Читать книгу «Приплывший дом» онлайн полностью📖 — Снежаны Каримовой — MyBook.
image

– Да уж, странная штука генетика, – отозвался Лис, стараясь поддержать вялый разговор. – Правда, мы с Дариной не близкие, но хотя бы родственники. А вот интересно, когда чужие люди друг на друга похожи.

– Да, – хихикнула Олеся. – Я легко представлю Дару своей прабабушкой, а тебя, Лис, ее братом! Вернее, братом моей прабабушки, я имела в виду.

Дара закатила глаза. Этот вежливый разговор в замкнутом пространстве автомобильного салона становился все бредовее и невыносимее. Дара и до этого не ждала, что ей понравится Лес, но теперь подружка брата раздражала. А им еще больше часа ехать вместе! И какой интерес знать, что она похожа на родственницу чужой девчонки? Уж лучше бы Олеся молчала, за умную бы сошла.

– Дара, это по твоей части! История! – Лис попытался втянуть сестру в разговор.

– Вообще-то генеалогическое древо – твоя сфера, – буркнула Дара. – Вечно гуглишь, кто кому каким родственником приходится и как это правильно называется.

– Просто хочу знать, что за девочка надумала у меня жить, – парировал Лис.

– У меня, – с улыбкой поправила великая тетя.

Елисей смущенно хмыкнул.

Дарина понимала желание Лиса подружить ее с Ольховой Шишкой. Мир, дружба, жвачка, все дела, счастливые родственники. Но это он выбрал Олесю, не она, так пусть и развлекает девушку сам. С чего Дара должна помогать брату в этом? Еще и сел на самое удобное место!

– Прабабушка рассказывала, – не сдаваясь, продолжала трещать Олеся, – что род наш идет от сицкарей[2].

– Сицкари? – переспросил Лис. – Не помню, где я про них слышал.

– Может, на классном часе? – предположила Олеся. – Я-то в краеведческий кружок ходила, поэтому и знаю. Сицкари были как раз русо-рыжими. Настоящие лесные люди. Искусные плотники, резчики и пильщики. Могли сделать из дерева всё – от ложки до терема. Их работа в округе очень ценилась.

– Возможно, и с нашей пракакой-то там родственницей замутил сицкарь, вот мы с Дарой тоже получились рыжие, – хмыкнул Лис. – Может быть такое, бабуль?

– Все может быть, – неопределенно ответила Александра Константиновна.

Эх, жаль, что великая тетя знает об их предках гораздо меньше, чем Ольховая Шишка о своих. Дара бы лучше послушала интересные истории о собственной семье.

Зато теперь Олеся хотя бы может называться Лесом, раз она из рода «лесных людей». Хотя, наверное, не то что ложку сделать, карандаш поточить не может, вон ручки какие хлипкие. Дара глянула на Олесины пальчики-прутики, теребящие завязки рюкзака.

Тема исчерпала себя, и все снова замолчали. Майя глядела в окно, Лес же гуглила в телефоне ольховую шишку. Насмотревшись на своих чешуйчатых собратьев, Олеся подняла голову и окликнула Лиса:

– А мы ведь по городу прогуляемся?

– Да, собирались, – ответил Елисей. – Дара у нас будущий историк, она увлеклась мологскими домами-переселенцами, пойдем вот их искать.

– Здорово! Я с вами! – тут же загорелась Олеся. – Мне тоже эта тема интересна! Прабабушка моя была из Мологи.

Да что ж такое! Все достается этой Олесе, даже родственники из утонувшего города! Хотя, думая о мологжанах, Дара невольно представляла руки, тянущиеся из воды. А кругом рыбки, рыбки. Надо меньше слушать рассказы Лиса про утопленников и Майю с ее заложными покойниками.

Дара достала смартфон и уже привычно полистала фотографии приплывших домов. Избы-беженцы напоминали старых ручных зверей – верблюдов или слонов, сонно сидящих в загонах из штакетника.

– О, это дом заруцкой ведьмы! – неожиданно воскликнула Лес.

Дара поглядела на дом с пластиковыми окнами – ведьмы тоже перешли на современные технологии?

– Я прошлое фото имела в виду – уточнила Олеся.

