Мы шли молча, потому что я попросил об этом. Я больше не мог вынести историй о призраке в белой рубашке в поезде на линии Кисин и о человеческих лицах среди веток деревьев, стоящих у платформы.

Как я уже много раз говорил, я трус. Женщины, кажется, думают, что мужчины не так пугливы, как они сами, но мне кажется, что в этом отношении между мужчиной и женщиной нет никакой разницы. Просто мужчины в присутствии женщин пытаются выглядеть сильными, а что касается меня, то единственная причина, по которой я смог с относительной легкостью войти в Иокогаме в Кураями-дзака или в дом с привидениями в Шотландии^[8], – это то, что со мной был Митараи.

Поэтому я, вероятно, был человеком, наименее всех в мире подходящим на роль телохранителя в такой поездке, как наша. Иногда мне бывает страшно даже просто потому, что в Иокогаме я живу один в квартире на Басядо. Я еще не признался Кайо, что часто попадаю в неприятности. Если бы я сказал ей это, она, возможно, не стала бы меня приглашать.

Я молча шел, думая об этом про себя. Мне пришлось нести две сумки, свою и ее. Они были не особенно тяжелыми, но руки у меня устали. Так что я по очереди перебрасывал их через плечо и нес на спине.

Я размышлял, кем мог быть тот человек в белой рубашке. Я вспомнил о нем, потому что она напомнила мне об этом, но и я тоже мельком его видел. В оконном стекле слева отражалась спина мужчины в белой рубашке, который торопливо сгибался и разгибался. В это время я перевел взгляд внутрь вагона. Там было совершенно пусто, и не было видно ни одного пассажира.

Холодок пробежал по моей спине. Возможно, я забрался куда не следовало. В ногах внезапно возникла тяжесть. Я испугался, что меня держит злой дух, но оказалось, что это дорога пошла на подъем. Густая тень деревьев стала нависать над ней с обеих сторон. Прежде чем я это осознал, слева и справа от меня оказался густой лес. Даже ночью по краям дороги цвели неизвестные полевые цветы. Как было бы прекрасно увидеть все это днем.

– Ах, как красиво! – раздался голос Кайо.

Мне было видно ее фигуру, освещенную луной. Она остановилась посреди дороги и, задрав подбородок, смотрела на небо. Лунный свет, пройдя сквозь ветви деревьев, ложился на ее плечи и спину, покрывая их бледным пестрым узором.

Я последовал ее примеру и посмотрел вверх. И издал точно такой же возглас. Все небо было в звездах. Я просто до сих пор не обращал на них внимания. Выйдя из автобуса, я был не в том настроении, чтобы смотреть на небо.

Звезд было невероятно много. Наверное, дело в здешнем чистейшем воздухе. Их было так много, что, если чуть прикрыть глаза, они смотрелись как белая дымка. Черное небо, от края и до края покрытое звездной пылью.

Остановившись посреди дороги, мы смотрели на звезды и наслаждались приятным запахом цветов и растений. Страх темноты, красота звезд и аромат цветов создали у меня в голове некоторую путаницу.

Мы пошли дальше. Горная дорога становилась все круче, поэтому и шли мы все медленнее. Я, конечно, не мечтал о такой роскоши, как такси, но надеялся на появление хоть какой-нибудь машины из соседней деревни. Думал, может, удастся как-нибудь уговорить водителя подвезти нас. Однако на дороге было удивительно тихо, как будто время вернулось на два века назад. Не было не только других прохожих, мимо нас не проехала ни одна машина.

От внезапного вскрика Кайо я замер на месте, чувствуя, что мое сердце вот-вот остановится. Маленькое животное, похожее на ласку, пронеслось перед нами через дорогу, как порыв ветра.

Возможно, в ответ на вопли Кайо из глубины окружающих деревьев раздались непонятные крики, и я непроизвольно сжался от страха. Мне показалось, что разом захохотали прячущиеся в лесу монстры. Крики не утихали еще некоторое время.

Это кричали птицы. Мы поспешили дальше, и голоса постепенно стихли. Не то чтобы птицы успокоились, просто мы оставили шумное место далеко позади.

Внезапно мы оказались на вершине горного перевала. Я хотел было посмотреть на часы, но разглядеть циферблат в темноте не удалось. Однако мы, должно быть, шли уже минут сорок. Бо́льшая часть пути проходила в гору. У нас с Кайо очень устали ноги, поэтому мы сели передохнуть, надеясь, что дальше начнется спуск и станет немного легче. Затем мы медленно встали и пошли дальше по дороге. Вскоре за деревьями показалось поселение, похожее на россыпь сверкающего порошка. Судя по всему, это была деревня Хигаси Каисигэ.

Как я и ожидал, спускаться пришлось недолго. Вскоре мы достигли ровного места на окраине деревни. Пейзаж составляли рисовые поля с разбросанными среди них домами. В большинстве из них света не было – дело уже шло к утру.

