7 глава

Я сбилась со счёта, в какой раз пересматриваю видео с Эриком и его падение с высоты. Ужасное зрелище. Он действительно везунчик, что остался жив и ходит после такого на своих ногах, а не перемещается с помощью инвалидной коляски. Снова нажимаю на кнопку «Воспроизвести» и вижу лицо девушки, снимающей видео. Она бодро и весело комментирует действия участников. У них что-то вроде тренировки, похоже, обучают новичков. Я ничего в этом не смыслю и запрещаю себе открывать гугл, углубляться в изучение темы. Ирина, так зовут девушку за кадром, показывает группу из семи человек. Все в приподнятом настроении, шутят. На Эрике черная бандана и такого же цвета толстовка. Похож на разбойника – возможно, такие ассоциации из-за наклейки в виде черепа на рукаве, и ещё он всё время щурит правый глаз на солнце. Красивый такой. Настоящий пират. Мальчика, который с ним в связке, везунчик называет Яном. В какой-то момент молодой парнишка совершает ошибку. Оступается и летит вниз. Эрик изо всех сил пытается его удержать, упирается ногами в камень и почти вытаскивает, но в последнее мгновение не выдерживает нагрузки, нога соскальзывает, и он летит вниз. Чтобы не утащить за собой парнишку, который добрался до верха, Эрик отстегивает защиту. Всё происходит слишком быстро. Везунчик молниеносно решается на опрометчивый шаг. За доли секунд. От увиденного я не могу прийти в себя. В комментариях много отметившихся. Одни говорят, что Эрику повезло, потому что это склон для новичков, другие, как я, считают, что он родился в рубашке, но есть и такие, которые вызывают неконтролируемую злость. Они осуждают, ругают, пишут оскорбления и тупо хамят. Неужели, чтобы сказать приятные слова, нужен определенный уровень интеллекта? Эрик не сделал ничего предосудительного, пытался вытащить парня, который допустил ошибку. Разве это достойно порицания?

Скинутое Даней видео я загружаю в гугл и ищу правообладателя. Оно принадлежит некой Ирен Скай. Наверное, это та самая Ирина, которая слала Эрику сообщения с сердечками в день его рождения? Девушка ведет блог на ютубе. Там много роликов, и не только с Эриком. Таких безбашенных, как он, оказывается, в избытке. Сёрфинг, дайвинг, прыжки с парашютом, маунтинбайкинг и куча всего, о чём я до сегодняшнего дня и не знала. Листаю видео по очереди и ищу кадры, где мелькает Эрик. Он отдает предпочтение сёрфингу и дельтаплану. Глаза блестят азартом, в них море эмоций. Ему и впрямь нравится получать адреналин. Похоже, это тот тип людей, которые в постоянной погоне за новыми впечатлениями. Если бы не момент с падением, то, возможно, я решилась бы попробовать что-то из любимых увлечений везунчика, но в ушах стоит испуганный голос девушки, маты и ругательства парней в то момент, когда Эрик срывается со скалы, а потом неподвижно лежит внизу. Решаю больше ничего не узнавать про везунчика и даже чищу историю поиска от соблазна подальше. Ни к чему это. И вообще жалею, что попросила у Дани скинуть мне видео. Любопытство, чтоб его… Не доводит оно до добра.

– Регина, – окликает отец, заходя в комнату, и я вздрагиваю.

Переключаю вкладки на ноутбуке и поворачиваюсь к нему, унимая бешеное сердцебиение. Зачем же так подкрадываться? Чуть до инфаркта не довел!

– Пётр сказал, что ты неважно себя чувствуешь. Что случилось? – Папа впивается в мое лицо внимательным взглядом, заметив, что я схватилась за сердце.

Вадик дал мне время подумать до вечера, а потом… Включать задний ход будет поздно. Начитавшись отвратительных комментариев под видео с падением Эрика, я сильно загрузилась. Меня ожидает то же самое, только в разы хуже. Потому что, в отличие от везунчика, я никого не спасала. И подача информации будет такой, что не осуждать меня не получится. Если всё же решусь, то отключу интернет на несколько дней, дабы поберечь свои расшатанные нервишки.