Дарина листнула назад. Ветхий черный бревенчатый дом за покосившимся забором. В общем-то обычная старая изба с давно не крашенными простыми наличниками, поросшей мхом крышей и забитым досками чердачным окном.

– Он в Заручье стоял. Это район Мологи. Мне прабабушка рассказывала, – Лес замялась и добавила: – Я запомнила, потому что название понравилось – Заручье. Да и жуткие истории про ведьм люблю.

Ого, а Ольховая Шишка что-то знает о приплывших домах, и, возможно, не только байки о ведьмах. Но Майя, конечно, опередила. Она с горящими глазами повернулась к соседке.

– Расскажи про ведьму! – взвизгнула она. – Расскажи про Заручье! Обожаю такие истории!

– Ваф! – откликнулась Чеви, словно поддерживая просьбу Дара невольно улыбнулась. Вот Майе повезло! Главное, чтобы Ольховая Шишка не подкачала и поведала достойный рассказ. Майя же эксперт!

Но Лес не торопилась.

Дарина открыла бутылку минералки и глотнула теплой соленой воды. После секундного колебания через Олесю протянула бутылку Майе, но та сморщилась и замотала головой, продолжая сверлить глазами Лес.

– Пить кто-нибудь будет? – нерешительно спросила Дара.

Лес покосилась на бутылку и вздохнула, видно, решив, что Дара предлагает смочить горло перед историей.

– Молога находилась там, где река Молога впадала в Волгу, – неожиданно заговорила Олеся. – На карте город напоминает птичье гнездо между ветками-реками. Ну как город – крошечный городок. – Лес провела в воздухе пальцем. – Четыре длинные главные улицы, почти вертикально, с севера на юг. Наверху белокаменный монастырь. Рядом с ним ручей отсекал часть города, и этот район назывался Заручье. Молодежь из центра с заруцкими не водилась, но по весне, когда берега ручья белели от ландышей, девушки со всего города ходили туда за цветами. В Заручье было много пасек, местный мед возили и в Рыбинск, и в Ярославль. Поговаривали, что там обитают ведьмы, поэтому у них и мед, и ландыши, и вообще всего в изобилии. Не знаю, сколько именно было этих ведьм. Бабушка так и говорила – ведьмы. Но я слышала от нее только про одну.

Олеся протянула руку к бутылке с минералкой:

– Можно?

Дара отдала воду.

С другой стороны от Олеси нетерпеливо ерзала Майя – еще бы, Лес замолчала на самом интересном месте! Дара, признаться, тоже была заинтригована и восхищена. Подружка Лиса не пустышкой оказалась – столько знала о затонувшем городе! О том, что было в Мологе до моря. Это вызывало уважение.

– Прабабушка моя дожила почти до ста лет. Она была оптимисткой, редко жаловалась на болячки. Но с возрастом, конечно, стала сдавать. Раньше она никогда не рассказывала о своем родном городе, но в последний год стала постоянно вспоминать Мологу, – вздохнула Олеся.

Дару вдруг озарило: Лис же упоминал знакомую, у которой недавно умерла прабабушка – бывшая жительница Мологи. Так вот он кого имел в виду! Ох, а они с Майей выуживают из Ольховой Шишки истории для развлечения! Олесе, наверное, еще тяжело рассказывать о прабабушке. Дара ее понимала. Она тоже не смирилась, что ее баба Галя – родная сестра великой тети и ее настоящая, а не двоюродная бабушка – ушла навсегда. Неунывающая, добрая и любимая.

Но Олесе, казалось, наоборот, хотелось поделиться историей, она продолжала:

– Чтобы порадовать прабабушку, я рыскала в интернете, находила видео об этом затопленном городе – расследования, познавательные передачи и старые фильмы. Мы их смотрели вместе. А еще читала статьи, искала фото в краеведческих блогах. Завела в ноуте папку «Молога». В общем, прокачала эту тему, – Лес грустно улыбнулась. – И вот в одном документальном фильме мелькнула эта изба, и прабабушка тут же сказала: «Приплывший дом заруцкой ведьмы». А потом ушла в себя, перестала смотреть на экран, глаза остекленели… И с той поры ее будто подменили. Стала задумчивой, хмурой, отказывалась от еды. Мама говорила бабуле, что пра готовится уйти, – Лес покосилась на Майю.