Спустившись на равнину, дорога продолжала идти прямо, выводя к центру деревни. По обе ее стороны появились стоявшие плотными рядами дома. Эту часть дороги покрывал асфальт. Очевидно, она служила главной улицей деревни Каисигэ.

Идя по улице, мы не смогли определить, где кончается Хигаси Каисигэ и начинается Ниси Каисигэ. Хотя была уже поздняя ночь, откуда-то раздался крик петуха. Когда мы вошли в деревню, ветер внезапно прекратился. Возможно, ему мешали дома. Мы по очереди прошли мимо закусочной, магазина игрушек и кондитерской, и можно было понять, что мы оказались в центре этого скромного поселка. Собственно, это был целый вполне самодостаточный городок, лежащий среди гор. Разумеется, все магазины были закрыты и свет выключен.

Запутанные дорожки, пролегавшие через окружающие рисовые поля, начинались от этой главной улицы и расходились влево и вправо. На перекрестке одной из них, довольно широкой, стояла часовенка Дзидзо^[9], хотя это был центр поселка, на другой – небольшой храм Инари^[10].

Главная улица с неосвещенными магазинами была безлюдна, из-за чего нам, приезжим из мегаполиса, все окружающее казалось похожим на город-призрак, но уже за следующим перекрестком виднелись уютные крестьянские дома. Главная улица пролегала несколько выше окружающей местности. Рисовые поля располагались ниже ее, поэтому многие разбросанные по ним дома были построены на небольших возвышениях, обложенных камнем. У одного такого возвышения стоял человек возле жаровни с тлеющими углями и что-то готовил на огне. Может быть, закуску под вечернюю выпивку. Рядом в темноте бегали дети в ночных рубашках. Вкусно пахло едой. Я почувствовал, что голоден.

Когда ветер прекратился, стало не так зябко. Хотя до лета оставалось еще долго, мы заметили людей, которые играли в сёги^[11], выставив на свежий воздух плетеные столы и стулья. Стол с доской для сёги освещала голая лампочка.

Я испытал огромное облегчение, вернувшись в мир людей после долгой одинокой дороги, где непроизвольно закрадывалось опасение, не забрели ли мы в царство демонов. Здесь глазам представали сцены, которые уже нельзя увидеть в большом городе.

Заметив нас, все жители без исключения прекращали свои дела и пристально смотрели в нашу сторону. Встретившись взглядом с одним из них, я спросил:

– Мы в «Рюгатэй» правильно идем?

Однако, как ни странно, ответа не последовало. Мужчина внимательно посмотрел на меня, затем на Кайо, затем снова на меня. Он продолжал рассматривать нас без всякого выражения на лице. Когда люди замечали нас, улыбки исчезали с их лиц. Они просто следили за нами ничего не выражающими глазами.

Оказавшись в деревне, мы еще долго продолжали идти. Несмотря на ощутимую прохладу, я вспотел. Мои ноги были как бревна, и мне хотелось где-нибудь присесть и отдохнуть. Кайо, казалось, была в таком же состоянии; выражение ее лица ясно показывало, что она устала – поэтому всякий раз, когда мы видели камень, на котором можно было посидеть, садились рядом.

Однако ни словом не обмолвились друг с другом. Когда люди устают, настроение у них падает. Было бы еще ничего, если бы впереди нас ждал удобный ночлег, но гостиница в конце нашего пути была закрыта. Трудно сохранить бодрое расположение духа, когда понимаешь, что после всех этих мучений ты можешь остаться на улице. Но пока в этом поселке мы чувствовали себя как в раю. Отношение людей было непонятным, и из-за темноты невозможно было хорошенько рассмотреть пейзаж, но я был уверен, что мало где встретишь такое идиллическое место, наполненное ароматом растений.

Я посмотрел на небо. Я думал, на нем все те же звезды и полумесяц, но оно уже выглядело немного иначе. Мы были на открытом месте, и я ожидал увидеть еще больше звезд, чем раньше, но вышло совсем не так. По какой-то причине звезд было примерно вполовину меньше.

Когда я присмотрелся, то понял, что часть неба закрыла черная туча. Более того, она продолжала медленно наползать. Пока я смотрел, край тучи добрался до полумесяца. И стал его медленно поглощать. Вся местность внезапно потемнела. Туча прошла, и месяц снова выглянул. Затем вдалеке внезапно засияло серебристым светом рисовое поле.

Мы встали и пошли. Внезапно мы очутились на берегу реки. Возможно, из-за того, что я так долго был на природе, мое обоняние обострилось, и я заранее почувствовал, что мы приближаемся к воде.

Река была похожа скорее на ручей, тут и там из нее торчали большие камни, и поэтому казалось, что мы сможем перейти через нее без моста. Течение было относительно медленным, но возле крупных препятствий появлялись волны, и отражавшаяся в них белая луна разбивалась на мелкие мерцающие осколки.

