

– Привет, Эмма! – раздается голос Кэти. Поднимаю глаза и вижу, как она, розовая от волнения, влетает в офис, но, увидев Джека Харпера, застывает. – Ничего страшного. Я просто муха на стенке, – добродушно поясняет он. – Не стесняйтесь, здесь все свои. – П-привет, Кэти, – запинаюсь я. – Что случилось? Услышав ее имя, Джек Харпер настораживается и впивается в меня взглядом. И этот взгляд мне очень не нравится. Что я наговорила ему о Кэти? Что?! Лента воспоминаний бешено отматывается назад. Что я сказала? Что я… И тут меня как током бьет. О боже. «…Знаете, мы даже разработали свой секретный код, так что когда она приходит и спрашивает: “Не можем мы просмотреть кое-какие цифры, Эмма?” – на самом деле это означает: “Не удрать ли нам в Старбакс”?» Я выдала наш тайный код. Я отчаянно смотрю в напряженное личико Кэти, пытаясь каким-то образом предупредить ее. Но она, разумеется, ничего не воспринимает. – Я только… хм… Она деловито откашливается и смущенно косится в сторону Джека Харпера. – Не могли бы мы просмотреть кое-какие цифры, Эмма? Блин! Краска бросается мне в лицо. По спине бегут мурашки. – Знаешь, – отвечаю я неестественно-жизнерадостным тоном, – вряд ли это сегодня возможно. Кэти удивленно таращится на меня. – Но мне… мне действительно нужно просмотреть кое-какие цифры, – твердит она, взволнованно кивая. – У меня много работы, – говорю я с вымученной улыбкой, подавая ей знаки заткнуться. – Но это недолго. Минут пятнадцать. – Сейчас совсем нет времени. – Эмма, это очень важные данные. Мне действительно… нужно проверить… – Эмма! Я подскакиваю как ужаленная. – Эмма, – Джек Харпер подается вперед с заговорщическим видом, – может, вам действительно следовало бы помочь Кэти с цифрами? Несколько долгих секунд я смотрю на него. Язык не слушается. В ушах грохочет кровь. – Конечно, – соглашаюсь я после бесконечной паузы. – О’кей. Сейчас.