– Всё нормально, пап. – Я судорожно сглатываю, отмахиваясь от неприятных картинок маячащего на горизонте скандала. – Ты когда вернулся?

– Полчаса назад. Хотел, чтобы ты нас с Иманом встретила, но Пётр сообщил, что ты приболела.

Я действительно от нервов малость сдала. Пришлось отменить прогулку с Жанной. Подруга сама ко мне приехала. Мы весь день смотрели фильмы и не выходили из комнаты, закидывая в себя фастфуд. Визит на могилу мамы я тоже решила перенести на неопределенный срок. Почему неопределенный? Полагаю, что вскоре отец сошлет меня куда дальше, чем пансионат для пожилых людей.

– Давай покажемся врачу. Болеть сейчас никак нельзя. К тому же утром звонила Кристина. Нужно будет подъехать послезавтра в салон на примерку платья. Помолвка уже в пятницу. Можешь взять с собой Эвелину. Хватит таскаться с Жанной. У тебя скоро будет совершенно другая жизнь, а у твоей подруги одни мальчики на уме. Тебе же пора о женихе думать. Ты без пяти минут замужняя женщина, – поучает отец.

Ничего не отвечаю. Молчу. И вовсе не потому, что нечего сказать, а бесполезно это.

– Кстати, что с приложением? Тестируешь? – спрашивает он.

– На Пете. И с Жанной я не перестану общаться. Она друг детства, и никакая Эвелина ее не заменит. Ты делаешь всё, чтобы я захотела сбежать из дома? – Вскидываю подбородок и выдерживаю взгляд янтарных глаз.

– Сбежала? – хмурится отец. – Что-то новенькое, – хмыкает он.

Устало присаживается на кровать и расслабляет галстук. Расстегивает две верхние пуговицы и рассматривает меня. На мгновение даже кажется, что между нами нет пропасти, которая образовалась после смерти мамы.

– Регина, девочка моя, пойми. Иногда нужно делать не то, что хочется, а то, что правильно. Брак с Иманом – это правильно. Объединять усилия и возможности тоже правильно. Я не буду жить вечно, а кроме меня, у тебя никого нет. Диму и Даню я в расчет не беру. Чем они помогут в случае возникновения проблем? Данька – оболтус и раздолбай, Дима, как на стакан присядет, не в себе. Я не могу быть таким безответственным в вопросах, касающихся твоего будущего.

– Я не беспомощный котенок, папа! А если бы Никита не погиб? Ты тоже бы сейчас за Имана замуж выдавал, зная, что у меня к другому чувства? – вспыхиваю я.

В последнее время не выходит держать эмоции под контролем. Выдержка дает сбой. Не хочу провоцировать отца, но это само собой получается.

– Тоже, – строго говорит он. – Посмотри на меня, Регина. Думаешь, чувства – это всегда во благо? Иман – отличная партия для такой девушки, как ты. Лучшая. Да, он в возрасте. Но двадцать лет не такая уж большая разница. Ибрагимов еще полон сил и заинтересован тобой как женщиной.

– Двадцать два. И у него дочь почти моего возраста.

– С ним ты будешь как за каменной стеной, – продолжает настаивать отец. – Родишь Иману наследников, впоследствии возглавишь сеть частных клиник. Поблагодаришь еще за этот брак, поверь мне. У Ибрагимовых интеллигентная семья, традиции, принципы. То, чего тебе так не хватает. Ты слишком эмоциональная, доверчивая, впечатлительная. Рядом нужен надежный и степенный мужчина. Который будет тылом для твоих детей.

Бесполезно. Не достучаться. Пора уже смириться и отпустить надежды, что меня услышат. Отец навязывает свое мнение и совсем не пытается понять моё. Вбил что-то в свою голову и дальше носа ничего не видит. Легче сдвинуть скалу, чем переубедить его.