Девочка просто кивнула, показывая, что понимает, о чем речь, и Лес заговорила дальше:

– Но я-то знала, что дело в другом. Прабабушка перестала интересоваться Мологой после того фильма. Казалось, будто все это время она что-то искала и теперь нашла. Приплывший дом.

Олеся снова затеребила шнурки рюкзака. Никто не торопил ее, даже Майя непривычно притихла. Лис чуть ли не полностью развернулся к ним и с интересом слушал историю своей подружки, а великая тетя выключила радио.

– Однажды, когда я пришла, бабуля, встретив меня в коридоре, сообщила, что пра совсем плоха. Я зашла в комнату и увидела, что прабабушка сидит в кресле и смотрит на сервант. Сама я на эту бандуру редко обращала внимание. За годы сервант стал для меня почти невидимым. В детстве мне не разрешалось ничего там трогать, а когда выросла, уже и не замечала чайные пары, статуэтки, фотографии за пыльным стеклом. В тот день прабабушка со мной даже не поздоровалась. Я села на стул и проследила за ее взглядом. Прабабушка смотрела в одну точку. На графин. Прозрачный такой, желтоватый, а внутри – стеклянный чертик, похожий на пойманную в банку мышь. Смотрела ли пра на него сознательно или ее взгляд застыл на первом попавшемся предмете? И тут вдруг она мне призналась, что одолжила графин у заруцкой ведьмы… Кстати, он у меня с собой.

Лес стала развязывать шнурки рюкзака.

Великая тетя резко свернула на обочину и затормозила.

– Что случилось? – испуганно выпалил Лис, озираясь по сторонам.

– Тоже хочу посмотреть на ведьмин графин, – ответила великая тетя и повернулась к девочкам.

Ого, вот это история! Даже со спецэффектами!

Лес аккуратно вытащила из рюкзака стеклянный сосуд. Увидев чертенка, Дара немного разочаровалась. Он походил на обычную стеклянную фигурку, которыми забиты сувенирные лавки. Ну подумаешь, что не котик, лисичка, зайка, а чертик – с острыми ушками, хвостиком и бусинками глаз.

Олеся, глядя на графин, снова заговорила:

– Вот что мне рассказала в тот день прабабушка. Жила она с семьей в центре Мологи. Сама пра тогда была молоденькой девушкой, но уже с младенцем на руках.

Ольховая Шишка замялась и зыркнула на Майю. Та закатила глаза – опять сейчас будут рассказывать что-то якобы не предназначенное для детских ушей. Лес не сдержала улыбки, которая, впрочем, тут же погасла.

– Жила прабабушка с мужем – моим, значит, прадедом. Я его не знала, он погиб на войне. С ними жили еще ее младший брат и свекровь. Так вот, по городу стали ходить оценщики, они выносили приговор – можно или нет сплавлять дом по реке. Забракованные дома разрушали, а хозяевам выплачивали компенсацию. Крошечную совсем – новое жилье не купить. Моя семья жила в каменном доме на несколько квартир, его нельзя было разобрать и перевезти, поэтому приговорили одним из первых. Нужно было выселяться. А куда ехать моему прадеду с молодой женой, младенцем, мальчишкой и старухой? Сломило его это известие. Запил. И упросила прабабушка заруцкую ведьму помочь их семье. Сама она ведьм не жаловала, предупреждала меня никогда с ними не связываться, – Лес горько хмыкнула. – Я, конечно, знаю о старческом маразме. Но прабабушка говорила об этом еще в здравом уме. Велела избегать ведьм. Наверное, поэтому ведьминская тема меня и увлекла. Интригует же запретное.

Лес смущенно улыбнулась, и Дара невольно тоже: Ольховая Шишка, значит, та еще хулиганка.

– Так вот, не знаю почему, но заруцкая ведьма согласилась помочь. И выдала моей прабабушке вот этот самый графин, наполненный, кажется, настойкой из мухоморов, но прабабушка до конца не была уверена…

– Мухомор – бог пьянства и начальник ядовитых зелий, – вдруг подала голос великая тетя.