По берегам стояли деревья, похожие на старые сакуры. Присмотревшись, я увидел, что их ветви покрыты множеством мелких почек. Однако ни одна из них еще не распустилась.

Не могу сказать твердо, потому что была ночь, но вода выглядела совершенно чистой. В подтверждение этого под большой сакурой мы увидели каменную лестницу, ведущую к плоской скале у кромки воды. На скале лежал забытый кем-то кусок мыла. Значит, здесь стирали белье, а стирать можно только в чистой воде.

Мы перешли реку по старому бетонному мосту и продолжили путь. В лунном свете я увидел, что похожие небольшие мосты перекинуты через реку как вверх, так и вниз по течению. Берега реки, залитые лунным светом, запах воды и растений. Непрестанно слышался шепот воды, вокруг никого не было – я как будто заблудился в огромном природном парке.

– Я думаю, это где-то здесь, – сказала вдруг долгое время молчавшая Кайо, – мой дух мне подсказывает. Я чувствую сильный прилив духовной энергии.

Когда она сказала это, я не мог не оглянуться вокруг. В этом пейзаже было что-то необычное. Может быть, мне так показалось, потому что я горожанин, но все было какое-то слишком упорядоченное, нарочитое, как во сне. Я заметил, что постепенно начал появляться туман. Возможно, это потому, что дорога подошла к подножию горы.

– Ой, у меня что-то с ногами, – сказала Кайо.

– Тогда давай сделаем перерыв, – ответил я.

Но она яростно замотала головой из стороны в сторону:

– Нет, нет, если остановиться, будет только хуже. За мной все время следит множество глаз.

Она медленно пошла. Ее голос звучал так, как будто ничего не произошло, но я испугался и стал отставать. И не без причины – ее профиль стал выглядеть иначе. Кайо снова начала меняться. Ею что-то начало овладевать. Она шла все быстрее и быстрее. Может быть, она торопилась убежать от своих демонов? Или пыталась меня куда-то заманить?

Я боязливо следовал за ней, соблюдая дистанцию. Через некоторое время темп ее ходьбы замедлился. Возможно, опасность миновала. Тело ее расслабилось, а выражение лица вернулось в спокойное состояние.

– Господин Исиока, вы и сейчас ничего не почувствовали? Вокруг было столько лиц!

Я снова окаменел. Холодок пробежал по моей спине, желудок сжался. Я подумал, что это предел. Я уже откровенно сожалел, что ввязался во все это. Дело было не только в окружавшем нас пейзаже. Честно говоря, я боялся шедшей рядом со мной Кайо. В ее голосе, бормочущем под лунным светом, не было того беззаботного оживления, которое звучало во время нашей первой встречи в квартире на Басядо. Казалось, что она намеренно говорит таким мрачным тоном, пытаясь меня напугать. Может, это доставляет ей удовольствие? Мне все больше становилось не по себе.

Вокруг снова не стало видно домов со светящимися окнами. По мере того как мы уходили от реки, дорога заводила нас все дальше в горы. Она шла на подъем, луна часто скрывалась за облаками. Потом, как это уже было, наступила непроглядная тьма. Кайо, которая шла впереди, казалась мне монстром, который ждет, когда совсем погаснет луна, чтобы перестать скрывать свою сущность и наброситься на меня. Рядом с таким спутником я приходил в ужас от мысли, что мне откажут в ночевке в «Рюгатэе», куда я так стремился. И до боли жалел, что ввязался в эту историю.

Дорога начала явно подниматься вверх и наконец стала совсем крутой. Я задыхался. Из-за трудного подъема притупился страх темноты. Я шел, не помня себя. Склон продолжался. Меня охватил иной страх: что, если крутой склон никогда не кончится? Ноги были деревянными. Асфальт под нашими ногами давно уже кончился и превратился сначала в землю, а потом в песок. Идти стало еще труднее, и достаточно было слегка поскользнуться, чтобы упасть. У меня болели лодыжки, колени и подошвы ног. К тому же я все время нес обе сумки, так что уже больше не чувствовал своих рук.

Вдруг мы оказались перед большими воротами. Это было так неожиданно, что я остановился, даже забыв обрадоваться.

Теперь, вспоминая обо всем, я понимаю, что это действительно был вход в другой мир. Моим глазам, привыкшим к темноте, это представлялось дворцом из потустороннего царства, сияющим огненно-золотым цветом, и я сразу пришел в себя. Ошеломленный, я некоторое время просто смотрел.

Здание сильно отличалось от того, что я ожидал увидеть. Огромные столбы ворот с обеих сторон были сделаны из отполированных толстых стволов старых деревьев. Стволы были не гладкие, на них тут и там были выступы, видимо, бывшие ветви. На правом столбе мастер каллиграфическим шрифтом выписал по выбеленному дереву слово «Рюгатэй», стараясь обойти выступы. Я был в восторге, пораженный, что нечто подобное может существовать в таком отдаленном месте.