Папа опускает глаза и берет меня за запястье.

– Что это?

Я невольно морщусь, когда он тычет пальцем в рисунок, который никак не заживет.

– С Жанной хной баловались. Через пару дней смоется, – вру я.

– Сведи этот бред, и чтобы никаких отметин на теле. У нас завтра ужин с Ибрагимовыми. Ты тоже присутствуешь, – ставит отец перед фактом.

Больше ничего не успевает сказать, потому что звонит Алексей Борисович, его юрист. Папа встает с кровати и идёт на выход. Опять начинается обсуждение дел – лимит моего времени исчерпан. Не знаю, радоваться или огорчаться по этому поводу. Наверное, первое. Я оставила попытки наладить с ним общение.

Папа уезжает из дома через полчаса, а я беру в руки телефон и набираю Тарасова.

– Вадь, привет. Я подумала. Через час пришлю файлы и текст.

– Уверена? Информационная сеть – гигантская свалка. Избавиться от темных пятен будет затратно и финансово, и энергетически, порой до конца все следы не удалить. До полной кучи только проблем с твоим отцом не хватало. В случае чего я умываю руки.

– Ничего не нужно будет чистить. С папой мы сами всё решим, твое имя нигде не прозвучит, – заверяю я. – Деньги завтра могу завезти или через Жанну передать.

– Никаких личных контактов. Только через Жанну.

Сердце стучит, как сумасшедшее, когда отправляю Вадику файлы. Даже не представляю, что будет после подобного вброса в СМИ. Хочется верить, что ничего ужасного, не считая расстроенной свадьбы с Ибрагимовым и скандала с отцом.

В чём я, конечно же, ошибаюсь. Это у Эрика сильные ангелы-хранители, и он везунчик по жизни. Но не я.

8 глава

– Поражаюсь твоему спокойствию и незаинтересованности, – хмыкает Жанна. – О, я нашла другой комментарий помимо «шалава», «проститутка» и «тупая давалка». Кто-то пишет, что твой отец наполовину банкрот, вот и подкладывает дочь под кого ему выгоднее. Господи, Рина… одни оскорбления. Такое чувство, что модераторов в новостных пабликах совсем нет, а люди окончательно превратились в обезьянье стадо.

– Наполовину банкрот? Это как? – Всё же отрываюсь от ноутбука и смотрю на подругу, которая лежит на кровати и штудирует комментарии под новостями, где я недавно отметилась.

– Не знаю, – отмахивается Жанна. – Погоди, а на этой фотке в клубе вы с Даней, что ли, обнимаетесь? Я, кажется, делала, да? Удачный кадр. Аверьянов похож здесь на Эрика. Смотрю, ты ответственно отнеслась к вопросу, подготовилась. Я бы так не смогла. Слишком ранимая и впечатлительная.

– Я воспринимаю всё так, будто это ко мне не относится, – объясняю раздраженно и сжимаю вспотевшие ладони в кулаки.

– И все как один утверждают, что у таких шалав, как ты, каждый день новый хахаль. О, вот есть еще один умный комментарий. Парень пишет, что хоть с пол-Москвы девчонка пусть трахается, это лишь ее дело, а он отписывается от паблика, потому что не намерен копаться в грязном белье чужих людей.

В чём-то я солидарна с этим мнением. В жизни есть масса других интересных дел.

– Отчасти ощущаю себя героиней ток-шоу «Пусть осудят».

– Оно по-другому называется, – смеется Жанна. – «Пусть говорят».

– Знаю. Но по мне, одно и то же, – пожимаю я плечами и отворачиваюсь к ноутбуку.

– Видео могла бы и поподробнее кусок прислать Вадику. Одни пишут, что им не хватило, другим мужчина с татуировкой понравился, спрашивают его контакты.

– Прекращай, а? – прошу я.

– Ладно, будем надеяться, что, прежде чем станет легко, побудет немного трудно.

– Наконец хоть какие-то обнадеживающие слова! Это, надеюсь, в комментариях кто-то написал?