Лес кивнула:

– Да, вроде об этом бормотала и прабабушка. В общем, нужно было прочитать заговор. Что-то вроде: хмель и вино, отступитесь в темные леса, где люди не ходят, и кони не бродят, и птицы не летают… А потом дать мухоморную настойку мужу. Ведьма строго-настрого приказала после обряда вернуть графин и пригрозила, что если прабабушка не сделает этого, то всю семью проклянут злые силы и не будет в их роду больше счастья. Прабабушка на все согласилась…

Олеся сделала глоток воды, собираясь с мыслями.

– Знаете выражение «допиться до чертиков»? Видно, от таких графинов с бесятами внутри оно и пошло. С прадедом именно это и случилось. Принял он угощение, а когда показались из-под мухоморной водки стеклянные рожки, то будто бы из графина выскочил чертик. Принялся прадеда щипать и кусать, толкать в ребра и таскать за волосы. Всю дурь из него и выбил. Больше прадед в рот спиртного не брал. Радоваться бы, но не до радости – подошел срок покидать город. Насильно гнали, прислали извещение, что после такого-то числа присутствие их семьи в Мологе будет незаконным. Прабабушка в суете не успела вернуть графин, увезла с собой. А время летело быстро, месяц-другой прошел, да в проблемах и забылось о графине. Но перед смертью, видно, стало давить на прабабушку невыполненное обещание. Она попросила меня отвезти ведьмину вещь к тому самому приплывшему дому. Ее последняя просьба.

– А несчастья-то в роду были? – простодушно спросила Майя.

Дару тоже это интересовало, и она порадовалась, что у нее есть младшая сестра – исследовательница ведьм и мастер бестактных вопросов.

Лес пожала худенькими плечами.

– Дальше была война. Вряд ли она началась, потому что моя прабабушка не отдала ведьме графин.

– В любом случае надо эту штуку вернуть, – пробормотала великая тетя. – А дом-то какой?

Дара повернула к ней дисплей смартфона и показала фотографию.

– Да, знаю, где он, – кивнула великая тетя, – по пути и забросим.

– Ой, правда?! Спасибо! – обрадовалась Лес. – Я не представляла, где мне искать этот дом! Помнила, как он выглядит, а вот адрес не знала.

– Отвезем графин туда, где ему и место, – откликнулась великая тетя, выруливая с обочины на дорогу.

– Извините за беспокойство, – смущенно пробормотала Лес.

– Я беспокоюсь за своих, – туманно ответила великая тетя и снова включила радио.

* * *

Салон автомобиля неожиданно наполнился смрадом. Все неловко заерзали.

– Ну и вонь! – пробурчала Майя. – Что случилось? Чеви?

– Птицефабрика! – фыркнул Лис, быстро закрывая окно.

Все дружно последовали его примеру.

– Скоро, значит, уже приедем! – заметила великая тетя.

А вот и Рыбинск. Из окна машины он выглядел уютным, приветливым и каким-то солнечным, что ли. Такими Дарине казались многие окрестные города. Возможно, потому что они были древними. В голове сразу возникали былинные богатыри, хороводы девушек в кокошниках, татаро-монгольские злодеи. Города со старинными зданиями, кучей церквушек, улочками, сохранившими кое-где брусчатку. Все вокруг казалось немного сказочным, не таким, как в ее молодом северном городке, хотя и здесь сорняками торчали типовые многоэтажки и стандартные магазины.

Автомобиль проехал по серому арочному мосту через Волгу, и центр города сменился частным сектором. Современные дома мешались с деревенскими избами, которые, как бабушки в цветастых платках, всё еще рядились в деревянное кружево, хотя многие уже обзавелись и тарелками спутниковых антенн.

Великая тетя ехала все медленнее и наконец затормозила.

Приплывший дом оказался точно таким, как на фото, только обветшал еще больше, и двор сильнее зарос бурьяном.

– Вы точно хотите оставить графин здесь? – недоуменно спросил Лис.

– Мне он не нужен, – пожала плечами Олеся.

– Может, тогда в музей сдать? Дом-то необитаем, кто-нибудь украдет, и все.

– Но это последнее желание прабабушки, – засомневалась Олеся.

И чего вдруг Лис так прикипел к графину?

Тут вмешалась Александра Константиновна. Голосом, не терпящим возражений, она отчеканила:

– Графин надо вернуть!

Лес заерзала на сиденье.

– А мне туда можно? – зашебуршилась и Майя.

– Вообще-то это частная собственность, – напомнила Александра Константиновна. – Тебя никто туда не приглашал.

Кажется, великую тетю нервировала эта история с графином. Наверняка она желала своему внуку самого лучшего, а не девушку из предположительно проклятой ведьмой семьи.

Но сейчас перед Дарой стоял настоящий приплывший из Мологи дом! То, ради чего она сюда приехала. Пускай даже и чья-то собственность. Она быстро повернулась к Олесе.

– Давай отнесу, все равно мне выходить, чтобы тебя выпустить.

Лес с готовностью протянула графин Даре.

– Спасибо! А то что-то не по себе от этой истории.

Сосуд оказался неожиданно ледяным, словно графин вытащили из холодильника, а не из Олесиного рюкзака. От прикосновения к стеклу по плечам и спине побежали мурашки. Хорошо, что графин сразу нагрелся от тепла рук.

– Только быстро! – предупредила великая тетя.

– Туда и обратно! – заверила Дара.

Она вылезла из машины и осторожно перешла по обветшалому мостику через пересохшую канаву. А возле калитки засомневалась. Заходить за забор, даже в заброшенный двор, казалось неправильным. Дара тряхнула головой. Глупости! Она же пришла не брать, а, наоборот, возвращать. Графин принадлежит этому дому.

Дара повернула деревянный брусочек, прибитый ржавым гвоздем к рассохшемуся столбу и потянула позеленевшую от старости калитку. Некошеная трава не пускала дальше, но Дара все-таки протиснулась в щель и оказалась во дворе. Она пробралась к дому, раздвигая руками разнотравье, гудящее пчелами. Хорошо хоть, крапива – высокая, с коричневыми сережками – росла чуть в стороне.

Над крыльцом был деревянный навес аркой, похожий очертаниями на церковную луковку. Он опирался на резные столбики и бросал тень на закрытую дверь. Нарядное крыльцо придавало простому дому чуток княжеской стати, словно он в душе был теремом, а не избой.

Дара осторожно поднялась по рассохшимся скрипучим ступенькам и поставила графин перед закрытой дверью. Готово!

Она тут же бросилась обратно, у калитки, правда, сбавив шаг. И чего это она так рванула? Дом-то заброшен! Это все Лес со своими рассказами о чертях.

Дара обернулась на дом. Даже не прикоснулась к нему, не погладила бревна, которые спаслись из утонувшего города. Но графин на крыльце с маленьким прозрачным чертиком внутри остро блестел, похожий на злого пса, охраняющего дверь. И Дара, помогая себе плечом, придвинула неподатливую замшелую калитку на место и повернула брусок.

– Спасибо, – снова сказала Олеся, когда Дара забралась в машину.

– Не за что, – отмахнулась та.

Майя вглядывалась в дом, словно надеялась увидеть в окне заруцкую ведьму, благодарно кивающую: «Спасибо, что вернули графин!»

– Давайте теперь завернем на плотину, а потом на дачу, – предложила великая тетя. – Раз уж мологскую избу повидали, то надо Майе показать Рыбинское море.

Все одобрили этот план.

Пока великая тетя заводила свою «Ладу», Дара смотрела на приплывший дом. Ей тоже, если признаться, хотелось увидеть даже не лицо ведьмы, а хотя бы мелькнувшую тень.

Загадочная протянувшаяся во времени история про заруцкую ведьму и графин с чертиком заканчивалась слишком просто – Дара поставила посудину на крыльцо.

Но тихий дом, будто пустая раковина улитки, лежал в разросшейся крапиве. И сколько ни фантазируй, а в окнах мелькали только отражения ветвей берез.

Великая тетя осторожно поехала по разбитой дороге, бурча себе под нос: «Тут что, метеоритный дождь прошел?»

Позади оставался приплывший дом заруцкой ведьмы.

Самый обычный старый дом.