– К сожалению, нет. Моя цитата, – вздыхает Жанна и откладывает телефон в сторону. – А что отец?

– Звонил несколько часов назад. Мрачным голосом попросил отменить поездку в салон. Жаль. Так хотелось на примерку платья попасть. Впервые за всё время появилось желание.

Жанна снова смеется и смотрит на часы, затем начинает спешно собираться. С минуты на минуту отец приедет: мне Пётр сообщение прислал, что они едут домой, а еще – скрин из приложения, которое я на нём тестирую. Судя по шкале сердечного ритма, у нашего водителя сегодня чуть инфаркт не случился. Наверное, отец устроил ему десятибалльное землетрясение. Он и меня сейчас сравняет с землей. Лучше бы Жанне с подобным не сталкиваться. Я в одиночку буду разгребать необратимые последствия своего опрометчивого поступка. Так правильно.

– Ты препараты, может, какие принимаешь? Вообще, что ли, пофиг?

– Нет, не пофиг. Просто знала, на что иду.

И готова понести наказание: пожизненную ссылку в пансионат, исключение моего имени из завещания, да всё что угодно, но только не золотая клетка в доме Ибрагимова. Не переживу я подобное.

– Если ты не заметила, то я с самого утра с кресла не встаю и погрузилась в расчеты, потому что долбит мандражом. От волнения скрутило желудок, даже выпрямиться не могу от боли. А твое любопытство лишь нагнетает обстановку. Думаешь, мне нестрашно? Еще как! – наконец-то выливается из меня поток слов, и даже становится чуточку легче.

В этом вся я. Внешне пытаюсь сохранять спокойствие и невозмутимый вид, а внутри часто разворачивается настоящий хоррор. Как, например, сейчас. И как было в ту ночь с везунчиком. Хотя с ним всё же было не так страшно. И в итоге мне понравилось.

– Интересно, до Эрика дойдет эта информация? Ты специально выбрала кусок, где видно только твое лицо, а не его? А с другой стороны, не его же имя полоскают…

– Сомневаюсь, что Эрик следит за подобными новостями, – перебиваю я Жанну. – Но даже если и так, он ничего не сделает. Отец на пушечный выстрел ко мне теперь никого не подпустит.

Слышу звук подъехавшей машины и подхожу к окну. Кровь отливает от лица, и слабеют колени. Желудок скручивает от новых спазмов. Нервы на пределе.

– Чёрт, не успела, – сокрушается Жанна. – Что теперь делать?

– Ничего. Сиди смирно в уголке. Что бы сейчас отец ни говорил и ни делал, помни, это временная буря. – Я смотрю на подругу серьезным взглядом. – Эмоции у него всегда сильные, но папа ничего нам не сделает, поняла?

– Ты сейчас меня или себя успокаиваешь? – с дрожью в голосе спрашивает Жанна.

– Обеих, – говорю я и прикусываю щеку изнутри до солоноватого вкуса.

Пусть я единственная наследница огромного состояния и отец возлагает на меня большие надежды, но я не обязана выполнять чужие прихоти. Я живой человек, и у меня тоже есть чувства. Которые не купить за деньги.

Дверь распахивается, и на пороге появляется отец. В его глазах полыхает ярость. На Жанну папа не обращает внимания, смотрит в упор на меня, и я еще сильнее сжимаюсь от страха. Никогда не видела его в таком бешенстве. Он пересекает комнату в несколько шагов и швыряет передо мной стопку газет и журналов.

– Как это понимать Регина? Скажи, что ты специально сделала этот вброс. Мне назло, – требует отец твердым голосом.

Почему-то в это мгновение я вспоминаю Семёна Ильича и нашу прогулку в парке. Вряд ли папа поверит, если скажу, что меня старик надоумил на эти глупости.

– Я всего ожидал, но такого… За что ты так со мной, Регина? Как ты посмела? – ударяет он кулаком по столу, и я делаю шаг назад. – Думаешь, после такого Ибрагимов возьмет тебя замуж?

Я молчу. У меня была заготовлена речь, но сейчас я ошарашена силой отцовского гнева. Всё напрочь вылетело из головы. Хочется закрыть уши и глаза, чтобы ничего не слышать и не видеть.

– Ты во всех ракурсах с каким-то татуированным… – Отец кривит губы, словно не может подобрать достаточно мерзкое слово для Эрика. – Что ты натворила? Как мне отмыть тебя от этого позора? Кто этот мерзавец? – давит он интонацией голоса.

Хорошо, что я действительно ничего не знаю про везунчика.

– Отвечай! Сейчас же.

– Прости, – выдаю глухое раскаяние. – Я ничего не помню. Это произошло случайно.

Отец поворачивается к подруге:

– Жанна!

– Я не знаю… Мы были в клубе… – запинается она и тут же осекается, поняв, что сболтнула лишнее.

– Клуб? – Отец угрожающе щурит глаза. – Ты посещала клуб, Регина? Ты действительно спала с этим парнем или выводишь меня из себя? Говори правду! Немедленно!

– Я действительно с ним спала.

Всё дрожит внутри. Отец бледнеет и хватается рукой за стол.

– Я в куче долгов, Регина, – произносит он надломленным голосом. – У нас серьезные проблемы. Ты не можешь даже представить их масштабы. Ибрагимов был нашим единственным шансом, – грозно продолжает отец. – Сегодня же дадим опровержение в прессу, собирайся к врачу.

– Что? – Я шокирована. – Зачем?

– Исправлять ошибки, которые ты натворила! Свадьба состоится, хочешь ты того или нет.

– К врачу зачем? – сиплю я.

Всё мое существо восстает, когда начинаю понимать, к чему он клонит. Я надеялась, что до подобного не дойдет.

– Хочу убедиться в правдивости твоих слов. И если ты мне не солгала, то будем восстанавливать потерянную честь. Я из-под земли достану этого мерзавца и сотру в порошок. Собирайся.

– Нет! Я никуда не поеду. Ты не можешь…

Меня скручивает от боли в животе с такой силой, что я сгибаюсь пополам. Папа знает об этой особенности моего организма. Дает время немного прийти в себя и, когда выпрямляюсь, произносит ледяным голосом:

– Сегодня останешься дома и отлежишься, а завтра утром поедем в клинику. Проведешь там несколько дней. Иману я скажу, что у тебя случился стресс на фоне всей этой шумихи и ты сильно переживаешь. А потом ты вернешься к обычной жизни как ни в чём ни бывало. И чтобы нигде, никогда и ни при каких обстоятельствах я не слышал о том, что это правда. Ты меня поняла?

– Папа, ты совершаешь ошибку.

Из глаз начинают катиться слёзы.

– Это ты ее совершила! Все участники беспредела, абсолютно все, будут наказаны. С твоим отцом, Жанна, я сегодня же переговорю. С этого дня ты в нашем доме персона нон грата, – обращается он к помертвевшей подруге.

Папа выходит из комнаты, пошатываясь, а я всё же сдаюсь и на слабых ногах иду в туалет. После того как прочищаю желудок, становится чуть легче, в голове проясняется.

– Это было действительно страшно, – удрученно произносит Жанна и подходит к столу, перебирая газеты и журналы.

– Извини. Я предупреждала.

– Да ладно. Но, похоже, всё безрезультатно. Сейчас тебе восстановят девственность, потом дадут опровержение в СМИ, а через месяц, или когда там, у вас свадьба с Ибрагимовым, ты станешь подневольной пташкой.

Едва сдерживаюсь, чтобы не завыть от отчаяния.

– Знаешь, видимо, у твоего отца действительно серьезные проблемы. Ну должна же быть причина подобной настойчивости? Что он так вцепился в этот брак?

– И что мне теперь из-за его проблем жизнь себе гробить?

Жанна забирается на подоконник и печально смотрит в окно.

– А если он и правда этого Эрика найдет и голову ему открутит?